Серая акварель

      Патриция молчит, прячась с головой под одеялом. Воздух спёртый и душный, но ей почему-то всегда нравится так делать, когда происходит ночной обход. Человек, вошедший в палату, стоит молча какое-то время, а потом громко цокает и после тихого «чёрт» уходит в коридор. Дыхание Патриции на несколько секунд замирает, когда она уже готова услышать такой привычный, но такой бесящий щелчок закрывшейся на замок двери. Однако этого не происходит. Девушка с интересом прислушивается, но в ответ лишь тишина и глухой отзвук отдаляющихся по коридору шагов. Она высовывает голову из-под одеяла и пристальным взглядом окидывает неряшливо приоткрытую дверь. В серую палату проникает полоска ярко-жёлтого света от ламп в коридоре.       Патриция скидывает с себя одеяло и аккуратно перебирается на инвалидное кресло, стоящее недалеко от кровати. Хорошо, что теперь ей это делать намного проще благодаря подарку «той странной блондинки». Патриция любит так называть новую медсестру. Устроившись на кресле и поправив чёрные перчатки, она даже позволяет себе слегка ухмыльнуться, но тут же смахивает налёт игривости со своего лица, стоит её взгляду наткнуться на приоткрытую дверь. Это что-то новое. А всё новое для девушки — это потенциальный шанс, и она готова зацепиться за него. Патриция с определённой решимостью движется вперёд и на мгновение останавливается у двери, прислушавшись к шагам. В коридоре стоит полная тишина. И как только они могли забыть закрыть дверь? Патриция тихо фыркает, открыв её полностью и проехав дальше по коридору.       Обшарпанная побелка на стенах и грубый кирпич — девушке хочется сморщить лоб от того, насколько ей осточертело это видеть. Вдруг эхом с другого конца коридора доносятся шаги и Патриция останавливается. Резкий адреналин даже приятен для неё, но страх того, что её маленькое — а может и не очень — приключение может закончиться, не успев ещё даже начаться, заставляет девушку соображать быстро и хаотично. Она резко сворачивает влево и заезжает за угол, молясь, чтобы человек прошёл прямо, а не свернул в эту сторону. К её счастью, так и происходит.       Парень проходит мимо, направившись в левое крыло больницы. Патриция с интересом наблюдает за его удаляющейся фигурой. Со спины она легко узнаёт Джо, сотрудника больницы, и поэтому неряшливо неприкрытая дверь сразу же начинает приобретать смысл. Этот парень всегда кажется каким-то растерянным и постоянно усталым, так что не удивительно, что он допустил такую оплошность. Патриции интересно, почему это он ходит туда-сюда по больнице. Обычно он любит сидеть в своём кабинете и редко контактирует с кем-то. Особенно с ней. Девушка решает спрятаться за потрескавшимся горшком с большим и пышным фикусом, листья которого, кажется, не протирали годами. Как его ещё умудряются не забывать поливать? Патриции приходится с застывшим интересом ждать, пока фигура Джо снова не появится в коридоре. А ещё надеяться, что на этом его похождения закончатся и он свалит домой. Через минут десять парень проходит мимо. Патриция даже не дышит, наблюдая сквозь просветы между листьев, как он устало зевает и направляется в холл. Кажется, на сегодня его рабочий день — а точнее ночь — подходит к концу.       Девушка облегчённо вздыхает. Любопытство — вещь коварная, и Патриции приходит мысль: а что Джо вообще забыл в левом крыле больницы. Оно ведь заброшено, туда её ни разу не возили. Все процедуры и анализы проводятся в правом крыле. Патриция добирается до конца коридора и видит дверь, чуть отличающуюся от остальных. Она кажется новой. Девушка смеётся про себя: кажись, она ещё и не заперта. Джо что, совсем разум потерял? Но ей это на пользу. Патриция быстро, но аккуратно открывает дверь и въезжает внутрь. Свет в комнате автоматически включается. Перед ней предстаёт светлый кабинет с распиханной по стеклянным полкам прозрачных шкафов макулатурой, какими-то диаграммами и одним большим рабочим столом, заваленным папками. На нём также располагается внушительного вида компьютер. Видимо, это чей-то кабинет, и Патриции хочется верить, что она может найти в нём что-то стоящее.       Однако стоит ей открыть папку со своими инициалами и пробежаться по абзацам, настроение исчезает, а в груди зарождается необъяснимая тревога. Читать о себе и своём здоровье в отчёте — отвратительно и мерзко. Девушка морщится и отбрасывает папку. Объехав стол вокруг и отодвинув компьютерное кресло в сторону, она устраивается напротив монитора. Патриция нерешительно включает устройство.

— Look back to a time and the world That I saw through the eyes of my youth Before I was told to walk tall To be strong, to believe in their truth But the note that was wrong in their song Sang of me, mine and I And I carried it deep inside I give it every little beat of my heart Give it every single day that I start To find something simple and real…

      Экран включается, Патриция берёт в руки мышку. Найти больше информации о себе не составляет особого труда — глаза девушки фокусируются на тексте, а левая рука невольно сжимает край стола. В горле застывает ком, дыхание хаотично не может решить: то ему учащаться, а то замирать от накатывающегося, как ком, волнения.       Ещё пару кликов мышки — и Патриция видит заветное слово «операция», рядом с которым стоит краткое уточнение «П.Э. перезапуск». Глаза бегло скачут по строчкам, нижняя губа прикусывается до притупленной боли. Немая паника сочится наружу, Патриция больше не в состоянии увидеть текст за пеленой внезапных слёз.

— They turn you around and around Shaping phantoms and empty facades And you keep hanging on to the worlds Of their promises, lies and charades I'm walking past windows Reflections of someone like me But I don't recognise what I see… „Pure“, Conchita Wurst

      Ещё некоторое время — и Патриция не чувствует себя: ярость превозмогает, а папки с прочей макулатурой летят вниз. Посреди тишины как гром раздаётся удар о кафельную плитку. «Беспорядочный» порядок рушится, ладони девушки крепко сжимают вещи и со всей силы бросают их, не глядя, в разные стороны. Монитор компьютера с треском разбивается о пол. Стеклянная дверь шкафа дребезжит от влетевшей в неё книги. Осколки переливаются светом ламп, прежде чем безнадёжно рухнуть вниз. В следующие секунды боль и крик смешиваются в единое безобразие. Кафельная плитка испачкана яркими каплями крови. Всё становится чёрным.

***

      В сознании проносится калейдоскоп ночных дорог, разноцветных машин и безумного адреналина, ударяющего в голову. Кадры сменяются так быстро и безрассудно, что Барбара даже не успевает их запомнить. Но вдруг всё замирает. Она видит грязный асфальт, отдающий пурпурным светом. Картина становится чётче. Она видит окровавленное тело девушки, лежащее в позе эмбриона. Барбара протягивает руку вперёд, и мир вокруг окрашивается в неприветливый серый. Асфальт под ногами сменяется холодным белым кафелем. Окровавленное тело Патриции неподвижно. Барбара чувствует, как стук её сердца стремительно учащается в груди. Патриция резко распахивает глаза, и Барбара подскакивает на локтях от волны страха. Темно. Девушка находится в собственной квартире. Барбара старается смахнуть странное ощущение холодного пота на своей коже, но безуспешно. Её охватывает необъяснимое предчувствие.       Девушка встаёт с постели и по непонятным причинам дрожащими руками одевается прямо в темноте, даже не включая свет. Помимо предчувствия её также охватывает странное желание. Это невозможно. Она должна что-то предпринять.       Убедившись, что Челси спокойно спит в своей комнате, Барбара покидает квартиру, спускается вниз и садится в автомобиль. Благо, работать секретным агентом выходит очень даже прибыльно. Задней мыслью к ней даже приходит интерес, а будет ли ей этого не хватать в случае чего. Всё-таки, теперь у неё есть своя машина, а не какой-то там мотоцикл. Она хотя бы может самостоятельно довозить сестру до школы в свободное — если оно у неё вообще появляется — время или на тренировки по гимнастике. Фары освещают дорогу, машина едет по запутанным трассам, удаляясь с каждым километром всё дальше от центра города. Барбара точно знает, куда она направляется.       Чувство тревоги так и не стихает. Наоборот. Видя ночные улицы, девушка невольно возвращает себе воспоминания кошмара. Она превышает максимум скорости и достаточно быстро добирается до места предназначения.       Барбара выходит из машины и захлопывает за собой дверь. Она решительно входит внутрь здания и достаёт из кармана розовый дезодорант. Отворачивается и распыляет им прямо в лицо сидящего в холле сторожа, прежде чем он даже успевает что-то произнести. Мужчина средних лет моментально засыпает прямо за рабочим столом.       — Это последнее изобретение Лазло действительно работает, — замечает вслух Барбара, крутя в руках баллончик.       Она кладёт его обратно в карман пальто и направляется в сторону палаты Патриции. Только на полпути у девушки появляются сомнения, а не было ли это слишком? Однако ей совсем не хочется думать об этом сейчас. Впервые за долгое время её действия и мотивы иррациональны до невозможности. Но ведь это случается иногда с каждым, так? Да и в последнее время Барбара часто была на взводе. Часто доводила себя до предела. Быть может, ей даже необходима эта иррациональность в жизни, чтобы выпустить пар.       Девушка доходит до палаты, дверь которой распахнута, и настороженно заглядывает внутрь. Пусто. В тёмной комнате нет ни Патриции, ни её инвалидного кресла. То самое необъяснимое предчувствие, охватившее её сознание после кошмара, начинает нарастать с новым темпом. Барбара тут же бросается на поиски, осматривая все коридоры и дёргая за ручки встречающихся по пути дверей. Однако все они закрыты, кроме одной. Девушка доходит до конца коридора левого крыла больницы и обнаруживает чуть приоткрытую дверь. Она заходит внутрь, и свет автоматически включается.       Беспорядок помещения — последнее, что привлекает внимание Барбары. Окроплённые алыми каплями одежда и кожа лежащей на полу девушки, а затем и её сомкнутые глаза, от которых идут по щекам тропы блестящих слёз, заставляют Барбару невольно зажать рот рукой и ринуться к Патриции, лежащей на холодном кафеле в позе эмбриона. Ладони обхватывают лицо девушки, хаотично стряхивают осколки битого стекла и пытаются разбудить Патрицию, но та явно без сознания. Тогда Барбара берёт её на руки и, крепко сжав губы от боязни её уронить, сажает девушку на инвалидное кресло, стоящее совсем близко. Она прикладывает тыльную сторону ладони к шее Патриции, чтобы убедиться, что пульс есть.       Хочется облегчённо вздохнуть. Кажется, что девушка в порядке, однако в ту же секунду Барбара настораживается. Она озирается по сторонам, небрежно поднимает папки с пола и осматривает их, пока её взгляд не падает на валяющийся на полу монитор. Его экран треснут от падения, но Барбара решает его поднять и подключить отсоединённый кабель обратно. Экран зажигается, и перед ней всплывает текст, озаглавленный как «П.Э. перезапуск». Глаза быстро пробегают по тексту, наполненному отчётами врачей и других сотрудников. Текст гласит о научном методе, созданном специально для перевоплощения преступников в людей-роботов без чувств и воспоминаний, воли и каких-либо человеческих потребностей. Барбаре соврали. Ни о какой операции не идёт речи.       Она отшатывается от компьютера, безэмоционально смотря отречёнными глазами вперёд. Так вот для чего им нужна Патриция. Сердце болезненно колит и скрипит. Барбара сдерживает слёзы и опустошённо бродит взглядом по чертам лица находящейся без сознания девушки. Барбара знает, что не может так просто этого оставить. Слегка дрожащими руками она берётся за инвалидное кресло.       Уже через несколько минут инвалидное кресло Патриции находится на заднем сиденье машины Барбары, а сама она пристёгнута на переднем. Всё ещё в алой крови, которая в свете ночного города становится то цвета яркой меди, то рубина. Барбара то и дело посматривает на девушку, беспокойно воюя сама с собой.       Уже в квартире Барбара обрабатывает раны Патриции, с каждым разом задерживая дыхание и касаясь её так аккуратно и бережно, почти невесомо, что самой страшно, а правильно ли вообще она оказывает помощь. Свет в квартире включать всё ещё не хочется. Так проявляется боязнь, что любой шорох разбудит девушку. Барбара почти заканчивает, когда слышит позади себя детский голос:       — Барби? А кто это?       Девушка оборачивается и видит заспанную Челси, с любопытством оглядывающую Патрицию, сидящую в инвалидном кресле.       — Просто старая подруга, — шёпотом отвечает Барбара.