- Ты же парень! - Да ну?

Глава 3. Помни о прошлом и не забывай, что впереди будущее. Эти слова стали нашим клише. Вроде, я моментально уснула. Не уверена, что мне что-то снилось, я провалилась прямиком в темноту. Просыпаюсь от некого шороха со стороны кровати Ани. Я вскакиваю, как ошпаренная, и тянусь к настольной лампе. Сердце готово выпрыгнуть из груди. — Черт! Ты меня напугала! — шепчу я, увидев лицо соседки, когда свет наполняет комнату. На улице еще темно. Сквозь помутненный взгляд, гляжу на часы, время только второй час. Меня вырубило всего лишь на несколько минут. Откидываюсь обратно на кровать. Аня не собирается ложиться. Это становится понятно, когда она не переодевается в свою пижаму. Хоть и беспрерывно копошится у себя в вещах. — Ты будешь в бешенстве, — говорит она, доставая из чемодана джинсы. — Прежде, чем ты начнешь меня отговаривать, скажу, что на кону тысяча баксов. Они уже зарезервированы на счету у Малиновской. Ну, конечно же. Как же сразу не догадываюсь, что Кате все-таки удалось найти себе забаву. Я закатываю глаза и утыкаюсь головой в подушку. Черт, моей подруге промыли мозги. Не надо было оставлять ее там. Я была так поглощена своими воспоминаниями, да и действительно надеялась, что Аню так просто не проймешь. Не подумала о том, что кто-то все же может согласиться на пари. Я скидываю одеяло куда-то на пол и сама сползаю на паркет. Его прохлада еще больше пробуждает меня. Придвигаюсь к Ане, перехватывая ее ладони, сжимая в своих. — Прошу, не делай этого. Кому, как не тебе знать, чем все это заканчивается? — В этом и дело, что я не знаю. Ты всегда была в гуще событий, а мне оставалось лишь наблюдать за тем, как ты отрываешься. Живешь, Бека. — Отрываюсь?! Я лишь делала все, чтобы насолить гребанной директрисе. Это был жуткий переходный возраст. Знаешь, как сейчас жалею о том, что вытворяла? Это риск на исключение. Ты серьезно этого хочешь? Сейчас?! Решила наверстать упущенное экспресс курсом? Я вскакиваю на ноги, начинаю мерить комнату шагами. Хотя мне и так уже давно известны ее параметры. Делаю вдох, измучено провожу ладонями по лицу. Такое падение дорого ей обойдется. Закрутить роман с парнем из параллельной школы, а теперь заключить пари с Малиновской. Что с этой вселенной не так, раз она решила, что махнуться со мной ролями должна именно Аня? Я убавляю свой тон на половину, боясь, как бы сейчас кто не решил заглянуть к нам на вечеринку. Соседка продолжает собираться, заматывает свои волосы в хвост. Моя прошлая натура берет надо мной верх, и я спрашиваю: — Что она предложила? — Сфотографировать парней в мужском общежитии. Она произносит это настолько будничным тоном, будто выбирает, с какой начинкой съесть круассан на завтрак. А мое сердце падает в пятки, а мозг просто отключается. У Малиновской окончательно, бесповоротно поехала крыша. Я не стукач. Но с этим надо что-то делать. Сейчас бы пошла к коменданту, пытаться ее пробудить, вразумить и все рассказать. Но меня останавливают две вещи: сейчас глубокая ночь, а Аня продолжает говорить. — Это плевое дело, только выслушай. Я уже списалась с Роем, — она помахивает своим смартфоном перед моим лицом, будто это та вещь, которая спасет ее от отчисления. — Он встретит меня у границ ограды. Он сделает все. Не придется даже заходить на их территорию. Я даже не нахожу, что сказать. Понимаю, что сейчас только начало учебного года, а я уже эмоционально опустошена. Все те дни, проведенные в медитации и в поиске себя, убегают от меня в один миг. Сажусь обратно на кровать, непроизвольно начинаю потирать переносицу. Голова гудит, толи от вина, толи от этого дурдома, и на удивление для самой себя, говорю: — Не факт, что в течении этого года мне вообще предстоит увидеть других людей, хоть познакомлюсь с Роем, — не верится, что это мои слова. Правильная часть меня, с которой я подружилась всего лишь в этом году, машет мне ручкой на прощанье и выходит, громко захлопывая за собой дверь. Раздается стук и заходит она, чертовка Бека, которая скучала по баловству в стенах школы. Черт, это точно не раздвоение личности? На моем лице не видно энтузиазма, что не сказать о Ане. Она радостно подскакивает ко мне и передает фонарик. Откуда у нас вообще здесь фонарик? — Если кто-нибудь нас спалит, здравствуй общеобразовательная. Или что еще хуже, домашнее обучение, — я стягиваю с себя, когда-то успевшую пропотеть, майку, и надеваю что-то более удобное и подходящее для подобных вылазок. Старая серая водолазка пришлась как раз кстати. Давно собиралась ее выкинуть. Аня смотрит на меня, явно намереваясь толкнуть речь. И я не ошибаюсь. — Ты не обязана идти со мной. Да, не спорю, с тобой мне будет спокойнее, ты более матерая в нестандартных ситуациях. Но так или иначе, в это ввязалась я одна. Я ничего не отвечаю на ее изъяснения. То, что я согласилась идти с ней — это решение уже на моих плечах: — Идем, домашнее обучение ждет. — Меньше об этом говори и на метр не приблизимся к кабинету Элизабет, — ворчит Аня, приоткрывая нашу дверь и выныривая головой наружу. — Путь свободен. Готова? Она поднимает свой мизинец в воздух, и я рефлекторно копирую это движение в ответ. Она дружелюбно улыбается, как и я, и выходит в коридор. Все так же ни черта не видно, а включать фонарики слишком рискованно. Я усмехаюсь, напоминая себе, что все это дело одно сплошное рискованно. Приходится наощупь пробираться на первый этаж, а потом спускаться еще ниже по винтовой лестнице, прямиком к запасному выходу. Боже, как она скрипит. Приходится спускаться по очереди, к сожалению, вес двоих она тихо не переносит. Кажется, она здесь самая древняя, а с учетом того, сколько здесь было выпусков… В общем, древняя. Боюсь, если случится что-то непредвиденное, как только все ломанутся к запасному выходу, она не выдержит натиск всех учеников. — Бека, тут замок! — Аня в доказательство своих слов дергает пару раз, пробуждая невероятный грохот. Шикую на нее, направляю, предварительно включенный фонарь в ее руке, обратно на замок, пока она меня в конец не ослепила. — Спокойно, у меня есть ключ. И пока ты не начала расспрашивать меня, откуда он, скажу, что давай оставим этот разговор на потом. Сейчас вообще не до этого. Я отворачиваюсь от нее, успев заметить, как она через силу пытается не завалить меня вопросами. Этот выход я использую для благоразумных целей, но о них никто не должен узнать. Просто щелкнув задвижку вверх, стараюсь как можно тише снять ее с цепи. На самом деле здесь чертовски пыльно. Надеюсь, спускаться сюда кто-либо из администрации в ближайшее время не собирается. Восхваляю всем богам нашу директрису за то, что она еще не поставила камеры по таким захолустьям. Она отдает дань средневековью. Аня деликатно стаскивает цепь и так же медленно приоткрывает дверь, ненамного, лишь бы мы протиснулись боком. Весь низ снаружи успел зарасти травой. В нос ударяет свежий воздух. Как же тут хорошо! Голова сразу проветривается. Аня хватает меня за водолазку, привлекая внимание к себе и тянет за собой, в сторону параллельной школы. Ладошки потеют, а мурашки по спине еще раз напоминают о том, что нас ждет в плохом случаи. Да, знаю, я уже достала разводить тут сопли, но ничего с собой поделать не могу. С каждым шагом по темным зарослям кажется, что кто-то наблюдает, что все уже знают о нашем ночном побеге. С Аней стараемся не шептаться, пытаемся слиться с местностью. Фонарик тоже приходится выключить и идти в потемках, от этого весь наш парадный двор выглядит вдвойне устрашающим. Ее телефон светится, оповещая о звонке, либо о полученном сообщении. Мы обе прижимаемся к столбу какого-то дерева, чтобы отдышаться. Мы шли так быстро. Не знаю как Ане, но мне определенно хочется поскорее с этим покончить. Ей действительно звонят. Она уже собирается ответить, но я быстро пресекаю это, стараясь более убедительно показать своими руками, что так делать не надо. Она переходит на переписку, а я смотрю туда, откуда мы пришли. Было так темно, что тяжело хоть что-то разглядеть в этих зарослях. Мы не знали, как далеко нам придется еще идти к изгороди. Наш план был таков, что просто пойдем в том направлении, которое было видно из нашего окна. Рано или поздно мы должны будем на что-то наткнуться. Не знаю, как она смогла найти коннект со своим парнем, но все это сейчас выглядит очень странно. Она прямым текстом попросила его встретить ее для того, чтобы он сфотографировал своих одноклассников? А почему, собственно, нельзя было сделать ему фотографию и ей переслать по почте? — Рой сказал, что уже ждет нас, ждет у забора. Он будет светить телефоном, мы не должны его пропустить, — мы беремся за руки и идем дальше. Может быть, все это действительно будет легко? Здесь так тихо, слышно только, как ветер немного колыхает ветви. И тут только мы. Спокойно вернемся в комнату, а уже с утра пойдем на занятия, сделав вид, что ничего этого и не было. Останется только замаскировать синяки под глазами и попробовать смыть с себя все признаки этой бессонной ночи. Выпить крепкий кофе, по возможности, где-нибудь достать энергетик. Через пару минут мы видим маленький свет. Аня ускоряет шаг, а моя персона не собирается гнаться за ней, так что она опережает меня. В любом случаи, мне не за чем спешить. Становится жутко интересно: на самом ли деле Рой такой, каким его описывали, или у Ани сложился слишком романтизированный образ на почве влюбленности? Перед нами все такой же выстриженный газон, лишь в некоторых местах, на самой границе, показываются кусты. Чугунные прутья, высотой, наверное, метра три, лично мне внушают доверие и ощущение неприступности. Хоть и было темно, но эти жуткие пики на концах трудно не заметить. — Привет, — немного неловко шепчу я, улавливая силуэт мальчишки, стоявшего на той стороне. Признаюсь честно, я испытываю дискомфорт, находясь рядом с парнями. В этом не виноват уклон нашей школы, напротив, она здорово меня защищает от этой неизвестности, мне это нравится. Но я не смогу вечно здесь оставаться и прятаться от неизбежного. Рано или поздно мне будет нужно спокойно сосуществовать рядом с мужчинами, почему бы не начать делать это сейчас? Замечаю, как они переплетают свои пальцы, протиснув свои руки через ограду. Это выглядит так естественно и эксцентрично одновременно, что и не знаю, куда себя деть. — Привет, — отвечает Рой, переключая свое внимание на меня, но рук своих не размыкая. По телу невольно пробегают мурашки, мне жутко некомфортно от его пристального взгляда. Но боже мой, Аня ни капли не преувеличила. Хоть свет от телефонного фонарика не освещает все вокруг, но его глубокий синеватый цвет глаз трудно не заметить. Думаю, при свете дня, в них действительно можно утонуть. — Я вам этого не говорил, но здесь спил в заборе. Не знаю, чья из школ это сделала, но пока это единственная брешь, которую не успели заделать. Аня подпрыгивает от неизвестного мне счастья, готовясь пролазить в проем. Рой аккуратно придерживает прут, отодвинув его. — Зачем? Мы же не собирались проникать к ним. Отдай ему телефон и просто подождем здесь, — я обхватываю ладонями холодные и шершавые прутья, будто пленник, посмотрев на Аню, которая уже успела прижаться к парню. Хоть мои слова и обращались к ней, но ответ даёт не она: — Я не оставлю вас здесь вдвоем. Мне пришлось выйти из заднего выхода, можно спокойно подождать там. Хотя бы немного, но свет присутствует. А в такой час до того места никому и дела нет. Мне самому было жутко здесь тусоваться в одиночестве. — Рой говорит так, будто не ведает о наших запретах. В его словах действительно проскакивает логика, но я могу предоставить доводов не меньше, почему нам лучше не соваться на территорию Горнштейна. Я уже собираюсь высказать их одну за другой, пока не слышу у себя за спиной непонятный шум. Мы все приседаем, а Рой прячет свет. Вдалеке начинает проглядывать какое-то мерцание, точнее, это свет от фар. А шум двигателя, вперемешку с потрескиванием гравия, заставляет меня больше не думать о выборе, кто где остается. Я быстро протискиваюсь между железками, отпуская при этом ругательства, будто это мой родной язык. Делать это в спешке оказывается не так легко и безболезненно, но лучше так, чем ждать нежданно-негаданно. Возможно, та машина просто уезжает с гостями или кому-то срочно приспичило отлучиться по делам. Но именно в эту секунду в моем организме зашкаливает адреналин, тело действует рефлекторно. Рой опускает прут в то же положение. Как он вообще смог его найти в такой темноте? Решаю не озвучивать свой вопрос вслух. Мы будто агенты под прикрытием. А если бы еще листва не шуршала под нами, будто дворник решил прибрать территорию, то нас вполне можно было назвать ниндзя. Как хорошо, что идти нам не так далеко. Я уже вижу, как их общежитие действительно почти ничем не отличается от нашей. Будто иду к себе домой. Наконец, добравшись до нужного места, я обессилено скатываюсь по кирпичной стене, пытаясь восстановить сбитое дыхание. Аня передает юноше небольшой фотоаппарат, и у меня немного начинает складываться пазл. А Малиновская не так глупа, как порой себя выставляет. Подруга целует его на прощанье в щеку и садится подле меня, обхватывая мою руку. Когда адреналин проходит, температура тела приходит в норму, становится зябко. Сколько, интересно, потребуется на это времени? Я не зайду внутрь, хватает того, что я вообще оказалась на этой стороне. Сейчас так не хватает теплого одеяла. — Как он тебе? — выдавливает из себя Аня, прерывая мои сладкие грезы, возвращая в непутевую реальность. Подумав с минуту и посмотрев куда-то вдаль, откуда мы недавно пришли, я тихо произношу: — Прости, но эти несколько минут, что мы провели в темноте, не смогли сказать мне, какова его натура, — я усмехаюсь ее странному вопросу. На что еще она надеется? Больше половины времени нашего совместного пребывания мы шли в молчании. Я приглаживаю выбившие пряди волос и обнимаю себя руками. Мы обе с удовольствием зеваем, но понимаем, что сейчас не время сладко дремать. — Я рада, что ты здесь со мной. — Ну да, не будь меня, ты бы уже убежала к нему в комнату, — Аня пихает меня в бок, а я тихо посмеиваюсь. — Будь со своими чувствами осторожна. Мы еще молоды, не дай ему погубить тебя. — Изрекаешь, как истинный философ, — она начинает тихо посмеиваться куда-то мне в плечо, от чего и у меня невольно приподнимается настроение. Действительно, не мне говорить, как должны вести себя влюбленные. У каждого свой путь, наполненный ошибками. И у кого-то этот путь проходит прямо сейчас.