Сказочник

Потерянный счёт во времени оседает тёмными кругами под глазами и совсем не свежей аурой вокруг мага, свернувшегося каменной гаргулией над свитком. Считай, уже пятый день он перебирается с принцем через перевал, грозящий обвалиться селем на едва уловимое эхо. На опасности Тэхён реагирует быстро, плашмя падает за очередным снадобьем, а заклинания отскакивают быстрее скороговорок, впитываются в пергамент, развеивая тучи над ущельем. Выстраивает мосты, где обвалены прошедшей стихией, находит ключи, чтобы не мучила жажда, и приводит в сад с водяной мельницей, в котором полосатые бочонки жужжат над пёстрыми цветами. За долгое время оба могут позволить себе отдых: Хосок под старой яблонькой, а Тэхён переводит дыхание, свернувшись в кресле. Надо же, он и не знал как устал, сидя у карты и выписывая узоры над столом. На пару с Хосоком в груди растёт волнение с каждой милей, что на карте красным сокращает путь к башне. Другое — липкое предчувствие неладного, потому что всё идёт подозрительно гладко. Ни тебе обваленной крыши в хлеву на ночёвке, ни грибов, чудно действующих на стоическом голоде, ни даже дождичка, который в прошлый раз хлестнул в спину убегающему королю. Подвох кроется затишьем перед бурей, Тэхёну это знакомо и закалило на мужественное преодоление неприятностей. Больше он не намерен бить поклоны в извинениях перед Верховным Магом, посему, пока герой спит, пополняет запасы трав и сам на скорую руку приводит себя в порядок. К полудню цокот копыт затихает перед домом Тэхёна, и вскоре мощный стук в дверь вибрацией сотрясает хрупкие баночки и пузырёчки на полках в сенях. Поспешив открыть, Тэхён ни разу не ошибается в мыслях о госте. Намджун встречает широченной улыбкой и милыми ямочками на щеках, сам бодренький, аж зависть берёт. Судя по увесистой сумке — проездом, хотя от дворца идти то всего каких-то три часа напрямик. — Так и будешь сверлить меня взглядом или всё-таки впустишь? — всё так же искренне улыбается Намджун, а Тэхён с рук его глаз не сводит, где (неожиданность какая!) сидит Чонгук. — От тебя так просто не избавиться, да? — бурчит Тэ, отступая. — И я тебя очень рад видеть, так рад, что принёс подарочки, переданные угадай кем? Тэхён заметно веселеет, возвращается в возраст, когда был метр с топорщащимся чубчиком и бегал с веночком на голове, сплетенным Сокджином. Скинув ненужный хлам с повидавшего жизни пуфика, усаживает брата на него, сам устраиваясь подле ног верным щеночком и с нетерпением ждёт гостинцев. — Что Тэхёни должен сказать, чтобы получить подарочек, — играет Намджун, достав из сумки янтарную шкатулку, — ты ведь хочешь узнать, что там? — Тэхёни хочет, чтобы его любили, как он любит своих братиков, поэтому не томи и отдай мне эту шкатулку, иначе я нажалуюсь Сокджину за бракованные сказки. — Значит, нытьё по поводу криворукого чудища ты решил оставить на конец сказки. — Довольный ответом, маг передал шкатулку меньшенькому. — Ты не подумай, что я издеваюсь, просто нашёл иной способ мотивации. Знаешь, когда открыто указывают на недостатки, замеченные самим исполнителем, то... Ах, ну, да, — остановился Намджун, поняв, что никто его не слушает, даже Чонгук безучастно свернулся на подоконнике, пока Тэхён тряс перед носом шкатулку. Бессмысленно расспрашивать сейчас Тэхёна о продвижении сказки, но, судя по тому, как увлечённо он примеряет подаренные украшения, там всё в порядке. Незаметно для брата, Намджун проверил правильность заклинания на свитке, перебрал все зелья на столе — всё выполнено правильно. — Как твой принц? — интересуется Намджун, глядя на спящего под деревом парня. — Он славный, — откликается Тэхён, примеряя перстень с самоцветом — он еще с младенчества был падок на украшения. — Замечательный будущий король! А посмотри, какие он игрушки вырезает, там, рядом с ним лежат. Его детишки буду счастливы. И правда, из приоткрытой сумки видна голова деревянной лошадки с безликим наездником рядом. — Но-но, приберегите пыл, молодой человек. Сначала башня — потом детки. Одно дело найти принцессу, другое — вернуться с ней во дворец, жениться и только потом пелёнки пеленать. Ты же не думаешь, что малыши прячутся в цветочных бутонах? — Ну... — А это кто рядом с Хосоком? — Намджун склонился ближе к свитку, переведя взгляд с него на Тэхёна, но тот лишь просто пожал плечами, мол, ничего не обычного. — Это Персик, — цокнул Тэ, вспоминая, как собачонка оказалась рядом с его принцем, — он спас его, когда тот упал в колодец. Между бровями мага пролегла складка. Подозвав к себе Тэхёна, Намджун подцепил краешек карты, где трава была примята следами, явно не хосоковыми. От мельницы, обогнув барбарисовые кусты, втоптанная трава резко топорщилась за деревом, под которым ворочался принц. — Нет, я не про Персика. — Тэхён стал рядом, положив голову на плечо брата. — Ты точно никого больше не замечал рядом с ним, ничего странного не происходило? — Кивок отдался острым подбородком в плечо. — Мне показалось, я видел вполне человеческую тень. — Исключено. Мы шли одни. Тэхён заулыбался совсем уж невинно, когда принц зашевелился, вот-вот готовый проснуться. Принц безумно нравился чародею, порой казалось, что благодаря тому он снова поверил в свои силы. Быть может, Хосок стал той самой светлой полосой за решетом неудач, которая сделает обоих счастливыми. Ах, как же повезёт принцессе, что скрывать, Тэхён немного завидовал ей. — Задержался я у тебя, — призывно откашлялся Намджун, выводя Тэхёна из мыслей, — проводишь? Волосы трепал июльский ветерок, щекотал, забираясь под одежду, и приятно холодил босые ступни. Тэхён мялся с ноги на ногу, пока Намджун проверял крепление на седле. Пару слов дружеских наставлений и просьба обращаться, как только понадобится помощь или что-то пойдет не так. Последнего молодой маг не допускал, поэтому только кивает согласно и обещает написать, как только принц встретиться со своей суженой. — ... И запомни, лучше чего-то не делать, чем сделать и жалеть, — посоветовал Намджун, только Тэхёну эти слова не понравились. У него всё должно быть наоборот — попробовать всё и постараться об этом не сожалеть. — Если всё в порядке, я откланиваюсь, — дёрнув за вожжи, он развернул лошадь к дороге. — Есть кое-что на самом деле, — задумчиво произнёс Тэхён. — Что ты знаешь о котооборотнях? Кажется, в этот момент от громоподобного смеха Намджуна сотрясся весь лес и птицы в страхе от беды подальше заранее полетели на юг. — М-м, — не сбавляя смешинок в голосе, — их не существует, глупенький. Отсалютовав, Намджун срывается с места, и вскоре в конце лесной дороги едва заметный силуэт перепрыгивает через поваленное дерево и скрывается из виду. Тэхён не торопится в дом, присаживается на крыльце, вытянув длинные загорелые ноги. Пальцы зарываются в мягкую траву, играются с крохотной маргариткой, на блюдце которой греется муравей. Из леса веет хвойной подстилкой и щекочет нос до горечи сладкий аромат земляники и малины. Если пройти немного от земляничника, за пухлыми шубками можжевельников покажется величавый куст ежевики с неспелыми бледно-синими ягодами. Тэхён мечтательно облизывает губы, чувствуя на кончике языка ежевичное варенье, вытекающее из румяных булочек, приготовленных Сокджином. Лучше бы он прислал их, нежели блестящие побрякушки, сверкающие цветными солнечными зайчиками. Тэхён был готов просидеть так, подставив лицо солнцу, до вечера. Собирал бы лёгкий загар на точёных скулах и в милой ямочке над губой. Он, впрочем, был не против сбегать на речку и окунуться разок или доплыть до небольшого островка. Там старая ива тонет тонкими веточками в воде, а на её массивных ветвях словно кукольные домики лесных фей. Удивительные создания! Мага любили так же, как и он их. Порой Тэхён приносил им гостинцы в виде ягод или чар в стеклянном пузырьке с напёрсток, защищающих от непогоды их островок. Маленький народец благодарил новыми тропками в лесу, ведущими к волшебным травам, подсказывал путь, когда ночь беззвёздная и Луна скрыта облаками. Иногда Тэхён приходил к берегу полюбоваться на зажигающиеся огоньки в маленьких хатках, в такие моменты печальное дерево превращалось в застывший залп фейерверка, коим баловали себя только королевские балы. И это было похоже на чудо, что возвращает веру в древнее волшебство, сшитое всеми стихиями воедино и дарующее миру успокоение. Мало быть магом, сказочником или целителем, чтобы его познать. Нужно стать тем, кто будет воплощать гармонию и любовь. Тэхён над этим работает, принимает любовь и отдаёт в трёхкратном размере, готов пожертвовать собой ради счастливого конца сказки. Он готов творить и, познав дзен в даре убеждения, сам себе кивает. Расправив хрупкие лепесточки маргаритки, с которой муравей всё-таки убежал, не выдержав внимания мага, Тэхён расправил плечи, потянувшись. Переступив одним шагом скрипучие ступеньки, он отодвигает бисерную занавеску и вжимает голову в плечи, когда внутри раздаётся глухой звук удара. Что-то падает и катится к тэхёновым ногами, а следом перепуганного Чонгука заносит на повороте перед пуфиком, под который он забирается, прижав уши. — Тебе лучше там остаться, — настоятельно рекомендует Тэхён, подобрав с пола опрокинутый подсвечник со сломанной свечой. — Горстка кота, а проблемам от тебя - ураган позавидует. Отскребя с пола мазки воска, маг кидает на кота презрительный взгляд, но, как и ожидалось, чёрный засранец даже ухом не повёл. Уткнулся взглядом в затерявшийся моток ниток под пуфиком и показательно игнорирует выпад Тэхёна разделаться с ним при первой же возможности. Скоморохам отдать на худой конец, как раз в городе скоро ярмарка, а цирковые животные, считай, благородных кровей. Тэхён ставит подсвечник на место, краем глаза заглядывая в карту, и, кажется, в этот момент его сердце ухает в желудок и с громким вскриком застревает в глотке. В саду у мельницы разыгралась жуткая картина, где Персик, поджав хвост, прячется в кроличьей норе, а принц, славный принц кидается своими чудесными игрушками в обезумевших пчёл. Рядом с бывшей лежанкой под яблоней развёрнутый улей оживает сотнями разъяренных жужжащих голосов. Укусы быстро наливаются восковым блеском, зудят и алеют уродливыми пятнами на лице и шее, хлещут по рукам и раздирают плечи под тонкой тканью рубашки. Пока шестерёнки в голове мага срабатывают, Хосок огибает круг рядом с мельницей, спотыкаясь и крича прекратить, но просьба остаётся неуслышанной, потому что рядом, кроме ужаленного в нос Персика, никого нет. Ноги несут к лесу, цепляются коряг и вырытых норок. Падение стоит ещё нескольких укусов, а потом Тэхён всё же произносит заклинание и небо начинает затягиваться, притеняя тучами солнце. Призыв дождя, пожалуй, лучшее, что удалось придумать, потому что... Пчёлы, серьёзно? Такого ещё не было и в сказках никогда не случалось, еще ни одного короля не кусали пчёлы, это почти равносильно тому, застрянь принцесса в доспехах, а не в башне. Тэхён размеренно зачитывает последнюю строчку и аккуратно брызгает водой на карту, через которую капли врываются в реальность небольшим дождём. Пчёлы же не летают в дождь? Ведь так? Поочерёдно мешая воду с целебными травами, Тэхён немного расслабляется, когда неприятность позади и принц, переводя дыхание, сбавляет скорость на шаг. Капли дождя вскоре прилепляют одежду к коже, и становится заметно, насколько страшны укусы. По-хорошему, жала нужно достать и охладить укусы мазью, она у Тэхёна, конечно же, есть, он даже идёт за ней в кладовую, еще не зная, как ею воспользоваться. Открытое над картой заклинание призыва дождя Чонгук воспринимает как подарок судьбы, а пока ведьма роется в своих запасах, с энтузиазмом опрокидывает стакан с оставшейся водой. Довольный гадостью, он не сразу замечает Тэхёна, который уже, наверное, на уровне интуиции догадывается, что кот с шкодливой мордой сидит не спроста. — Да чтоб тебя! — скидывает со стола за шкирку и хлопает по промокшему свитку рукой. Разворачивается нешуточный ливень, когда Хосок в глубинке леса. Прятки под дождём норовят стать опасным игрищем. Под ногами чавкает раскисшая земля, уводит меж деревьев далеко от сада. Стоит обернуться назад, и всё до боли чужое, незнакомое, то, что называют отчаянным "заблудился". Тэхён чувствует панику, царапающую изнутри прорастающими шипами. Хочется просить прощения и набросить свою линию поверх маршрута, но нельзя, он обещал Намджуну. Однако, когда прорезаются литыми осколками на небе молнии и пригибает к земле гром, Тэхён резко чиркает поверх карты штришком и Хосок на миг исчезает. Вода теперь заливается со всех сторон, уводит из-под ног опору и топит с головой, настойчиво заливаясь в глаза. Крик о помощи выбивает плывущая коряга, подцепляющая на себя едва живого Хосока, и несёт его вниз по течению. Тэхён на грани того, чтобы не разрыдаться, срывается в лес к реке, к островку, через который проходит маршрут персонажа. Перепрыгивает поваленное дерево, сворачивая с разбитой ливнем дороги. Бежит, поскальзываясь, через опушку, за которой сквозь водную пелену виднеется урез воды. С обрыва почти валится, проезжаясь на коленях к размытому берегу. Тень дерева падает чернотой на взволнованную реку — ничего не видно. Пожалуй, следующий поступок Тэхён запомнит на всю жизнь, потому что то, с каким отчаянием он прыгает в воду, достойно того, чтобы рассказывать внукам о лихой молодости. Маг за полминуты оббегает остров, вглядываясь в разбитую каплями панораму, даже порывается влезть на дерево, как его останавливают маленькие ручки на щеках. Кроха несколько раз взмахивает крыльями перед лицом и подлетает вниз острова, где за долгие годы образовалась промоина. Там, в корнях ивы, застряла коряга, не удивительно, что сразу её не заметил. На ней переваленный еле дышит Хосок, но дышит ведь, и это приводит Тэхёна в чувство, залепляя бодрую пощёчину. Вытащить принца оказывается нелёгкой задачей, но, как только тот оказывается на земле, Тэхён обессилено валится рядом. Проходит немного времени, как под боком слышится хриплый кашель, разрывающий лёгкие водой. Булькающий звук стихает, а за ним вопрос нависает, срывающийся с бледных губ Хосока: — Ты мой сказочник? Тэхён смаргивает несколько раз, приподнимаясь на локтях, которые тут же зарываются в сырой песок. — Откуда ты знаешь? — Чувствую, — тихо отвечает принц, перед тем как глаза снова закрываются, и обмякает прямо на ведьме тряпичной игрушкой. — Нет, — стонет Тэхён, — нет, как мы домой добираться будем? Дождь стихает нехотя, сменяясь сырой хмуростью сумерек. Тэхён шепчет заклинание, опустив руки в воду, и немного погодя к островку подплывает рыбацкая лодка с промокшими снастями внутри. Хосока маг укладывает на сети, а сам забирается ближе к носу, складывая вёсла к спящему принцу. Без них будет быстрее. Домой добираются затемно, точнее, добирается Тэхён, волоча на своей спине принца. Сейчас он не кажется таким уж очаровательным и славным. Скинув промокшую тушу на свою кровать, Тэхён спешит избавиться от грязной одежды, которую стирать не было смысла, а посему кидает на кострище за домом. Снять одежду с Хосока тяжелее, а поэтому и переодевание он оставляет для принца, как только тот проснётся. Укрыв его одеялом и поверх медвежьей шкурой, маг спешит за мазью и очень рад, что нашёл её раньше. Правда, если бы не она, можно было избежать неприятностей за последние несколько часов. Раскисшие от воды пчелиные укусы выглядели еще хуже, чем свежие: кожа вокруг пожелтела и налилась твёрдыми шишками. Бережно вытягивая жала, Тэхён, не жалея, лил на ранки крепкую настойку девясила, замазывая после травяной мазью. Пока Хосок спал, Тэхён обработал старые царапины, оставленные в перевале острыми камнями, и втёр в сходящие синяки мякиш подорожника — чтобы быстрее. Когда сну принца ничего не угрожало, Тэ прикрыл тихонько дверь в свою спальню, прихватив с собой вязанный плед. Сегодня ночь будет дольше обычной, потому что старенькое кресло нужно было еще отвоевать у Чонгука. К слову, о нём. Тэхёну серьёзно хотелось поговорить с ним, хорошенько встряхнув за блестящую шкурку. — Вставай, — маг тычет пальцем в чёрную пипку, — кому говорю — поднимайся! — кот и ухом не ведёт. — Это чары, да? Котов-оборотней не существует, я узнавал. Так что давай, — сильнее трясёт, — скидывай свою шкурку и поговорим как мужчина с мужчиной! Тэхён хватает Чонгука под передние лапки и поднимает его на уровень лица, дуя в мордочку. На секунду кот приоткрывает один глаз, лениво зевает в ответ, одаряя мага рыбьим амбре. Выругавшись, Тэхён отпускает, и кот снова сворачивается в клубок. — Мне самому тебя обратить? Знаешь, о моём везении ты наслышан, поэтому не обижайся, если проснёшься со свиным пяточком и лошадиным задом. Чонгука истеричный психоз забавляет. Тэхён смешно взвизгивает своим низким голосом, которым хорошо бы сотрясать дворцовые стены в заунывной опере. Может быть, спустя несколько угроз он бы и сам обернулся, но мысль опережает гаденькое чувство обслюнявленных нарочно губ на макушке. Довольный Тэхён отстраняется, стирая рукавом прилипшую шерсть, а Чонгук не движется — презрительно пялится на мага, дав тому понять, что пора бежать. — Я тебе глаза выцарапаю, чёртов извращенец! — вспыхнул кот, прикрывая наготу руками и гладким чёрным хвостом, который в прошлый раз Тэхён не заметил. — Ты один тут совсем дикий стал? Какова вероятность, что я не проснусь в следующий раз с пальцем в моей попке? Тэхён рассмеялся басом, раздражая кота ещё больше. — Ты милашка, — вместо ругательств говорит он и тянет руку к прижатым к голове ушкам. — Почему ты мне всё время мешаешь? — Это не я мешаю, — фыркает Чонгук, отбиваясь от настойчивых рук, но Тэ всё равно добирается, прижав голову кота к груди, ощутимо поглаживая. — Это ты криворукое чудовище, чего таить-то, ты и сам об этом знаешь! — Такой грубый. — Слушай, давай, ты отскребёшься от меня и я сделаю вид, что мне ни капельки не противно тереться об тебя. Пальчики царапают смятую рубашку, и Гук почти скулит, когда Тэхён, отнекиваясь, гладит ещё и хвост. А это уже слишком. Весомый укус приходится на плечо, а протяжные четыре царапины наливаются красным под тонкой рубашкой. — Да если бы не Юнги, я бы сожрал не только твои эмоции, — бубнит Чонгук, пиная дверь ногой, и быстро уходит, пока маг с самой глупой улыбкой на свете не побежал его догонять.

***

Слабое колыхание ветром сбивает грозди капель на Чонгука, подпёршего спиной шершавый ствол сосны. Всем своим естеством он ненавидел сырость и тем более дождь. Глухие раскаты грома, сползшие за перевал, пугали, подгибая непроизвольно коленки. И вода, повсюду: на свернутых листьях, скользких ветках, в зелёной шерстке травы и низких кустарничках — везде вода. Раздражает. — Эй, — повторяется звонким эхом между старичками-дубами, — я знаю, ты рядом! Не заставляй ждать, — тише добавляет, — и мокнуть. Некоторое время, кроме собственного отражённого голоса и барабанящих капель, ни единого звука. Лес после дождя будто оплакивал кого-то, понуро опустив верхушки деревьев и склонив тонкие шеи диких цветов. Атмосфера угнетающая, самое оно для встречи с демоном, не хватает только ритуального барашка для пестроты картины. Однако одно рогатое существо всё же появляется. — Чего орёшь? — Я-то ору? — хлопает глазами. — Сам сухонький, как девственный бутончик, а мне мокни и, давайте подумаем, из-за кого? — Чонгук разводит руками. — Из-за твоего жопорукого деликатеса, представляешь? После давай пинать меня, мол, просыпайся, стань мужиком, поговорить нужно, и как оближет, что я его зубы почти увидел. Изнутри причём. А чего это ржёшь, — возмущается кот, зло виляя хвостом, — он на меня руку, между прочим, поднял! Ты, кажется, говорил, эта сюсенька и букашечки-то не обидит. Нет, всё, — сдаваясь, поднимает руки, — меня это бесит. Давай как-нибудь сам. Развернувшись на пятках, Чонгук зашлёпал по тропинке в сторону города. Лучше гордый кот, чем демон на побегушках, да и какой из него демон, он еще обучение не прошёл, а с таким учителем вряд ли вообще поднимется выше первого круга. Юнги - на седьмом катается как сыр в масле, вон какие щёки отъел одним только Тэхёном. — Может, хотя бы штаны наденешь, — догоняет Юнги. — И ты, — палец утыкается в грудь острым коготком, — бесишь! Не наелся ещё, нет? — Чонгук резко останавливается и чувствует, как между лопаток утыкается лоб Юнги. — Давай на чистоту, а? Как давно ты на него глаз положил? Я имею в виду не гастрономический интерес к его эмоциям... — Знаешь, как тяжело забраться на дерево с ульем? — перебивает Юнги, затем надолго замолкая. — Не знаю, — буркает Чонгук, — я же кот. Другого от старшего он и не надеялся услышать, да и зачем, когда всё предельно ясно? — Сначала я подтрунивал над ним из вредности, потом попросту забавляла реакция и то, как он смешно морщит нос над рассыпавшимся по ошибке порошком. Когда ты подкинул ему в кровать дохлую мышь, моё сердце трепетало от его дрогнувших ресниц и смазанных вниз уголков губ. Он был разбитым над какой-то мышкой, и я подумал, почему бы не попробовать неприятности крупнее. — Я сейчас расплачусь. Романтичнее признания свет еще не видывал. Мышь, да? Лучше бы я её съел, чем сейчас выслушивать твои сопли. — Чонгук продолжил медленно шагать. — Ещё немного, Гукки, я уже придумал план, чтобы он обратил на меня внимание. — Это звучит ужаснее, чем в мыслях. Ладно, — прикрыв глаза, говорит младший, чтобы не видеть приторной радости в лице напротив. — Только скажи, зачем всё это? — Как думаешь, насколько пусто у меня внутри? — Судя по неудачам Тэхёна, брюхо у тебя всегда до отвала. Но если ты про сушёную сливу вместо сердца, то я выбираю подавиться косточкой, нежели поверить, что ты в состоянии чувствовать что-то больше безразличия ко всему. — Сделай так, чтобы они пришли на ярмарку, — Юнги треплет Чонгука по волосам, коротко улыбаясь, — и можешь быть свободен, а в академии я замолвлю за тебя словечко. — Надеюсь, тэхёнова подкова на удачу свалится тебе на голову, — искренне желает Гук, непроизвольно мурлыкая, когда пальцы чешут за ушком. — Тогда я признаю, что совсем чуть-чуть он мне симпатичен. Юнги щекотно хихикнул в плечо меньшего. Просто Тэхён - воплощение света, противоположность, которой хочется насытиться сполна. Выстоять словно игристое шампанское и сорвать пробку, чтобы обоим было хмельно и тепло щекотало кончики пальцев. Похлопав по спине Чонгука, Юнги отступил, пряча руки под плащ. — Увидимся на ярмарке. Чонгук лениво потянулся, превращаясь обратно в кота — удивительная и редкая способность для демона. Порой Юнги ему завидовал. Он был уверен, что на нём кошачьи ушки смотрелись бы красивее рожек и дурацких салатовых волос. — Сделаю всё слаще мёда, вот увидишь.