Мой монстр

14 февраля 1992 года POV Гарри Поттера       Как-то вдруг незаметно наступил день Святого Валентина. Для меня это вообще не праздник, я в Ирландии его никогда не отмечал. Это же день влюблённых, а Северус, Римус и крёстный — моя семья. Но, наблюдая за более старшими учениками, я проникся и попросил крёстного заранее прислать мне каких-нибудь простых, недорогих шоколадок, чтобы угостить девочек.       Встал вопрос кому дарить шоколад, близких подруг у меня нет. Я вообще никого не смог бы назвать другом.       Сильвия подошла ко мне пару дней назад и спросила не одиноко ли мне, я даже опешил, а потом вспомнил, что она-то общается со всеми гриффиндорцами, хаффлпаффцами, перекидывается парой слов с молчаливыми одиночками из Рейвенкло и даже довольно беззлобно хоть и остро препирается со слизеринцами. Мне иногда кажется, что с ними ей даже нравится общаться. Наверно, увидев меня одиноко сидящим в библиотеке с таким же одиночкой Вардом, она решила, что мне, так же как Грейнджер, одиноко. Признаться, Гермиона была чем-то похожа на Варда, предпочитая компанию книг людям, но Гримм не искал друзей в отличие от первой. Я уверил, что всё в порядке и даже признался, что не привык к большому скоплению людей. Больше к этому разговору мы не возвращались. Хоть Сильвия иногда и подсаживается к нашему столу с Вардом. Гримм как ни странно не против, казалось единственно, кто против общества компанейской Сильвии так это Малфой. Но даже если говорить о Жаккар, она скорее однокурсница, но не друг. Ведь друзьям же полностью доверяют, или я чего-то не понимаю.       Хотя мне и так неплохо. У меня была другая проблема, как подарить шоколадки и кому. В итоге, подумав и не найдя никакого решения, кроме как подарить их из рук в руки, уже полдня я бегаю по всему Хогвартсу переполненному сердечками, купидончиками и влюблёнными парочками (хорошо, что мои одногодки ещё не влюблённые дурочки) и дарю конфеты. На обеде выловил последнюю девочку с моего курса — Лайзу и вручил шоколадку, порадовался, что поздравил своих однокурсниц, на большее меня бы не хватило. Довольно перевёл дух и уселся за свой стол спокойно пообедать. Меня, казалось, никто не замечал. Перекидывались словами, если попадался на дороге, но не более. Благодать!       После приёма пищи довольный и сытый выбрался из Большого зала и в задумчивости шёл по лестнице, размышляя, куда же направится. Вечером будут праздничные танцы, туда я точно не ногой, на ужин тоже, лучше проскочу мимо домовиков и перехвачу что на кухне. Может отправиться в Запретный лес? Меня вряд ли кто-то хватится, у всех старшекурсников голова забита любовью, у учителей присмотром за влюблёнными, а о нас, малышне, все забыли.       Вынырнул я из мыслей, когда чуть не столкнулся лбом о ненавистную уже стену на восьмом этаже. Я остановился и обвёл её хмурым взглядом. Что ж меня сюда тянет как на верёвочке?! В этот раз я был абсолютно спокоен, слишком устал, полдня разыскивая девчонок, чтобы отдать шоколадки, отошёл на несколько шагов и посмотрел на обычную стену. Что же тут такое скрыто? Что? Признаюсь, любопытство давно меня мучило, хотелось узнать. Я стал перебирать возможные варианты. Тайное помещение. Что-то бесспорно магическое. Ну не верю я, что меня могло привлечь что-то без магии. Разумное? Вряд ли.       Так я фантазировал, прогуливаясь вдоль стены и, из последних сил себя сдерживая, чтобы не сломать ненавистную стену, когда по ней пошла рябь и предо мной возникла немаленькая дверь.       — Вау, — невольно вырвалось, я даже забыл, где я нахожусь и что нужно быть осторожным, коснулся ручки двери и приоткрыл её. Передо мной раскинулось воистину огромное помещение, оно было плохо освещённое, но даже так его размер впечатлял. Я вошёл, сделал пару шагов и понял, что же меня тянуло сюда.       Эту магию я не мог спутать ни с чем. Моя правая рука невольно поднялась, касаясь через свитер медальона, что я носил с собой. Я уже не замечал куч всевозможных вещей, я шёл как по ниточке, пока не остановился перед украшением, что казалось светилось. Рука сама потянулась к диадеме.       Я и не заметил как через миг, меня окутало испуганное оцепенение, палочка направлена мне в грудь и зелёный луч смерти летит в меня. Растерянное, удивление, непонимание, страх и пустота. Уф, я перевёл дыхание, наконец поняв, что это память того человека, что был убит.       В следующий миг я оказался над пропастью, держась за сук и отчаянно пытаясь подтянуться, когда в руку вцепилась рука неизвестного, хотя почему неизвестного. Я с трудом отделил чувства того, в чьи воспоминания я попал. Тёмного мага, мага, который убил моих родителей. Но сейчас здесь мужчина помогает ему выбраться на поваленное дерево, пыхтит, прилагает усилия, тянет вверх. Я… Нет, Тёмный лорд, хотя нет. Какой он сейчас Лорд?       Лежит на стволе и нервно переводит дыхание, руки дрожат от недавнего напряжения, вглядывается в пропасть на острые камни и с трудом справляется с ужасом, что его охватил. Как же он испугался за свою жизнь, хотя здесь есть и страх вызванный бессилием невозможности хоть что-то сделать без магии.       Лиридон — парень, что его вытащил, спокойнее, он высок, с тёмными волосами, смуглой, обветренной кожей лица и губ. Единственно, что выделялось на простом, будто вырубленном лице, так это удивительно синие глаза. И сейчас, переведя дух, тот матерился, да так заковыристо, что даже явно знающий его язык Лорд, не все обороты перевёл:       — Говорил же, не лезь сюда! — закончил мужчина особенно ёмким оборотом. — Нет, мы умные, мы всё лучше всех знаем. Это тебе Албания, а не твой уютный островок. Тут, если в одном месте ты колдуешь, это не значит, что сможешь что-то наколдовать в другом, пусть они и не далеко расположены друг от друга.       Я, хотя нет, какой же я, это же Волдеморт, его магия, его воспоминания, снова убедил я себя, поднялся, тяжело дыша, он был зол, очень зол, но и благодарен. Стоило сделать несколько шагов от обрыва, как тот сменился прежней иллюзией узкой тропки меж деревьев, пробегающей средь мхов.       — Я не просил себе помогать, — прошипел он, и Гарри, как когда-то давно снова подивился сколь противоречивы его чувства. Тот хотел от души пожать руку и поблагодарить, но вместо этого вырвались злобные слова. К тому же в голове Волдеморта вертелись сотни вопросов, иллюзия в месте, где нельзя колдовать, завораживала своей загадочностью.       — Ну и язва же ты, Марволо, — Лиридон последовал вслед за магом, уходя подальше от опасного обрыва.       «Снова его зовут Марволо?»       — Я ведь переживал!       — Мы не родственники, — снова противоречия, радости, что разлилась в груди и холодного тона вперемешку с недоверием.       — Я думал, мы друзья, после того случая в Черногорье, — Лорд невольно поёжился, вспоминая страх сплетённый в сложный коктейль с восторгом нового открытия.       Гарри невольно почувствовал странно тёплое чувство сродни доверию к данному мужчине, который сейчас неспешно шёл по лесу. Перед глазами промелькнули сцены того, как Марволо спорит с Лиридоном, как эти двое дерутся, довольно усмехаясь. Как…       Хм. У Тёмного лорда был друг? Парень в походной одежде, растрёпанный, какой-то слишком простой и друг… Гарри опустил глаза, разглядывая свою, нет, одежду Марволо, тоже простую. Сапоги удобные и тёплые, но явно видавшие лучшие времена, штаны удобные, что было единственным их достоинством, куртка с грубым волчьим воротником и несколькими карманами, рюкзак на спине. Гарри как-то по-другому представлял себе тёмного волшебника. Не таким живым и настоящим. Поттер невольно провёл пальцами по губам, обветренные, на подбородке ссадина, ударился когда чуть не упал в пропасть? Невольно захотелось взглянуть на этого ужасного мага, что-то подсказывало, что сам он выглядит не лучше идущего теперь уже впереди в развалку парня.       Но тишина в воспоминании затянулась и Марволо подал голос:       — Мы всего лишь два мага, которые ищут… — он прикидывал определение, на ум приходила только фраза ввёвшая Гарри в ступор, — приключения на свои задницы, — его собеседник хохотнул, и Лорд едва сдержал улыбку, чтобы не засмеяться в ответ.       То, что я напридумал про злого мага, который убил родителей, не состыковывалось с тем, что я увидел.       В раздраенных чувствах я вынырнул из воспоминания и к своему ужасу понял, что потерял телесную форму, диадему сжимали не руки, а всего лишь серый туман, в котором она утопала. Но самое ужасное то, что весь хлам этого места, подвластный моей взволнованной магии, летал в воздухе сталкиваясь и издавая неприятный гул.       Я в страхе посмотрел в сторону двери, которой сейчас не было видно и уже хотел успокоится, вещи стали опускаться на пол, моё тело тоже медленно материализовывалось, успокаиваясь.       Но вдруг я понял, что в этом месте было не так. Здесь было живое присутствие, я был не один. Пришлось нервно выдохнуть. Я сделал несколько шагов, сметая некую магическую преграду и воззрился на близнецов Уизли. Один лежал на полу, явно без сознания, другой склонился над ним, стараясь защитить своим телом. Осознание, что меня бояться, отрезвило и я материализовался окончательно, старательно успокаивая своё волнение.       — Это я сделал? — голос прозвучал неуверенно.       Фред, или может Джордж приподнялся, оценивая обстановку. Как ни странно он посмотрел на меня без страха.       — Ну ты даёшь, — протянул он, хотя в следующий момент казалось, забыл про меня, старательно пытаясь привести брата в чувство. После третьего энервейта, тот открыл глаза:       — Что случилось? Зелье взорвалось? — спросил тот, пока ещё не поняв, где находится.       — Неа, братец, на этот раз тебе какой-то железякой по башке прилетело.       — Точно, — тот попытался подняться с пола, но схватился за немаленькую шишку на лбу.       — Простите, — я не мог не извиниться.       — Со мной уже всё в порядке, — осматривая меня цепким взглядом, поднялся с пола пострадавший Уизли.       — Но хлопнуло здорово, даже дверь закрылась.       — Ага, класс просто. Всю комнату тряхнуло. Что это было?       На меня уставились… пугливые? Ха-ха, скорее маниакальные взгляды. Я даже опешил, пытаясь осознать произошедшее и перестроиться.       — А что ты чувствуешь когда в облако превращаешься?       — Это больно?       — А в щель просочишься?       — А кусочек этого серого оторвать можно?       — А ты обскур да?       — А…       — Хватит! — я прервал излияния этих ненормальных. — Вы не боитесь?       — Ну, в магическом обществе много тёмных тварей, — пожал плечами Уизли, поддерживая пострадавшего брата.       — Я не тёмная тварь, — возразил я, желая уже обидеться.       — А что это тогда было?       — Не обскур?       — А даже если… — разговор близнецов, которые забрасывали меня вопросами и идеями, как один живой организм, сбивал с толку.       — Все говорят обскуры тёмные, — меня перебили, сбив с мысли.       — Я… не тёмный! Эм… — я запнулся, не зная, кто из них кто.       — Джордж, — весело подсказал Уизли с шишкой на лбу.       — Фред, — продолжил я, поняв, что тот врёт.       — Ты нас отличаешь?! — расплылся в довольной улыбке, теперь я точно знал, Джордж.       — Нет, я вас не отличаю, но когда врут знаю.       — Вау, это одна из способностей обскура?       — Это как звериная интуиция?       — Или что-то более сильное?       Я поднял обе руки, чтобы прервать уже вновь набирающий силу вал вопросов:       — Эй, я не собираюсь о себе рассказывать! — и уже чуть успокоившись продолжил. — Извините, что так получилось. Но какого вы вообще тут делаете? — не ну, а что? Их никто не приглашал.       — Ну как же мы могли пропустить вдруг из ниоткуда появившуюся дверь? — удивился Джордж, отступая от брата, который выпил что-то и теперь стоял на своих двоих без помощи.       — Недопустимо, — подтвердил второй близнец.       — Особенно, если здесь лежат такие драгоценности, — продолжил за братом Джордж.       Я всё ещё, пусть не осознавая, держал в руке диадему. Уже пустую, всего лишь вещь, но…       — Ты обжёгся? — Фред указал на мою грудь.       Вопрос застал меня врасплох, и я проследил за указательным пальцем.       Свитер был прожжён. Я, уже не думая о близнецах, задрал его и схватил медальон, что носил на шее. Серебро, что его покрывало местами оплавилось, как и рисунок змеи, превращённый крёстным в дракона, тоже. Я открыл его и оттуда выпала бусина-портал оплавленная и явно повреждённая. Но стоило захотеть, как руку согрели уже два воспоминания. Хорошие воспоминания, я был рад, что с ними ничего не случилось.       — Нет, всё хорошо, — улыбнулся я, ответив скорее себе самому, и перевёл взгляд на молчащих близнецов. — Я могу попросить вас, никому обо мне не рассказывать?       — Хорошо, — быстро ответили эти двое в унисон.       — Если расскажешь, как открыл дверь, — продолжил Джордж…       — И не будешь мешать нам здесь копаться, — закончил за брата Фред.       — Ты никому об этом месте, мы никому о тебе, — чуть ли не в два голоса.       Я удивленно хлопал глазами. Да, пожалуйста! Нужны мне эти горы хлама. То, что меня влекло, я нашёл:       — Хорошо, но я заберу диадему.       Фред глянул на украшение в моей руке:       — Не, ну мы не собирались присваивать себе всё, бери, конечно, — кивнул Фред. Джордж было открыл рот, но его толкнули в бок со словами. — Джордж, мы будем делиться!       На что тот так ничего и не сказал, пожав плечами. Окончаниe POV Гарри Поттер       На День святого Валентина Гарри очень повезло, что прежде чем прошла волна тёмной магии гибнущего артефакта, дверь в комнату закрылась. Ещё тогда, выбираясь с близнецами из комнаты, он боялся, что там, под дверью, стоят преподаватели, напуганные им, но этаж был пуст, все собрались на ужине.       Ещё пытаясь выбраться из этой странной комнаты, Уизли додумались, что всё, что нужно сделать, это пожелать и вуаля, можно выходить.       В тот же день Гарри пришлось с замиранием сердца написать крёстному и остальным о том, что случилось. Северус назвал его везучим болваном и потребовал взять с близнецов обет о неразглашении, Сириус больше увлёкся самой комнатой, а Римус пообещал, что они с крёстным сделают новый порт-ключ, который и передадут в следующие выходные.       На следующий же день пока большинство учеников, да и учителей отсыпались, близнецы с Гарри попытались открыть комнату, но вышло не сразу. Методом тыка удалось понять, что нужно не только просить открыться, но ещё и ходить из стороны в сторону. А дальше Поттер недоумевал фантазии близнецов, которые провели несколько экспериментов и были в восторге от того, что оказывается комната может и меняться. Что-то подсказывало Гарри, что некоторое время о розыгрышах Уизли можно будет забыть. Он уже хотел уйти, когда его остановил вопрос:       — А ты не хочешь порыться в хламе?       Гарри не мог сказать, что ему не любопытно и раз приглашают, откинув сомнения, он присоединился к близнецам.       Чего только здесь не было, но по большей части это были пергаменты, учебники, перья для письма, причём столько, что Уизли шутили, что теперь они могут открывать антикварный магазин и продавать одни перья, ассортимент изумлял. Время было будто не властно над предметами в этой комнате.       Впрочем здесь хватало и другого хлама: брошки, булавки, даже предметы одежды, сумки, кубки, пузырьки с неизвестным содержимым, сухие травки, шкурки, какие-то мешочки с наполнителем, мелкие монеты и многое другое.       Гарри ничего из этого не интересовало, пока он невольно не остановился перед помятым кубком, вещица фонила магией, которую он ощущал даже без прикосновения. Он протянул руку и провёл по смятому боку, вещица, казалось, ахнула и затихла навсегда, умерев, хотя Гарри успел почувствовать злость той, которая пыталась проклясть эту вещь, о том кому кубок предназначался Поттер постарался не думать.       Стоило подняться, как Гарри встретился с удивлёнными взглядами близнецов.       — Ты разрушитель проклятий? — спросил один.       Хотя недоуменное:       — Кто? — заставило близнецов отступить.       — Ты уничтожил проклятие, — Джордж указал на кубок.       — А, кривое проклятие, неправильное, странный вкус, — проговорил Гарри.       — Вау, а ты сможешь любое проклятие почувствовать? — хаффлпаффец попятился, маниакальный интерес близнецов пугал даже его.       — Не знаю, просто столько ненависти в нём было, сложно не почувствовать.       Уизли переглянулись.       — Ты можешь, проверить всё, что мы отберём и найти такие злые вещи?       Тут только до Поттера дошло, что эти двое не такие уж и безбашенные, как о них думает большинство, они боятся и, судя по тому, что Гарри почувствовал в этом недопроклятом кубке, не зря.       — Я проверю, — Поттер кивнул с охотой, осознав, чего именно он лишился, попав в Хогвартс, он утратил свои аппетиты и желание искать новое, чуть ли не возненавидев свои способности. Он изменился, стал инертным, безынициативным, на фоне близнецов, он боялся сделать неверный шаг и оступиться. Гарри впервые осознал, что надо прекращать это обучение, так как что-то подсказывало, что будет лишь хуже.       Теперь Уизли принялись сортировать хлам, то и дело зависая над некоторыми вещами. Гарри выдохся уже за пару часов, а конца и края не было. Уизли казалось не замечали прошедшего времени, маньячно разгребая хлам.       Сами выходные Гарри ждал с замиранием сердца. Отчитали его тогда знатно, Люпин умел говорить долго и нудно. Гарри ещё порадовался, что Снейп не в Британии, хоть и скучал по нему. Объём вещей в комнате, да и её размеры он намеренно преуменьшил, зная безмерное любопытство крёстного, когда подробно рассказывал, про диадему, про воспоминание в ней и про то как близнецы дали обет о неразглашении.       Взрослые убедились, что Гарри не раскрыли, Сириус изучил подплавленный медальон, оккупировав дом Льюисов, восстановил рисунок на крышке быстро, так что разницы не было видно и вложил уже готовый порт-ключ.       Остальную часть ночи говорили о его учебе, других учениках, нет ли других притягательных мест и, поняв, что нет, отпустили в Хогвартс. Хотя что-то Гарри подсказывало, что в его уверения, что он никуда не собирается влезать, уже не верили.       С тех пор Гарри помогал Уизли по вечерам разбирать хлам. В уплату брал старые учебники, вспомнив Сэмюеля, который был помешан на новых знаниях не меньше Гермионы. Они с Сэмом иногда встречались недалеко от его дома, так что передать книги было несложно, сложнее оказалось вынести их из Хогвартса. Но Поттер всегда был упорным и книги выносил и упрямо отказывающемуся Сэму их вручал.       К концу февраля шумиха в газетах немного поутихла, хотя продолжали периодически мелькать статьи о пересмотре дел мелких сподвижников Тёмного лорда, а также тех, кому не повезло связаться с Пожирателями либо из страха, либо из-за желания заработать шальные деньги. Судьи работали в усиленном режиме, Дамблдор часто отсутствовал в Хогвартсе, явно занятый другими делами. Уизли продолжали разгребать завалы в Шкатулке, как они прозвали странную комнату-сюрприз. Здесь у них был и склад, и лаборатория, и библиотека. Гарри временами им помогал, парни ему нравились своей честной заинтересованностью, казалось во всем. Не нравилось ему лишь то, что эти гриффиндорцы умели его подловить. Постепенно, по чуть-чуть они узнали и то, что он может видеть магию, и то, что может её поглощать, даже смогли увидеть Зубастика. Хотя тут причина была в том, что Гарри скучал без него и, забравшись в Шкатулку, когда тут не было близнецов, выпустил Зубастика. Тот, как ищейка, принялся изучать хлам и, они так увлеклись, что не заметили открывшейся двери. Близнецы Уизли нет чтобы испугаться, они были в восторге, а когда Зубастик заговорил, Гарри едва сбежал от этих двух маньяков. Но в остальном, с ними было весело, а то, что не надо было скрываться, помогало хоть в Шкатулке отвести душу.       К концу февраля Гарри стал замечать некоторую нервозность окружающих и, пообщавшись с Сильвией, понял причину. Все ждали от близнецов чего-то грандиозно-страшного, раз уж уже месяц от них никаких розыгрышей. По мнению окружающих то, что парни всё время куда-то пропадали, были довольны, усталы и даже стали хуже учиться, означало только одно — они готовят что-то ужасное, по мнению одних, или великолепное, так считали другие. Смотря кто ждёт этого ужасно-великолепного.       Когда же он узнал, что близнецы были в курсе слухов, но не опровергали их, Поттеру осталось только недоумевать, и как только близнецы оказались на Гриффиндоре.