Петра (набросок к заявке)

      По идее, за завтраком следует Подъём флага. Ровно в 8:00. Построение экипажа на палубе, команда вахтенного офицера, равнение, гимн… Обязательная ежедневная церемония на любом боевом корабле или в военной части. Впрочем, в тех же Штатах не только армейцы так развлекаются, но и многие госучреждения, школы, университеты и даже некоторые семьи. Причём безо всякого наигрыша или фиглярства, предельно серьёзно — на лужайке перед домом выстраивается вся семья и по команде главы на флагштоке поднимается звёздно-полосатое полотнище. «Ну тупы-ые» — как один юморист шутил. То ли дело в России — приколотили флажок к фасаду и раз в год его постирать снимают. А уж если кто-нибудь у себя перед домом Государственный флаг РФ поднимать начнёт… либерда отечественная животики от смеха понадрывает, надушенным пальчиком в «тупого поцреота» тыкая. Хорошо же?       Правда, как-то так получается, что в России нет-нет, да появляются разные недоумки, способные ради лайков в «инстаграммчике» сосиски на Вечном огне жарить, а вот в Штатах никому и в голову не придёт пикничок со стримом на Арлингтонском кладбище закатить. Так что порой задумываешься невольно, а может и в России стоило бы с детства к уважению государственных символов приучать? Вот прямо с детского сада? Может тогда и недоумков поменьше плодилось бы? Вопросы, вопросы…       Впрочем, у нас сегодня тоже без церемоний. Корабль хоть и стоит на рейде, но официально-то мы в боевом походе, а в этом случае флаг поднимается при выходе в море и спускается при возвращении на базу. Так что сегодня у нас по плану отработка охраны носителя во время стоянки на внешнем рейде. Но это после обеда, а вот до него самоподготовка.       Допив последний глоток компота и с некоторым сожалением отставив кружку, я окинул взглядом подобравшихся малышей:       — Так, детёныши, у вас час, чтобы освежить в памяти «Правила безопасности при легководолазных работах».       У малышни вытянулись мордашки, а в глазёнках поселилась вселенская тоска.       — Фла-агман… — в один голос заныли Ленка с Миной.       — Не поняла? — я приподнял бровь, демонстрируя удивление.       — Флагман, на корабле вряд ли имеются гидрокостюмы подходящего для нас размера, — тихо заметила Кира.       — Да? — я сделал вид, что задумался, а детёныши посветлели мордашками, радостно заёрзав.       Ненадолго.       — Кира, а ты не помнишь, до какой глубины допускается использование стандартного комбинезона надводных канмусу? — словно бы в сомнении протянул я.       — До шестидесяти метров, — упавшим голосом призналась наша умница.       — А глубина погружения при легководолазных работах? — подбодрил я её.       — Двадцать метров, — ответила Кира едва слышно.       — А значит, что?       — Мы можем использовать наши обычные гидрокомбинезоны.       Поднявшись на ноги, я окинул подчинённых холодным взглядом.       — У вас ровно час. Зачёт будет принимать старшина водолазной команды.              Разрешат ли мне устроить народные купания? Пф! Куда они денутся. Во-первых, если в советском, а теперь уже российском ВМФ вообще всё наглухо запрещено, то в американском (и, соответственно, натовском) отношение к технике безопасности… ну, попроще. Сильно. Нет, не раздолбайское, просто вот этот принцип: «а вдруг чего случится, лучше нахрен всё запретим» отсутствует. Самый простой и наглядный пример: все неоднократно видели фотки американских морячков, беспечно сидящих в дверном проёме чешущей над кораблём вертушки. Для американцев обычное дело. А вот в ВМФ СССР матросика, вздумавшего бы во время полёта боковую дверь открыть и усесться, ножки свесив, распяли бы раз шесть за злостное нарушение техники безопасности.       И надо сказать, американский подход мне как-то импонирует, поскольку заставляет своей головой думать. Не пристегнулся страховочным ремнём и с вертушки выпал? Сам себе идиот. Получи премию Дарвина, если погиб, или лечение за свой счёт (ибо идиотам страховка не положена), если каким-то чудом выжил.       Во-вторых, я же не с бухты-барахты сейчас приду к старпому и заною: «Дяденька, можно мы поныряем?», нет, я вполне официально вписал в учебный план занятия по выживанию. И куратор этот учебный план утвердил. Правда, вряд ли он мог себе представить, что под «Тренировками по выживанию» я подразумевал ныряние под воду… но это уже мелочи.       — Разрешите, сэр?       — Мисс Петра, — сидящий за заваленным бумагами столом офицер поднял голову. — Прошу, проходите.       — Сэр, пока мы стоим на рейде, я хотела бы провести тренинг по выживанию, — объяснил я причину визита.       — Кхм, — отложив распечатку, старпом чуть нахмурился, видимо, пытаясь понять, что я имею в виду.       Ну в самом деле, какие навыки выживания нужно тренировать канмусу, если море для них естественная среда и спасательные средства, без которых человек не выживет, нафиг не нужны?       Озадаченно побарабанив пальцами по столу, офицер налил себе минералки, отхлебнул, явно выигрывая время, наконец, всё же признал поражение.       — Не могли бы вы уточнить, какой именно тренинг?       — Погружение под воду, — спокойно пояснил я.       Старпом подавился минералкой, закашлявшись, и уставился на меня круглыми глазами.       Мда, судя по откровенно охреневшему виду, человек впервые в жизни видит канмусу-надводницу, которая сама (сама!) просится под воду. И я его в общем-то понимаю, хотя в Школе есть обязательный курс легководолазной подготовки*, большинство моих однокурсниц под воду палкой не загонишь. Так что вся наша подготовка по факту сводится к тому, что новоиспечённых канмусок приучают не паниковать, под водой оказавшись. А то у некоторых до натуральной истерики доходит.       Реальный случай, кстати. В Школе для погружений сооружён специальный бассейн трёхметровой глубины и надо просто спуститься по лестнице и просидеть под водой пять минут. Так одна из девчонок-авианосцев по горло в воду спустилась и зависла. Вцепилась руками-ногами в лестницу и завыла сиреной пароходной. Глаза как блюдца, стеклянные, лестницу (из тридцатимиллиметрового прутка, между прочим) словно кулёк бумажный смяла, и воет на одной ноте. Бр-рр.       Оторвать смогли, только воду в бассейне спустив.       Вытащили, кое-как чаем отпоили, и к психологу повели. Нифига не помогло. На следующий раз та же история — вцепилась в лестницу и ревёт.       А на третьем занятии наш адмирал появился. Девчонку трясёт натурально, а он спокойно подошёл, отдал фуражку адъютанту, встал рядом с девчонкой на бортик и за руку её взял. Тут уже всех наблюдавших затрясло, а адмирал невозмутимо: «Курсант, на счёт «три» спускаемся». Ну и девчонка, то ли настолько офигела, что позабыла бояться, то ли настолько испугалась покалечить человека, что про страх перед погружением забыла… в общем, даже не пискнула, чуть ли не строевым шагом по лестнице отчеканив. Правда в воде они всего минуту пробыли, всё же люди не канмусу — десять минут не дышать не могут — но хватило и этого. Всем, что характерно.       Мы потом целый день, как пришибленные ходили, даже не зная, что думать. Вот так вот взять трясущуюся от страха канмусу за руку и затащить под воду… это, блин, как вообще?! Невольно начинаешь во всякие байки верить, типа, той, что, когда «Каталину» нашего адмирала в трёхстах километрах за чертой сумрака сбили, он трёх примитивов, которые к тонущему самолёту кинулись, голыми руками поймал, стропой парашютной связал, и в спасательный плот запряг. Потом погрузил в плот двух выживших членов экипажа и вот так, на упряжке из тварей, выбрался. А то, что патруль, подобравший дрейфующий на линии сумрака плотик с едва живыми людьми, никаких глубинных рядом не заметил, так тут всё просто — адмирал ведь и сам раненный был, триста километров до черты держался, а как выбрались, сознание потерял. Потому твари сбрую перегрызли и сбежали.       Или может кто-то в официальную версию верит, что экипаж сбитого над дикой стаей самолёта смог три сотни километров в сумраке на плоту проплыть?       — Погружение под воду?! — к старпому вернулся дар речи.       — Так точно, — спокойно отчеканил я.       — Но причём тут выживание?!       — Нахождение под водой входит в базовый курс, — чуть удивлённо пояснил я.       — Разве? — моргнул старпом.       — Можете уточнить у нашего куратора, мистера МакКинли, — пожал я плечами. — Нахождение под водой у многих канмусу вызывает панику, поэтому в базовый курс выживания ввели обязательные тренировки. А то как-то глупо утонуть только потому, что испугалась.       — Так, — с силой растерев виски, старпом тряхнул головой, — давайте ещё раз уточним… Присядьте.       Мысленно вздохнув, я устроился на стуле. Люди. С ними иногда на редкость трудно. Нет, я знал, что будет непросто, что старпом всполошится, но прямо запретить мне организовать учебное погружение он всё равно не может. Запись в учебном плане есть? Есть. Зачёт мои детёныши сдадут? Сдадут (пусть только попробуют завалить). Значит, никаких формальных причин для отказа нет. Хотя старпом пытается, вон, даже капитан-лейтенанта Джовани, командира водолазной группы, на подмогу вызвал.       — Мисс Петра, вы же понимаете, что погружения в бассейне и погружение в море — это совсем разные вещи! — попытался воззвать к моему рассудку появившийся в каюте главный ныряльщик, едва поняв, что я, собственно, собираюсь делать.       — Именно, что понимаю, мистер Джовани, — холодно отрезал я. — Потому и вписала данное занятие в план. После Школы нас не в бассейн служить отправят, знаете ли.       — Кхм… — каплей смутился.       — Мисс Петра, в любом случае, у нас на борту просто нет подходящих гидрокостюмов, — пришёл ему на выручку старпом, сурово хмуря брови. — А в купальниках я вас в воду не пущу. У нас не круизное судно, знаете ли!       — Сэр, стандартный гидрокомбинезон канмусу допускает использование на глубинах до шестидесяти метров, сэр, — отчеканил я официальным тоном.       Старпом с надеждой покосился на главного ныряльщика, но тот в ответ лишь удручённо кивнул, подтверждая.       Беззвучно выругавшись, старпом перевёл взгляд на меня, сделав ещё одну попытку:       — Без сдачи зачётов…       — Мои сдадут, — заверил я раздражённо. — Принимать будет водолаз-инструктор старшина Камински или сам господин капитан-лейтенант.       — Лучше Камински, — буркнул каплей. — Я подпишу.       Я согласно кивнул. У старшины звание, конечно, поменьше, зато опыта куда больше.       Помолчав, люди переглянулись, наконец, старпом обречённо вздохнул:       — Вы уже составили план занятия?       — Разумеется, — я протянул ему рабочую тетрадь. — Ничего особенного. Просто спустимся под воду на пару метров, борт поскребем, не просто же так в воде болтаться.       — Борт?! — немедленно взвыл каплей. — Никаких погружений у борта!       — Мистер Джовани…       — Нет, я запрещаю…       — Сэр…       — Чтобы вас, соплюх, под корабль затянуло?!       Копившееся у меня внутри раздражение буквально вскипело, превращаясь в ярость. Какого буя меня, флагмана 1-го ранга, через слово перебивают?! Они тут совсем уже охренели, что ли?!       — Господин капитан-лейтенант, извольте сначала выслушать, а потом уже вопить, как институтка при виде мужского члена, — резко выпрямившись, отчеканил я ледяным тоном.       Каплей, запнувшись на полуслове, умолк. Старпом рефлекторно дёрнул рукой, словно собираясь проверить, застёгнут ли воротничок… Повисла тишина.       Окинув людей холодным взглядом, я глубоко вдохнул, загоняя злость поглубже.       — На корабле есть водолазная беседка для осмотра и очистки борта. Работать мы будем с неё, парами — двое под водой, двое в катере, на страховке. Руководителя погружений назначите вы, господин капитан-лейтенант. Вопросы?