Прощай, одиночество

      — Что это значит? — нахмурилась Томоэ.       — Ты же помнишь, что тяжело заболела после того, как Юичиро отвёл вас с Томамори в хранилище? — Томоэ кивнула. — Первые пару дней всё было в порядке, но потом ты стала угасать. К концу недели слегла и уже не в состоянии была подняться на ноги. Затем перешла в состояние бреда, плохо соображала, почти не говорила, не было сил на то, чтобы передвигаться. А потом — потеряла сознания и почти два месяца не приходила в себя. Чисато постоянно говорила мужу, что это необходимо прекратить, ты не выдержишь, но Юичиро был так рад, что Осорэ-кен признал тебя. Он говорил, что надо ещё немного подождать. Когда ждать стало бесполезно, а ты оказалась на пороге смерти, Юичиро сдался.       — Вы хотите сказать…       — Очень похожие симптомы. Я бы сказала, идентичные. Но ты тогда была ещё мала, даже не поступила в академию шинигами. Кучики-сан же уже взрослый, он сильный шинигами, а значит, у него может не оказаться двух месяцев. Хорошо, если бы у него оказалось хотя бы два дня.       — Но что тогда сделал дедушка? — спросила Томоэ с замиранием сердца.       — Я не знаю, — покачала головой старейшина Саотомэ.       Томоэ опустила голову и сжала руки в кулаки. Вот так. Если капитан Кучики умрёт, обвинят ли в этом её? Но даже если и нет, себя она винить будет в любом случае.       — И что делать? — после затянувшегося молчания спросила она.       — Это мы у вас хотели спросить, Ямато-сан, — ответил Ренджи.       — У меня? К сожалению, я вряд ли что-то могу тут сделать, — покачала она головой. — Как вы сами могли убедиться, нам не известно, как помочь капитану.       — Ямато-сан, но попытайтесь сделать хоть что-нибудь! — с мольбой посмотрела на неё Рукия. — Хотя бы попытайтесь помочь моему брату!       — Как? Я не знаю, что делать! — воскликнула Томоэ и от волнения даже вскочила на ноги. — Я не сильна в лечении, профессионалы справятся лучше меня. И если уж они ничего не смогли сделать… — она стала прохаживаться по комнате взад-вперёд.       — Томоэ-сан, не забывай, что Осорэ-кен однажды принял тебя. Возможно, если ты попытаешься как-то достучаться до него…       — А если нет? — она остановилась и устремила взгляд на Рукию. — А если я сделаю только хуже? Если… если… — она снова сделала глубокий вдох. — Тогда во всём обвинят меня! Я не смогу никого спасти, понимаете? Не смогу!       — Но если ты не попытаешься сделать хоть что-нибудь, разве ты не будешь потом сама себя винить? Томоэ-сан, это наша реликвия. Мы в ответе за неё и за весь тот вред, который он причинит и причинила.       Томоэ несколько долгих минут молчала, переводя взгляд со старейшин на гостей.       — Ямато-сан, даже если ничего не получится, я обещаю, что вас никто не обвинит, — серьёзным и решительным тоном произнёс Нобору.       — Хорошо, — наконец сдалась Томоэ. — Я попробую, но ничего обещать не буду.       — Спасибо, Ямато-сан! — воскликнула просиявшая Рукия.       Томоэ покачала головой. Эта девушка, кажется, верила, что Томоэ сможет взмахом руки излечить её брата, но сама она понимала, что ничего такого не может. Хорошо бы не сделать ещё хуже.              В отдельной палате в госпитале, что стоял на территории четвёртого отряда, собрался консилиум. Правда консилиум этот состоял из капитанов и некоторых лейтенантов. В конечном итоге народу набилось столько, что палата превратилась в банку со шпротами. Все молчали, да и что тут скажешь? Впрочем, капитана Кучики хоронить раньше времени пока не спешили.       Ситуацию усложняла паника, случившаяся в клане Кучики — как только им стало известно, что их глава на пороге жизни и смерти, там началась… Одним словом всадники маленького локального апокалипсиса были уже на подходе.       Открылась дверь в палату, и на пороге показалась Томоэ в сопровождении бабули Мизуки, Нобору, Ренджи, Рукии и Тоширо. В палате тут же стало ещё теснее, однако, собравшиеся нашли, куда отойти, чтобы дать вновь прибывшим возможность подойти к кровати.       Томоэ взглянула на лежащего на кровати капитана шестого отряда и, вздрогнув отвернулась. Он был не просто бледен — бел как башня раскаяния. И если бы не редкие вздохи и слабые всплески реяцу, можно было подумать, что он уже мёртв.       — Как такое вообще могло произойти? — прошептала она. — Это…       Для Томоэ подобное казалось нереальным, невозможным. Почему так? Почему Осорэ-кен всем остальным причинял боль, а этого мужчину… неужели этот занпакто не понимал, что уж кто-кто, а Кучики Бьякуя его хозяином точно не станет? Сейчас Томоэ поняла, что он искал своего хозяина, ведь нападал занпакто только на тех, кто не знал имени своего духовного меча, видимо чувствовал. Но почему он?       — Я не знаю, что делать… — покачав головой, прошептала Томоэ.       — Значит, спасителем должна стать прицнсса Цубаса? — подал голос Хирако Шинджи.       — Почему принцесса-то? — спросил капитан третьего отряда, имя которого, как и ещё парочки, Томоэ пока запомнить не успела.       — Да был один случай, — усмехнулся капитан пятого отряда. — Давно-о-о это произошло, — протянул он. — Тогда один из мелких аристократических кланов решил заключить с Цубаса своего рода союз и предложил укрепить его браком. Я тогда оказался поблизости совершенно случайно, и…       — А вам завидно? — обернувшись, Томоэ прищурилась и недобро посмотрела на мужчину. — Завидно, что вас никто не называет принцессой, Хирако-сан? Так я могу.       — Не надо, — скривился тот. — Как-нибудь обойдусь.       — Вот и замечательно, — кивнула Томоэ. — Кто старое помянет — тому глаз вон. Так говорят в мире живых, — добавила она.       Капитан пятого отряда фыркнул и отвернулся, всё ещё кривясь от перспективы внезапно оказаться принцессой Хирако. Томоэ же продолжала смотреть на Кучики Бьякую и пыталась принять очень важное решение. Что она в сущности может сделать? И почему все так на неё полагаются? Но с другой стороны бабуля Мизуки была права, хорошо бы у капитана Кучики было хотя бы два дня. А если он прямо сейчас умрёт? Томоэ зажмурилась, стараясь не представлять себе того кошмара и тех проблем, которые непременно свалятся на её голову. Нет, такого счастья мне не надо.       — Я попробую что-нибудь сделать, — наконец решилась она, — но никакого результата не гарантирую, тем более положительного. И если что-то пойдёт не так… — Томоэ не договорила. Сделала ещё шаг к кровати, на которой лежал капитан шестого отряда, и решительно посмотрела на бессознательного мужчину.       Подняла трясущиеся руки, сделала глубокий вдох. Закрыла глаза. Когда-то она это уже делала и довольно успешно — лечила шинигами. Ей даже говорили, что Томоэ самое место в четвёртом отряде, очень уж способной она была. Но однажды, во время её обучения, произошёл несчастный случай, вследствие которого чуть не погиб человек. Ей тогда было так страшно, что Томоэ решила больше никогда не прибегать к лечению Могла ли она представить, что снова возьмётся за это дело? Определённо нет.       Ей понадобилось долгих пять минут, чтобы преодолеть свой страх. Наконец из её ладоней появился очень слабый поток духовной силы, и она почти тут же была отражена реяцу Кучики. Томоэ негромко вскрикнула, отдёрнула руки и с замиранием сердца посмотрела на мужчину — его состояние не улучшилось и, что самое главное, не ухудшилось. А значит, не всё было так плохо. Она повторила попытку, но заклинание снова было отражено.       Томоэ обернулась. Шинигами смотрели на неё напряжённо, затаив дыхание. Она снова повернулась к Кучики и сделала медленный вдох. Смелости немного прибавилось. Томоэ вдруг вспомнила хранилище, дедушку и Томамори. Что ж, попытка — не пытка, верно? Осторожно положив обе ещё немного трясущиеся руки капитану на грудь, туда, где было сердце, она закрыла глаза, сосредоточилась и сконцентрировала немного своей духовной силы в кончиках пальцев, как это обычно делала во время боя.       — Только не сопротивляйся, — прошептала она. — Ты же меня помнишь… — и слегка надавила ладонями на грудь мужчины, впуская в его тело собственную духовную энергию.       В условиях боя это приводила к временной дезориентации противника. Сейчас же Томоэ хотела, чтобы Осорэ-кен узнал её. Новый всплеск реяцу капитана дал Томоэ понять, что ничего не вышл. Тогда она зажмурила глаза ещё сильнее, как будто это могло помочь, и погрузилась в себя, отыскивая тот самый крошечный огонёк, который остался в ней от Осорэ-кен. Она иногда чувствовала его — он был совсем маленький, слабый, но был. Наконец нашла и, смешав с собственной духовной силой, вновь пустила в тело капитана. Духовная сила Кучики снова поколебалась, а затем успокоилась. Всплеска реяцу не было, и Томоэ поняла, что занпакто узнал её.       — Так лучше, — прошептала она и снова прибегла к лечению.       Десять минут прошли в молчании. Наконец Томоэ убрала руки и медленно выдохнула.       — Думаю, ещё некоторое время у него есть, — сказала она. — Но надо найти кинжал во что бы то ни стало. Я не уверена, но… мне кажется, без него Кучики-сана точно не спасти.       Рукия и Ренджи слаженно кивнули и стремительно покинули палату — видимо бросились искать занпакто. Остальные переглянулись, посмотрели на Кьёраку Шунсуя и тоже покинули палату, отправляясь на очередные поиски занпакто. Правда, сейчас это было жизненно необходимо, необходимо для Кучики Бьякуи.       — Что будешь делать дальше, Томо-чан? — спросил главнокомандующий.       — Надо дать ему время, — ответила она. — Но мне нужна будет помощь капитана четвёртого отряда.       — Хорошо, — кивнул мужчина. — Что-нибудь ещё?       — Нет, — покачала она головой. — Нобору, — обратилась она к шинигами, когда главнокомандующий покинул палату, а вместо него пришла Котэцу Исканэ. — Проводи бабулю домой.       — Но Ямато-сан! Я уверен, что должен остаться здесь и…       — Если хочешь — можешь вернуться, — спокойно перебила она его. — Но сначала проводи бабулю домой.       — Хорошо, Ямато-чан, — кивнул он.       — Отлично. А теперь, капитан Котэцу, мне нужна ваша помощь, — произнесла Томоэ. — Вы ведь объясните мне, что я должна делать дальше?       — Конечно, Ямато-сан, — кивнула та.              Кучики Бьякуя пришёл в сознание всего один раз и то ненадолго. Перед глазами было как в тумане и куда-то плыло. Он попытался пошевелиться, но тело его совершенно не слушалось, и капитан бросил эти попытки. Он чувствовал, что был очень слаб и не понимал, что с ним случилось.       С превеликим трудом он всё же смог чуть-чуть повернуть голову. Была ночь. В открытое окно вместе с лунным светом врывался лёгкий ветерок. Сфокусировав взгляд, глава клана Кучики понял, что у окна кто-то стоял. Девушка… женщина. Шинигами. Он так подумал, потому что она была не в кимоно, но и обычной формой шинигами это тоже не являлось: широкие чёрные штаны, что-то, похожее на футболку без рукавов… мягкие на вид чёрные волосы были убраны в высокий хвост. Женщина стояла лицом к окну, сложив перед собой руки. Плечи её были устало опущены. Как ни старался, но Кучики Бьякуя не смог её узнать, хотя мысль крутилась где-то, но чётко сформироваться не могла.       Что она здесь делала? Лечила его? Охраняла? Что? Додумать он не успел, снова проваливаясь в темноту.              — Вспомнил!!! Я вспомнил!!! — Куротсучи Маюри буквально нёсся по территории первого отряда, размахивая маленьким чёрным чемоданчиком. — Я вспомнил!!! — кричал он.       Это было так на него непохоже, что все шинигами, попадавшиеся у него на пути, в страхе отскакивали в сторону, а затем с любопытством смотрели ему вслед: что же такого случилось с капитаном двенадцатого отряда? Что он вспомнил?       На внеочередное собрание капитанов Готей 13 он буквально ворвался.       — Вспомнил! — выпалил он. — Нашёл!       — Что случилось? — обеспокоенно спросил Кьёраку.       — Столько времени прошло, что я уже и забыл про него, но тут случайно вспомнил… — капитан двенадцатого отряда вышел на середину зала для собраний. — Это случилось лет десять назад, когда ещё восстанавливали Сэйрейтей. Тогда мне на глаза попалась некая очень любопытная вещь. Я прихватил её, думая, что это могло быть оружие, оставленное квинси. Хотел его исследовать позже, но потом всё закрутилось, и я совершенно про него забыл.       — Про кого, про него? — нетерпеливо спросила Сой Фон.       — Про него! — ответил Маюри и открыл чемонадчик.       Внутри лежал кинжал с длинным, чуть загнутым на конце лезвием. Металл был раскалён и слегка вибрировал.       — Это…       — Капитан Куротсучи, — сквозь зубы процедил Хитсугая, глядя на учёного таким взглядом, что если бы он мог им замораживать, вышеупомянутый в мгновение ока превратился бы в вековой ледник.       — Что ж поделаешь? С каждым бывает, — невозмутимо пожал плечами тот. — Хорошо, что я вообще о нём вспомнил.       — Если бы вы о нём вспомнили раньше… — заговорила Рукия. — Нет, если бы вы вообще его не трогали, мой брат сейчас…       — Весь Сэйрейтей избежал бы этой той ситуации, в которой мы оказались, — закончила за неё капитан восьмого отряда.       — Не смог устоять и пойти против натуры истинного учёного! — огрызнулся Куротсучи.       — Так, давайте успокоимся и… и лучше поспешим в госпиталь, — призвал всех к порядку главнокомандующий. — И пока вы все не стартовали, — поспешил он добавить, — хочу заметить, что всей толпой идти не стоит, — улыбнулся он.              Томоэ чувствовала себя довольно странно. Вроде она не устала и даже не чувствовала истощения, но голова побаливала — нудно так, монотонно. И если она слишком резко поворачивала голову или поднимала её, казалось, что всё куда-то летит, да и сама Томоэ будто то ли падает в яму, то ли взлетает в небо. Одним словом, ужасное чувство.       Но делать было нечего. Наверное, со стороны она выглядела очень отважно, пытаясь взять на себя ответственность за жизнь капитана шестого отряда и спасти его, но Томоэ прекрасно понимала, что на самом деле она пыталась спасти шкуру собственного клана, спасти Хитоми от возможных проблем. Спасти уже хоть кого-то.       — Ямато-сан, может, вам стоит отдохнуть? — коснулась её плеча капитан четвёртого отряда.       — Всё в порядке, — покачала она головой. — У него мало времени, верно? Если сейчас остановиться… кто знает, когда…       Но договорить она не успела. Рывком распахнулась дверь, и в палату вбежала сначала Рукия, за ней Куротсучи, а следом — Кьёраку.       Томоэ слишком резко обернулась и снова испытала это странное чувство: комната стены перед глазами качнулись, в голове стало как-то слишком пусто, казалось, что она прямо сейчас упадёт. Но это прошло.       Капитана двенадцатого отряда она никогда не видела, но кое-что о нём слышала. Пожалуй, более колоритной персоны она не видела даже в мире живых.       — Ямато-сан! — Рукия бросилась сначала к брату, потом к Томоэ. — Мы его нашли! — воскликнула она, смотря на Томоэ глазами, полными слёз.       — Его? Кого? — спросила она, недоумённо глядя на девушку.       — Занпакто, Томо-чан, занпакто, — ответил главнокомандующий.       Куротсучи снова открыл чемоданчик и стал внимательно наблюдать за Томоэ. Наконец отойдя от кровати помирающего Кучики, она встала с табуретки, пошатнулась, но устояла. Подошла к Куротсучи Маюри и, протянула руку к кинжалу. Касаться его не стала, задержала пальцы в сантиметре или двух от вибрирующего, нагревшегося металла.       — Замечательно, — прошептала она, облегчённо выдохнув.       — Это… он? — затаив дыхание, спросила капитан Котэцу.       — Он, — подтвердила Томоэ и наконец взяла Осорэ-кен в руки.              — Юичиро! Ты хочешь убить её? Ты смерти её хочешь? — держась обеими руками за руку мужа, с некоторой злостью спросила его жена. — Хватит! — взмолилась Чисато. — Ты же сам видишь. Бесполезно уже ждать! Нельзя было вообще ждать!       — Я так надеялся… Я так верил, что Томоэ станет следующей главой, станет преемницей, — тихо и совсем печально произнёс мужчина.       — Я знаю, — теперь голос Чисато звучал мягче. — Мы все надеялись.       — И что будет дальше? Кто станет главой семьи вместо Томоэ? — голос её матери, Саяки. Он звучал как-то особенно холодно, недовольно.       — Возможно, следующий наследник, — ответил Юичиро. — Если у вас с Цуёши родится ещё один ребёнок…       — Но не Томамори, верно? — с надеждой спросила Саяка.       — Нет, — покачал головой мужчина. — Ему главой семьи не стать, как и Цуёши.       — Тогда сделайте уже что-нибудь, — слишком резко произнесла молодая женщина. — Мне совершенно не нужно, чтобы моя дочь умерла!       Наступила тишина. Томоэ, которая пребывала в полуосознанном состоянии и никак не могла понять, на самом деле это происходит, или ей снится слишком неприятный сон, слышала приглушённые шаги. Её лица коснулась тёплая мужская рука, но Томоэ она показалась обжигающе горячей.       — Окутанный тьмой, забудь про свет, Мукиген Матои.              Томоэ резко открыла глаза и удивлённо посмотрела на собравшихся. Те выжидательно смотрели на неё. Казалось, прошла всего секунда или две. Что это было? Воспоминания? Наверное, они всегда были с ней, только она никак не могла до них добраться, просто не было необходимости. Нет, не так. Томоэ даже не подозревала об их существовании.       — Томо-чан? — обратился к ней Кьёраку. — Что теперь?       — Теперь… Теперь приведите кто-нибудь Хитоми, и как можно быстрее, — сказала она. — А я…       Томоэ взяла в руки кинжал, обернулась, сделала несколько шагов вперёд и остановилась у кровати Кучики Бьякуи.       — Ну, была, не была, — прошептала она и вытянула руку с кинжалом вперёд, второй коснувшись лезвия. — Окутанный тьмой, забудь про свет, Мукиген Матои, — прошептала она.       Теперь Томоэ совершенно точно знала, что это были за слова, произнесённые когда-то её дедушкой — команда высвобождения занпакто и его истинное имя, которое не следовало знать посторонним.       Металл накалился до такой степени, что кинжал можно было с трудом держать в руках, но Томоэ терпела. В глаза ударила яркая вспышка света, и она зажмурилась.