***
Как в песне: И вот стою я на плацу В парадной форме… бла-бла-бла… Ну, форма допустим не парадная, да и строй наш мало на армейский смахивает, скорее уж на дефиле конкурса красоты. Канмусу красивые. Вот просто красивые и всё. Причем поголовно. Нет ни толстых, ни худых, ни кривоногих, ни голенастых, ни прыщавых. Даже мелочь, вроде эсминцев, выглядит, словно изящные статуэтки, а уж линейные дылды, которым по восемнадцать-девятнадцать, вообще… каждая вторая «Мисс Мира», а каждая первая «Мисс Вселенная». Поодиночке не сильно заметно, а вот когда нас в кучу собирают, сразу в глаза бросается. Натуральный цветник. Даже интересно, как это у инструкторов глаза не разбегаются. Не иначе их бромом в ударных дозах поят. Инструктора кстати, тоже как на подбор — либо двухметровые верзилы, либо такие… кубики, которых перепрыгнуть легче, чем обойти. Все в звании сержантов. Правда, это звание в морской пехоте ООН аж восемь степеней имеет. Начиная от просто «сержант» и до «мастер-сержант флота». — Равняйсь! — это главный погоняльщик нашего курса надрывается, мастер-сержант Роберт Стенфорд. Тип «верзила», класс «белый». — А-атставить! Тьфу, ты, уже четвертый раз это «равняйсь-отставить». Не нравится ему, как мы равняемся. Мастер-сержант обводит нас тяжелым взглядом: — Повторяю, по команде «Равняйсь!» все, кроме правофланговой, поворачивают голову направо. Правое ухо выше левого, подбородок приподнят. И выравниваются так, чтобы видеть грудь четвертой от себя. Всё понятно? — Сэр, так точно, сэр! — правильно отвечать мы уже научились. С третьего раза. — Р-равняйсь! Блин, мужик, имей совесть! Какая строевая в первый день?! Мы же девицы гражданские, даром, что «боевыми кораблями» числимся. Старательно задирая подбородок, поворачиваю голову, наблюдая четвертую от меня грудь… Ничего так грудь. Вполне. На правом фланге у нас, понятно, линкоры, за ними ударные авианосцы, затем, линейные крейсера, потом я (весь такой особенный), за мной тяжелые крейсера, эскортники, ну и всякая мелочь. Так что, поворачивая голову направо, невольно наблюдаешь увеличение «калибров» по возрастающей. — С-смирно! Ну наконец-то! Не прошло и получаса. Но если сейчас маршировать заставят… обед нам не грозит, дай бог, чтобы ужин мимо не пролетел. Мастер-сержант чеканит шаг к начальнику нашего курса, капитану 2-го ранга Кодаи Сато. Этакому классическому японцу — невысокий, худощавый, подчеркнуто вежливый. Говорит всегда негромко, четко проговаривая английские слова. Нет, инструктора здесь тоже дурниной, как в голливудских фильмах, не орут и бешеной слюной в лицо не брызгают, но всё равно… команды гаркают так, что чаек за милю от нас в воздух подбрасывает. Приняв доклад, что все мы на месте, построены, проинструктированы, рвёмся и готовы, начальство снизошло до команды «вольно». — Вольно! — судя по тому, как репетует приказ начальника мастер-сержант, будь его воля, мы бы тут и строевым походили, и песни попели, и носочек потянули… Просто, чтобы прониклись и осознали, что гражданка кончилась и тут нам не здесь. Японец делает шаг вперед, обводит наш строй ничего не выражающим взглядом, и у меня начинает противно ныть в животе. Есть хочется! А он сейчас явно речь на час-другой толкнет. — Господа курсанты… Хм, вообще-то мы вроде бы курсантки. — …добро пожаловать в Восточное военно-морское училище Объединенного флота ООН… Ну вот, что я говорил! Обед переносится на ужин. Твою ж мать. — …сейчас вы отправитесь на обед, затем, вас познакомят с инструкторским составом. После чего вам будет предоставлено личное время на обустройство. Вечерняя поверка в девятнадцать ноль-ноль. Ужин в девятнадцать десять. После ужина желающие могут обратиться к старшему инструктору Стенфорду для посещения бассейна. Вопросы есть? — Сэр… — пищит кто-то из мелких, по-школьному вытягивая руку вверх. Отчего на лице мастер-сержанта возникает целая гамма эмоций, словно лишь присутствие старшего по званию удерживает его от смачного фейспалма. — Курсант, перед тем, как задать вопрос, следует представиться. — Сато напротив, как подобает истинному японцу, невозмутим. — Ой, Линда. То есть, легкий крейсер «Линдер». Сэр. Можно спросить? — Разрешаю, курсант. — А как домой позвонить? А то мобилку забрали, сказали нельзя, а с этой не позвонишь. — Раз в неделю, в воскресенье, у вас будет тридцать минут на звонок родным. Заявку подавать минимум за сутки, старшему инструктору курса. Ещё вопросы? Народ молчит. Переваривает образчик армейского порядка — хочешь чего-то, сначала получи разрешение. — Вопросов нет, — констатирует начальник, кивая инструктору: — Командуйте, мастер-сержант. Что, и всё? Речей не будет?! Товарищ Сато, я вас почти люблю! Радостный сержант, козырнув, награждает нас многообещающим взглядом. — Курс… р-равняйсь! Смирно! Направ-во! А-атставить! Армия. Мать твою.***
Столовая мне понравилась. Кормят хорошо. Вкусно и много. Причем, по принципу «шведского стола» — бери, что хочешь, сколько хочешь. Без дурацких приказов «К приёму пищи приступить!» и работы ложками на время. Затем, снова построение и знакомство с закрепленными за нашим курсом инструкторами — очередными «шкафчиками» и «комодиками». Такое впечатление, что их тут как в петровскую лейб-гвардию набирают — рост не ниже, плечи не уже… Что, если подумать, не так уж и невероятно. Они же с нами постоянно будут, а куча суперменистых девиц — коллектив для здоровья не самый полезный. Даже у малолетки, вроде эсминца, дури (в обоих смыслах) вполне хватит, чтобы не самому хилому мужику что-нибудь сломать, просто толкнув посильнее. Пока знакомились, мимо пробежал строй второкурсниц. Отчего мне резко погрустнело. Очень уж привычно они бежали. Прямо-таки кожей ощущались долгие месяцы тренировок в столь нелегком деле. В общем, инструкторский состав нас немного постращал, чуток подбодрил и заверил, что в Школе из нас сделают настоящих Дев Флота… То, что сделают независимо от нашего желания, вслух не говорилось, но очень отчетливо подразумевалось. Под конец, обрадовали новостью, что до начала учебного года всем необходимо пройти школьную медкомиссию. И плевать, что я эту клятую комиссию почти неделю в Центре проходил. «Это было там, а вы теперь здесь. Ещё вопросы будут, курсант?». Да, какие уж тут вопросы. Впору затянуть бессмертное от Status Quo: «Оу-о, теперь ты в армии…».***
Нет, всё же кое-чем Школа от армии отличается в лучшую сторону. Например, кровати. Не армейские, где неизвестно что толще, матрас или простыня, а вполне удобные, словно в гостиничном номере, с невесомым одеялом в нормальном пододеяльнике и здоровенной подушкой. Правда, валяться на них днём всё равно нельзя, ибо «с подъема и до отбоя кровать курсанта должна быть заправлена и находиться в образцовом состоянии». Нда. Ну хоть кантик отбивать не надо. Или надо? Покрывало-то тоже есть. Пусть оно не шерстяное, но когда это кого останавливало? (1) Решив не бежать впереди паровоза, я просто заправил кровать поаккуратней. Вот прикажут, тогда и думать будем, где дощечки брать, а то у тапочек подошва ни к черту не годится — мало того что мягкая, так ещё и с протектором. Закончив приведение комнаты в надлежащий вид (даже сбегал до дежурной за ведром с тряпкой, чтобы пыль протереть) и распихав вещи по шкафу с тумбочкой, глянул на часы. Убедившись, что до ужина ещё далеко, взялся знакомиться со стопкой брошюрок под наименованием «Правила внутреннего распорядка Восточного училища Объединенного флота ООН». И правильно сделал. Ибо на ночь это лучше не читать. Сижу вот, изучаю режим дня, и чувствую, как отсутствующие волосы подмышками шевелятся. Поскольку документ страшной силы. Итак: Подъем флагманов — 6:20. Подъем личного состава — 6:30. Затем построение, зарядка (Полчаса на зарядку? Попой чую — будем много бегать), ещё полчаса на умыться-оправиться. Дальше завтрак, в 7:30. После него развод на занятия, сами занятия, снова занятия, ещё занятия… и только в 14:30 обед. Ахринеть! А я ещё удивлялся, куда мне столько тетрадей. После обеда полчаса личного времени и… практические занятия до самого ужина, то есть до 19:00. Но зато после ужина прям курорт — аж два часа личного времени. Ну и под конец — вечерняя поверка, вечерняя прогулка (однозначно, снова бегать), подготовка ко сну и, видимо в награду за дневные издевательства, отбой. Ровно в 22:00. Пересчитав на пальцах часы дневных занятий, я заглянул в тумбочку, так же пересчитал количество учебников… содрогнулся. Мать моя судоверфь, куда я попал?!