Сказочник

Чонгук, обиженный на весь свет, зашился под крыльцом в ямке, куда Тэхён обычно ссыпал ненужные семена. Уж лучше прорасти в кабачковых семечках, чем наблюдать за наворачивающим круги, взвинченным магом, время от времени заглядывающим в комнату к принцу. Котом быть не так уж и плохо, не нужно, например, о ком-то заботиться, а накормить тебя всегда накормят и любить будут сверх нормы. Только Чонгуку этого не нужно — ему бы местечко подле какой-нибудь вышки и спокойное существование, иногда, может быть, выходить на сделки, так сказать, косточки размять. Юнги, вон, высидев долгое юношество на плечах у папочки, добился независимости, смог закончить академию, на которую без малого уходит полвека, выцарапал своими коготочками путь наверх, к людям. Если бы можно было приравнять чувства Юнги к человеческим, когда за ним закрепили Чонгука, то, пожалуй, это была жалость. Может, увидел себя в его возрасте или понял, что на молодом и неопытном парнишке доведётся поездить. И довелось же! Оказалось, чёрные коты приносят неудачу на поверхности, Чонгук и сам в это поверил, когда Юнги насильно затолкал, прямо перекинул его через дорогу перед Тэхёном. Затем руки поперёк живота и мелодичное урчание, что котик, маленький, хорошенький, потерялся, что Тэхёни его покормит, что теперь они друзья. Вот тогда Чонгук увидел человеческую кровь впервые, скатывающуюся медленно по щеке из царапины, которую только что оставил. А потом дёру дал по мостовой через узкие улочки, где люди, много людей шумят и топчутся, наступают на хвост и нарочно пинают, а липкие детские ручонки тянутся потрогать. Едва выдержав такое испытание, в тот же вечер он умолял Юнги вернуться, на что был изящно пнут через тэхёнов дворик. Да и не просто брошен как сиротливая малютка, а - "я из тебя рукавицы сделаю, в Аду нынче холодно" и ещё щекотливое "или сделаю своей собачонкой". Конечно, тут уже не поспоришь, и, сделав милейшую мордашку с глазами-бусинками, пришлось душераздирающе мяукать. Однажды в глубоком детстве Чонгуку сказали, что его способность превращаться в животное необычная, а посему добьётся расположения. Тьфу. Посмотреть бы сейчас в лицо тому, кто это сказал, да надрать рога мохнатыми лапами. Чонгук давно смирился, будучи ребёнком далеко не из высших и не самых темнейших, что быть ему кем-то вроде камешка, мирно подпирающего входную дверь, или раскисшей под крыльцом жижицей. Совершенно нехотя Чонгук выворачивается из-под крыльца, стряхивая с бока прилипший песок, когда на кухне послышался лязг тарелок. Тэхён не был идеальным поваром, но его омлет из перепелиных яиц достоин уважения. Вкуснее, чем его кислая мина над проваленным заданием, которую так любит Юнги, однозначно. Но спустя десять минут и даже пятнадцать никто потчевать не зовёт. Забравшись на подоконник, через жёлтый квадратик окна, кот замечает ужин на двоих, и, вроде бы, всё правильно, но лишний там явно принц, ведущий себя как-то не по-королевски. Обнимает Тэхёна, почти от земли его отрывает, чуть ли не кружит и кричит громко очень — благодарит так. Очень шумный. Чонгук решает показаться всего на минутку, лишь намекнуть о своём существовании и что коты, между прочим, нуждаются хотя бы в молоке. Его он не любит, к слову, но выбирать не приходится. Ступает очень тихо, обходит ноги под столом, как вдруг нелюбимые объятия поперёк живота и улыбающееся лицо напротив, слишком возбуждённое и не к добру это вообще. — Какой хорошенький, — пищит Хосок и расцеловывает мордашку, а Тэхён наблюдает, вжав голову в плечи. — Как зовут этого пушистика? У тебя же есть имя, сладенький? Принц, а ведёт себя как ребёнок и целует кота в носик, как цветочного карапуза. И щёчки ему трёт, и за ушком чешет, а Чонгуку всё равно, только глаза сверкают не по-доброму и когти наготове. У Тэхёна глаза размером с блюдце. Почему только с ним кот в штыках, он вообще-то здесь кормилец и источник любви ко всему живому. — Даже не превратишься, — цыкает на кота, — только я тебе так противен? Что еще за суровое сито отбора? — Он волшебный? — в глазах Хосока добавляется еще больше блеска, и улыбка становится совсем широкой. — Хитрый. Волшебства в нём не больше, чем в глиняном горшочке. Его рук дело, что ты, — Тэхён, откашлявшись, заминается и поправляет себя, — вы чуть не утонули. — Кот фыркает, глядя прямо в глаза, которые бы точно назвал бесстыдными за необоснованный наезд. — Ладно, может, не прям совсем-совсем его вина, но и не без помощи, так сказать, да? Однако Чонгук, не дождавшись конца оправдательного монолога, улизнул в сени, прихватив наглым образом куриный бочок, стащенный с тарелки принца. — Вы смешные, — умиляется Хосок, — будто он твой младший братик. Я скучаю по своим, у меня их пятеро, представляешь? — Это для них ты делал игрушки? — Ты видел? — больше радости за удивлением. — Ах, конечно, видел, ты же маг. Жалко, пришлось их разбросать, бесстыдно спасаясь бегством. Ещё раз спасибо, что спас. Тэхён кивает, и разговор иссякает. Хосок очнулся намного раньше предположений Тэхёна, спустя два дня после грозы, ближе к вечеру, вдобавок бодрый на удивление. Оно и к лучшему, не пришлось прибегать к помощи брата, что означало одно — маг вполне себе справляется. Укусы почти сошли, оставив на коже лишь маленькие пятнышки, словно веснушки, а от царапин ни следа. Синяки усталости под глазами выровнялись медовым тоном, и румянец заиграл на щеках, что тянутся в улыбке после очередного "спасибо". — Хочешь что-то покажу? — когда закончили ужинать, говорит Тэхён, перевалившись на животе через весь стол. — Тебе понравится. — Хочу, — улыбка ярче солнца, и маг плывёт, как карамелька, — только скажи имя. Я же должен знать имя своего спасителя. Представившись, Тэхён интересуется, как правильно обращаться к его величеству, на что Хосок смеётся и заверяет, что не такой уж он и "величество" и без "ваше" ему комфортнее, без обязательств. Тэхён расцветает свежей маргариткой, когда Хосок вежливо протягивает ему руку, чтобы закрепить знакомство, и улыбается своей до безумия очаровательной улыбкой. — Вообще-то, не уверен, можно ли показывать, но так как до этого ни один персонаж не находился у меня дома, думаю, ничего не случится, — скорее сам себе внушает Тэхён, разглаживая перед Хосоком карту, — вот. Пока ты видишь просто свиток. Вот здесь, — он указывает в верхний левый угол за пики нарисованных гор, — твоё королевство, откуда начался путь, — принц кивает и переводит взгляд за пальцем Тэхёна вправо, где штришками зарисовано болото и жирный красный крест, — а здесь ждёт тебя принцесса. Что скажешь? — маг закусил губу. — Здорово! Нет, правда, замечательно, — хлопает в ладоши принц. — Я знал о сказочниках и знал, что они управляют некоторыми особенными моментами в жизни, обычно касающихся вопроса "долго и счастливо" на корешке книг. Никогда не мечтал увидеть свою сказку со стороны. Да что уж там, я вообще не надеялся увидеть нечто подобное в своей жизни. — Хосок хлопнул Тэхёна по спине. — Ты удивительный, Тэхён. Маг смущённо заулыбался, скрывая ладошкой подступающий румянец. Похвалы слишком льстили, и всегда хотелось напомнить, что удивительного в нём мало. Но сказать человеку, который ждёт от него того самого "долго и счастливо", что его сказки заканчиваются слишком далеко от счастливого конца, язык не поворачивался. — Еще не всё, — шёпотом говорит маг и закатывает рукава. Глаза прикрывает, на губах подрагивает заклинание, а из-под кончиков пальцев на свитке проступают два силуэта, симпатичных причём. Будто из зеркала на мага и принца смотрят их копии, нет, они сами на себя смотрят. — Уа-а, — Хосок тянет руку к свитку и касается пальцем мягкого пергаментного отражения. — Так ты следишь за сказкой? Тэхён кивает. — Обычно ты меньше в несколько раз и видно немного панорамы, а ещё можно заглядывать вперёд пути, чтобы обойти опасность. — Значит, ты видишь всё-всё? — Извини за фактическое подглядывание, — взгляд в пол, Тэхён правда видел многое, — но это моя работа. — Теперь я тебе завидую, — картинно надутые губки сменяются улыбкой. — Ты видел мою принцессу? Она красивая? Нет, — принц мечтательно складывает руки на сердце, — не говори, пусть будет сюрпризом. Конечно, она красивая и голос у неё чудесный, звонкий, словно хрустальный колокольчик, которым она будет петь колыбельные нашим деткам. — Тише, герой, — смеётся маг и закрывает карту на линию маршрута, — сначала башня — детки потом. Пребывая под впечатлением, Хосок падает на диван, пририсовывая рядом свою суженную, её мягкие руки на груди и скромный поцелуй в щёку в момент, когда он высвободит её. Видит развевающиеся на ветру рыжие волосы, огненной копной закрывающие медовый закат на горизонте. И улыбку нежную, до которой дотянуться одним лишь дыханием в нескольких миллиметрах от губ. В голове звенят праздничные колокола, и на фоне голос Тэхёна угловатой улыбкой растягивается на гласных: — А кто тут замечта-ался? Приоткрыв один глаз, Хосок совсем глупо улыбается Тэхёну. — Я так рад, что ты исполняешь мою мечту. — Перекатившись на живот, принц укладывается на подушку. — А ты сам можешь быть частью сказки? Ты и так её часть, знаю, но я имею ввиду быть в ней, как я. — М-м, — Тэхён запустил пятерню в волосы, — такое возможно, как например сейчас. Забраться в сказку по своему желанию — пожалуй, нет, но, если сказка привязана к другому сказочнику — вполне можно. А так, кроме магов может попасть кто угодно, привязанный к волшебству: феи, оборотни, демоны, русалки — нужно только правильное заклинание, подходящее зелье и примитивные навыки рисования. К чему ты это спрашиваешь? — Просто бывает такое чувство, будто за мной кто-то следит. По-началу думал, воображение разыгралось или от того, что поговорить не с кем, начал слышать всякие шорохи, я ведь не люблю долго молчать. Потом стал замечать, ну знаешь, следы рядом с привалом, начали пропадать вещи, необходимые причём: нож, несколько стрел, фляга с водой, как раз в перевале, где ни капли несколько дней. Пару дней назад, думаю, я видел паренька, точно не уверен, больно уж щупленький. На нём длинный плащ с капюшоном, поэтому лица почти не видно, однако с уверенностью могу сказать — волосы у него зелёные, мятные такие, не совсем яркие. Думаешь, он мог следить за мной? — Странно, я его никогда не замечал, — задумчиво произнёс Тэхён, уложив голову на поджатые коленки. — Намджун тоже говорил, что видел тень в тот день с пчёлами. Появляется так, будто знает, когда меня нет в доме, — взгляд на облюбованное Чонгуком местечко у окна, но, там кота не найдя, оба вздрагивают от звона битого стекла. — Чонгук! — орёт Тэхён, вскакивая с пола, — молись, чтобы это была твоя совесть, а не васильковый отвар. Несколько тонких порезов остаются на ладони, пекут как первые всполохи магии, пробудившейся однажды зимним утром почти перед Новым годом. В тот День рождения Тэхёну исполнилось три и поднятый кверху сборник сказок, видимо, определил дальнейшую судьбу. Огонёк в руках и искры в глазах озорно подначивали на безумие: снег летом и бабочки зимой — долгие вечера на коленках в углу бабушкиного дома и сокджиново "давай еще разок" опускало небо к крыше дома миллионами светлячков. Им открыто восхищались братья, оправдывали перед бабулей за проделки и тянули к речке, куда вечером прибегали деревенские зеваки поглядеть на мальчишку, рисующего огнём по воде. Из песка распускались стеклянные цветы, и каждая девчушка с трепещущим сердцем мечтала о таком подарке от молодого мага. От бабули скрывали, та не любила, когда силу используют попусту. Убегали ночью, когда луна светила особенно ярко, прятались в амбаре, где пробовали новые заклинания. Не придавали значения, когда от переутомления руки начинались трястись, пока сотворённая сфера не раскололась крохотными частичками, влезшими под кожу жгучими осколками. Кровь Тэхён не любит и сейчас, когда прошло столько лет, и с ужасом наблюдает на собирающиеся в ложбинке ладони кровяные дорожки. — Ты какой-то бледный, — с волнением произнёс Хосок, взяв ладони Тэхёна в свои, — я могу помочь? Тэхён болезненно морщится, кивает в ответ на деревянную шкатулку на полочке, рядом с потухшим камином. Достав оттуда полоски мягкой хлопковой ткани, Хосок бережно промокнул ранки, и, когда от крови остались лишь смазанные разводы, Тэхён, собрав всё мужество в кулак, досадно цыкнул, что та самая заживляющая настойка разбита котом. — Да ладно, всего-то крохотная царапинка. Если не разглядывать её каждые пять секунд, уже завтра забудешь про неё. — Ты ключик, — выпалил Тэхён, заведя руку за спину. — Когда был маленький, я написал стишок, хм, — глядя на непонятливое лицо принца, маг усмехнулся. Кажется, тому еще непривычны скачки в сюжете повествования сказочника. — Кажется, он звучал так: "Когда мне весело, когда мне грустно, Есть ключ, открывающий дверь в моё сердце, Когда я предаюсь печали, Ключ помогает мне посмеяться над проблемами, Ключ от моего сердца. Ключ, исцеляющий везде, где бы я ни был, когда в моём сердце есть проблемы" * — Бабуля говорила, что есть люди, подобные ключикам, они твоя радость и твоя печаль, с ними так же хорошо, как и плохо, а существовать друг без друга, словно тело без души — невозможно. Хосок задумчиво хмыкнул и, поправив сбитую чёлку мага, щёлкнул его по носу. — Хэй, такие вещи нужно говорить своим половинкам. Ах, я тебя засмущал, — похлопав Тэхёна по розовеющим щечкам, принц легонько ущипнул, — Тэхёни, ты прелесть. Дружеские объятия затянулись до хруста в рёбрах, Тэхёну такое доводилось испытывать в особенности от Намджуна, любовно лишающего младшенького малейшего вдоха, но Хосок излучал тепло и поддержку. Маг был прав — принц возвращал веру в себя, которая побитым котёночком пряталась в тёмном уголке закрытой комнаты и ждала, когда найдётся ключик, открывающий дверь, и зайдёт тот, кто погладит по потрёпанной шёрстке и скажет, что с новой минуты всё изменится. — Слышал, скоро в городе ярмарка, — отстранившись, заговорил принц, а Тэхён умчался открывать окно, что-то ему жарко. — Завтра, — доносится из комнаты. — Я не сильно тебя побеспокою, если попрошу сопроводить в город? Нужно занести кузнецу меч и прикупить новую пару сапог, говорят, в вашем королевстве лучшие мастера. — Потому что в королевстве лучший маг, — поправил Тэхён и добавил, — не я, брат мой. И, да, мне только в радость сопроводить тебя, к тому же мне тоже нужно пополнить некоторые запасы. Ох, — Тэхён, облокотившись о дверной косяк, вздёрнул бровями, — покажите мне того, кто не любит ярмарку? Как тебе северные силачи? С утра прошёлся небольшой дождь, от того дорогу через лес размыло, пришлось идти в обход, что и времени прибавило, и сил на развлечения сократило. Тэхён заметно переживал за оставленную один на один карту рядом с Чонгуком, но раз Хосок рядом с ним, посему ничего случиться не должно. По крайней мере, на пути в город, потому что дальше принц собирался продолжить путь один. Собрав продукты в дорогу и некоторую одежду в подаренную Тэхёном сумку, они вышли ближе к полудню, когда лужи почти впитались и начала сворачиваться корочкой подсыхающая грязь. Будет жарко. Солнце парило и вынуждало перебегать от островка к островку осевшей на землю тени. Рядом с заброшенным хутором показался журавль колодца. Решение, принятое единогласно, обоюдным кивком, растеклось холодной водой по горящим от долгого шага ногам. Небольшой привал, чтобы перевести дыхание, морил на сон, сладко убаюкивали сиреневые колокольчики в поросшей репейником траве. Тэхён вообще не припоминал, чтобы здесь когда-то был дом, к тому же заброшенный ни один десяток лет. Колодец бы точно заметил — тот виднелся стрелой на большом расстоянии, как бы зазывая охладиться и утолить жажду. И, если бы не смутное воспоминание одной из сказок Сокджина, Тэхён продолжил бы отлёживать бока на прохладной травке. Нахмурившись, маг посмотрел на обвисшие ставни, давно утерявшие цвет выгоревшей на солнце краски, на пустые окна, откуда выглядывал берёзовый молодняк, и развалившуюся трубу, из которой шёл сизый дымок. Будто стирая слой за слоем, приглядываясь и снимая чары, без которых дом не дом, а трухлявое дерево, Тэхён немедленно вскочил на ноги, подлетая к Хосоку. — Нам нужно идти, — начал трясти и хлопать заснувшего принца, но тот не поддавался. — Что-то не так! Вставай! Хорошенько встряхнув за ворот рубашки, маг сочно приложился ободряющей пощёчиной, и, пока недоумевающий Хосок хлопал ресницами, Тэхён уже тащил его к дороге, от которой, как оказалось, они отошли слишком далеко. — В чём дело? — Хосок тёр глаза, перепрыгивая с кочек между молодой крапивой, — мы же всего лишь на минуту прилегли. — Пикси, — коротко пояснил Тэхён и прибавил шагу, срываясь на бег, волоча за собой принца. — Пикси? Выбежав на дорогу, Тэхён выпустил из вспотевшей ладони руку принца и упал на колени, переводя дыхание. Волосы липли ко лбу и плечам вместе с одеждой. Подбадривало лишь одно — вдали виднелись башни замка. Стоило только спуститься с холма, и город примет в шумные объятия разыгравшегося праздника. Отдышавшись, Тэхён подошёл к Хосоку, сидевшему на корточках у поваленного тиса. — Люблю запах хвои, — вдохнув поглубже, Хосок встал, отряхиваясь от сухих иголочек. — Расскажешь, кто такие пикси? Они вышли на дорогу, твёрдую, вымощенную большими плитами сколотого гранита. Видимо, первый король не скупился на хорошие дороги, может, поэтому столица Королевства принимает так много гостей. Несомненно, она была одним из процветающих городов, и Хосок знал, что, став однажды королём, он захочет ровняться на Королевство Пак. И обязательно предложит сотрудничать, к тому же, Тэхён говорил, что сын короля примерно такого же возраста, как Хосок. — Они дружелюбные на самом деле, — вырывая из мыслей, заговорил Тэхён, и Хосок не сразу понял, о чём речь. — Я о пикси. Никто не знает о их происхождении, кто-то говорит, они духи детей, малюток, которые родились без первого вздоха, а кто-то уверен, что они те, кто застрял между двумя мирами, — маг указал на небо и со свистом перевёл палец на землю. — Им бы поиграть, но зачастую заканчивается всё тем, что сбивают путника с дороги и превращается это в игры на выживание. Будь осторожен на пути, до башни еще несколько дней, будет неловко проделать такую большую работу и заблудиться в лесу. — Я верю в тебя и могу смело сказать, что такого не случиться. — Всякое может быть, — печально прошептал Тэхён. Город встретил пылкой суматохой, ароматом выпечки и песнями бродячих музыкантов, от которых без ума детишки и молодые девчушки. Продвигаясь по широким, битком забитым народом улочкам, где то и дело в бока ударяли чьи-то костлявые локти, наступали на ноги, с тенью смущения, Тэхён отмечает, что кто-то ущипнул его далеко не за щёчку. Натыкаясь на заинтересованные взгляды, удалось протиснуться к хлебной лавке, откуда доносились невероятные запахи. Под тенью козырька, Тэхён попросил остановиться, чтобы переплести волосы, и, кажется, это действие заинтересовало многих дам, посылающих неприкрытые знаки внимания в виде воздушных поцелуев. — На тебя смотрят, — с ухмылкой сказал Хосок, засматриваясь на кого-то из толпы. — Скорее — на тебя, — Тэхён продел заколку через копну собранных волос, — ты принц, к тому же, вон, какой красавчик. — Знаешь, не жди меня принцесса в замке, я бы на тебе женился. — Кулак мага пришёлся смазанным ударом в плечо. — Шучу я, шучу, — театрально заныл Хосок, подняв вверх раскрытые ладони. — Пойдём, Рапунцель. — Ты знаешь эту сказку? — удивился маг и нырнул обратно в оживлённую толпу, которая несла их с Хосоком к кузнецу. — Хотел бы сказать, что знаком лично с её героями, но у нас всего лишь торговое соглашение на шерсть с их королевством, из него и сказка пришла. Твоя? — Она хорошо закончилась, правильно — поэтому, нет, не моя. Кузнец оказался мужчиной на две головы выше, отчего парни нервно сглотнули, стоя в его тени на ровне с подкаченными плечами. На вид грозный, но приятнейший в общении человек принял работу почти за копейки и пообещал сделать всё в лучшем виде. С одним делом разобравшись, маг и принц поспешили к кожевенному дел мастеру, но где-то между центральным фонтаном и самодельной сценой, где затягивал ноты местный бард, Хосока словно молния поразила и он остановился, вглядываясь в лица прохожих. Мельтешили радостные улыбки мимо пробегающего между людьми Хосока, словно завороженного идущего за неким невидимым ориентиром. Следом спешил Тэхён, без умолку трещащий, что можно и помедленнее, спешить-то некуда, а потом врезался в спину принца, уткнувшись носом в шею. — Я его видел, — Хосок смял в уточку щёки Тэхёна, заставляя смотреть того прямо во взволнованные глаза, — мальчишку с зелёными волосами. Он шёл за нами, кажется, от хлебной лавки, потом я потерял его из виду и подумал, что показалось, но, — Хосок крикнул, развернув Тэхёна и перепугав тем самым стоящих рядом, — за тобой, Тэхён! Тэхён не помнил, как рванул следом за мальчишкой, он и лица его толком не увидел, лишь спину, которая удалялась в толпе. Расталкивая прохожих, маг бежал следом между узкими проулками и внутренними двориками с обозлёнными чужаками псами. Перепрыгивал через узкий отводной канал, и, перебравшись на другую сторону, где людей заметно поубавилось, Тэхён хриплым от бега голосом кричал вслед шустрому пареньку. В боку начало неприятно покалывать, когда город оказался позади. Ноги цеплялись за поросшую травой землю едва вытоптанной тропинки, ведущей к пригородной ферме. За пузатым амбаром паслись овцы, и бежать оставалось некуда, потому что дальше обрыв, скатывающийся в реку. Нагнав, Тэхён застал паренька в попытке забраться на стог сена, а по нему на крышу, видимо, и в лес. — Стой, — Тэхён опёрся о стену, приложив руку к боку, — не могу больше бежать. Бросив через плечо насмешливое "слабак", мальчишка потянулся прыжком к крыше, как под руками кольнули всполохи магии, и с глухим ударом он повалился на землю. Выбитый из лёгких выдох кольнул горло и застрял там, когда лицо закрыла тень, а следом за ней мокрое от испарины лицо, застывшее удивлённым "О" на губах. — Больно же, — прокряхтел мальчишка, отталкивая от себя Тэхёна. Тот и забыл, зачем бежал через весь город, бросив Хосока одного прямо по среди площади. Остаётся питать надежду, что меч окажется в его руках раньше, чем Чонгук опрокинет на свиток какое-нибудь приворотное зелье. Не хватало ещё, чтобы принца охмурил какой-нибудь кузнец, застенчиво хлопающий обожжёнными ресницами из-за угла наковальни. — Ты? — едва выдавил из себя Тэхён, как по его щеке вполне дружелюбно похлопала холодная ладошка. — Я, милашка, а что? Действительно, а что? Сказать особо нечего. Попрощаться им в прошлый раз не довелось, но и бежать сломя голову, чтобы сказать то самое, не произнесённое "до встречи" не было уже смысла. Правда, в тот раз Юнги выглядел иначе: чернота волос слезла до травянистой бледности, как и рассказывал Хосок, только про рожки не упомянул, и уши у него, как у эльфа, заострённые и пронизаны цветными колечками. Глаза Тэхён видел, они чёрные, без блеска и всякого намёка на радужку. Жутковатый взор, вынуждающий тупить глаза в землю, а внутри Юнги приятное тепло по венам за угасающим голодом. Неожиданно, но понятно без лишних догадок. — Тебе страшно? — Юнги моргнул, когда Тэхён, подняв голову, кивнул. Когда веки поднялись, вместо черноты на мага устремился мягкий взгляд ореховых глаз. — А так, так лучше? Почему ты за мной побежал? — А почему ты убегал? — Ну-у, — заготовленная речь отскакивала от зубов лучше любой правды, — думал, ты разозлился за несколько разбитых флакончиков с каким-то сомнительным содержимым, пролитым на карту? Неловко получилось с принцем, мне очень жаль, и я искренне надеюсь, что Хосок не повторит судьбу убегающего короля, хотя, мне такой конец по душе. — Ты демон? — Шаг назад. — Как видишь, — Юнги развёл руки в стороны, — однако это ничего не решает, нельзя винить кого-то за своё происхождение, так ведь? Вдруг я хороший? — Никто не знал, что он король, — события начали складываться в голове Тэхёна с невероятной скоростью, и как только до него сразу не дошло, — даже он сам не знал, потому что отец его хотел воспитать как селянина, знающего народ изнутри. Посылая на битву с драконом, он обещал ему правду, которую знал только я. А сказка Хосока, — внутри что-то щёлкает, и Тэхён, прикрыв ладонью рот, договаривает, — только я и Намджун... Это ты скинул на него улей и та тень, она ведь твоя, да? Недолго думая, Юнги снимается с места в сторону обрыва, успокаиваясь тем, что демоны не умирают людскими смертями и немного воды в лёгких лучше, чем огонь, ласкающий пятки на костре. Хотя вряд ли Тэхён на такое способен. Почти добежав до ограды, Юнги путается в брошенных искрах, стягивающих грубой верёвкой щиколотки одна к одной, и снова спина считает собой камешки, врезавшиеся между позвонками, в довесок сверху навалился Тэхён. Юнги нравилась тяжесть чужого тела, невинная дрожь от пугающей близости и руки, сжимающие запястья за головой. Прекрасный момент созерцания Тэхёна снизу подбил Юнги на кривую усмешку, сорвавшую с мага последнее терпение. Наверное, он тоже разозлился бы от такой дерзости, учитывая, что перед ним развернулась искусно сотканная за несколько секунд правда. — Всё это время, я считал себя неудачником, никудышным магом. Выслушивал ругань от дряблого старика о своей никчёмности, терпел наказания и усмешки, как только первый свиток оказался в моих руках. Во дворце на меня ставки делали, — Тэхён жалостливо всхлипнул, — представляешь? Как долго смогу держать сюжет неизменным или от чего убежит мой персонаж, если не умрёт по дороге, подавившись яблочной косточкой. Сейчас мне, наверное, должно стать лучше, — истерическим смешком выпалил Тэхён и сам испугался, как жалко звучал его голос, — всё-таки не у меня руки кривые. Знаешь, как тяжело управлять чужой жизнью, разгребать чьи-то проблемы, закрыв глаза на себя? Я ведь тоже хочу сказки! Всей этой романтики и бабочек в животе, — голос надрывно вздрогнул, и глаза начало щипать. Подняв голову кверху, чтобы не проронить рвущуюся наружу слабость, Тэхён вздёрнул уголок губ тусклой улыбкой, а Юнги скрыто ликовал под вспылившим магом. — Хочу, чтобы кто-то смелый отправился за мной в горную пещеру, вырвал из рук людоеда или лап оборотня — не важно. Хочу счастливый конец, где долго и счастливо, и любовь как во всех сказках вместе взятых, до гроба, а потом переродиться вместе. — Хватка ослабла, дав рукам Юнги выбраться, но вместо того, чтобы оттолкнуть и убежать, руки застывают, когда на лицо падают горячие слёзы. — Но мою жизнь портит какой-то демон, а я порчу её другим. — Эй, — осторожно окликает Юнги и охает, когда голова Тэхёна падает ему на грудь, а сам маг дрожит словно осиновый листик, — не реви, тебе не идёт. — Зам-м-молчи, — простонал Тэхён. Вскоре на рубашке Юнги растеклось слёзное пятно, а самому демону ничего не оставалось, кроме как гладить Тэхёна по спине и успокаивать, соглашаясь с тем, какой же он говнюк. Пришлось признаться где-то глубоко внутри себя, всем своим пропитанным скверной сердечком, что хорошенький чародей не только доступный обед и ужин. Он правда считал его красивым с этими его нереальными глазами, глядящими на мир совершенно по-другому, и пушистыми ресницами, мокрыми и щекочущими ямку между ключицами, и губы его привлекательно изгибаются словно нарисованные. — Прекращай, — Юнги приподнимает лицо Тэхёна за подбородок. — Не порть своё личико бестолковыми рыданиями. Я — демон, меня тоже можно понять. Давай заключим сделку? Если сможешь провести Хосока к башне, я отступлю и дам им спокойно вернуться, а тебя оставлю в покое. — А если нет? — Однако твоя вера в себя оставляет желать лучшего, — демон стирает со щеки мага размазанные слёзы. — А если нет — ты станешь моим и я сделаю твою жизнь невозможной. Тэхён послушно кивает, не до конца переварив сказанное, и выдыхает робкое "ладно". — Ты знаешь, как закрепляют сделку? Тэхён отрицательно мычит, и в миг они меняются местами: под спиной оказывается уже нагретая земля, а сверху Юнги глядит пугающими чёрными глазами. По телу пробегается холодок, и липнущие мурашки закупоривают доступ к кислороду. Сердце загнанно колотится о рёбра, разгоняя кровь в бешеном темпе. — Если тебе страшно, а тебе страшно, — облизываясь, говорит Юнги, — закрой глаза и досчитай до пяти. Больно не будет. — И всё? — Просто сделай. Послушно прикрыв глаза, Тэхён вслушивается в движения напротив, отмечая, что сбегать демон не намерен. Однако почему-то вопреки ожиданию холодные руки ложатся на шею, осторожно притягивая к лицу Юнги. — Ты не считаешь. В ответ тихое тэхёново "раз" мажет по губам, и тёплый выдох оказывается вдохом для Юнги, сорвавшего подходящее "два" мягким касанием, которое едва считалось поцелуем. Чуть надавив на затылок, Юнги прижимается губами плотнее, другую руку кладя на вздрагивающий от прикосновения живот. Хорошенький и чувствительный — улыбается мыслям демон и углубляет поцелуй, легонько проталкивая между губ язычок. А Тэхён готов снова разрыдаться, потому что не так представлял свой первый поцелуй. По-разному он разыгрывал трепетный момент, и ни разу это не была сделка с демоном, на кону которой стояло его мирное существование. Сладким и волнительным его точно не назовёшь — совсем не сказочно. Противным, ко всему прочему, тоже. Ведьма позволяет себя целовать до первого стона, постыдно вырвавшегося, когда Юнги заострённым резцом оттянул нижнюю губу и прильнул снова особенно жадно, выводя во рту пируэты, от которых тихий скулёж Тэхёна и печать пощёчины на щеке. — Ч-что ты делаешь? — Тэхён остервенело трёт тыльной стороной ладони губы. — Зачем язык? — Так делают взрослые, Тэхёни, — Юнги протягивает руку, чтобы потрепать за надутые щёки, но Тэхён отползает, по-детски отталкиваясь от земли ногами. — Гадость какая. — Эй! Я бы попросил, это всё же мой язык. Чёрт, такой момент испортил. — Извини, — Тэхён прикрыл лицо руками, пряча стыдливый румянец и блестящие глаза, которые вот-вот не выдержат и снова выплеснут слезами недовольство. — Просто чувство такое, м-м, непривычное? Новое? Мне было страшно, Юнги. Можно подумать, я желе лизнул, но ведь это не желе! — Ба-а-а, да ты и правда одичавший, Чонгук был прав. Парень, тебе сколько лет? Мы целовались, по-взрослому, и ты не можешь отрицать тот факт, что тебе понравилось. Я питаюсь эмоциями не одну сотню лет. Юнги рассмеялся, когда услышал сдавленный всхлип, и Тэхён, совсем уж раскисший, посмотрел на него обиженно из-под мокрых ресниц. Нет, завязывать с ним слишком поздно, он нравится Юнги однозначно, и, видимо, демону придётся сделать всё, чтобы сказка провалилась. Воображение дорисовывает иной счастливый конец, где ведьмовское очарование только для него, неделимое ни с кем и воссозданное новым жанром под распев терпких звуков сорванного голоса. — Я к тебе как-нибудь зайду. Встаёт и отряхивается Юнги, на прощание напомнив условия договора, который нерушим теперь, как дворцовая стена, ни перед магией, ни перед страхом войны. Возвращаются в город порознь. Точнее возвращается только Тэхён, совершенно поникший, несмотря на то что в городе веселье бьёт пышностью празднества. Музыка перестала казаться весёлой, и ждать выступления циркачей больше не хотелось. Слоняясь от улочки к улочке, Тэхён искал в толпе знакомую макушку, на минутку забежал к кузницу, но тот сказал, что его спутник не так давно заходил, а посему далеко еще не ушёл. Всё равно ему следовало сегодня отпустить Хосока, однако хотелось сказать пару дружеских наставлений и отдать несколько зелий, приготовленных специально для него, пока тот отходил в доме ведьмы от хвори. В добавок сделка настораживала, Юнги ни за что не отступит, и мелкими шалостями наверняка не обойдётся. Чего ожидать - оставалось неприятной догадкой, сосущей гаденько под ложечкой. Сделка с демоном! За такое бабуля его отшлёпала бы, не посмотрев, что перед ней любимый внучек, а Намджун бы добавил и встряхнул хорошенько несколько раз. Можно было обратиться к нему за помощью, до замка идти почти ничего, это не через лес перебираться в густой дождь. Нельзя. Так он нарушит сразу два нерушимых слова мага, и от этого жалость кутается на хрупких плечах и тянет к земле непомерной ношей. Хосок сам находит Тэхёна, едва не перекинув его в фонтан, в котором плескались ребятишки. Свеженький и сытно отобедавший, он потянул Тэхёна к таверне, усадил и заказал грибной суп, от которого Тэхён немного повеселел. — Я тебя всюду искал, волновался, как мамочка за нерадивое дитя. Ты где пропадал? — За городом, — Тэ почерпнул из тарелки грибчик, но, едва поднеся ложку ко рту, чихнул, да так, что шляпка повалилась на пол, — фух, подумал, увидел знакомого и побежал следом. А парнишка твой слишком шустрый, его я упустил, извини, — соврал Тэхён. — Ничего. Скорее всего обычный воришка, увидел блестящие цацки и пошёл на поводу. Ещё один мощный чих прижимает испуганного Хосока к спинке стула. Не глядя на Тэхёна, можно подумать, что за углом затаился дракон, но, раз люди в панике не разбегаются кто куда, всё в относительном порядке. — Вид у тебя болезненный. Найти лошадь, чтобы ты вернулся домой? — Я боюсь седлать лошадь. Вот такой я бесстрашный маг, как видишь, не такой замечательный. — Да, брось, — возразил Хосок. — Скоро начнёт темнеть, поэтому будет лучше, если мы разойдёмся сейчас. Тэхён не любит прощаться — еле сдерживаемые слёзы, дрожь в голосе и натянутая улыбка с прикрытой грустью в глазах. Обещание, что вскоре встретятся, и пожелания хорошего пути. Тэхён отдаёт заготовленную сумку с припасами и обнимает Хосока, указав на нужную дорогу. Рассказал, как с ним можно связаться через огненное письмо, и напоследок попросил остерегаться любых прохожих и особенно воришку с зелёными волосами. У камня на распутье распрощались. Лунный свет во всю заливал лес прозрачными тенями. Домой Тэхён пришёл поздно и, не раздеваясь, безжизненной тряпицей свалился на застеленную утром Хосоком кровать. Засыпает сразу, без снов и мимолётных видений. Под веками только неприятная резь и чернота, которая была в глазах Юнги. *Стишок «Ключ» написал Тэхён в начальной школе.