ЕСЛИ?

      Ранним утром Регина и Эмма отправились в лес. В глубине чащи стоял заброшенный, неизвестно кому прежде принадлежавший дом: «Если ты разнесёшь его по кирпичику, Эмма, никто не предъявит тебе претензий». Мэри Маргарет увязалась с ними. — Не съем же я её, — усмехается Регина. — И кто остался в мэрии? — Руби, — отвечает Мэри Маргарет. Эмма ещё не готова к тому, чтобы называть маму Белоснежкой. Даже мысленно. Не говоря уже о том, чтобы к ней так обращаться, хотя Мэри Маргарет сильно изменилась: спина выпрямилась, плечи развернулись, взгляд, голос, даже походка стала пружинистей и твёрже. Это был уже другой человек. И при этом хорошо знакомый. От одного этого голова шла кругом.       А вот Дэвид остался почти прежним Дэвидом. Дэвид-принц мало чем отличался от Дэвида-шерифа. — Если бы я хотела смерти твоей дочери, а я не хотела и не хочу, — Регина сердито, даже с какой то обидой смотрит на Мэри Маргарет, — не кинулась бы к ней на помощь.       Мэри Маргарет не может этого отрицать. Она всё видела и видела, в каком состоянии была Регина после всего — она и сейчас выглядит не очень хорошо. Эмма все последние дни и ночи приглядывает за подругой, к неудовольствию Мэри Маргарет и к полному недоумению Лероя и всех остальных. Гном пытался просветить Эмму насчёт бывшей Злой Королевы. Пришлось вызывать пожарную команду, чтобы снять беднягу с дерева, а Эмме долго извиняться перед соратником и близким другом матери. С того дня Лерой стал держаться настороже и при Эмме следить за языком. — Я так и не поняла до конца, что тогда произошло, — хмурится Мэри Маргарет, — а расспрашивать Тёмного не хочу. Знаю я его увёртки. — Сонное заклятие, — вздыхает Регина и оборачивается к Мэри Маргарет. — Уж с этим-то, Снежка, ты хорошо знакома. — Да, — кивает Мэри Маргарет и криво усмехается, — благодаря тебе. Заклятие Вечного Сна. Тёмная магия. Очень тёмная.       Регина смотрит на старого друга-врага ехидно прищурившись: — Но тем не менее ты сейчас не в хрустальном гробу. На своих ногах и идёшь с нами по лесу.       Эмма помнит эту сказку с раннего детства, когда ещё и не подозревала, что лично знакома со всеми основными участниками той давней истории. До Эммы первой доходит. Она круглыми глазами, открыв рот, смотрит на Регину, потом недоумённо на мать, та только хлопает ресницами. Регина терпеливо ждёт. Наконец и Снежка застывает на месте от шока. — Поцелуй Истинной Любви?!       Регина закатывает глаза к небу и выдыхает с облегчением, словно преподаватель, которому удалось наконец-то растолковать тупому, до изумления, студенту простенькую теорему. — Наконец-то. А я думала, что до тебя дойдёт хорошо если к Рождеству. И давай идём, Руби, конечно, милая девушка, но я надеюсь вернуться на работу к ланчу. Когда от мэрии хоть что-то останется.       Мэри Маргарет на это только презрительно фыркает: — Не беспокойся, Руби совсем не дурочка, как бы не выглядела и какие бы наряды не носила. Тем более сейчас, когда она снова стала собой. Поцелуй Истинной Любви…       Снежка так странно смотрит на Регину, что та опять закатывает глаза и вздыхает: — Ну что ещё?! Я формально являюсь её приёмной бабушкой и когда бабушка целует свою внучку это нормально.       Эмма припоминает, что они с «бабушкой» вытворяли в её спальне прошлой ночью, и начинающую колдунью разбирает смех. Нехороший. Это почти истерика. — Это уже… какое-то безумие! Ты — бывшая Злая Королева, моя мама — Белоснежка, наш пьяница, скандалист и дебошир Лерой — гном, Руби — Красная Шапочка да ещё и оборотень, а у Тёмного мага антикварная лавка!!!       Регина обнимает Эмму, прижимает её к себе и тихо шепчет на ухо: — Тихо, милая. Тшшш… Успокойся.       Мэри Маргарет гладит дочь по голове, пока та рыдает в голос на плече у подруги. Регина, пытаясь успокоить Эмму, обнимает её, укачивая как младенца. Она уже думает о том, чтобы отложить на время их первое занятие по магии, но Эмма наконец успокаивается, вытирает нос платком, который ей протянула Мэри Маргарет. Белоснежка встревожена, Эмма просто на грани нервного срыва. — Тихо, принцесса, успокойся. Всё нормально. Всё в порядке. Свыкнешься.       Эмма сердито смотрит на Регину: — Не называй меня принцессой! Верни всё назад! Верни мой тихий, спокойный не-сказочный Сторибрук. Пусть всё будет как раньше.       Регина грустно улыбается: — Я бы рада. Но ты уничтожила Проклятие. А накладывать новое я не собираюсь. Не хочу. И давай от Отрицания переходи сразу к Принятию нового мира, новой судьбы.       Эмма обнимает и крепко целует Регину в губы, не обращая внимания на расширившиеся от изумления зрачки Мэри Маргарет. — Ладно… — Эмма вздыхает. — Начнём, пожалуй.       Они уже на месте. Регина ставит на камень, что лежит напротив каменной стены дома старую консервную банку: — Попробуй что-нибудь с ней сделать, милая. — Что именно? — Ну не знаю. Приподними её. Сбей с камня.       Эмма хмурит брови, сосредотачивается… И ничего не выходит. — Ты уверена, что у меня есть хоть какие то способности к магии? Хоть какие-то магические силы? — спрашивает Эмма жалобно. — А Лероя ты кремовым тортом снесла? — саркастически усмехается Регина. — Беднягу полчаса с дерева снимали и потом отпаивали виски до состояния полного изумления. — Я сама не помню, как это у меня тогда вышло. Не понимаю как. — Первое правило, ты должна ВЕРИТЬ. Безусловно и безо всяких сомнений. В свои силы, в то, что сможешь. Второе, запомни, магия — это эмоциональный акт. Не пыхти. Это эмоциональное действие. Давай!       Эмма всё-таки «пыхтит». Мэри Маргарет начинает хихикать. Регина и та прячет улыбку в уголках губ. Эмма сердито косится на них. Сосредотачивается… Вспышка! На камне остаётся след ожога, вниз сыплются мелкие камешки, банка металлическими обрывками разлетается в разные стороны, в стене дома образовывается пролом величиной с кулак. У всех, включая Эмму, звенит в голове. Снежка трясёт головой, как ныряльщик, пытающийся избавиться от воды в ухе. В сумочке у неё тренькает мобильный. — Чёрт… Генри… — Что с Генри? — Увязался за нами.       Все молча смотрят на стену. На дыру в ней… И дружно кидаются к дому. Но вскоре с облегчением выдыхают, внутри оказывается пусто. — Мама, это было… это была такая КРУТЬ!       Эмма даже не знает, что ей делать — смеяться или плакать от облегчения, что всё обошлось: — Генри, ты где был?! — Сидел вон там в кустиках и за вами осторожно подсматривал.       Мэри Маргарет что-то тихо выговаривает юному следопыту. Регина в это время добывает ещё одну ржавую банку, и Эмма поднимает её вверх, крутит в воздухе, перекручивает, вытягивает в жгут, завязывает узлом. Генри в восторге от зрелища, а Снежка смотрит на дочь с лёгкой тревогой и заметно погрустнев. — Что такое, мама? — Выросла в Зачарованном Лесу, огры, оборотни, русалки, гномы, а сама в магии полный профан. — Это как музыкальный слух. С этим рождаются, — объясняет Регина, — но, если не умеешь играть хотя бы на одном музыкальном инструменте, твой музыкальный слух пропадает зря. А способности к магии — это ещё и опасное оружие. Надо уметь себя контролировать, иначе в запале дар может сработать против тебя или дорогих тебе людей. Магия слишком связана с эмоциями. — Я представила на месте первой банки рожу нашего Лероя. И сразу сработало, — Эмма улыбается во весь рот, но Регине совсем не смешно. Это ей не показалось даже удачной шуткой. — Не стоит с этим шутить! При таком твоём могуществе и силе очень легко перейти грань — это происходит почти незаметно. Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. Магия — это огромная сила. И когда почти никто не может остановить тебя… Даже слова поперек мало кто сказать рискнёт…       Эмма опять застывает на месте от шока. У Генри глаза стали по блюдцу, он переводил взгляд с Регины на Эмму и обратно. На его глазах, в один момент мир его любимых детских сказок обернулся реальностью. Любимая тётя Регина — Злая Королева и могущественная колдунья, бабушка — Белоснежка, мама — волшебница! У десятилетнего малыша голова уже шла кругом. — Ух ты! — Кратко, зато от души, — улыбается Снежка.       Эмма немного отмирает: — Я уже как-то свыклась с магией, с тем, что я дочь Белоснежки, но могущество?! Моё могущество?! — Тёмный, которого ты с детства знала, как местного чудака-антиквара мистера Голда, а все остальные тихо ненавидели — кто любит кредиторов? — был всегда большим мастером в заключении сделок и моим учителем магии. Короче, Тёмный был бы в восторге от твоих успехов, от меня он добивался подобного очень долго. Только обрела магию и уже швыряешься гномами и делаешь дырки в стенах.       Мэри Маргарет хмурится и смотрит на Регину сердито: — Он учил тебя Тёмной магии. Он злодей.       Эмма внимательно смотрит на мать. У той в голосе слышатся незнакомые стальные нотки. И по лесу она идёт легко, почти бесшумно. Эмма вспоминает, что Мэри Маргарет, Белоснежке, пришлось долго жить в лесу, она была настоящей разбойницей. Но значит и сама творила зло — убивала, грабила. Так почему Румпельштильцхен злодей, а её мама — положительная героиня во всех экранизациях и мультфильмах? Невинная жертва. Поёт с птичками. — Что значит злодей? — вопрос вроде детский и задать его должен был бы Генри, но Мэри Маргарет и Регина смотрят на Эмму совершенно серьёзно. Без насмешливой улыбки. Во всех сказках, что мать читала Эмме, а потом та читала сама, все роли были распределены заранее и определены раз и навсегда — вот Злодей, вот весь из себя Положительный Герой, Прекрасный Принц. — Злодей — это тот, кто получает радость, настоящее наслаждение от чужой боли, несчастий, страданий. Использует для этого всю свою власть и силу. И, конечно, магию. Самоутверждается таким образом за счёт других. Упивается своей силой, властью и безнаказанностью. Ведь никто не может остановить, встать на пути. Тьма есть во всех и так легко поддастся искушению. И всегда можно при случае придумать себе подходящее оправдание. — И ты…       Регина мрачнеет: — Я мстила. — Моей матери. За что?       Регина отводит глаза. Что странно, Мэри Маргарет тоже не хочет смотреть в глаза дочери. И на Регину не смотрит, уставилась в небо, на переплетение ветвей. И обе молчат.       Эмма встаёт перед обеими любимыми женщинами, уперев руки в бока: — Так. Колитесь. Что между вами произошло?       Регина только вздыхает: — Ты свою книгу-то прочитала? Или только картинки рассматривала? — Мне в последнее время было не до неё. Читала, но не всю. Избирательно. Видимо, этот кусочек пропустила. А, может, сам автор опустил некоторые подробности.       Белоснежка теперь стоит и смотрит себе под ноги: — Я её предала. Из-за меня погиб возлюбленный Регины — Дэниэл. Мне до сих пор стыдно, хотя для Регины это слабое утешение. Кора мной манипулировала, обманула. Я и не подозревала, что она ТАКАЯ, что она на самом деле из себя представляет. Что она настоящая… — Злодейка? — Регина ёжится так, словно ей за шкирку ледяной воды плеснули. — Настоящая злодейка. Холодная, жестокая, бессердечная. Буквально. Ещё один видовой признак настоящего злодея — беспредельный эгоизм. Маме было плевать на мои чувства. ОНА знала КАК БУДЕТ ЛУЧШЕ для её любимой дочурки. Она не могла и не собиралась ни от чего отказываться, ничем жертвовать, если это могло помешать достижению её целей. Действовала согласно своим планам — легко, играючи шла по трупам.       Она всё время повторяла: «Любовь — это слабость». А от слабостей необходимо избавляться. Вначале она вырвала и спрятала в шкатулку своё сердце, а позже вырвала из груди сердце Дэниэля. Она убила моего любимого. Со сладкой улыбкой раздавила его сердце у меня на глазах. Потом, глядя на меня, стоявшую недвижимым столбом от горя и ужаса, заявила, что оказала мне большую услугу и я буду ей очень благодарна. Когда повзрослею. — Она была колдуньей, — Эмма просто уточняет. Ответ она знает заранее. От рассказа Регины, от её бесстрастного тона стало жутко. В глазах у Миллс была такая боль. — Да. И ученицей Румпельштильцхена. К которому и я пошла в ученицы. Я ещё долго пыталась избавиться от власти Коры надо мной, от её воистину убийственного присутствия в моей жизни. — Я так виновата перед тобой, Регина, — Мэри Маргарет смотрит на бывшую Злую Королеву, которая теперь стоит, запрокинув голову, пытаясь унять слёзы, — я думала, что ты будешь счастлива с моим отцом. — Счастлива? — Регина просто брезгливо, со злостью выплёвывает это слово себе под ноги. Глаза темнеют от ярости. — Счастлива?! — Тебе было всего десять. Как сейчас Генри, — Эмма не знает, что ещё сказать. — Мне было УЖЕ десять! — Мэри Маргарет мрачнеет. — Ты этого, конечно, не знаешь — в тринадцать лет ты была бы уже не маленькая девочка, а очень вероятно, чья-то невеста. В крестьянской семье уже работала бы на равных со всеми.       Эмма сердито фыркает: — Я начинаю думать, что это было не Проклятие, а настоящее Благословение. Меня уже не так тянет становится сказочной Принцессой.       Регина и Мэри Маргарет смотрят на Эмму со снисходительными улыбками. Как бывалые солдаты на необстрелянного новобранца — жизни ты ещё, пацан, не знаешь! После первого настоящего боя, если выживешь, быстро расстанешься с некоторыми розовыми иллюзиями.       Генри первый бежит к машине Миллс: — Сегодня у Бабушки обещались быть просто офигительные блинчики! Поехали скорей, пока их Лерой все не слопал! — Тогда я с ним точно что-нибудь сделаю! — мурлычет Эмма себе под нос и с ехидцей косится на Регину «ну что ты на это скажешь, дорогуша?» Та реагирует на провокацию, иронично приподняв бровь, и даёт Эмме лёгкий подзатыльник. В кафе Эмма с Региной входят, держась за руки. Лерой, который с энтузиазмом наворачивал вышеупомянутые блинчики, чуть не подавился любимым лакомством.