Высшая инстанция

Пятница, 8 ноября. Будапешт, Венгрия. Предупредив - как смог - ковбоя и поручив Аранку и Тавию Шандор заботам Миклоша Васса, немного успокоенный Илья занялся собственными проблемами. Интуиция подсказывала ему не возвращаться прежним путём через Салку и Братиславу и подгоняла не дожидаться завтрашнего утра. Если Наполеон понял суть скрытого предостережения, он должен покинуть квартиру в Пренцлауэре, а это недолго останется незамеченным. Илья не страшился никаких врагов из плоти и крови, но при мысли о столкновении на узкой дорожке с тигрицей, вынужденной драться за своих тигрят, у него волосы вставали дыбом. И у этой тигрицы достанет и влияния, и коварства, и выучки. По жизненным обстоятельствам она уже отложила в сторону плащ ради кинжала, так кто ей помешает извлечь его из ножен? Он бы не удивился взводу автоматчиков на каждом километре государственной границы, отделяющей Венгрию от Чехословакии. Действовать следовало как можно быстрее. Васс, буквально горы своротивший ради того, чтобы Тавия перестала трястись от страха и начала толково отвечать на вопросы, закончил раздавать указания по телефону и утёр взмокший лоб. - Не беспокойтесь, палата вашей тети отныне находится под круглосуточной охраной. Вас мы тоже устроим. - Спасибо, - девушка несколько смешалась и оглянулась на Илью: – А можно что-то сделать для безопасности моих родителей? И мне на работу надо позвонить… Послезавтра первая репетиция, новую программу ставим. - Вашим родителям якобы дадут горящие путевки, а на работе организуем замену. Этот вопрос уже решается. Тавия совсем смутилась: - Извините, я вам наговорила… Комитетчики синхронно пожали плечами, и Миклош сказал: - Это вам спасибо. Без вас этот взрыв так и списали бы на несчастный случай. И я знаю, как нас до сих пор в народе называют! Ракоши* такого навалял, ещё долго хлебать полными ложками будем… Илльз, самолёт? Тот отрицательно покачал головой и отвёл коллегу чуть в сторонку: - Не отсюда. Не найдётся что-нибудь быстроходное, на что я мог бы сменить "Шкоду"? - "Ягуар" подойдёт? Толком обкатку он ещё не прошёл, но и без неё ничего быстроходнее ты у нас не найдёшь. Куда направишься? - На Вену. Его будут ждать на севере, а он возьмёт западнее и прилетит не в Шёнефельд, а в Темпельхоф. - Хороший выбор. Австрийскую визу получишь за пятнадцать минут. Отсюда границу пересечёшь свободно, а прочие документы, надеюсь, в порядке? Илья хмыкнул – уж что-что, а паспорта Уэверли предоставлял такие, что не подкопаешься. И настала пора потереть сказочную лампу Аладдина. - Мик, я позвоню из твоего кабинета в советское посольство в Берлине? - Проблемы с ГДР? – иронично спросил тот, распахивая дверь. - Да какие там проблемы, - в тон ему ответил Илья. – Но пусть наша служба протокола позаботится о красной ковровой дорожке! ***** Получение транзитной австрийской визы действительно заняло всего пятнадцать минут. Запасшись термосом с чаем и пакетом с бутербродами, Илья выбрался на автостраду Будапешт – Дьор. Нервы натянулись звенящими струнами; образно говоря, венгерская земля горела у него под ногами, хотя лично он этой стране ничего плохого не сделал. Он ехал и думал о том, что машина не обкатана и максимальную скорость развивать нельзя, а очень хотелось – "Ягуар" летел крылатым драконом, глотая километры, словно каких-нибудь ягнят. Размышлял над тем, что до пограничного перехода Нойе-Тайлунг сто семьдесят километров, и за любым поворотом его могут поджидать. А ещё он возвращался мыслями к Тавии Шандор и поражался тому, что мог не выскочить второпях из лифта и не узнать историю семьи, которую война или чья-то злая воля разорвала на части и разметала по белу свету. Когда-то ковбой говорил, что Удо Теллер, в сущности, нацистом не был, и высказал предположение, что над ядерными программами Третьего рейха тот работал по принуждению. Возможно, думал Илья, не столько по принуждению, сколько из-за больной дочери. Как-то же он сумел получить разрешение на вывоз Каталины в Колорадо, и, скорее всего, Вилма Хайленд и была той самой няней, которую доктор приставил к дочери ещё в Венгрии. Илья считал учёного достаточно умным, чтобы задумать обмен судьбами Мары и Каталины, однако провернуть это в одиночку он не смог бы. Значит, и тогда его кто-то опекал, путал следы, платил хорошие деньги, позволившие вылечить новоявленную Мару Хайленд, устроить её жизнь… Стемнело. Автострада была почти пуста, фары редко попадавшихся навстречу машин обдавали "Ягуар" белым светом и пропадали, уйдя за спину. Мерное урчание мотора и хорошая дорога предсказуемо привели к тому, что Илью начало клонить в сон – день выдался просто чудовищно длинным и нелёгким, - но он запрещал себе даже думать об отдыхе, пока не пересечёт австро-венгерскую границу. Подумать только, раньше ему и в голову не пришло бы, что он будет чувствовать себя в большей безопасности в стране победившего капитализма! До Нойе-Тайлунг оставалось около двадцати километров, когда прямо перед носом на шоссе внезапно выскочил тёмный "мерседес". Никаких габаритных огней Илья не заметил; может быть, машина стояла на обочине? Он автоматически ушёл в крайний левый ряд, полагая, что "мерседес" будет разгоняться по крайнему правому, но тот резко развернулся, становясь поперёк полосы. Всё дальнейшее Илья делал как робот по заранее заложенной программе. Вдавил педаль тормоза так, что взвизгнули покрышки, и заднюю часть "Ягуара" начало заносить вправо. Из чужого автомобиля повыскакивали какие-то люди, но справа оставалось место, чтобы проскочить, и Илья молниеносно перекинул ногу с тормоза на газ. Крутанул руль вправо, потом сразу влево, - слава Богу, обочина достаточно широка! – и, подняв тучу пыли и гравия, прорвался. И в мыслях не было останавливаться и разбираться: он не сомневался, что ему встретились не просто какие-то неумехи и дураки. "Ягуар" необкатанный? Сейчас обкатаю! Он вжал акселератор в пол и стиснул зубы, наблюдая в зеркале заднего вида, как выскочившие люди чуть ли не на ходу запрыгивают в машину, поспешно разворачивающуюся в его сторону. Да и дистанция, в общем-то, осталась недлинная. Когда стрелка спидометра подошла к ста шестидесяти, он перестал обращать на неё внимание. "Ягуар" нёсся, практически не касаясь дорожного полотна. Если бы не чрезвычайные обстоятельства, Илья наслаждался бы этой скоростью: так и чудилось, что машина рада продемонстрировать, на что способна. Расстояние между ним и преследователями увеличилось, промелькнул знак, предупреждающий о приближении к пункту пропуска. Вдали уже показались высокие фонарные столбы и светофоры КПП. Илья слегка притормозил и вдруг услышал негромкий хлопок, явно отличавшийся от звука ровно работающего мотора. Пистолет с глушителем. Вот suki! Испортят чужую машину! Он нажал на клаксон. В ответ на пронзительный гудок из здания венгерского КПП выбежали люди в форме, кто-то внутри заранее поднял шлагбаум; вероятно, решил, что мчится какой-нибудь камикадзе и лучше его пропустить, пока он не врезался в здание. Завывая клаксоном и отпустив тормоз, чтобы вписаться в неширокий проём, Илья проскочил под шлагбаум и остановился, свернув за таможенную будку. Последнее, что он успел разглядеть в зеркале – задние габаритные огни "мерседеса" и двух пограничников, вскакивавших на мотоциклы. Заглушив мотор, он сидел в машине, держа руки на руле и терпеливо дожидаясь, когда к нему подойдут. На австрийском КПП тоже проявляли интерес к происходящему, только весьма сдержанный – пара пограничников невозмутимо наблюдала за тем, что творится у соседей, и обменивалась выводами. Вернулись ни с чем мотоциклисты – гоняться в темноте за "мерседесом" занятие бесперспективное. На хорошем венгерском языке, благо сегодняшняя практика не прошла даром, Илья выложил братьям-мадьярам маловразумительную сказочку: ехал себе, никого не трогал, как вдруг стали преследовать, кто и зачем, не знаю. Может, им "Ягуар" приглянулся? Пограничники почесали в затылке, однако предпочли сдать проблему с рук на руки австриякам. Те, увидев транзитную визу, с полным на то основанием решили, что венгерские грабители с большой автострады не их головная боль, и без долгих проволочек подняли перед капотом оставшегося целым и невредимым "Ягуара" шлагбаум. "Ягуар" победно рыкнул, заводясь с полоборота. До аэропорта Швехат оставалось семьдесят километров, и теперь Илья немного расслабился. Съехав на заправку, он перекусил и позволил себе поспать минут двадцать; в его намерения входило успеть на один из последних рейсов в Западный Берлин. Недолгий полёт до Берлина Илья не спал, а думал. Больно уж грубо и прямолинейно действовала Мосснер – если это, конечно, она устроила. Раз его поджидали, стало быть, узнали, по какой дороге он едет. И что мешало взять его в момент прохождения погранконтроля? У неё в руках столько официальных возможностей его задержать! С её-то уровнем допуска. А тут бандитская засада на автостраде, стрельба по машине... Да и многовато в этом деле трупов, как уже имеющихся, так и чуть было ими не ставших. Сама по себе Каталина Теллер, живая или мёртвая, этого не стоила, говорил себе Илья. А кто стоил? Те, чьи тени маячат за её спиной, организация или люди, которым мешают он, Габи и Наполеон. Илья порадовался, что позвонил в посольство Панину. Понадобятся все силы – и Олега, и Уэверли, и Сандерса, - чтобы добраться до этой организации. Пора устраивать мозговой штурм на нейтральной территории, но утром… сейчас он слишком вымотан… ***** Суббота, 9 ноября. Берлин, ГДР. Олег Панин, как Илье отлично было известно, привык не спать по ночам. Приобрёл он эту привычку, будучи ещё сотрудником НКВД, да и потом от неё не отказался. Уже заполночь автомобиль доставил Илью из аэропорта на территорию посольства, где его и подхватил Панин. Объяснений, почему вместо Брно его бывший подчинённый оказался в Будапеште, он почему-то не требовал. И вообще, как оказалось, развил бурную деятельность: поднял с постели в Западном Берлине спавшего безмятежным сном Сандерса, разыскал Уэверли, к которому как раз заявился Соло, и организовал переезд двоих последних в пригород Берлина, в район загородных дач. - Надеюсь, я достаточно взбодрил Эдриана, чтобы он продержался до твоего приезда. Докладывай, - потребовал Олег. Илья рассказывал, а Панин слушал с таким видом, будто вся эта необычная история сюрпризом для него не являлась. - Говорят, старые грехи отбрасывают длинные тени, - наконец, проговорил он. – Информацию о смерти Каталины Теллер проверяли по моей просьбе. К сожалению, прошло много времени, и к тому моменту Вилма с Марой уже уехали из Колорадо-Спрингс, а ФБР, разумеется, - Олег усмехнулся, - информацией о докторе Теллере не делилось. Однако по документам всё чисто. - Проверяли для Маргрете… Магды… Эмметт… чёрт бы её побрал, сколько у неё имён! – в сердцах ругнулся Илья и, заметив тяжёлый взгляд Олега, добавил: - Прошу меня извинить, товарищ полковник. Нечаянно вырвалось. - Поживи с наше, тогда и ругайся, сколько влезет. Для неё. Отдыхай, а я озадачу Сандерса. Необходимо любой ценой понять, действительно ли превращения Каталины остановились на Маре Хайленд или она всё-таки скрывалась под видом другой уроженки Колорадо и докторской любимицы - Эвы Честер. Поскольку первая появлялась в Штатах, а Честер неизвестно где и в каком качестве носит, так и напрашивается вывод, что верно второе. Однако нам всё время попадаются приманки в мышеловках! Утром навестим твоего напарника и Уэверли. Кажется, у них тоже есть новости. Частный дом, в котором Олег поселил Уэверли и Соло, тыльной стороной смотрел на большое озеро. Илья, как его увидел, сразу догадался, что напарник любуется красотами, и оказался прав – мужчины восседали на веранде в креслах, закутавшись в пледы, и неспешно вкушали утренний кофе. У их ног стояла жаровня, полная раскалённых углей; Уэверли при этом ещё и с наслаждением курил. Прервав эту идиллию, Олег решительно потребовал свою долю кофе, явно невыспавшийся Сандерс сунул руки в карманы и привалился к столбу, а Илья поймал вопросительный взгляд ковбоя и присел рядом. - Прошу прощения, если я вчера оторвал тебя от чего-то важного, - сказал он, - но выяснилось, что у Эмметт двойное дно. Соло пренебрежительно вздёрнул бровь. - Это не новость. Среди присутствующих двойное дно у каждого, кого ни спроси. У тебя, у меня, у твоего шефа, у моего, у нашего общего тоже. А если очертить круг чуть пошире, то хоть взывай ко всем святым. Габи, Мара, Джулиан, Джонс, Вилма, не говоря уж о двойнике… Единственной, кто не может им быть, это Эва, у неё всё в порядке с… - Теперь уже нет! – вдруг гаркнул Сандерс так, что мужчины вздрогнули. Подхваченный по дороге американец всю дорогу был молчалив и мрачен, как поп при свершении казни через повешение. Видимо, выбирал подходящий момент для эффектного выступления. - Начальству не угодили, коллега? – поддел Уэверли, следивший глазами за тем, как рассеиваются в воздухе колечки дыма. – Или утренние новости не порадовали? Сандерс отлип от столба и нахлобучил шляпу на лоб. - Сейчас и вас не порадуют… коллега! – зловеще произнёс он и, подойдя к столу, шлёпнул на него пачку бумаг. – Полюбуйтесь на вашу Эву! Только предварительно продумайте пути отхода вон к тем кустам! На этот раз первым к бумагам успел Олег, и лицо его заметно перекосилось. Илья выхватил один документ, оказавшийся фотографией, и ему сразу же захотелось воспользоваться советом Сандерса. - Это Эва Честер? – прошептал он, не видя в останках ничего человеческого. Жуткая расплывшаяся чёрная масса, из которой проступали кости скелета. - Да!!! Та самая Эва, которой вы уже неделю мне голову морочите! Наполеон бросил лишь один взгляд на бумаги - судя по всему, копии результатов экспертиз и фотографии полицейского дела - и лицо его позеленело. - Почему она так выглядит? – пробормотал он, явно стараясь укротить рвотные позывы. - А ты бы лучше выглядел, если бы черти сколько пролежал в озере в бочке с цементом? - Что?! В каком озере? - О Господи! Да какая разница, в каком! – Сандерс перевёл дух и ткнул пальцем в полицейский рапорт: – Ну, в озере Юнион, это тебе что-нибудь говорит? Соло покачал головой. Олег вчитывался в строчки отчётов, Уэверли спокойно разглядывал фотографии. Ну и нервы у него. Озеро Юнион, если Илья правильно помнил, находилось неподалёку от Сиэттла. Как туда попала Эва, не пересекавшая границ страны последний год? - Бьюсь об заклад, - неожиданно заметил Наполеон, - что эта Честер никогда не была на острове Винчигуэрра. Она вообще не уезжала из Штатов. Все разом оторвались от материалов и уставились на него. - Это же ясно как божий день! – Соло встал и прошёлся по веранде: – Её убили гораздо раньше, похитили и убили. Для того, чтобы её место могла занять другая. И мы, наконец, знаем, кто. - Мара? – спросил Илья. - В точку, - ответил Соло. – Организовать мнимый или фиктивный брак с канадцем и якобы отъезд к мужу… - он щёлкнул пальцами, подбирая нужное слово. - Kak ne fig delat`, - подсказал чрезвычайно гордый собой Уэверли. Сандерс вытаращил глаза, Олег усмехнулся. - Вот именно. Персонал на острове набрали из разных стран, и с Эвой никто, я думаю, не был хорошо знаком. Даже для Ханса Оукса она, вероятно, лишь одна из лаборанток. Её куда-то заманили, убрали чисто и быстро, а тело спрятали. Ведь так и случилось, сэр? Последний вопрос был адресован Сандерсу. - Вас, мистер Соло, кажется, теперь следует величать Ниро Вульфом, - хмыкнул тот. Ковбою это сравнение по душе не пришлось. - Угадали. Ей сломали шею. Заказ на устранение Эвы Честер банда Миллигана получила в марте 1961 года. В этом заказе имелись два условия, поставившие исполнителя – мастера по грязной работе, широко известного в определённых кругах под прозвищем Воробей, - в тупик. Во-первых, никакого шума, крови и никаких свидетелей. Во-вторых, чтоб никто и никогда тела не нашёл, даже случайно. Воробей вообще не понимал, кому могла помешать лаборантка с весьма обычным кругом знакомств, но, в конце концов, задавать лишние вопросы в его бизнесе чревато крайне неприятными последствиями. Ему дали чертовски большой задаток и обещали заплатить ещё больше по результату. Времени для подготовки плана похищения тоже дали достаточно. Хотя кто знает, может, если бы не эти особенности, вряд ли Воробей, попавший в когти ФБР и пошедший на сделку с правосудием, запомнил бы этот заказ. Было их, как он выразился, тьма-тьмущая и ещё столько же. - У него не только кличка, мозги тоже птичьи, - презрительно прокомментировал Сандерс, – больше одного заказа зараз там не помещается. Месяц соловьём заливается, но имён прошлых жертв вспомнить не может. ФБР после обнаружения каждого трупа шерстит всю картотеку пропавших. Зато своё дело эта птичка знает отлично, совершенно верно указал место, где утопил бочку! - Осмелюсь спросить, это действительно мисс Честер? - Да, мистер Уэверли, - подтвердил Олег. – Протокол допроса дантиста приложен. - И пальцы у неё наверняка ровные, - добавил Соло и посмотрел на синее небо. Берлинская погода опять совершила кульбит, порадовав напоследок если не теплом – какое тепло в ноябре! – так хотя бы солнышком. Под его лучами вода в озере слегка парила. - А почему должны быть какие-то другие? – спросил Илья. В ответ Соло извлёк из внутреннего кармана снимок лже-Габи с биноклем, лупу и принялся за объяснения. Вот они, перчатки, думал Илья. Вероятно, это какая-то старая детская травма, поэтому мадам Моника и поняла, что её навестила не Габи, а Като. Несомненно, мадам Аранка тоже знала про искривлённые пальцы, а Тавия – нет, ведь она-то Каталину никогда не видела. Именно это различие в конечном итоге убедило Джонса, что его долгое время обманывали. Многие кусочки головоломки легли на свои места. Если бы узнать ещё что-то про Фридриха, можно было бы надеяться поймать эту неуловимую тень. - Теперь твоя очередь, угроза, - сказал Наполеон. – Рассказывай, что удалось узнать в Будапеште. - То, что я узнал, мне проще показать, чем рассказать. Мистер Уэверли, у вас при себе то фото, что мы нашли в номере Габи? – спросил Илья. Тот удалился в дом и через минуту вышел с конвертом. - Вот, - лаконично проговорил он, кладя на стол снимок. Олег и Сандерс промолчали, выжидая. Илья вынул из-за пазухи томик Гейне, с которым не расставался ни на минуту с той поры, как покинул квартиру на улице Румер Флорис. Вторая половина фотографии легла так плотно, что разрыв совсем не был бы заметен, если б не его обтрёпанные края. - Господь всемогущий! – только и пробормотал Сандерс, а Наполеон понимающе взглянул на напарника. – Так вот оно что… Ты знал, что их две? – насел он вдруг на Олега, схватив того за грудки. – Знал? От слов Эдриан перешёл к делу и как следует встряхнул Панина. Уэверли и Наполеон бросились к ним с намерением разнять, а Илья замер в недоумении. То, что Олег давно знаком с многоликой сестрой дяди Руди, секретом больше не являлось, но чтоб и Сандерс тоже… А тот продолжал трясти Олега, не обращая внимания на попытки Уэверли урезонить обоих и слабое вмешательство Соло. - Почему тогда ты это допустил?! – яростно шипел Сандерс. – Почему не вмешался? Панина, наконец, проняло. Он захватил запястья американского коллеги и, резко выкрутив ему кисти, вынудил отпустить отвороты пальто. - Не вмешивался? Да что ты-то об этом знаешь?! – рявкнул он. – Я предлагал тайно вывезти Каталину в Ялту, под надзор лучших наших врачей! Я всё проработал так, чтобы ни одна живая душа не узнала, что это дочь нашего агента. У нас в те годы было столько детей-иностранцев, что никто ничего не заподозрил бы. Подумаешь, одним больше, одним меньше. Она не согласилась! Говорила, что никак не сможет объяснить мужу пропажу Като, а у того достанет глупости обратиться к своим покровителям… - Естественно, он обратился бы, - фыркнул Соло. – Его наверняка держали на крючке этой болезнью. Вы бы на месте матери осмелились сделать выбор между одной дочерью и другой? Сандерс от души выругался и подобрал слетевшую в пылу ссоры шляпу: - Не знаю, как вы, а я бы выпил! - он сунул руку за пазуху. - Вот дьявол, фляжку забыл. - Ещё и одиннадцати нет, - с укоризной заметил Уэверли. - А что делать, если такое дерьмовое утро! Соло, есть тут что? - В буфете бренди, в холодильнике водка. Эдриан чем-то загремел в кухне. Звякнуло стекло. Появился он из дома через пару минут с бокалом и несколько успокоенный. - Господа, раз вы так много знаете о них… - Илья, тем временем кратко рассказавший ковбою об итогах венгерского расследования, постучал пальцем по фото, привлекая внимание, - то, может быть, знаете какое-нибудь место, связанное с этой семьёй, название которого имеет отношение к Фридриху? Олег, что-то тихо говоривший Сандерсу, сразу замолк, а тот поперхнулся бренди. - Как-как? – откашлявшись, переспросил он. – Фридрих… а дальше? - Неизвестно. Джонс выследил лже-Габи, теперь её правильнее назвать Каталиной, до какого-то Фридриха. Возможно, она там живёт. - Неудивительно, что выследил, и неудивительно, что дотуда, - пробормотал Сандерс, смахивая капли с рукава, – только там никто не живёт… Вы знаете о Фридрихсфельде? – его глаза обежали лица собеседников. – На кладбище Фридрихсфельде похоронена её мать. Повисла долгая пауза. Илья и Наполеон переглядывались, а Уэверли с интересом смотрел, как Эдриан поедает Олега каким-то чересчур многозначительным взглядом. Раздавшийся женский голос прозвучал громом среди ясного неба. - Мистер Сандерс, - сказал голос, - вам никогда не доводилось стоять у собственной могилы? Странное чувство, нужно заметить. Что за мерзкая привычка появляться внезапно и неслышно, будто тень. Впрочем, она в какой-то мере и есть тень – самой себя. Илья, моментально узнавший Эмметт, бросил взгляд на Соло. Чего больше в выражении его лица, настороженности? Обречённости? Одно Илья знал точно: там не было ни презрения, ни ненависти, ни даже равнодушия. Плохо. Ковбой, кажется, размяк. - И почему никто не закрыл входную дверь?! – сердито сказал Сандерс, оборачиваясь. - Я понимаю, это Германия, но восточная… Послышался стук бокала, упавшего на деревянный настил, однако он не разбился, а лишь откатился, оставляя за собой мокрый след. Сандерс шагнул к двери и простёр руку к стоявшей неподвижно женщине, словно желая – и не решаясь – её коснуться. - Nina? - полувопросительно-полуутвердительно произнёс он. – А я ведь так и подозревал…