Прощай, одиночество

      Сэйрейтей встретил Томоэ… да никак особо не встретил. Ни тебе оркестра, ни красной ковровой дорожки, ни каравая. Ну и ладно, не такого уж высокого полёта она птица, чтобы ждать чего-то подобного.       В кимоно было жутко неудобно, Томоэ успела от него отвыкнуть, да ещё эти пресловутые белые журавлики на красном фоне. Канзаши в пышных чёрных волосах тихонечко позвякивали крохотными бубенчиками. Какой дурак вообще придумал привязать к украшению эти звенелки? В общем и целом Томоэ чувствовала себя просто кошмарно!       Чем дальше она шла, чем громче звучали её шаги по пустому коридору, тем меньше решительности у неё оставалось. В душе поселился червячок страха — а что дальше-то? И вообще, почему такие вопросы решает главнокомандующий Готей 13? Да, её дед, бабушка и отец были шинигами, все принадлежали к первому отряду, но почему вдруг вспомнили про неё? Что такого случилось в семье, что срочно понадобилась она? Почему в дела аристократии вмешался Готей 13? В душу закрались самые страшные подозрения.       Тачибана Морисаки остановился у высоких дверей и после короткого стука распахнул их, да так и замер на пороге, глупо моргая. Томоэ, сделав шаг в сторону, чтобы лучше видеть, тоже замерла и поспешно опустила голову — тринадцать пар глаз резко смели последние крохи оптимизма. А если учесть, что эти самые глаза принадлежали капитанам…       Опустила голову ещё ниже. Нет, лучше бы она была в форме шинигами, честное слово. Томоэ была уверена, что именно это кимоно в большей степени вызывало любопытные и подозрительные взгляды.       — Прошу прощения, — произнёс Тачибана и попытался закрыть дверь, но его остановил голос главнокомандующего:       — Нет-нет! Подожди! Мы уже закончили, — сказал он, а затем обратился к капитанам: — Все свободны.       Томоэ благоразумно сделала шаг в сторону и всё так же продолжала смотреть себе под ноги. Правда, это не особо помогало. Градус любопытства во взглядах резко возрос. Каждый капитан, проходящий мимо, считал своим долгом бросить на Томоэ долгий, изучающий взгляд.       Ей это совершенно не нравилось. Каким-то невероятным образом она почувствовала, как один из взглядов опустился на её занпакто. Это Томоэ не понравилось ещё больше. Резко вскинула голову и посмотрела на проходящих капитанов. Но кто из них? Мужчины… женщины… многие лица ей были знакомы, но вспоминать сейчас кто есть кто совершенно не хотелось. Если всё сложится удачно, ей вообще не придётся контактировать с этими товарищами.       — Бьякуя, останься, — раздался негромкий голос главнокомандующего, когда почти все капитаны покинули зал.       Томоэ повернула голову и посмотрела на остановившегося. Ей подумалось, что не хватает только таблички «Аристократ типичный». Сдержанный, холодный и совершенно невыразительный взгляд, который Томоэ так хорошо знала — её собственный дед тоже умел так смотреть на окружающих. Вот во взгляде отца так и сочилась неприязнь, а по глазам стоявшего перед ней мужчины и не поймёшь, что у него там в голове крутится.       Таким взглядом обладала и свекровь Томоэ — и пусть женщина никогда ничего не имела против неё и наоборот, приняла в семью как родную, порой Томоэ передёргивало от этого холодного выражения.       Лицо у него было тоже невероятно аристократичное, Томоэ вообще подумалось, что этот шинигами больше похож на фарфоровую куклу — слишком правильные черты лица, слишком утончённые. Разве что сдвинутые к переносице брови и этот мало что выражающий взгляд портили всё впечатление. Гордость, честь и достоинство так и лезли из всех щелей его образа!       — Заходите.       Томоэ, коротко кивнул оставшемуся капитану, вошла в зал и остановилась в нескольких шагах от дверей.       — Томо-чан! — воскликнул капитан первого отряда, делая несколько шагов к ней. — Ну надо же, как ты выросла! Тебе когда-нибудь говорили, что ты очень похожа на Чисато-чан? — улыбнулся он.       — На бабушку? — удивилась Томоэ. — Нет, — покачала головой. — Не говорили.       — В самом деле? Жаль. Что ж, Бьякуя, позволь представить тебе Цубасу…       — Ямато, — тут же перебила его она.       — Что?       — Ямато, — повторила она. — Моя фамилия — Ямато. Я, знаете ли, замуж вышла.       — Ах, вот как… — немного удивлённо протянул Кьёраку, но почти тут же на его лице возникло снова этакое беззаботное выражение и улыбка, и он продолжил: — Так вот, Ямато Томоэ — ближайшая родственника малышки Хитоми. Да-а-а… — протянул он, вздохнув. — Нам понадобилось целых десять лет, чтобы найти тебя, Томо-чан.       — Я старалась, — вежливо улыбнувшись, произнесла она. — Мне очень не хотелось закончить свои дни в тюрьме или на плахе.       — Вы могли вернуться, — негромко произнёс Бьякуя.       — Не могла, — покачала она головой. — Потому что я не знала, зачем вообще покинула Общество душ. Да и… возвращаться туда, где тебя не ждут — это как-то грустно.       — Да-да, хорошо, что мы тебя нашли, — поспешно сказал Кьёраку.       — И зачем же?       — Понимаешь, какое дело… Тебя не было в Обществе душ больше ста лет.       — Что-то около ста семидесяти, — кивнула Томоэ.       — Да, за это время много всего произошло. Мы, конечно, и раньше не жаловались на скучную жизнь, но было время, когда у нас что ни день, то новая маленькая катастрофа. А порой и не очень маленькая. В конце концов, всё зашло так далеко, что мы были вынуждены ввязаться в войну, принять бой…       — Да, я знаю в общих чертах.       — В таком случае ты знаешь, что не только с вражеской стороны было много жертв. Мы потеряли очень многих! Все они, безусловно, погибли за Сэйрейтей, защищая его до последнего вздоха, как и положено шинигами.       — Я знаю, что такое война, — кивнула Томоэ. — Я видела войны в мире живых. Это… — она не закончила фраза, опустив голову.       Война… там, на поле боя, погибли дед и отец Аюми-сан. Томоэ помнила, как вся их семья оплакивала погибших. По её щекам в тот день тоже катились слёзы.       — Да, — согласился Кьёраку.       Атмосфера тут же стала какой-то тяжёлой, печальной. Что ж, этим двоим наверняка пришлось не сладко в той войне. Они потеряли родных, близких, друзей… Вырвали победу жертвами и кровью. Сами сражались за то, что им было дорого. Конечно, для них это было тяжело.       Томоэ чуть наклонила голову набок и стала изучать стоявшего перед ней Кьёраку Шунсуя. Он был почти таким же, каким она его запомнила, разве что повязка на глазу добавилась, но шляпа, кимоно в цветочек и эта некоторая небрежность остались. Он совершенно не был похож на серьёзного человека и уж тем более на главнокомандующего Готей 13. Но это была его маска, вдруг подумала Томоэ. Может, чтобы усыпить бдительность предполагаемого врага, может, чтобы защитить себя самого. Что люди, что шинигами, какими бы сильными они не казались, их истинная природа слишком хрупка. У каждого есть свой защитный механизм, своя маска.       — Так вот, — вновь заговорил Кьёраку. — Клан Цубаса, к сожалению, потерпел поражение. Практически все его члены погибли. В живых остались лишь несколько людей, в том числе старейшина Саотомэ, Нобору и Хитоми.       — Старейшина Саотомэ… бабуля Мизуки, так? — удивлённо переспросила Томоэ.       И сто семьдесят лет назад старейшина Саотомэ, или как её называло младшее поколение, бабуля Мизуки, была дряхлой старушенцией с тихим скрипучим голосом. Она передвигалась по поместью медленно-медленно, как улитка, опираясь на крючковатую палку. Палка эта стучала чуть ли не на всё поместье. Но бабулю Мизуки в семье любили, особенно Томоэ — эта старушенция была очень доброй и справедливой, она очень тепло относилась к самой Томоэ. Признаться, она думала, что бабуля уже давно умерла, но нет, умудрилась даже пережить войну.       — Нобору, это..?       — Всю его родословную не назову, но, кажется, он выходец из побочной ветви. Если не ошибаюсь, Цуёши, твой отец, взял его в главный дом за его способности. Что ж, в самом деле талантливый парень, — довольно кивнул Кьёраку. — Как раз служит в первой отряде.       — Как и все мужчины дома Цубаса, — хмыкнула Томоэ. — И Хитоми…       — Дочь Томамори, твоего брата.       Томамори… Томоэ его почти не помнила. Да, они являлись братом и сестрой, но матери у них были разные. Пока Томоэ находилась в Сэйрейтее, Томамори лишь изредка посещал поместье вместе со своей матерью. Мать Томоэ это ужасно злило! Она постоянно ругалась из-за этого со своим мужем и однажды, никому ничего не сказав, исчезла из семьи, из Сэйрейтея, из Общества душ, прихватив с собой дочь. Думала, что её будут искать? Попытаются вернуть? Наивная, ведь отец так мечтал о сыне! А родилась ненавистная дочь…       — Значит, Хитоми.       — Семьи Ашэра и Рэнцу практически не пострадали, но…       — Это лишь побочные ветви, которые частенько являлись источником неприятностей для главного дома, — кивнула Томоэ. — Особенно Рэнцу.       — Верно, — кивнул Кьёраку. — Следующей главой семьи теперь предстоит стать Хитоми, но она ещё слишком мала, чтобы взять на себя такую ответственность. Поэтому бабуля… кхм… — он виновато улыбнулся. — Старейшина Саотомэ попросила нас, Готей 13, отыскать тебя, Томо-чан. Хотя, конечно, дела аристократии нас не касаются никоим образом.       — Тогда почему вы взялись за поиски? — поинтересовалась она.       — Потому что на то была воля Совета сорока шести. Уж не знаю, какой разговор состоялся у них со старейшиной Саотомэ, но они решили, что семья Цубаса не может просто так исчезнуть, ей необходимо помочь подняться на ноги. И для этого они решили дать тебе возможность беспрепятственно вернуться в Сэйрейтей.       — Просто так взять и вернуться?       — Совершенно верно, — кивнул мужчина. — Тебя не посадят в тюрьму, не казнят, вообще никак не накажут. Даже дадут право выбора: помочь дому Цубаса или же отказаться. Если ты откажешься — сможешь вернуться обратно в мир живых и жить там сколько захочешь. Ничего тебе за это не будет. Если согласишься — сможешь спокойно жить здесь, и опять же никто тебе ничего не скажет. Сможешь даже сдать экзамены в академии, закончив обучение, и примкнуть к одному из отрядов. А там, глядишь, и по карьерной лестнице поднимешься, — подмигнул ей шинигами.       — А в чём подвох? — прищурившись, посмотрела сначала на Кьёраку, затем на Кучики.       — Понятия не имею, — честно ответил первый. — Об этом тебе, наверное, лучше будет спросить у старейшины.       — Так… — Томоэ на какое-то мгновение задумалась. — То есть, я должна буду восстановить целый клан, взять опеку над Хитоми и… пока она не повзрослеет, исполнять обязанности главы клана? — уточнила она.       — Совершенно верно, — кивнул Кучики Бьякуя.       — Вы с ума сошли? — чуть приподняв в удивлении брови, посмотрела она на мужчин. — Я, кто совершенно ничего не знает о происходящем в Сэйрейтее. Я, кто пропустила столько перемен в Обществе душ! В конце концов, я совершенно не представляю, что надо делать и… — она вздохнула. — Это огромная ответственность. Я не могу взвалить её на свои плечи.       — Но кто-то должен это сделать. Ты — самая близкая родственница Хитоми, — сказал капитан первого отряда.       — Это не моё, — покачала головой Томоэ. — Кто будет слушать человека, который сбежал больше сотни лет назад?!       — Но разве в том была твоя вина?       — У меня нет никакого авторитета…       — Авторитет можно заслужить поступками и решениями, — сказал Кучики.       — Но я не могу принимать решения, я не могу управлять! В конце концов… — Томоэ снова сделала глубокий вдох, а затем совсем тихо проговорила: — Я не могу защищать семью, людей, которые мне будут верить. Если я не смогла спасти… — она дёрнула головой, чувствуя, как внутри что-то сжимается.       Напрягшиеся мышцы её лица тут же расслабились, вернулось выражение сдержанности и спокойствия. И Кьёраку, и Кучики нахмурились, но ничего не сказали.       — Одним словом, я вряд ли смогу это сделать.       — Пока Сэйрейтей восстанавливался, клан Кучики взял временную ответственность за клан Цубаса, но долго это продолжаться не может, — произнёс капитан шестого отряда.       — Почему же? — вопросительно посмотрела на него Томоэ. — В конце концов, семью Цубаса можно распустить, её может поглотить другая семья, или… управление можно отдать семье Рэнцу.       — А как же гордость аристократа? — недовольно посмотрел на неё Кучики.       — Я не знаю, что это такое, — покачала головой Томоэ. — Я забыла, что это такое.       — Мы не можем так поступить, — подал голос Кьёраку. — Как я уже сказал, Совет сорока шести посчитал семью Цубаса очень важной, она должна существовать. И конечно Совет не заинтересован в том, чтобы главный дом перешёл в руки семьи Рэнцу. Честно говоря, не знаю, почему…       — Может, из-за Осорэ-кен… — задумчиво произнесла Томоэ.       — Что? — переспросили мужчины.       — Я плохо помню, — ответила она, посмотрев сначала на одного, потом на другого. — Осорэ-кен — то, что хранит клан Цубаса и то, что охраняет клан. Мне об этом, кажется, рассказывали, но я почему-то не помню. Старейшины, наверное, знали.       — В любом случае, нельзя оставлять дом Цубаса на произвол судьбы.       — Но… я не могу, — покачала Томоэ головой. — Это… Это слишком сложно для меня, — и она отвернулась.       — Хотя бы встреться со своей семьёй, а там примешь окончательное решение, — предложил Кьёраку. — А если вдруг согласишься на наше предложение, Бьякуя обязательно просветит тебя, как стать истинным аристократом, не так ли? — подмигнул он Кучики.       Тот на какое-то мгновение совсем помрачнел, и Томоэ усмехнулась.       — Кажется, уважаемому капитану эта идея совершенно не нравится. Так уж и быть, если я решу остаться, я избавлю вас от этой ужасной участи и придумаю что-нибудь сама.       — Если я могу чем-то помочь, то… — тут же отозвался Кучики, вздёрнув подбородок.       — Ну что вы, капитан, — мягко улыбнулась Томоэ. — Я же вижу, вам это совсем не по душе. Не имею привычки заставлять других делать то, что им не нравится. Так можно и врагов себе нажить.       — Ну, на том и порешили, — жизнерадостно улыбнулся Кьёраку. — А теперь поспешим!              Сказано — сделано! Стартанули так стартанули, только даже сверкание пяток Томоэ не удалось увидеть. Что ж, шинигами — они такие, разве можно просто спокойно пройтись по улицам Сэйрейтея, подышать свежим воздухом? Конечно, нет! Надо обязательно стартануть так, будто спешишь на пожар, ведь шунпо — наше всё.       Сложив руки на груди, Томоэ скептически посмотрела в ту сторону, куда только что рванули капитаны. Прошло три или четыре секунды, прежде чем они вернулись и встали перед Томоэ.       — Ох, прости Томо-чан, я и не подумал, — виновато улыбнулся Кьёраку. — Ты же так и не закончила Академию, вряд ли ты умеешь подобное…       — Да как же, — хмыкнула она и… стартанула по образу и подобию своих спутников.       — О, ты и шунпо владеешь! — радостно воскликнул догнавший её Кьёраку.       — Есть немножко, — кивнула она. — У меня было немного времени в мире живых, научилась.       — Сама?       — Были учителя, — ответила Томоэ.       — Кто же, если не секрет? — живо поинтересовался Кьёраку.       — Догадайтесь с трёх раз, — пожала плечами.       — Урахара Киске и Шихоин Йоруичи?       — Ага, — не стала отрицать она.       — Чего-то подобного стоило ожидать.       — А то мало ли, меня нашли бы и арестовывать пришли. Стыдно, знаете ли, сдаваться без боя.       — Стало быть, ты и имя своего занпакто знаешь? — вкрадчивым тоном поинтересовался главнокомандующий.       — Знаю, — не стала отрицать Томоэ.       — Не удивлюсь, если ты сейчас заявишь, что в твоём арсенале и банкай имеется, — рассмеялся он.       — Очень теоретически, — совершенно серьёзно ответила Томоэ.       Кьёраку Шунсуй затормозил и остановился. Томоэ и Кучики последовали его примеру.       — Это как, очень теоретически? — не понял он.       — Ну, как-то так, — пожала плечами. — Если объяснять кратко, я знаю, как зовётся мой банкай, я знаю, каковы его способности, но использовать его не могу, у меня не достаточно сил. Впрочем, обретение подобной силы разнится с тем образом жизни, который я стремилась вести.       — Но имя своей меча вы всё же узнали, — хмыкнул Кучики.       — О, совершенно случайно, — ответила ему Томоэ натянутой улыбкой. — Так уж вышло, что в самом начале моего прибытия в мир живых, мой занпакто утянул меня во внутренний мир. Уж не знаю, каким образом, но так мне удалось полностью скрыть свою реяцу. Я провела очень много времени в разговорах со своим занпакто и, должна сказать, подружилась с ним. Узнала его имя, его способности… он сам мне о них рассказывал. Но, конечно, времени и места для тренировок у меня не было. Да и вообще не до того как-то было… — вздохнула она.       — Очень занятно, — улыбнулся Кьёраку. — Очень бы хотелось увидеть его.       — Не думаю, что он вам понравится, — хмыкнула Томоэ.       И они продолжили путь.