Жизнь в режиме "еating disorder".

Что? Что это? Что я чувствовала в последний момент, когда еще могла ощущать ногами пол и предметы мебели? Кажется, опустошенность - но я ведь всегда её чувствую. Что довело меня до обморока? При чем такого болезненного... Не помню. Ничего. Но надо возвращаться в реальность - пусть она и унылая, странная. Я приоткрываю глаза и вижу незнакомые белые стены. Слегка приподнимаю голову и вижу, что в сгибе локтя правой руке стоит катетер. Рядом стоит капельница. Что? Зачем? Малышка Джина не больна, а значит, капельницы ей не нужны. И лишние калории ей не нужны. Я с болью, но вытаскиваю из вены катетер и бросаю его в стоящий рядом таз. Капельница сливается, но я радуюсь этому, потому что калории из неё больше не поступают в меня. Не дай бог я лежала с капельницей долго, иначе уже могло успеть влиться достаточно калорий, а ведь я сегодня еще не ела. Стоп! Сегодня? Какое сегодня число? Сколько времени и почему я не на учебе? Так много вопросов и так мало ответов... В итоге нахожу на рядом стоящем столике свой мобильный телефон и смотрю на дисплей: 10 февраля, 9.47. Ёмае. Уроки начались час назад, так где я нахожусь? Где мама, папа? Ненавистная Яна? Что вообще произошло в этом мире, что он так поменялся - сначала я была в своей комнате, а потом оказалась в больнице? Откидываю белую простынку и сажусь на кровати. В палате никого нет, только я, да ледяной ветер, колыхающий слабую створку окна. Выходить из палаты я боюсь, да и смысл? Может, какие то звуки доносятся из коридора, но я абсолютно равнодушна к ним - они ничего не значат. Поэтому беру лежащий журнал на столике - да, я сама удивилась, что он тут делает, - и принимаюсь читать. Через четверть часа дверь открывается и в палату входит мама. - Доченька! Моя маленькая девочка, ты проснулась? Как ты себя чувствуешь? - поток вопросов неиссякаем, а я, находящаяся в удушающих объятиях мамы, не могу сказать и слова. Мама отрывается от меня и её взгляд внезапно падает на капельницу и на валяющийся катетер в тазе, куда и делась вся жидкость из капельницы. - Джина!!! - в гневе кричит мама. - Это что такое?! Как ты это объяснишь?! Эта капельница должна была тебе помочь, но нет, ты слила её! Зачем?! И так кожа да кости, так капельница бы хоть убрала бы их чуть чуть! - Так вы мне капельницу для набора веса поставили?! - задохнувшись от злости, кричу я. - А ты что, не понимаешь, что ты больна?! Мы с папой решили тебя лечить, - чуть успокоившись, говорит она. - Потому что, Джиночка, так нельзя. У тебя очень критический вес. Раз уж ты не хочешь лечиться, так мы будем тебя лечить! - торжественно заявиляет она. Я, ошеломленная, сижу, затихнув. Лечить? Меня? Джина не больна, Джина просто мало ест. Очень мало... - Посмотри на свою фигуру в зеркало, родная моя. Приподними сорочку и посмотри, - ласково говорит мама, погладив меня по волосам. На её руке остается маленькая прядь и мама вздыхает. А я встаю с кровати и подхожу к зеркалу во весь рост. Приподнимаю сорочку, боясь увидеть жир на моей фигуре. В принципе, ничего особенного. Те же выступающие тазовые косточки, острые ключицы. Ну да, признаю, ребра немного выпирают, но ведь это красиво. Гляжу на свое лицо. Скулы. Бледная кожа, синяки под глазами, а сами глаза - большие, голубые, в них отражается весь мир. Жира тут нет. Тут только кости и худоба. 0% жирности! С гордостью оборачиваюсь к маме. Но та смотрит на меня с ужасом. - Господи... как же мы с папой запустили тебя... как мы могли пропустить твое похудение? - мама плачет. Я молчу и смотрю на белые электронные весы в углу палаты. Подхожу к ним и встаю. Ровно 40 килограммов высвечивается на экране.