Жизнь в режиме "еating disorder".

"Расстройство пищевого поведения - не игра, не шутка. Если ты считаешь, что это круто - голод, торчащие кости, красные глаза, то позволь мне раскрыть твои глаза на этот грёбаный ад. Ненависть к себе. Еженедельно доставаемый из ящика сантиметр. Весы под кроватью. Один их вид заставляет плакать. Отвес. Привес. В том же ящике пустые упаковки из-под слабительных и антидепрессантов. Витамины. 2 калории на одну таблетку пугают, но обмороки и головные боли хуже. Много кофе, чтобы не быть сонной. Блокнот с графиками калорий, записями съеденного и мысли о худобе тщательно спрятан за шкаф. Ты рыдаешь, когда слышишь о поездке на шашлыки или в ресторан. Становишься вегетарианкой из-за того, что в мясе много калорий. Всем говоришь, что по этическим причинам, ну да, ну да. Мама дала денег на обед? В ближайшей аптеке покупаешь блокатор калорий. На тебе два свитера и шерстяные носки в +30 градусов. Проводишь рукой по волосам - в ней остаётся клок. В голове матерные слова. "Ты слишком худая". "Поешь". "Иди ешь давай". "Ну кусочек, посмотри, какая худенькая!". От этих фраз хочется застрелиться. Смс: "Пойдешь с нами в кафе?" "Нет, извини. Дел много" Дела у нее... Перечитывание на ночь таблицы калорий, да? Знаешь, что случится в один день? Булимия возьмет верх. Ты будешь идти к холодильнику, думая, что возьмешь яблоко. Нет. Внутри что-то ломается. Смотришь. И в один момент мия обнимает тебя своими руками, впиваясь острыми ногтями в кожу. За каждым срывом она будет ползти вверх. В один день она сцеплет твою шею ледяными руками - именно так будет нещадно болеть и саднить горло, ведь там так часто бывали твои пальцы и царапали его. Как всегда. Проблевавшись, без сил ляжешь на холодную плитку. Нет сил дойти до комнаты. Желудок ноет, пищевод разрывает, в глазах слезы. Вкус желчи и крови, так знакомо. Или горький вкус таблеток на языке. И ты, лежа на холодной плитке ванной, ненавидя себя, сквозь слезы, шепотом задаешь себе вопрос, на который никогда не будет правильного ответа: "Зачем я начала...". Круто иметь расстройство пищевого поведения, да?" *** Все молчат. Алиса, прочитав вслух этот текст до конца, расплакалась и выбежала из палаты. - Успокоится, - сказала Полина, протягивая мне Pepsi Light и доставая тонкую сигарету Мальборо откуда-то из кармана и зажигалку. Открывает окно. Затягивается. Я вздыхаю и делаю глоток колы. Она приятно обжигает горло. Люблю так. Ноль калорий за 300 миллилитров удовольствия. Что может быть лучше? Три худые черноволосые девочки, сидящие на кровати пьют черный крепкий кофе. Сил нет - так они говорят постоянно. В ЦИРПП это запрещено, но кому какое дело? С прогулок они таскают из магазинов растворимый кофе, просят в столовой горячую воду, им дают в любом случае, они идут назад в палату, заваривают и пьют. В палату стучат. Уже по привычке я дергаюсь и чуть не опрокидываю капельницу. Заходят. Не медсестра. Саша и Игорь. Встречаются. У обоих булимия, у обоих паранойя и оба обожают книги. - Сегодня сборы в туалете. Кто будет? - спрашивает Игорь, усаживаясь на край койки. Саша осталась стоять. - Все. Джин, пойдешь? - говорит Полина, выпустив в палату приличный клубок дыма. - Если меня хотят видеть, конечно. В палату заходит еще одна девушка. Красные волосы. Яркие зеленые глаза. Ева. Эта девушка является моим демотиватором к восстановлению. Ева очень тощая и сама вечно прячет батончики или орехи в лифчик, и одна из тех, что, предложи им булочку или яблоко, они выберут воду. Ну или кофе. Вылитая сестрица Яна. Хотя Яна... Черт, о чем я думаю вообще? - Ребят, там девушки из 168 палаты купили коробку банок пепси лайт. Сколько им сказать пронести сегодня на сборы? Ребята начинают обсуждать, а в моей голове проскальзывает мысль, что я так к этому привыкла. Уже привыкла к общей атмосфере клиники, худым и анорексичным людям, столовой, капельницам. Боль в локте перестала приносить неудобств. Три или четыре банки пепси или 6 чашек кофе за день уже норма для меня. Музыка, звучащая в плейлисте Полины - что-то певуче-французское или классическая, - теперь стала даже успокаивать меня, хотя раньше пугала. И теперь уже сборы в туалете для меня стали чем-то обычным. Вскоре ребята уходят, и наступает страшный для меня час - контрольное взвешивание через полчаса, я не могу показать там отвес. Моя анорексичная душонка надеется на то, что я похудела, но я понимаю, что нет, нельзя, мне надо набирать, мне надо есть. Но кто слушает здравый смысл? Иду в туалет и в раковине набираю двух-литровую бутылку воды, добавляю соли и мелкими глотками пью. *** - 39,9 у нее, записывай, - говорит лечащий врач медсестре. Та кивает, делает запись в моей книжке и уходит. Я улыбаюсь, как девочка-дурочка лечащему, тот вздыхает. Ненароком спрашиваю, сколько килограммов моя конечная цель, чтобы выйти из ЦИРПП. - Ты точно хочешь знать? - врач внимательно смотрит на меня. Киваю. - Вообще, цель - от 50 до 55 килограммов, но с твоим обменом веществ, твой вес вряд ли сможет дойти хотя бы до 45 до конца декабря. Или даже февраля. Молчу от шока. Почти год в клинике. Почти год без учебы, нормального чая, удобств, новой одежды, книг. Почти год с капельницами. Да мне сдохнуть легче. Собираюсь уходить, за моей спиной почти закрывается дверь кабинета, но тут я слышу звук телефона, и голос лечащего: - Здравствуйте. Только что взвесили. Прирастаю спиной к стене. К счастью, в коридоре пока никого нет. Скорее всего, ему звонит мой отец. - Вес 39,9. Что? Извините, но я не виноват. Что? Да к вашему сведению, она одна из лучших в больнице. Она ест и завтрак, и обед, да ей даже очень тяжело, но она ест, понимаете? Нутризон имеется на сонник. Она набрала в общей сложности 5 киллограмм, что вы еще от неё ожидаете? Да, мы будем идти к цели в 55 киллограм, но... Дальше не слушаю. Быстрым шагом иду в палату, на бегу смахивая слезы. От счастья или горечи? Unknown. *** В уборной запах дыма и на плеере играет Баста. В первый раз на сборах русский реп. Сажусь на плитке напротив Игоря, тот приветственно кивнул головой, - и снова за разговор с Сашей. Пациенты переговариваются, и мне нравится эта атмосфера. - Полин, лишней пепси не найдется? - спрашиваю у сидящей на подоконнике девушки, и та без слов протягивает мне банку. Полина безумно красивая, когда курит. Ей это идет. Сразу становится персонажем какого-то черно-белого фильма. Минут через 10, после очередного смешка, наступает тишина, прерываемая лишь тихим звучанием плеера. " - Твоя юность с тобой умирает; Это черное/красное/белое. Только вот ты не станешь взрослей - Это черное/красное/белое. Твои бледные руки немеют, Уже больше не кончится лето. Мотивируюсь детскими грёзами, Где любовь заедали конфетами." - У меня снова срыв был, - вздыхает Саша и затягивается. - Сашк, я же тебе говорил: нахера не жрать в столовой то, что дают, а потом отчаянно искать шоколад в кровати и бутерброды под ней, а потом идти блевать? Зай, прекрати. Девчонки то вон не едят, но хотя бы не срываются. - Говорит Игорь и целует её в макушку. Вместо ответа она молчит, по её лицу стекают слезы, и она поднимает толстовку, открывая ребра, на которых были свежие, сочившиеся кровью, царапины. Встаю, подхожу, и обнимаю девушку. Она плачет. Она не может остановиться. У меня уже мокрые рукава от её слез, но я не могу отпустить её. Как бы я хотела бы задушить булимию точно так же, как и она сейчас раздирает Саше горло.