Бэлочка или Мальчик-колокольчик

С каждым касанием, легким поцелуем, Томас привыкал к присутствию в своей жизни Вильгельма. Он стал ее неотъемлемой частью. Впитывал и отдавал в ответ каждую ласку и нежный взгляд. Герцог делал все, чтобы его мальчик чувствовал себя необходимым и любимым. Над самим словом, «любовь» Вильгельм старался не задумываться. Он знал, что такое родительская любовь и любовь друга, но, к сожалению, не знал другой ее стороны. Теперь с каждым мимолетным взглядом, с каждой застенчивой улыбкой, адресованной ему, понимал, что к этому мальчику с чистой душой испытывал что-то более, чем просто симпатию. А любовь ли это? Если «да», тогда он вдвойне счастлив. Постарается оградить этого ребенка от всего плохого извне и раскрыть ему все это многогранное чувство внутри, чтобы колокольчик был счастлив… - Вилл? – Мальчик выпорхнул из своей комнаты. Не смотря под ноги и забыв про запрет об аккуратности и о превышении скорости передвижения, на всех парах несся к мужу. Он недавно встал, а Вильгельма не было рядом. По какой-то причине он оставил его одного досматривать сны. И вот ему снился чудесный сон: озеро, лес, легкий шелест воды, редкое перегукивание птиц. Все было настолько красиво, сказочно, что идея, пришедшая сразу после пробуждения, не покидала его во время утренних процедур и одинокого завтрака. И вот, только послышались шаги на последнем лестничном пролете, что вел на их этаж, Томас стремглав несся туда. Нужно срочно было поделиться идеей! Просто ужасно необходимо, чтобы его выслушали, ведь внутри все горело от нетерпения и предвкушения. - Вилл? Вильгельм замер на последней ступени. Его персональное чудо со светящимися глазами бежало к нему, забыв обо всем, что он просил ранее. Ну, как так можно? А, не дай Бог, оступится? Пострадает же не только он, а так же их ребенок. - Святые небеса! Том, пожалуйста, перейди на шаг! – Герцог с ужасом смотрел на его приближение. Мальчик встал, как вкопанный, а затем мелкими шажочками засеменил к нему. - Прости, – виновато улыбнулся. Облегченно вздохнув, герцог с силой прижал его к себе. - Пожалуйста, не делай так больше, – с мольбой в голосе. - Прости. Отстранившись от хрупкого тельца, Вильгельм мягко улыбнулся. Подушечкой указательного пальца провел дорожку от виска до уголка губ. - Привет. Томас ответил на легкий поцелуй. Мечтательно улыбался, хлопая пушистыми ресницами. - Привет. - Так чего же ты так несся, сломя голову? У тебя в комнате пожар? - Нет, – тихо рассмеялся. – Я… Мне приснился такой красивый сон… Природа. - И? – улыбался, смотря на блаженную моську. - Я хочу на природу. - А что тебе мешает? Мальчик поджал губы. Румянец снова оставил свой отпечаток на лице. Кажется, что этот ребенок никогда не изменится. Будет стыдиться своих желаний и дальше. Но разве это плохо? Нет. Он искренен и чист как младенец. Герцог терпеливо ждал, когда колокольчик поборет свое смущение и озвучит мысли, пришедшие после сна. - Я хочу с тобой. - На природу? Со мной? - Да, – преданно смотрел в глаза. – Пошли вместе на берег озера? - Но…уже обеденное время близится. - Ну и что? – легкое пожатие плечами. Задумчиво пожевав губу, Вильгельм решительно кивнул. - Хорошо. Ты НЕ беги, но переоденься во что-то теплое. А я дам некоторые указания внизу. Тогда и пойдем. Радостно закивав, колокольчик развернулся и быстрыми шагами двинулся в свои покои… - Том? Ты готов? – стоя в дверном проеме, Вильгельм ожидал ответа от где-то летающего колокольчика. Тот подорвался с кровати, мигом оказываясь рядом. На первом этаже их ожидали Джонатан и кухарка Тильда. - Все готово. – Дворецкий посмотрел на герцога. Тот, удовлетворенно кивнув, оглянулся. Обхватил маленькую ладошку мальчишки своей и потянул застывшего колокольчика за собой. - Только долго не гуляйте. А то не лето нынче на дворе. Зима на носу! - Вильгельм благодарно улыбнулся кухарке.– Там я вам теплые пледы оставила. Но все равно, не засиживайтесь. Здоровье – превыше всего! – погрозила пальцем. - Обещаем, Тильда, – улыбался герцог. Легкий прохладный ветерок касался нагретых в стенах замка щек. Охлаждал их и заставлял вздрагивать и кутаться в теплую одежду. Две не одинокие фигуры, сидя на берегу тихого озера, кутались в теплые пледы. Время от времени отпивали травяной чай из кружек, зажатых в ладонях: Тильда позаботилась. Не одиноких потому, что они принадлежали друг другу. Были одним целым. Нерушимым. До тех пор, пока Создатель и судьба не решат разделить их. Сидя в плетеных креслах, рядышком, касаясь друг друга локтями, заворожено смотрели на гладь озерную. Редкая птица, пролетая, нарушила их молчание. - А откуда тут мебель взялась? – поинтересовался Томас. Задумчивым взглядом смотрел на деревянный столик и чай на нем. Вильгельм встрепенулся, выныривая из меланхоличной задумчивости. Сначала непонимающе сдвинул брови, а затем, кивнув, ответил: - Я раньше тут любил бывать, – улыбнулся. – Тут домик лесной есть. Немного дальше. За озером, – показывая взглядом на лес. - Здесь очень красиво, – раскосые глазки смотрели на него. - Очень. Отставив пустую кружку, колокольчик опустил голову ему на плечо, прижимаясь и укутываясь в плед. - Замерз? – Вильгельм обнял его одной рукой. Провел несколько раз по плечу, пытаясь разогнать кровь и согреть это милое чудо с красным носом. - Немного, – признался. - Ты налюбовался природой? - Да, – улыбался. - Может, вернемся? Тильда обещала к нашему приходу… молочного поросенка запечь… - соблазнительно растягивал слова. - Ням-ням-ням! – облизнулось дитя природы. – Идем, – и, засияв удовлетворенной улыбкой, вскочил на ноги. Вильгельм хохотнул и последовал его примеру. Найдя руку, сжал ее в своей. Медленно шагая и задумчиво улыбаясь, пара двинулась к дому… Робкий стук прервал тишину кабинета. - Да? – Герцог оторвался от изучения документов. Выжидательно посмотрел на дверь. - Можно? – Черноволосая макушка появилась в проеме. Серьезное деловое выражение лица герцога смягчилось. На губах появилась улыбка, которая навсегда поселилась в его сердце, благодаря этому ребенку. - Заходи. Томас неспешно подошел к рабочему столу. Бросив мимолетный взгляд на лесные орешки в вазочке на краю, умоляюще посмотрел на мужа. - Я не могу заснуть, – пожаловался. - Почему? Бессонница? -Нет, - мотнул головой. - А почему тогда? - Я… Не могу заснуть один. Без тебя. Опустил глаза, с каждым ударом сердца приобретая оттенок спелой малины. - Ты хочешь, чтобы я бросил все это и пошел спать? – изумленно улыбался герцог. Не верил, что мальчик сознался в том, чего желает. - Да, – все еще не поднимая глаза. - Хорошо, - кивнул. – При одном условии. - Каком? – заинтересовано заглядывал в глаза. - Если ты меня поцелуешь. Исчезнувший румянец снова вернулся на прежнюю позицию. - Сейчас? - Да. Сейчас. Колокольчик нервно оглянулся, как будто кто-то непрошенный мог наблюдать за ними, мог украсть такой интимный момент. Затем, решительно вздохнув, сделал шаг, подступая к мужу. Поймав мальчика руками, Вилл усадил его на колени. Взволновано облизав губы, колокольчик прикрыл глаза и прикоснулся к губам супруга. Несмело касался их, боясь двигаться дальше. Вильгельм поспешил навстречу. Приоткрыл рот и затянул в сладкий глубокий поцелуй… Вот уже два месяца прошло, как колокольчик стал герцогом. Он привык к жизни в поместье, к жизни рядом с Вильгельмом. Теперь герцогу редко выпадала возможность побыть одному. Мальчик требовал его присутствия. Казалось, что чего-то боится, и в поисках защиты бежал к нему. Только присутствие супруга могло успокоить Томаса и вернуть сияющий взгляд и счастливую улыбку. Если Вильгельм слишком долго, по мнению юного проказника, задерживался за документами, тот приходил к нему и отрывал от занятий. Все еще робко относился к тому интимному, что происходило между ними в спальне. Но колокольчик не боялся показывать мужу, что в данный момент его съедает желание внутри, и что ему нужна его помощь. Отдавался весь без остатка, сгорая в пламени страсти. Кричал на пике сжигающего костра и тесно прижимался, когда Вильгельм хотел отстраниться. Словно ему хотелось быть еще ближе, чувствовать себя с ним единым целым, заполненным им до краев. Удивительно приятным стало то, что Томас не боялся проявлять нежность. Ему нравилось все. Ему нравилась его новая роль. Ему нравилась его новая жизнь. Ему нравился Вильгельм. Хотя… Те чувства, что поселились в маленьком сердечке, были намного сильней, чем простая симпатия. Но он не готов был признаться в этом еще никому. Даже самому себе… Двое мужчин сидели у камина. Бревна мирно потрескивали, разливая тепло по комнате. Седоволосый, с бородкой, хмыкнул и оторвал взгляд от созерцания манящего окна. - Так почему ты меня звал, Вильгельм? Герцог поднял голову, глядя на своего учителя. - Уже четыре месяца прошло, как... – кивнул. – Но, нет ни одного признака. Лицо его было мрачно. С надеждой смотрел на Зейса. - К сожалению, на зачатие даже я не могу повлиять. Он один из первых, кто ступил на эту тропу. Старше его просто нет. Мы не знаем, как протекает беременность у таких, как он, Вильгельм. - Но, ты же можешь определить, в положении он или нет? – потом обессилено опустил голову, пряча лицо в ладонях. – Четыре месяца – это не мало. Я теряю время. Может, я что-то не так делаю? Возможно, надо было сделать как-то по-другому, чтобы произошло зачатие? Он же мальчик. Пусть и необычный, но мальчик, – застонал, отрывая руки от лица. – Я его не брошу! Ни за что! Но мне нужно знать. Надо быть уверенным. - Хорошо. – Зейс кивнул. – Завтра загляну с лекарем. Не переживай ты так. Все в руках Небес. А значит, все будет хорошо. Все решится. Они тебя не оставят. Вильгельм кивнул, снова глядя на горящее пламя. На следующий день после осмотра юноши чародей с лекарем вернулись в кабинет герцога. Он напряженно всматривался в лица, ожидая услышать самый худший из ответов. Зейс расплылся в улыбке: - Поздравляю. Срок: четыре луны. Что-то тяжелое отлегло от сердца. Наконец-то улыбнувшись, Вильгельм в порыве чувств поднялся и обнял учителя. - Спасибо. Чародей дружески похлопал его по спине. - Видишь, зря ты так переживал. Видимо, у них немного по-другому протекает беременность, и нет явно выраженных, как у женщин, признаков. Мальчик абсолютно здоров. Пусть кушает хорошо, отдыхает и наслаждается жизнью, – тепло улыбнулся. – Создай ему соответствующую атмосферу, чтобы он чувствовал себя нужным. - Сделаю. Обещаю. Глаза герцога светились восторгом. Он станет отцом. Скоро. Не за горами… Вильгельм тихо открыл смежную, между спальнями, дверь. Взгляд коснулся маленького калачика, свернувшегося под меховым покрывалом и тихо посапывающего в кулачок. Герцог неотрывно смотрел со всей нежностью, существующей в нем, как пушистые реснички время от времени подрагивали во сне. Скинув халат из бархата, он беззвучно приблизился к кровати. Присел и наклонился вперед. Улыбаясь, смотрел на нежные черты лица. Тихий вздох, и Томас открыл свои ореховые глаза. Моргнул. Смотрел перед собой, пытаясь понять, где он. Потом довольно зажмурился, а на губах расцвела улыбка. - Вилл, - хриплым голосом ото сна. - Привет, милый, - губами коснулся круглой щеки. – Я тебя разбудил? - Да. Но я ждал тебя. После ухода лекаря и Зейса. Но ты не пришел, - потерся о мягкую ладонь, - вот я и уснул. - Прости. Я… Совсем не подумал… Простишь меня? - Не знаю, - хитро улыбнулся колокольчик. – Возможно. Вильгельм коснулся губами теплого лба. - Ты подумай, хорошо? - Угу. - Как ты себя чувствуешь? Круглые щечки приобрели привычный уже для них цвет. - Ну… Хорошо. Просто, - облизал пересохшие губы, - они меня касались в тех местах, где только ты имеешь право это делать. Герцог сжал губы, чтобы не нарушать момент интимного признания своим неуместным смехом. - Ты не злишься на меня? – доверчиво заглядывал в глаза Томас. - Нет. Это ты должен. Я же попросил осмотреть тебя. Тебе очень неприятно было? - Не то, чтобы неприятно. Но… Стыдно очень, - спрятал пылающее лицо в ладошках. - Милый, - поцеловал их, - привыкай. Теперь осмотры будут частыми. И при родах они тоже будут тебя везде касаться. Мальчик замер. Медленно раздвинул ладоши. Пытливо смотрел на мужа: - При родах? Вильгельм моргнул. - Тебе не сказали? - Нет, - тихо. – Мне ничего не говорили. Говорили, что все хорошо, и что могу отдыхать. Герцог дернул его на себя, сжимая в объятиях. Невесомо коснулся губами виска, скулы, щеки, а затем приник к пухлым губам. - Мы ждем ребенка. Зрачки колокольчика расширились. Он с открытым ртом уставился на мужа. Не веря. Он знал, что рано или поздно это случится. Но как-то потом. Это казалось чем-то далеким и не совсем реальным. А вот сейчас - это его жизнь. - Правда? – совсем тихо. - Да. Спасибо тебе, - тепло улыбался, благодарно глядя на свое персональное чудо. В глубине раскосых глаз появился странный свет: не яркий, не палящий, а совсем неизвестный. Теплый такой, ласковый. Мальчик задумчиво опустил ладошку на плоский животик. - Но ничего не видно. - Думаю, скоро будет. Уже четыре месяца. Так что… - Четыре? – Томас поднял недоверчивый взгляд. - Да, - кивнул Вильгельм. – Только вот теперь, - строго посмотрел, пригрозив пальцем, - никаких бешеных скачек по поместью. Ты не один! Раскосые глаза зажмурились, а на губах расплылась хитрая улыбка. - Ага, - хихикнув, шкодливо показал язык. С того самого дня, когда стало известно, что молодая пара ждет пополнения, много чего изменилось. Самое первое – это Томас. Он стал очень задумчив. Где-то постоянно летал. Наверное, высоко в розовом небе, судя по мечтательным и слегка отрешенным улыбкам. Животик начал расти не по дням, а по часам. Не было его, а теперь… Все, чего не хватало доселе, резко откуда-то взялось. Мальчик передвигался достаточно медленно и с опаской, прислушиваясь к каждому шороху. Ладошками всегда прикрывал животик, как будто оберегая его. И самым необычным стало то, что плоская грудь стала чрезмерно чувствительной. Организм готовился к материнству. Сначала было удивление, когда Томас заметил, что что-то с его грудью происходит. Затем следовал шоковое состояние и визг: «АААААА! Святые небеса! Я превращаюсь в девчонку!» А потом появился интерес. Нескрываемый. Удивительно то, что слез и истерик не было. Он всегда был бодр, полон энергии и хорошего настроения. А затем, где-то из глубины души, вылезла коварная львица-искусительница. Она, пользуясь моментом, любила прошлепать босиком и голышом перед Вильгельмом, иногда сверкая раскосыми глазками. Или сам колокольчик, коварно смотря в глаза, мог поинтересоваться: «Как тебе мой животик? Нравится? А моя грудь?» Безмолвно напрашивался, чтобы его там погладили и приласкали. Вильгельм замечал, что инициатором любовных забав становился не он, а вот тот невинный хитрюга. Откуда только все это взялось в нем? И самое интересное: как противоположности мирно уживаются в нем? Но при этом не менялась его сущность: чистота, наивность и невинность. А Томас все это время внимательно следил за супругом. Он не мог понять: совпадение или просто его воображение? Или, все-таки, это на самом деле происходит? Однажды, когда он сидел при свече и рисовал, Вилл пришел к нему, чтобы поинтересоваться, чем он занимается и как его самочувствие? Не прошло и пяти минут разговора, как его скрутил приступ чихания. Да такой сильный, что казалось, он оторвет себе нос. Томас испугался не на шутку, а герцог сдавленно спросил: - Ты сжег зверобой? Мальчик ответил кивком головы, а затем с удивлением наблюдал, как тот вылетел из комнаты, громко хлопая дверью. Вот это и стало причиной его наблюдательности. Он тогда долго задумчиво сидел и смотрел на свечу, мирно потрескивающую. Пытался вспомнить, где он эту ситуацию видел. Потом пожаловал Джонатан и попросил не использовать зверобой в присутствии герцога. А желательно, вообще выбросить его от греха подальше. У Вильгельма аллергия на это растение. На горелое растение. Аллергия – это слово и застряло в мыслях, не желая исчезать. Потом заставило вспомнить беспомощные «пчихи» пушистого друга при первой встрече. И его дикое желание разодрать нос. Поэтому колокольчик клятвенно пообещал дворецкому «избавиться от этой гадости», и скромно припрятал несколько засушенных веточек в укромное место. Когда Бэлочка к нему пожаловал, угостил любимыми орешками Вильгельма (!). И пока тот активно выплевывал шелуху, скрылся в уборной. Затем вернулся со свечой и горящей веточкой зверобоя. Бедный Бэлочка расчихался и шмыгнул в окно, пытаясь избежать этого убийственного благовония. Колокольчик хмыкнул и задумчиво посмотрел на растение. Затем, припрятав его, направился в спальню к супругу. Тот, в присутствии Джонатана, сидел у окна. Кутался в плед и попивал какой-то странно пахнущий напиток. Вильгельм обернулся на звук открывающейся двери и… Предстал во всей красе: красный вздутый нос и блестящие глаза, как у больного с температурой. Герцог переглянулся с дворецким и закутался в плед, пряча пострадавший нос. - Добрый вечер, Джонатан! – поздоровался вошедший. - Добрый, Ваша Светлость! - Вилл? – обратился к мужу. – Что с тобой? Ты заболел? - Да, Ваша Светлость, легкая простуда, - ответил за него друг. - Поэтому Вам не желательно здесь находиться. - Почему это? – возмутился. – Вы же здесь! Почему я не могу помочь? - Потому что ты в положении! – приглушенно буркнул Вильгельм. – Или ты хочешь заразить себя и ребенка? Томас положил ладоши на заметно округлившийся животик. Уже шел шестой месяц, поэтому он рос довольно быстро. Фыркнув, колокольчик развернулся и хлопнул дверью, скрываясь у себя в комнате. Вильгельм вылез из своего убежища, удивленно смотря на дверь: - Что это с ним? Впервые за почти полгода их совместной жизни Том выражает недовольство и явное раздражение. Да еще и хлопает дверью. Джонатан ответил: - Ну, может, то, что он уже на приличном сроке, и играет такую роль? Он меняется. От него это все не зависит. Ни настроение, ни самочувствие. Вильгельм скосил глаза на друга. Затем вздохнул и потер устало глаза: - Надо пойти помириться. - Надо. Но, может, еще зверобой не выветрился? А тебе только легче стало. - Сделай ему чай успокоительный и зайди, проверь. А то действительно пользы от меня не будет. Через полчаса Джонатан постучался в покои герцога. Сказал, что Томас в прекрасном расположении духа. Рисует и что-то там себе «мугыкает» под нос. Но от чая не отказался. Зверобой выветрился, так что Вильгельм может приступать к исполнению миссии. Приоткрыв двери, Вилл заглянул внутрь. Томас, подперев подбородок рукой, смотрел в окно. Абсолютная безмятежность покоилась на его личике. Крупные хлопья снега кружились в своем танце. Покрывали каждую веточку пушистой шубой. Маленький герцог выглядел спокойным и беззаботным. Осмелев, Вильгельм вошел. Легко захлопнул дверь и сделал решительный шаг к юному мужу. Отмерев, колокольчик обернулся. Не мигая, глядел на него. Вилл застыл на месте. Последние два месяца со дня осмотра, Томас себя странно вел. Неприсущие ему черты снова и снова приобретались. А в этот час на герцога смотрел хищник. Та же львица, которую он замечал ранее. Только теперь она смотрит на него словно кошка на аппетитную мышку: играя, следя, завлекая и забавляясь. - Привет, - несмело поздоровался герцог. Колокольчик хмыкнул и моргнул, прогоняя хищницу. Улыбнулся, склонив голову набок. - Привет. Как ты себя чувствуешь? - Уже лучше, - коснулся носа. – Гораздо лучше. - Я рад. - Чем ты тут занимаешься? - Ничем, - пожал плечами. – Скучаю. Сначала рисовал, а потом надоело. Любуюсь метелью за окном. Тихо шагая, Вильгельм приблизился к нему. С полуулыбкой заглянул в окно. - Красиво, правда? На календаре весна, а зима не хочет отдавать свои владенья. Может, ты хочешь прогуляться? – перевел взгляд на улыбающегося мальчишку. Том следил за ним. Обводил взглядом каждую знакомую черточку и улыбался. - Нет, - встретился с взром карих очей. – Не хочу. Уже поздно, я спать хочу. - Устал? – подушечками пальцев нежно коснулся щеки. Колокольчик, прикрыв глаза, блаженно потерся об нее. - Немного, - признался. – Полежишь со мной, пока я не усну? - Конечно, милый. А потом доделаю кое-что и приду к тебе. Мальчик довольно улыбался.