Волшебница Шалотт

Однотонные горные пейзажи мелькали за пыльным окном. Иногда тишину нарушал механический женский голос навигатора, возвещающий: «через пятьсот метров поверните направо». Саске успел задремать, когда джип резко подскочил на каком-то камне. Наруто чертыхнулся сквозь зубы. — Проснулся? — спросил он тихо, повернув к Саске голову. Тот зябко закутался в куртку и машинально посмотрел в окно. — Я не спал. — Как скажешь, — улыбнулся Наруто, почесав переносицу. Дорога вилась темной лентой, дальние фары освещали ближний гладкий асфальт, белую разделительную линию. Ночь была ясной, и пронзительно-белая россыпь звезд покрывала синий бархат неба. Узумаки от скуки включил радио, и салон наполнился глубокой ретро-мелодией. — Скоро заправка… нужно будет остановиться. Учиха кивнул, прикрывая глаза. Сон упрямо окутывал его, манил в долину спокойствия и безмятежности. — Я заплачу за бензин. Голос Саске был едва слышен сквозь льющуюся из приемника песню. — Хорошо, — не стал спорить Наруто, настраивая что-то в навигаторе. За горами небо светлело, зеленоватая линия рассвета медленно всплывала из-за горизонта. Учиха потер ладонью лоб и открыл глаза, разглядывая Наруто — четко-выраженный профиль, едва заметный шрам чуть ниже плеча, сильные жилистые руки на руле… — Так что там насчет Макбета? Несколько мгновений Учиха смотрел на него без признака мысли и едва не вымолвил абсолютно бессмысленное «что?». — Ну… ты обещал рассказать, почему эту пьесу считают проклятой. За окном засеребрилась горная река, далекие очертания темного леса. — Я сам не очень знаю, нужно спрашивать у актеров. Содержание довольно мрачное, — неохотно рассказал Саске, приоткрывая окно, чтобы почувствовать на лице прохладу ночного воздуха. — Шотландцы разбили войска из Норвегии и Ирландии… особенно отличился отважный шотландский дворянин Макбет. Король благоволил ему, остановился в его замке — но Макбет жаждал власти. Он решил убить короля, но не смог. Это сделала его жена, леди Макбет. Проклятое имя звучало громом среди ночной тишины и легкого шелеста ветра. Наруто выключил звук радио, вполуха слушая рассказ. — Дети короля опасались за свою жизнь и бежали — Макбет занял трон Шотландии, но он уже тогда несколько помешался рассудком и решил обезопасить себя: нанял убийц для своего военного друга и его сына. Друга убил, но сын смог бежать. После Макбет еще истребил всю семью одного дворянина, что задумал идти против него — и жену его убил, и трех детей, никого не пощадил. После леди Макбет сошла с ума, а Макбета свергли восстанием, вот и все. — Невесело, — криво усмехнулся Наруто. — Впрочем, можно было и догадаться. Тиранов везде хватает, остается только радоваться, что в нашей Шотландии это было так много лет назад. — Актеры опасаются ставить эту пьесу, — продолжил Саске, прикрывая глаза. — Когда я учился в Тринити-колледже, у нас был учитель латыни, чья жена играла в Дублинском театре. Однажды там решили поставить «Макбета»… в итоге, одного актера убило упавшей декорацией, второй повредил ногу, а жена нашего учителя, которая должна была играть леди Макбет, пропала без вести. Наш латинист бросил преподавание, чтобы найти ее. Саске закрыл окно и скрестил руки на груди, откидываясь на скрипучую спинку сидения. — Я его не видел больше. — И как ты после этого не веришь в мистику?.. — Не вижу здесь ничего мистического, — прохладно отозвался Учиха. — У него был роман с нашим преподавателем математики — неудивительно, что жена сбежала в конце концов. Наруто усмехнулся и покачал головой. Свет дальних фар задел тень, что брела вдоль дороги. Саске наклонился к лобовому стеклу, вглядываясь в темноту. По обочине дороги, за железной перекладиной, покрытой тонкими разводами грязи, шел человек с большим походным рюкзаком. Свет озарил болотно-зеленую парку, пушистый мех на капюшоне, темные волосы, собранные в пучок. — Остановимся, — твердо сказал Наруто. Саске посмотрел на него с подозрением. — Ты что, предлагаешь бросить ее здесь? Учиха только отмахнулся. Джип затормозил рядом с девушкой, и Узумаки открыл окно, чтобы предложить помощь. Однако женщина, даже не обернувшись, бросилась бежать в лес, ловко перепрыгивая по болотным кочкам. Некоторое время Наруто с недоумением смотрел ей вслед, потом перевел взгляд на руль и неуверенно нажал на газ. — Странно, — проговорил Узумаки, почесав затылок. — Еще бы, — согласился Саске, вдруг опуская прохладную ладонь на руку Наруто и очерчивая подушечками пальцев чуть выпирающие костяшки. — Здесь на много миль вокруг ни городов, ни деревень, ни даже заправок — как она здесь очутилась, мне лично не понятно. Наруто что-то неразборчиво проговорил и уставился на дорогу, стараясь не обращать внимания на ненавязчивые прикосновения к запястью. Дрожь скользила по руке холодной лентой, сердце гулко колотилось. Саске осторожно гладил смуглую ладонь, пока, наконец, не заснул. Сон его был прерывистым и беспокойным, шея ныла от неудобной позиции, ноги постоянно затекали. Легкую дремоту отравили первые отголоски знакомого кошмара: зеркало, танец диких теней, мертво-бледное лицо матери — ее тонкие губы, произносящие бесслышно, словно мантру: «Бедное мое дитя, отчего же ты не похож на своего брата? Я знаю, вижу, ты умрешь… умрешь, не успев состариться». — Эй. Саске распахнул глаза. Перед ним было приветливое лицо Наруто, который теребил его за плечо. — Заправка, — улыбнулся Узумаки, потягиваясь на сидении. Учиха приподнялся, оглядываясь по сторонам. За окном успело немного посветлеть. Мрак постепенно рассеивался, хотя рассвет пока скрывался за массивными темно-зелеными горами. Серая дорожка гравия бежала мимо ручья ввысь, где по холму бродили ручные олени. Справа от парковки располагалось одноэтажное здание заправки. Саске открыл дверь и вышел на улицу. Прозрачный ранне-утренний воздух приятно пах прохладой и мятой, по дороге шоссе клубился зеленоватый туман. Учиха достал рюкзак, захлопнул дверь и пошел оплачивать бензин, пока Наруто крутился вокруг машины. У кассы в небольшом магазинчике дремал всего один продавец. На полках пестрели упаковки конфет, от стенда с мороженым веяло колючим холодом. Саске взял пару сэндвичей и воду, потом, подумав, взял еще упаковку жвачки со вкусом дыни, хотя сладкие добавки не любил. Кассир сонно пробил покупки и выдал чек за бензин. Лениво сварил по просьбе два кофе, закрыл их белыми крышкам и отдал Саске. Перед тем, как выйти, Учиха посмотрел за спину и, убедившись, что продавец снова сложил голову на рюкзак, чтобы поспать, вышел. Быстро написал сообщение Суйгетсу, чтобы приезжал к нему домой в столицу после прилета, и оглянулся вокруг в поисках Наруто. Тот уже отъехал от заправки к парковке и теперь ходил туда-сюда, разминая затекшие мышцы. — Спасибо, — улыбнулся Узумаки, забирая кофе. Саске сел на открытый кузов машины и сделал глоток крепкого капучино. Невольно подумал о том, что никогда в жизни не чувствовал себя счастливее. Сколько бы лет ни прошло — он был уверен, что никогда не забудет это прозрачно-свежее утро на шотландской трассе, плохо сваренный кофе, сонную трассу под одеялом тумана, лицо Наруто, уставшего, но улыбающегося, с едва заметными мешками под глазами… приторный вкус дыни на губах. Саске осторожно поставил стаканчик на капот и притянул Наруто к себе за рукав застиранной оранжевой футболки. Поцеловал глубоко, проводя языком по ряду белых зубов, обнял белыми руками сильную шею. Наруто положил чуть влажную ладонь на его щеку, отвечая на поцелуй. Почти машинально приподнял второй рукой край рубашки, поглаживая обнаженную кожу спины. Иногда вдоль дороги бродил холодный ветер, порывами обрушивался о машину. От холода по телу Саске проходила дрожь, и Наруто притянул его ближе, усаживая к себе на колени. Учиха первый поцеловал его в шею, выдохнул судорожно, чувствуя, как ладони Наруто скользят в задние карманы джинсов. — Посмотри на меня, — потребовал Узумаки, заглядывая Саске в глаза. Трусливый порыв отвернуться едва не оказался сильнее зарождающихся чувств. Но Саске все же поднял голову. — Я боюсь, что ты не вернешься, — честно признался Наруто. — Все это довольно спонтанно… Он осторожно убрал от лица темную прядь волос. Саске чувствовал себя неловко: они с Наруто все еще были не готовы к откровенным разговорам, что-то мешало им, вставало барьером неловкости и растерянности. Саске хотел сказать, что это всего на пару дней. Хотел сказать, что вернется — но отчего-то молчал. Учиха не хотел уезжать даже на несколько часов. Воспоминания из детства снова нахлынули — ранее с ним такого не происходило — о широком поле, ядовито-желтом от чертополоха, о скользкой от росы веревочке воздушного змея в руках. Пестрый ромб дрожал высоко-высоко на фоне туманного неба Шотландии. Стоило Саске чуть отвлечься, повернуться на зов Итачи, что стоял сзади, перевесившись через деревянную перекладину забора, — и веревочка ускользнула, змей взвился вверх, ощутив все прелести болезненной свободы. Любимая игрушка исчезла в тумане — Саске больше никогда не видел воздушного змея. Он не хотел, чтобы его чувства к Наруто остыли: он никогда ранее не чувствовал жгучего волнения, пьянящего чувства влюбленности и страсти. Он был готов на все, лишь бы задержать это приятное оживление. Первая капля дождя упала на белый лоб, скатилась по тонкой переносице на щеку — Наруто стер ее большим пальцем, улыбнулся, наклоняясь и закрывая глаза. — Ты такой красивый… Саске усмехнулся, чуть склонил голову набок. Осторожно провел рукой от шеи по крепкой груди ниже, скользнул пальцами по холодной рельефной пряжке ремня. — Тебе нужны гарантии? Узумаки шумно сглотнул, опуская взгляд вниз, отчаянно думая над тем, что ответить, как поступить правильно — как ему узнать, что он поступил правильно? — Как же правило пяти свиданий? — пошутил Наруто, чтобы потянуть время. — Я думал, ты из хорошей семьи. Он действительно был удивлен такому поведению — Саске не был похож на того, кто станет спать с едва знакомым человеком на сидении машины. Он был строго и хорошо воспитан, и Наруто не хотел, чтобы его потом одолела брезгливость и сожаления. Усмешка растаяла на губах Саске. Он чувствовал себя глупо: словно навязывался со своим предложением. Ранее никто не вел себя с ним так. Узумаки выглядел как кампанейский парень, с которым должно быть просто в общении, но это оказалось совсем не так. — Думаю, тебе стоит сказать мне, когда поймешь, чего хочешь. Саске отстранился, но Наруто потянулся следом, вздрагивая от крупных и холодных капель дождя, что падали на его открытые руки. — Я знаю, чего хочу, Саске. Я… черт… — он запнулся, не желая признавать своей растерянности. Посмотрел коротко на пустынную парковку заправки и решительно взял Саске за руку, спрыгивая с кузова. — Пойдем. Учиха позволил отвести себя в машину. Молча наблюдал, как Наруто, кряхтя, отодвигает назад пассажирское сидение. Хорошее настроение испарилось — Саске совершенно не понимал Узумаки и его страсть придумывать проблемы там, где их нет. Наруто тем временем сел в машину и привлек Учиху к себе. Они вдвоем с трудом помещались в тесном салоне, даже не смотря на то, что сидение было максимально откинуто. Глухо захлопнулась дверь. Наруто скользнул ладонью в темные волосы на затылке и потянулся за поцелуем. Саске ответил, позволил погладить себя большим пальцем по щеке. Легкая дрожь кольнула живот, от приоткрытого окна повеяло холодом. Наруто перебирал темные волосы, проводил языком по тонкой нижней губе, целовал медленно и долго. Саске прижимался к нему бедрами, касался пальцами смуглого живота, приподнимая край футболки. — Ты мне очень… очень нравишься, — признался Узумаки, убирая с бледного лица челку. Учиха склонил голову набок, подавляя усмешку. Хоть это и было для него естественно — сейчас это значило нечто большее. Саске чувствовал, что Наруто по какой-то причине тяжело признаваться в своей симпатии. Учиха задумчиво посмотрел в темно-синие глаза, обхватил руками смуглую ладонь и прижал в своей груди. — Прикоснись ко мне. Наруто выдохнул и поерзал на сидении. Под пальцами ощущалась бархатистая теплая кожа. Узумаки приподнялся и поцеловал Саске в шею, глубоко вдыхая знакомый запах одеколона. Притянул к себе, снова целуя и массируя под рубашкой поясницу. Ничего серьезного между ними так и не произошло — Саске мог бы признать, что так лучше. В машине было слишком тесно, ни у кого из них не было с собой ни презервативов, ни даже салфеток. Они целовались, медленно изучая друг друга. На плече у Саске Наруто обнаружил едва ощутимый шрам, о происхождении которого Учиха умолчал. Саске был в этом месте чрезвычайно чувствителен: вздрагивал от любого легкого касания, а когда Наруто чуть прикусил кожу — едва сдержал стон, отвернувшись. Около получаса они бездельничали, целовались и доедали жвачку. От вкуса дыни как будто болела голова. По другой стороне окна скользил дождь, иногда тонкие капли падали Саске на руки, и Наруто стирал их ладонями. Напоследок они — благодаря долгим уговорам Наруто — сделали совместную фотографию на телефон Саске. — Только возвращайся, — хрипло попросил Наруто, утыкаясь носом в плечо. — Возвращайся, Саске. Саске обнял руками его голову и прижался носом к макушке, закрывая глаза. Резковатый запах мужского шампуня казался приятным. Где-то в висках почувствовалась ноющая боль, накатила липкая усталость — Учиха медленно слез с коленей Наруто и пересел на пассажирское сидение, прислонившись щекой к стеклу. Выглядел он опустошенным и — как Наруто показалось — несчастным. До Эдинбурга они ехали молча. Уже успело окончательно рассвести, когда машина свернула в пригород, и мимо стали проноситься ухоженные садики и добротные дома наиболее состоятельных жителей столицы. К семи утра навигатор привел Наруто на узкую средневековую улочку, где в центре жилого дома были тонкие колонны, обрамляющие центральную часть. Камень посерел от времени, ветер носил по дорожке сухие листья, что опали с векового ясеня, растущего под старинными окнами. Черная лакированная дверь была открыта настежь. На ступеньках стоял мужчина, довольно похожий на Саске, — спокойный и в то же время несчастный взгляд, чуть нахмуренные брови, идеально выглаженный джемпер и бежевые брюки. — Итачи, — едва слышно произнес Саске, отстегивая ремень безопасности. — Это мой брат. Наруто только кивнул и остановил машину. Решительно вышел на улицу, хлопая дверью, и подошел ближе — чтобы поздороваться. Саске делал вид, будто что-то ищет в рюкзаке и не поворачивался к брату лицом. — Привет… меня зовут Наруто. Вот, делили с твоим братом проклятый дом по необходимости… Итачи молча протянул ему руку. На какое-то мгновение Узумаки показалось, что старший Учиха уже знает, что произошло у него в машине полтора часа назад, и теперь едва сдерживается от того, чтобы сказать пару ласковых. На лице Итачи застыло какое-то странное выражение, которому Наруто никак не мог дать названия. — Что ж, я, наверное, пойду… Саске, я написал тебе свой скайп. Младший Учиха сдержанно кивнул, закрывая дверь машины. Какое-то время Узумаки не двигался, мучительно раздумывая и решаясь, потом все же неловко повел плечами, подошел ближе. Наклонился, поцеловав Саске в щеку, и быстро сел в машину. Саске молча наблюдал, как джип разворачивается на тесной улице и уезжает прочь, заворачивая за угол эдинбургской обсерватории. Итачи ничего не сказал — зашел только в дом и исчез в темноте прихожей. Саске последовал за ним. Оставил в прихожей рюкзак, сдержанно поздоровался с отцом, который даже не кивнул в ответ, и пошел к себе. Из кухни приятно пахло жареным мясом и кисло-сладким соусом. Тонкий пар проникал сквозь щель тяжелой двери, оседал на старинных деревянных панелях, темных досках паркета. Учиха предупредил о приезде Суйгетсу, сказав, что Ходзуки займет юго-западную комнату, и поднялся на второй этаж, не без удовольствия вслушиваясь в знакомый скрип ступеней. Мрак прятался в изящной лепнине, очерчивал тяжелые портьеры. В небольшой по-спартански обставленной комнате Саске было проветрено и чисто. Растения в пузатых коричневых горшках выглядели свежими. Зацвел низенький кактус — ядовито-алый красный цветок сильно выделялся на фоне серой комнаты. К простоте интерьера Саске приучили в дворянских пансионах, где в принципе обстановка мало чем отличалась от казарм. Чем лучше и престижнее школа — тем беднее общежитие. Без привычных разговоров Наруто теперь было неуютно, дом, где собралась вся семья Учиха, выглядел пустынным. Саске неожиданно захотел тихо спуститься по лестнице, схватить рюкзак и убежать назад — пусть даже ему пришлось бы пешком идти до озера Лох-Несс. Он хотел положить зеркало матери, которое предусмотрительно достал из рюкзака, на прикроватную тумбочку, но отчего-то остановился, заглядывая в зеркальное око. Зеркало послушно отразило лицо Учихи — и он вздрогнул, едва не выронив драгоценный предмет. Саске не узнал сам себя. Темные круги под глазами исчезли, во всех чертах лица появилась какая-то мягкость, а во взгляде черных глаз — спокойствие. Тихий стук в дверь прервал размышления. Итачи дождался позволения войти и медленно закрыл за собой дверь. — Юрист задерживается и будет только послезавтра. Саске кивнул, ничуть не удивленный, осторожно спрятал за собой зеркало. Старший Учиха хотел было выйти из комнаты, но остановился. Молчал бесконечно-долгие тридцать секунд, затем, не поворачиваясь, спросил: — Ты правда считаешь, что это хорошая идея? Глупо было предполагать, что Итачи воздержится от комментария по поводу Наруто и его с Саске спонтанных отношений. — Это не твое… — Разве я сделал тебе что-то плохое? — резковато спросил Итачи. Глаза его сузились — верный признак раздражения. В детстве Саске испугался бы. — Нет, — сдержанно ответил он. Медленно поднялся с кровати и, обойдя старшего брата, вышел из комнаты. Под ногами знакомо и тихо скрипнул старый паркет, замусоленный старинный ковер почти не глушил звуков. Полутемный коридор продолжался за углом, дерево панелей потемнело, покрылось глубокими трещинами. Саске просто шел вперед и вперед, не зная, куда идет и с какой целью. Внизу раздался почти душераздирающий звон. Позвонили в гонг — начинался ланч. Машинально Саске пошел на звук, однако затем остановился, полный отвращения к самому себе — на мгновение он почувствовал себя дрессированным животным, обязанным являться по звоночку гонга. Подняв голову, Саске обнаружил, что стоит перед комнатой матери. За плотной дверью как будто ощущалось глубокое дыхание раскрытого окна, приглушенный смех и почти забытый голос. Странное предчувствие завладело сердцем Саске. Внутренний голос шептал: «Не открывай». Стиснув зубы, Саске резко распахнул дверь, вздрагивая от глухого стука соприкосновения старого дерева со стеной. Светлая и опустелая комната, казалось, не таила в себе никаких тайн, но Саске как будто знал, что не должен заходить сюда. Что он не найдет здесь ничего, что принесет ему счастья, что он не сможет вернуться к началу, если сейчас сделает шаг. Саске никак не мог решиться преодолеть грань порога. В конце коридора раздался голос Итачи, и Саске, больше не задумываясь, пересек порог комнаты, плотно закрывая за собой дверь. Телефон в кармане завибрировал, и Саске потянулся за ним — однако мобильник выскользнул из ладони и с глухим стуком упал на пол. Скривившись, Учиха наклонился, с силой упираясь ладонью в одну из панелей стены для устойчивости. Неожиданно он услышал странный глухой звук. Повернувшись, Саске тихо постучал по нижней панели. За ней было пусто. Подняв телефон, Учиха еще раз простучал панель, внимательно вслушиваясь в эхо, — ему казалось, он знал все потайные помещения своего старого дома, в котором семья проводила всего несколько месяцев в год. Саске запер дверь и вернулся к стене, ощупывая лепнину в поисках открывающего механизма. Наконец он почувствовал под пальцами небольшой рычаг, который не без труда сдвинул. Старое дерево скрипнуло и отошло, открывая небольшой ящичек. Учиха сел на пол, широко раскрытыми глазами смотря перед собой. За дверью слышались шаги — Саске знал их очень хорошо. Его разыскивали в столовой. Он бросился к ящику и, осторожно посветив себе фонариком из телефона, заглянул в него. Внутри лежали какие-то бумаги, письма Фугаку, фотографии, записная книжка — ничего примечательного. Однако Саске не собирался сдаваться так просто, внимательно осматривая каждый угол — Микото была умной женщиной. В левом углу обнаружилось небольшое круглое отверстие, прикрытое заплаткой в тон дереву. Догадки подтвердились — все бумаги и записная книжка служили для отвода глаз. У ящика было двойное дно. Учиха поспешно поднялся и отошел к тумбочке. Нашел среди старых вещей острозаточенный карандаш и вернулся, осторожно приподнимая дощечку, служившую первым дном. Во втором тайнике лежал дневник в добротном кожаном переплете. — Вы не видели моего брата? Саске вздрогнул, замирая на месте. Голос прозвучал совсем близко, возможно, говорили прямо перед дверью. Но Итачи почти сразу ушел — и младший Учиха смог выдохнуть. Сердце болезненно колотилось в груди, пока он закрывал все ящики. Подхватив дневник, Саске хотел убрать карандаш в тумбочку, когда вдруг услышал, что в двери поворачивается ключ. Итачи снова перехитрил его. Он снова был на три шага впереди — но злиться не было времени. Он не мог отдать брату дневник. Он не мог позволить ему узнать. Чтобы это ни было — Микото не хотела, чтобы семья знала. Она не доверяла им — так почему должен был Саске? Бросившись к кровати, Учиха судорожно спрятал под покрывало дневник и резко повернулся к двери, чтобы в следующее мгновение встретиться с Итачи лицом к лицу.