Сломанное - срастётся.

Часто думаю – почему я? Почему именно я выжил, а Сей и Соби погибли. Почему ради одной жизни ушло две? Почему третья жизнь, почти загубленная серостью пепла, пропитая алкоголем и онемевшей тоской тоже ради меня. Почему? Почему я живой, мотыльком вспархиваю с твоей уставшей ладони, а ты только смотришь на меня, грустно улыбаясь. Почему не тянешь руки вслед? Шумно дребезжат двери душного кафе. Праздничный ужин на двоих. Я сам позвал сюда мою девочку, я сам сказал, чтобы она одела это ослепительно прекрасное платье. Ей неловко – это её первое свидание в такой обстановке. Мы не в ресторане, нам не нальют шампанское и мы не будем танцевать танго. Но бодрые пузырики газировки так же ласково пощекочут нам горло, и лёгкий салат приправленный чем-то слегка острым будет весьма кстати. Мне тоже весело. Смеюсь её милым шуткам, спорю на учебные темы, рассказываю какие-то важности, выискавшиеся на просторах интернета. Идиллия. Мы созданы друг для друга. Юные и откровенные, простые и честные. Я готов смотреть ей в душу и распахивать перед ней свою. Готов. Но я не делаю этого. Забытое далёкое беспокойство червями ворочается в гнилом прошлом. Я Жертва. Жертва пусть и без бойца. Мой Боец мёртв, мой брат-Жертва тоже мёртв, мой любимый когда-то свободный Боец мертв, и ещё с десяток Жертв и Бойцов, вставших на нашу сторону, увековечили пустоту своими именами. - Катами, ты веришь в волшебство? – вопрос неуместно звучит в теме разговора, но почему-то сегодня, сейчас, мне так важно знать. - Странный вопрос, Рицка, - удивлённая ухмылка расходится ласковой улыбкой. Она не хочет меня обижать, но в её сознании это глупые детские слова. Волшебство. Что она знает о нём? Ничего. И хорошо бы. И я бы хотел не знать, и удивлённо ухмыляться. Что было много лет назад – мне не ведомо. Слишком быстро мелькали события, что я просто не успевал вникать, а потом и вовсе перестал. Достаточно было знать, что есть две враждующие силы, которые изводят друг друга бесконечной тяжбой. И смерть Сеймея и Соби – это только краешек, совсем крохотное последствие всего. Мне не дали разобраться – Нисей вырвал меня из кровожадных лап обстоятельств и спрятал от всех. Чего ему это стоило – не хочу даже знать. - ..ка. Рицка? Как из сна. Задумался. Сколько минут она смотрела на меня такого? Сколько оттенков мыслей успела прочесть в поникшем взгляде? - Если мы чего-то не видим, это ещё не означает, что этого нет. - Так ты думаешь, в нашем мире есть что-то такое? – она думает, это игра. Такая очередная забавная шутка для продолжения вечера. Первое, что сделал Нисей, когда мы были более-менее в безопасности – он научил меня скрывать силу. Ставить двойной блок – изнутри и извне. И строго-настрого запретил этот блок когда-либо снимать. Сначала было сложно это всё контролировать, но потом я привык, и вот теперь… - Мне кажется, что всё это ерунда, - она так легко отметает кажущиеся для её жизни глупости, - как и пришельцы и всякая сверхсила. Думаю, только сумасшедшие в верят в подобное. - Сумасшедшие, - повторяю за ней и глупо улыбаюсь. Мило улыбается мне в ответ. Что я должен делать дальше? Это мой новый мир. Это новый я. Забыть прошлое и похоронить. Но если так, то и Нисей – его стоит тоже похоронить. Ведь только он один – та самая ниточка, связывающая меня с прошлым. Перерезать её напополам, и всё – мы на разных берегах. Навечно. В груди жжётся запоздалое признание в любви для Катами. Я припас его для этого вечера – так я навеки стану человеком. И не будет больше пути назад, моя жизнь выправит русло окончательно. - Катами, - она оборачивается. Не дурочка. Зачем ещё надевать платье и неудобные туфли, зачем идти в такое дорогое кафе. - Да, Рицка? – её честная улыбка пышет предвкушением. А у меня потеют ладони. Что, неужели сейчас наступает та самая минута? Если так признаются девушкам в любви, то что же происходит, когда им делают предложение? Всего три слова. Желанных и ожидаемых, она навострила уши, а мои собственные тоже наливаются румянцем. Невольно вспоминаю Соби – он так часто говорил мне «я тебя люблю», а Сеймей будил и укладывал этими словами, пока ещё была жива мама, она всегда говорила, что любит нас с братом, а Нисей.. Нисей никогда не говорил ничего подобного. Но он заставлял меня жить, ради того, чтобы однажды я кому-нибудь сказал эти слова сам. - Катами, я … *** А на улице ливень. Дверца такси хлопнула, и жёлтая машина устремилась влиться в светящийся поток бурлящей ночной жизни. Тысячи лампочек, шум моторов, гудки и музыка из приоткрытых окон. Я провожаю взглядом поблекшую точку на автостраде и морщусь от холода – промок. Ливень лупит по голове и плечам, а я как дурак стою на перекрёстке дорог. Во всех смыслах. Ладонь сжимает в кармане ленточку подарочного банта. До сих пор не открыл её подарок. И боюсь, что не открою. Глубоко тяну вдох – сырой воздух заполняет лёгкие свежестью. Может быть, когда-нибудь я прокляну этот день, но зато, я впервые буду честен с собой. Ты не простишь мне, знаю. Но я обязательно вымолю у тебя прощение. Рука дрожит – от холода ли? Пальцы набирают номер телефона. Плевать, что вода заливает электронику – мне всего-то и нужно три слова. - Да? – твой голос недовольный. От чего я, интересно, тебя оторвал? Или от кого? От очередной шлюхи, или сегодня от двух? А может, сегодня это даже мальчики. Юные и хрупкие – жестокая попытка унять несбывшиеся мечты, присвоить чужим родные имена, и играть с сердцем на смерть, до потери сознания и смысла. - Забери меня, - а мне плевать. Вот сегодня – плевать! - Закажи такси, - упрямый чёрт. - Забери меня! – я хочу, чтобы ты разозлился. - Что случилось?? – ты меняешься в лице. - Ещё пока ничего, - я улыбаюсь – тебя зацепило, - но думаю, что-нибудь обязательно произойдёт. - Где ты? – я ждал этого вопроса, кажется, будто всю жизнь. Какой же я был дурак. Просто я позволял ему всё решать за себя, послушно делая шаги от этой пропасти. Сколько ты там висишь? Держась из последних сил за самый край: все те, кто был тебе дорог, уже упали. Ты упадёшь следом, вот только дождёшься, когда я отойду как можно дальше. Чего ты боишься больше: что я увижу твоё падение, или того, что рвану следом? - А ты почувствуй, - даже слёзы навернулись на глаза. Дрожь ужё бьёт во всё тело. - Рицка, не смей!! – отчаянный крик. Ты всё понял. Прости, Нисей, прости меня. Ты вёл меня как можно дальше, но никогда не шёл следом. Я отдалялся, лишь слыша твой голос, ослабевающий с каждой минутой. И что ты хотел, чтобы я сделал?? Чтобы просто не заметил, как однажды твой голос исчезнет? Я дурак. И ты тоже. Мы оба сошли с ума от выедающего горя. Мы предпочли одеть маски и смирится. Телефон упал в лужу, и я уже не слышу твоих ругательств в трубку. Ливень жжёт холодной тяжестью. Тело вздрагивает, вмиг превращаясь в мишень для бушующих вокруг сил. Столько лет тишины, и вот вдруг в голове целый ураган эмоций – будто в воронку стекается воздух, пронося тысячу звуков и чувств через меня. Легко и тяжело, ноги подкашиваются. Меня мутит, сейчас стошнит от стольких лет воздержания. От глупой беспечности и детского страха, от себя самого. Выворачивает прямо на мокрый асфальт – сила бьёт изнутри и снаружи, будто тряпку прошивает тысячью мелких снарядов. Голова кружится. Я и забыл, что такое сила. Я забыл, что такое разорванная связь. Я забыл, что такое мир, наполненный болью и тревогой. Сила вырывается из меня наружу, и как эхом – с десяток таких же страждущих душ резонируют от моих волн. Жертвы. Бойцы. Я чую каждого, я будто соприкасаюсь с плотным прозрачным куполом каждого, погружаясь на долю секунды в вязкую плоть. Сила резонирует. Теплом, холодом, злобой, радостью. Почему я так долго убегал от всего этого? Не знаю, сколько корёжился на земле в припадке передоза. Мне показалось – вечность. Но меня нашли. Знакомые руки, родное тепло. Я слышал, как чавкала подошва его ботинок по лужам, как билось его встревоженное сердце, и как упрямо он шептал «Зачем? Зачем?? Зачем?!?» Я люблю тебя, Нис. Если ты хочешь упасть в пропасть, то я хочу падать вместе с тобой.