Прощай, одиночество

      Крики. Звуки ударов. Грохот.       — Она тебе так нравится? Забирай! — полный злости голос, похожий на крик безумца. — Забирай! Её и эту девчонку! Не хочу её больше видеть! Ненавижу! Всех вас! Всё это чёртово наследие!       — Ты сошёл с ума… — голос полный ужаса и неверия.       — Это вы. Это вы все сошли с ума! Я был настоящим идиотом, когда связал с ней свою жизнь!       Глухой стук. На пол упало что-то… нет, кто-то. И тут же послышался грохот. На несколько секунд повисла тишина, а затем перед глазами заплясали языки пламени. Она отшатнулась в сторону, на негнущихся ногах сделала несколько шагов назад и остановилась, привалившись к стене.       Сёдзи комнаты с грохотом разъехались в стороны. На лице выбежавшего в коридор мужчины застыл неподдельный ужас.       — Я… — его голос дрогнул.       Схватившись руками за голову, он рухнул на колени.       — Вставай, — прошептала она. — Вставай…              В доме началась настоящая паника, а ведь Томоэ только была бледная, как стены башни раскаяния. Ну, да, её ещё потряхивало немного, и вообще соображала она как-то заторможено. Кучики Бьякуе даже подумалось, что если не дай Король Душ эта женщина окажется при смерти, в поместье Цубаса случится локальный конец света.       Но ещё больше его поразила преданность всех обитателей дома этой женщине, а ведь она здесь совсем недавно, но уже успела расположить к себе всех домочадцев.       Сёдзи комнаты Томоэ разъехались в стороны, и в коридор вышли бабуля Мизуки, Нобору и Ямато Джун. Первой к ним подбежала Хитоми, которая стояла тут же, в коридоре, в нескольких шагах от капитана шестого отряда.       — Что с ней? — обеспокоенно спросила она.       — Всё будет хорошо, — улыбнулась старейшина Саотомэ. — Ей просто надо немного отдохнуть. Думаю, она не до конца восстановилась после того случая, — добавила она и посмотрела на Бьякую.       Выражение лица того стало ещё серьёзнее. Старейшина кивнула мужчине и поспешила вернуться в гостиную, где был накрыт стол, прихватив с собой и Хитоми, и Нобору, хотя он ужасно сопротивлялся и порывался провести подле Томоэ хоть все 24 часа.       — И всё же, что с ней? — спросил Кучики, когда в коридоре остались только он и Ямато Джун.       По всей видимости, именно он был новым членом семьи Цубаса. Бьякуя окинул его пристальным взглядом с ног до головы и отметил, что выглядел он как очень приличный и достойный человек. Довольно высокий, крепкий на вид, с седыми волосами, которые его ужасно старили, и редкими бородкой и усами.       — Вы, полагаю, и есть капитан шестого отряда, Кучики Бьякуя, — произнёс мужчина. — Меня зовут Ямато Джун, мой сын, Джиро, служит в тринадцатом отряде.       Бьякуя кивнул.       — Я не очень разбираюсь в таких вещах, капитан, — продолжил Джун. — Но точно знаю, что это не та болезнь, которая причиняет физическую боль. Я лишь однажды видел Томоэ-сан в таком состоянии, и это был ужасный день. Ужасный для всех нас. Под нами я, конечно же, имею в виду семью Ямато, в которой родился я, в которой родился мой сын.       — Вы очень хорошо помните свою жизнь, не так ли?       — Да, — кивнул тот. — Каждый её момент, в отличие от сына. И может, оно и к лучшему. Знаете, капитан, я в своей жизни совершил ужаснейший поступок, страшный грех, который принёс Томоэ-сан много боли. — Мужчина опустил голову и сжал руки в кулаки. — Я знаю, что не достоин её прощения, не достоин вовсе находиться здесь. Остаток своей жизни я пытался замолить свой грех. Но знаете, что самое удивительное? Эта женщина даже не пыталась обвинять меня в чём бы то ни было. Она простила меня, хотя я себя простить так и не смог. И даже сейчас она готова помочь и мне, и моему сыну.       — Боль, о которой вы говорите — это…       — Я не вправе рассказывать вам об этом, уж простите, — виновато улыбнулся Джун. — В прошлом каждого есть такие моменты, память о которых словно дамоклов меч.       Кучики Бьякуя кивнул. Он прекрасно понимал, что есть вещи, о которых вспоминать совершенно не хочется, а потому не стал допытываться и расспрашивать дальше. И всё же он сделал для себя определённый вывод — что бы ни случилось, оно определённо было связано с некой трагедией. Кажется, Ямато-сан упоминала, что её муж и дочь погибли.       Он бросил задумчивый взгляд на закрытые сёдзи комнаты, а затем снова посмотрел на мужчину.       — Почему вы называете меня капитаном? — вдруг спросил аристократ.       — Но ведь вы капитан, — удивлённо посмотрел на него тот.       — Да, — кивнул Бьякуя, — но ведь вы не шинигами.       — Ах, вы об этом. Имеете в виду, что я обычный гражданский? — усмехнулся Джун. — Что ж, так-то оно так. Но ведь я умер на поле боя, во время войны. Мы умерли вместе с сыном, бок о бок. Я умер как солдат, так что, можно сказать, это посмертная привычка.       — Понимаю, — ответил Бьякуя.       Он уже хотел покинуть поместье и отправится по делам, но в коридор вышла Хитоми.       — Кучики-сан, — отчаянно смущаясь, начала она, — бабуля Мизуки просила сказать… То есть… — она замялась. — Если вы никуда не спешите, не согласились бы остаться на обед?       Ей было ужасно непривычно разговаривать вот так, лицом к лицу, с этим мужчиной. Раньше, живя в поместье Кучики, она практически не видела его хозяина, а если и видела, то тот только спрашивал, ничего ли ей не надо и насколько ей нравится в доме. Конечно, она не привыкла к нему обращаться.       — С удовольствием, — ответил он и вместе с Ямато Джуном проследовал в комнату.              — Что на этот раз? — нервно дёрнулся Ренджи, когда Томоэ после стука и приглашения вошла в кабинет капитана шестого отряда.       — Не беспокойтесь, Абарай-сан, я не по вашу душу.       — Снова «сан»? — недоверчиво посмотрел тот на неё. — Мне пугаться или как?       — Как пожелаете, — пожала плечами Томоэ и направилась прямиком к капитанскому столу, за которым сидел Бьякуя.       — Как ваше самочувствие? — спросил он, когда Томоэ села на свободный стул.       — Спасибо, хорошо, — ответила она. — Думаю, теперь я себя чувствую очень даже неплохо.       — Так по какому делу вы пришли?       — Я бы хотела спросить, не знакомы ли вам вот эти шинигами, — и она достала три листа с зарисованными на них портретами тех мужчин, что вчера проходили мимо поместья Цубаса.       — Надо же, какие неплохие рисунки, — заметил капитан. — Кто их сделал?       — Я, — ответила Томоэ. — У меня, знаете ли, ко всему прочему и художественное образование есть.       — Да сколько же их у вас?! — воскликнул Ренджи.       — Столько, сколько можно было получить за девяносто с небольшим лет, — пожала она плечами. — Ещё я закончила кулинарный институт и неплохо готовлю.       -По-моему, это ужасно, учиться столько лет.       — Это довольно интересно, — ответила Томоэ. — Мне нравилось узнавать что-то новое. К тому же, неизвестно было, как сложится моя жизнь дальше, а потому я получала профессии, пока была возможность.       — Пожалуй, быть шинигами вам совершенно не идёт, — заметил Кучики. — И шихакушо тоже. Вам больше подходит кимоно.       — Да, мне однажды уже говорили, что я, по всей видимости, была рождена для роли великолепной жены и матери. Вот только я, увы, не тот идиал, который во мне многие видят. Признаюсь честно, Кучики-сан, я ужасный человек. Скажите, похожа ли я на человека, который может кого-то ненавидеть до такой степени, чтобы радоваться его мучительной смерти? А я могу, — тихо произнесла она. — Я страшный человек, хотя, конечно, умело это скрываю.       — Ничего подобного, — подал голос Ренджи. — Ничего вы не скрываете. У вас на лбу написано, насколько вы страшная женщина.       Капитан одарил своего лейтенанта таким взглядом, что тот моментально замолчал и вообще прикинулся предметом мебели.       — Давайте вернёмся к делу, — предложила Томоэ, мягко улыбнувшись. — Так что скажите? — напомнила она о рисунках.       — Ренджи, — окликнул Кучики своего лейтенанта, и тот, вздрогнув, вскочила на ноги, как ошпаренный.       — Да, капитан? — чуть ли не проорал он.       Кучики покачал головой, а затем жестом поманил его к столу.       — Знаешь их? — спросил он.       — Хм… — Ренджи задумчиво склонился над рисунками. — Вот этот, — ткнул он пальцем в здоровяка с грубым лицом, — вроде из восьмого отряда. А вот этот, — указал он на рядом нарисованного тощего блондина, — из седьмого. Остальных не знаю, хотя… — он ещё больше склонился над рисунками. — Точно, вот этот парень! — указал он на молодого шинигами с приятной внешностью. — Как же его зовут… — Лейтенант выпрямился и стал припоминать. — То ли Хаяшида, то ли Хасегава, не помню. Этот из наших. Боец он очень посредственный, поэтому чаще в казармах метёлкой орудует.       — Понятно, — кивнула Томоэ.       — Что не так с этими людьми? — спросил Бьякуя.       Томоэ пожала плечами.       — Они задолжали вам денег? — предположил Ренджи и снова схлопотал недобрый взгляд капитана, после чего был вынужден вернуться за свой стол и тихонечко там сидеть.       — Полагаю, с ними всё в порядке, — ответила Томоэ. — Просто один из них показался мне знакомым, вот и решила узнать, — сказала она, слегка подрагивающими руками собирая листы. — Что ж, пожалуй, я пойду. Не смею больше вас задерживать, — и Томоэ встала со стула.       — Я провожу, — поспешил встать со своего места Кучики.       Протестовать не стала и только кивнула. Ренджи громко фыркнул и поспешил изобразить активный рабочих процесс.              — Вы в самом деле считаете, что мне больше идёт кимоно? — спросила Томоэ, когда они шли к выходу из казарм.       — Да, — ответил капитан шестого отряда. — Вам больше идёт быть женой достойного аристократа, главой семьи и матерью, — совершенно серьёзно сказал он.       — Полагаю, из ваших уст это должна быть величайшая похвала, которую вы только можете высказать женщине, — озорно улыбнулась она. — Вы, должно быть, знаете в этом толк, Кучики-сан?       — Что вы имеете в виду, Ямато-сан? — недоумённо переспросил он.       — Ну, как же. Вы наверняка много лет искали себе подходящую жену.       — Отнюдь, — покачал головой мужчина. — После смерти Хисаны я не занимался поисками другой жены. Честно говоря, меня это совершенно не заботило. Меня устраивает моя нынешняя жизнь.       — Прекрасно вас понимаю, — ответила Томоэ. — Стоит один раз обжечься и… — Она замолчала, прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. — Стоит один раз чудом не утонуть в глубокой реке, и больше ты к подобному водоёму не подойдёшь. И конечно всем известно, что преодолеть страхи крайне сложно.       — С вами очень интересно разговаривать, — заметил Бьякуя. — Очень легко, не смотря на тему беседы, какой бы она ни была.       — Хорошо, что я не раздражаю вас своей болтовнёй. Всегда чувствую себя некомфортно, потому что боюсь, что быстро надоем собеседнику.       — Нет, — покачал он головой. — С вами в самом деле очень интересно беседовать, Ямато-сан. Заглядывайте на чай почаще.       — Вынуждена отказать, — сказала она и, вдоволь насладившись удивлённым и недоумённым выражением лица аристократа, пояснила: — Хорошего должно быть в меру. Предположим, вы очень любите какигори. Если вы начнёте есть его целыми днями, вас ожидает два варианта развития событий. Первый — вам он надоест до такой степени, что вы даже слова этого слышать не сможете без содрогания. Второй — вы заболеете и сляжете с жутчайшей болью в горле. Так что я буду любезно заглядывать к вам на чай не чаще, чем этого требуется, чтобы не вызывать у вас своим появлением желудочные колики, — сказала она и улыбнулась.       Бьякуя тоже улыбнулся и с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться.              Томоэ спала беспокойно. То в её снах полыхало ненавистное пламя, то она слышала какие-то шорохи, скрипы и перешёптывания. И конечно не сразу поняла, что все эти звуки были не во сне, а наяву.       Резко открыв глаза, она замерла и прислушалась. В самом деле, где-то скрипели половицы. И кому понадобилось шастать по дому глубокой ночью? У сёзди в её комнату возникли три высокие фигуры, одна из которых стала медленно раздвигать дверцы, стараясь производить как можно меньше шума.       Томоэ прикрыла глаза и сделала вид, будто спит и видит прекрасные сны. Однако из-за того, что она увидела сквозь полуопущенные ресницы, притворяться стало крайне тяжело. В комнату заглянули трое неизвестных субъектах в чёрных одеждах и с тканевыми повязками на лицах.       — Не здесь, — прошептал один из непрошенных гостей. — Ищем дальше.       Сёдзи так же аккуратно и тихо закрыли, и фигуры стали продвигаться дальше.       Шинигами, поняла Томоэ. Мелкие сошки, рядовые на задворках собственного отряда. Будь они чуть талантливее, и не крались бы как крысы. Осторожно встала с футона и, накинув на плечи поверх юкаты первое попавшееся кимоно, кажется, это было новое, сшитое буквально позавчера из той ткани, что в подарок прислал клан Кучики, подошла к сёдзи.       Прислушалась. Кода шаги и скрип половиц стих, Томоэ вышла в коридор. Чёткого плана у Томоэ не было, более того, она не знала, сколько этих взломщиков в поместье. Да, она видела троих, но где гарантия, что больше с ними никто не пришёл? В дом-то, где много шинигами и, между прочим, довольно сильных?       Приняв решение, она ушла в шунпо, чтобы не терять времени зря. Тихо открыла сёдзи в комнату Нобору и прошла внутрь. Вид у спящего мужчины был такой, словно он по первому шороху готов был вскочить на ноги и схватить свой занпакто. Томоэ почему-то не сомневалась, что именно так оно и будет. И правда, стоило только ей тронуть Нобору за плечо, как он подскочил на футоне и дёрнулся к занпакто.       Томоэ остановила его и поспешно зажала Нобору рот ладонью, чтобы он не сказал чего-нибудь — вдруг где-то неподалёку незваные гости?       — Ямато-сан? — удивлённо прошептал он. — Что…       — Тише, — так же шёпотом ответила она и оглянулась назад. Тихо. Никого. — К нам в поместье проникла группа неизвестных шинигами.       — Что?! — воскликнул было Нобору, но получил подзатыльник от Томоэ.       — Сказала же, тише, — сердито произнесла она. — Я видела троих, сколько их на самом деле — не знаю. Каковы их силы — тоже не знаю. Но те трое, что я видела, не слишком способны. Думаю, их целью может являться Хитоми, так что тихо, не привлекая внимания, разбуди Сугивару, Хонду и… и ещё парочку человек на твоё усмотрение. Схватите всех нарушителей, постарайтесь сделать всё тихо. Сдадим их капитану Сой Фонг, — отдала распоряжение Томоэ.       — А как же Цубаса-сама? — спросил Нобору, кивая.       — Я о ней позабочусь, — решительно сказала Томоэ и поднялась на ноги. — Рассчитываю на тебя, — добавила она.       — Есть! — ответил шинигами.       И Томоэ поспешила в комнату Хитоми. И не зря спешила. Стоило только ей зайти внутрь, она даже девочку не успела разбудить, как снаружи послышались тихие голоса и скрип половиц. Томоэ сделала несколько шагов назад так, чтобы оказаться в темноте, чтобы её не касался свет луны, пробивавшийся сквозь полупрозрачную бумагу, и максимально скрыла своё присутствие.       Сёдзи медленно раздвинулись. В комнату заглянул один из шинигами и взглянул на спящую Хитоми.       — Она здесь, — прошептал он своим спутникам.       Томоэ, взглянув на вошедших, замерла.