Волшебница Шалотт

Теплая летняя ночь нежной паутиной окутала землю. В горной реке пели голоса, лунный свет застыл в неподвижных листьях деревьев. Дом окружали желтоватые клочки тумана. В маленьком окне чердака горел слабый свет, как будто где-то в глубине дома горела свеча. На террасе, недалеко от коврика с потертой надписью “Добро пожаловать”, лежала странная коробка из темного дерева. Саске наклонился и подобрал ее. Сверху был кем-то оставлен влажный клочок бумаги, по которому безумно бегали муравьи. Стряхнув их, Учиха прочел несколько полурасплывшихся строк. — Подарок на свадьбу? — развеселился Наруто, которому очарование летней ночи сильно ударило в голову. — Кто прислал? Саске повертел в руках коробку. — Цунаде. Это доска Уиджи. Узумаки задумчиво почесал подбородок. — Мне кажется, или этой дряни в доме не нужна доска, чтобы сказать нам “привет”?.. Саске только едва заметно пожал плечами. Открыл входную дверь и ударил ладонью по выключателю света. Ядовито-желтый свет залил коридор, упал полосами на старую лестницу. Наруто положил рюкзак на низенькую табуретку, опутанную сетью глубоких трещин. Прошло уже несколько часов с тех пор, как Саске выяснил, что его вынужденный сожитель имеет к мистике весьма посредственное отношение. С тех пор Учиха не проронил ни слова про привидений, проклятый дом или нечто в этом роде — и Наруто начинал испытывать беспокойство: что бы не происходило в этих стенах — оно не собиралось никуда исчезать, а Учиха снова затеял эти игры в заядлого рационалиста, которые раздражали до чрезвычайности. В конце концов они оба знали, что в доме творится что-то странное — так какого черта Саске решил выставить его единственным идиотом? — Знаешь, думаю, это не лучшая идея. Саске повернулся к нему. — О чем ты? — то ли он действительно не понимал, то ли просто не хотел больше говорить на тему мистики. На кухне слабовато пахло кислятиной — как будто что-то умерло в темном неведомом углу. Саске отрыл гудящий холодильник, но еда там выглядела свежей. Наруто задумчиво смотрел Учихе в спину. — Если я не оказался романтическим вурдалаком, который хочет сделать с тобой разные темные вещи, это еще не значит, что мистики не существует. Не всему можно найти объяснение. Учиха не ответил. Достал из шкафчика хлеб и устало потер шею. — Я сделаю сэндвичи. — Пф! — раздраженно всплеснул руками Наруто и ушел в гостиную. Через несколько минут послышался шум телевизора. Саске порезал листья салата и помидоры, в сотый раз ответил Суйгетсу, что с ним действительно все нормально, и машинально посмотрел в окно. Сквозь мрак проступали сияющие очертания горной реки, наполненной лунным светом. На мгновение Саске показалось, что он увидел тени, что набрасывались друг на друга, как дикие звери. Он отвернулся от окна и положил сэндвичи на тарелку. Наруто сидел в полумраке гостиной и смотрел в синеватый мигающий экран телевизора. Показывали бесконечные сериалы или нудные скандальные шоу — пришлось потрудиться, чтобы отыскать что-то увлекательное. В частности, по главному каналу вещали о перестрелке в одной из соседних деревень, где заметили девушку, крайне похожую на одну из грабителей “Макбета”. — Эта история выглядит подозрительно, — заметил Саске, поставив тарелку с сэндвичами на журнальный столик. Учиха сел рядом с Наруто, откидываясь на спинку дивана. — Зачем красть рукопись шестнадцатого века? Это совершенно точно обернется скандалом, привлечет внимание тьмы исторических организаций — и черта с два потом продашь этого “Макбета” кому-нибудь. Суйгетсу сказал, охрана была на высоте, так что… Узумаки устало потер лоб и неохотно повернул к Саске голову. — Суйгетсу-то здесь при чем? — Его отец — один из главных спонсоров. Он сейчас под подпиской о невыезде — как и все остальные, кто организовывал выставку в музее. Наруто понятия не имел, почему “Макбет” считается пьесой, приносящей несчастья, — он даже не читал ее, но, откровенно говоря, ему было не по себе от того, что где-то неподалеку бродят отъявленные преступники, да еще и с проклятой рукописью подмышкой. Как выяснилось, перестрелка в супермаркете началась из-за того, что один из охранников узнал грабителя и собирался позвонить в полицию. Лестница отчаянно скрипнула, как будто кто-то поднимался наверх. Наруто обернулся, судорожно взглядывая в пустынный мрак. Дом безмолвствовал. — Что бы это ни было, Саске, — тихо произнес Наруто, меняя тему на более насущную. — Оно никуда не ушло… — Замолчи, — выдохнул в ответ Учиха, резко дергая Наруто на себя за ворот джинсовой рубашки. Наруто поддался, обнял Саске руками за плечи, отвечая на поцелуй. Телевизор продолжал бубнить, сквозь приоткрытое французское окно в комнату проникал прохладно-нежный ночной воздух. От сквозняка по белым рукам скользнула дрожь, кожа покрылась мурашками, которые почти сразу пропали от горячих прикосновений смуглых ладоней. Саске откинулся головой на спинку дивана, позволяя целовать себя. Наруто убирал с бледного лица челку, поглаживал поясницу, все сильнее прижимая Учиху к себе. Окончательно догорел за горами летний день, укрылась шотландская долина сине-фиолетовым покрывалом. От непрерываемых поцелуев болели губы, но никто так и не осмелился остановиться. С каждой минутой Наруто, осознавая, что возражений не следует, распалялся все больше. Лицо Саске в полумраке выглядело красиво, легкий румянец и маслянистый блеск глаз заметно оживили его. Запах тела становился отчетливее, смешивался с горьковатым запахом одеколона. Темные волосы под ладонями были гладкими, Саске так отчаянно отвечал на поцелуй, словно это было в последний раз. Наруто пил его дыхание, вслушиваясь в редкие едва слышные стоны, слетающие с истерзанных тонких губ. Змеей боль скользнула по ноге, резко сдавила мышцы. Узумаки выругался сквозь зубы, отстраняясь. — Что? — глухо спросил Саске, вытирая подбородок рукавом джемпера. Диван обиженно скрипнул, когда Узумаки обрушился на одну его половину всем весом и притянул к себе ногу, разминая мышцы. — Ногу свело. Саске с усмешкой наблюдал за этой попыткой снять напряжение. Он хотел пошутить, что Наруто ворчит, как старик, из которого песок сыпется, но шутка так и растаяла на губах — не лучшая была идея еще раз напоминать об их разнице в возрасте. — Дай сюда, — тихо потребовал он, притягивая Наруто к себе за лодыжку. — Да не стоит… — Помолчи. Нескольких точных прикосновений хватило, чтобы мышцы расслабились, и спазм исчез. Наруто выдохнул, откидываясь головой на подушку. Виски покрывала испарина, и он подставил лицо прохладному воздуху, проникающему из окна, чтобы немного прийти в себя. — Ты еще и массажист, — фыркнул Узумаки. — Серьезно, ты меня пугаешь. — Научился, когда подрабатывал в окружном санатории, — уклончиво ответил Саске, поправляя одежду. Наруто заметил, что несколько пуговиц на его собственной рубашке расстегнуты, и готов был поклясться, что не прикасался к ним. Губы сами собой расплылись в улыбку — кажется, Саске плоховато себя контролировал, когда доходило до физического контакта. — Кстати… — протянул Узумаки, закидывая руки за голову. — В конце недели будет праздник, хотел спросить, не согласишься ли ты со мной пойти? Цунаде дает мистический вечер или вроде того. — Это обязательно? — Саске медленно опустил взгляд куда-то на смуглую шею. — Мы могли бы… остаться дома. Наруто показалось, что в его горле застрял сухой ком. К щекам медленно подступал жар. Дрожь предвкушения кольнула тело. Невольно Узумаки подумал, что ему как будто снова стало шестнадцать. Однако страхи перед новыми отношениями, что приходят только с возрастом, никуда не исчезли — Саске был слишком хорош для него, пусть вслух Наруто никогда бы в этом не признался, но в действительности это заставляло его комплексовать. Повисла довольно неуместная пауза, несколько понизившая градус общего напряжения. — Полегче, — пробубнил наконец Наруто, отворачиваясь и нащупывая под одеялом пульт. Бессмысленно пощелкав каналы несколько минут, Наруто выдохнул и выключил телевизор вообще. — Слушай, ты не понимаешь, — проговорил Узумаки, потирая лоб. — Я ведь потом не отстану. Серьезно. — Серьезно, — машинально повторил Саске. Он выглядел растерянным — возможно, оттого что привык к иной реакции. Обычно люди жадно хватались за малейший намек, чтобы перевести общение на новый уровень — а Наруто еще что-то обдумывал, и это “что-то” Саске было совершенно непонятно. — У меня проблемы с тем, чтобы отпускать людей. В детстве мой единственный друг переехал в столицу — так я спрятался в багажнике его машины и два дня прожил на чердаке его нового дома в Эдинбурге — пока его родители не поймали меня за воровством шоколадной пасты посреди ночи. Честно говоря, они были в шоке. Саске фыркнул, сдерживая полуулыбку. Приподнялся и навис над Наруто, разглядывая его лицо. Затем осторожно положил ладонь на затылок, перебирая светлые волосы. — Ты странный, — сказал Учиха с непонятной интонацией. Узумаки хотел было ответить, но в соседней комнате раздался глухой грохот, и слова забылись сами собой. Ужас перед неизведанным снова переселил все — что бы не обитало в этом доме, оно становилось сильнее. Наруто поднялся и пошел вперед, зажигая в прихожей свет. С кушетки упала доска Уиджи, и теперь железный крючочек замка быстро-быстро покачивался туда-сюда, словно умалишенный. — Только не это, — раздраженно выдохнул Саске, останавливаясь у дверного проема и скрещивая руки на груди. — Нет. Наруто только усмехнулся. Уже через пятнадцать минут они с Учихой сидели на ковре гостиной и раскладывали доску, читая правила. Саске готов был признать, что когда Наруто говорил о своем упрямстве и доведении всего на свете до конца — он не лгал. Только крайне настырный человек мог заставить Саске делать то, чего он делать не хотел. Теперь, правда, Узумаки выглядел как будто нервным — на самом деле, он понятия не имел, зачем четверть часа истязал Учиху требованием поиграть: он сам терпеть не мог всякого рода мистические контакты, боялся призраков, не раскрывал в помещении зонт, спрашивал у мистера сороки, как дела у его жены и все прочее*. — Та-ак, — откашлявшись, протянул Узумаки, проклиная свое ослиное упрямство. — Тут написано: “Никогда не играйте в одиночку, если Вы пьяны или устали… не играйте на кладбище”. Хм. Думаешь, мы попадаем под этот пункт? В голосе скользнула плохо скрытая надежда, и Саске усмехнулся, удобнее откидываясь на подушку, прислоненную к креслу. — Разумеется, нет. Здесь нет и никогда не было кладбища, я проверял. Наруто нахмурился, опуская взгляд на вырезанные на дереве правила. — Но, Саске, здесь же привидения… — Если струсил, так и скажи. — Да иди ты, — обиделся Узумаки, проводя большим пальцем по углу коробки. — «Немедленно прекратите сеанс, если дух хоть как-то упомянул Ваше имя. Будьте вежливы, всегда прощайтесь»… бла-бла-бла. Давай. Саске положил обе ладони на деревянный треугольник и едва заметно вздрогнул, когда сверху легли чуть влажные руки Наруто. Тишину старого дома разрушил неровный хор двух голосов: — Наш круг друзей един с тобой. Заблудший дух, прерви покой. Треугольник не двинулся с места. — Если ты будешь двигать его сам — клянусь… — медленно проговорил Саске, скептически рассматривая доску. — Делать больше нечего, — раздраженно ответил Узумаки, желая поскорее покончить со всей этой историей. — Ладно… дух, ты здесь? Треугольник резко рванулся к слову “да”. 
Учиха закатил глаза, еще прежде чем Наруто начал кричать, что он ничего не делал. — Здесь что-то случилось? — спокойно спросил Саске. Он справедливо рассудил, что если Наруто что-то знает о прошлом этого дома, но не может рассказать — он использует эту возможность. В призрака, двигающего треугольники, он, естественно, не верил. Какое-то время доска не давала ответа. Густая темнота клоками свисала с потолка, обнимала слабо горящий ночник, подле которого беспокойно кружила большая муха. Тихо тикали часы. Треугольник двинулся в сторону “Нет”, но застыл на полпути. Больше ничего не происходило. — Какое неуверенное в себе привидение. — Замолчи, засранец, тебе же сказали, уважай духов! Наруто больно пихнул его ногой. Учиха снова возвел глаза к потолку и едва слышно прошептал “не смеши меня”. — Дух, — тихо начал Узумаки, наклоняясь к доске. — Зачем ты говоришь с нами? Саске несколько удивился, потому что вопрос, пожалуй, можно было назвать логичным. Треугольник пришел в движение. Соединив все буквы, которые он пересекал, Наруто произнес: — Подсказка. Снова стало тихо. На кухне ворчливо гудел холодильник, иногда глухо перезванивались старые трубы. Медленно переходило в скрип и шорох все, не сказанное вслух. — Помнишь… — Наруто поднял на Саске растерянный взгляд. — Мы просили подсказку? Учиха нервно отвернулся, закусил губу, всматриваясь во мрак коридора. — Ты шутишь, что ли?.. — Спасибо, — оборвал его Узумаки. Снова заскрипела старая доска, треугольник скользил по буквам — Наруто не смог уследить, сбился на втором слове, а вот Саске прочитал все. Лицо его с каждой новой буквой становилось все более бледным. — Что? Что он сказал? — Это… это не смешно, идиот, — почти прошипел Учиха. Наруто почувствовал, что он пытается вытащить ладони из-под его рук. — Тихо, — вкрадчиво попросил Узумаки, медленно поглаживая белые пальцы. — Посмотри на меня. Саске посмотрел — и почти сразу же пожалел об этом. Он не мог не доверять. Не мог ослушаться, когда Наруто смотрел на него так — уверенно, открыто. Никто из всех людей, которых Учиха встречал на своем пути, не умел смотреть вот так. Невольно в памяти всплыл почти забытый короткий рассказ про злую собаку, который он когда-то читал… Собака была бродячая и кусачая — но однажды люди приручили ее, откормили, заставили привыкнуть к ласке и заботе… к доброте. Однако потом люди уехали, и собака снова оказалась на улице, брошенная среди жестокого голодного мира. Только вот кусачей и закаленной она уже не была. — Я знаю, что ты был рационалистом, Саске, — спокойно произнес Наруто, ласково переплетая пальцы. — Знаю, что ты начал верить, а потом оказалось, что я не романтический вурдалак и что некоторым вещам есть объяснение. Но мы оба понимаем — в доме что-то есть, и оно не исчезнет только потому, что ты выпендриваешься. Учиха хотел возразить, но Наруто только покачал головой. — Все будет в порядке. Клянусь, я не двигаю треугольник. Я ни за что… — он закусил губу и на мгновение отвел взгляд, — ...бы не сделал тебе больно. Саске хотел возразить, сказать, что какая-то дурацкая доска не в состоянии сделать ему больно. Никто не в состоянии. Но это была бы ложь. А Наруто лишил его возможности лгать. — А теперь скажи мне, что это было, — тихо, но настойчиво попросил Наруто, не прекращая прикосновений. Саске упрямо молчал какое-то время, но уверенные и ласковые прикосновения сделали свое дело — он сдался. — “Кейн Хилл, Колсдон". Это психиатрическая лечебница… — Учиха говорил быстро и едва слышно, его почти нельзя было понять, — где содержится моя мать. Наруто выдохнул и огляделся, как будто хотел спросить у того, кто двигал треугольник, какого дьявола. Однако комната была пуста — никаких теней или призраков. Несколько минут никто не произносил ни слова. Вопросы без ответов повисли в воздухе, давили, доводя до нервной дрожи. Любопытство пересилило страх, и Узумаки заговорил первым: — Так какую подсказку ты хочешь нам дать? Они с Саске оба пристально наблюдали за доской, когда треугольник в очередной раз начал свой путь по алфавиту. Движения были резкими и быстрыми, Наруто снова сбился и смог разобрать только первые два слова. Он вопросительно посмотрел на Учиху, и тот озвучил получившуюся фразу, что прозвучала в полумраке, словно шепот из потустороннего мира: — “К нам идет дурной скиталец”. Наруто отшатнулся, едва не отрывая рук от треугольника. Глухо хлопнула дверь, и с мучительным скрипом нечто снова прошло по ступенями. Ударилась в окно отягощенная листьями ветвь, и отчаяннее запели речные голоса. — Какой еще “скиталец”?.. — мрачно протянул Узумаки. — Передай ему, пусть убирается!.. Мы не пускаем никаких приставучих торговцев… пойду дверь запру. — Сядь, — холодно скомандовал Учиха. — Сам сказал, надо попрощаться. Когда с официальными прощаниями — все согласно правилам — было покончено, Наруто сложил игру в коробку и выставил ее на улицу от греха подальше, как он сам сказал: “Для дурного скитальца, чтобы убирался”. Саске внимательно наблюдал за своим соседом какое-то время, потом встал и отошел к окну. Туман налился лунным светом, и серебристая вода озера Лох-Несс укрывалась его полупрозрачной вуалью. Нехорошее предчувствие сковало сердце: дурной знак. Выглядел Саске напряженным и задумчивым. Когда Узумаки положил руку ему на плечо — он вздрогнул и спросил: — Ты правда не понимаешь? Наруто медленно опустил руку. — Чего не понимаю? — “К нам идет дурной скиталец”, — выдохнул Саске, вновь отворачиваясь к окну. — Это же не просто фраза, это цитата, идиот. Ты серьезно? — Цитата? — с надеждой переспросил Узумаки, уже понимая, что не хочет знать ответа. Учиха едва слышно цокнул, но воздержался от лекции на тему важности знания отечественной литературы. В конце концов в голове раздался смеющийся голос Суйгетсу: “Не всем же быть такими ботаниками как ты, ма-ама”. Саске поморщился, отгоняя прочь неприятные воспоминания. — “У меня разнылся палец”, — тихо проговорил он, выдыхая на стекло узенькое облако пара. — “К нам идет дурной скиталец”. Это из “Макбета”. Четвертый акт, сцену не помню. Наруто скрестил руки на груди. — Отлично. Теперь-то все прояснилось. Нельзя ли как-нибудь краткий пересказ услышать? Саске уже открыл рот, чтобы рассказать о своем учителе, который откусил бы голову за фразу “перескажи мне Шекспира”, но в этот момент раздался телефонный звонок. На дисплее было написано “Отец”, что означало появление настоящих проблем. Вот уж точно — дурной скиталец. Учиха ответил, потому что не ответить было себе дороже. На том конце линии прозвучал голос Итачи — и Саске мысленно выругался: в который раз брат легко обвел его вокруг пальца — Нам нужно поговорить лично, Саске. Прошу тебя, это не займет много времени. Вся семья здесь… наш юрист будет уже завтра утром. “Юрист?” — растерянно подумал младший Учиха, искоса наблюдая за Наруто, который тактично отошел в другой угол комнаты. — В чем дело? — Не по телефону, — отрезал Итачи. Саске молчал, раздумывая, как ему добраться до столицы. Сервис такси работал круглосуточно, но едва ли кто-то поедет к нему в эту глушь. — Ладно, — согласился он и повесил трубку. В конце концов Саске знал, что его семья замешана в разных не самых законных делах, и собрания с участием юриста обычно не предвещали ничего хорошего — лучше было потратить на это один день жизни, чем потом оказаться под следствием без единой догадки о том, что вообще происходит. — Мне нужно уехать, — сказал Учиха, убирая телефон в карман и оглядываясь, как будто перед ним прямо сейчас могла возникнуть машина такси. — Это на один день. — Куда? — поинтересовался Наруто, наблюдая, как Саске собирает по комнате свои вещи. — В столицу, там главный дом моей семьи. Дверь шкафа гулко скрипнула, когда Учиха распахнул ее, чтобы выудить из темноты рюкзак. — Прямо сейчас? — удивленно спросил Наруто, оглядываясь, чтобы посмотреть на часы. — Уже довольно поздно, последний автобус ушел минут сорок назад. Саске не ответил, продолжая складывать в рюкзак спутанные наушники, потрепанный кожаный кошелек, чистую рубашку, которую оставил в комоде гостиной — шкаф в спальне давно сгнил и выглядел не очень лицеприятно. — Может, тебя подвезти? — робко предложил Наруто, помогая выдернуть зарядник от телефона из болтающейся розетки. Учиха поднял голову. — У тебя есть машина? — с подозрением спросил он. Наруто обиженно фыркнул. — Почему это у меня не должно ее быть? Не “Феррари”, конечно, но едет, и то слава богу. Собираюсь ее продать, чтобы купить жилье, но покупателя пока не нашел, так что она в твоем полном распоряжении. — Ехать часа четыре по темноте — не на всей горной трассе есть фонари. Наруто отмахнулся, доставая из полной вазы, набитой мелочью, ключи. — Я ездил по Сахаре, занимался ралли и даже добирался до горного перевала в Восточной Азии, где была зверски убита группа студентов — дело до сих пор не раскрыто, кстати. Не рассказывай мне про неосвещенную европейскую трассу, это просто смешно. Наруто достал помятые права и документы на машину, вытащил неизвестно откуда большой походный фонарь и, постучав по нему, несколько раз нажал на кнопку. Фонарь работал, и луч пронзительно-желтого света выстрелил прямо Саске в лицо — тот раздраженно прикрыл ладонью глаза и пошел наверх, забрать зубную щетку. — Не за что, засранец! — крикнул Наруто ему вслед. — И давай поторопись, нам еще до города топать. Минут тридцать действительно пришлось добираться до машины Наруто, которую он, естественно, додумался припарковать черт знает где. Желтый глаз луны почти сразу закрыли пушистые черные облака, и путь освещал один только узкий луч походного фонаря. Несколько раз Саске оступался и едва не упал в овраг — Наруто успел притянуть его к себе за рубашку. Сам он ориентировался на удивление неплохо. Огней в небольшой деревне почти не было — не горели даже вывески. Только несколько пестрых шариков в гирлянде сувенирного магазина лениво мигали, словно сломанный светофор. Машина Наруто оказалась потрепанным джипом с открытым кузовом и одним пассажирским сидением. Саске неохотно залез внутрь, отстраняя от себя какой-то дурацкий брелок, привязанный к зеркалу заднего вида. Узумаки наклонил голову влево до тихого хруста, растер ладонью шею и широко зевнул, не потрудившись прикрыть рот. — Просто ради интереса… ты вообще собираешься сказать мне “спасибо”? Саске повернул к нему голову. В темных глазах как будто загорались и тухли огоньки, странные блики, по которым в Средневековье отличали колдунов. — Да, — спокойно произнес Саске, наклоняясь ближе и пристегивая ремень безопасности. — Я собираюсь. Наруто хлопнул себя по лбу и потер покрасневшую щеку, включая фары. — Нельзя ли полегче — мне еще машину вести, знаешь ли. Саске только усмехнулся и откинулся на сидении, прислоняясь затылком к спинке и прикрывая глаза. Столбы дальнего света упали на мокрый асфальт, и машина глухо заворчала, рывком двинулась с места, выезжая из деревни в глубокий мрак бездонной шотландской ночи.