«Я обладаю пятью стихиями и одной особенной…более сложной, чем все остальные»
Внезапно вспомнились слова императора Лоулайта, сказанные им после брачной церемонии в купальне. Тогда было не то место и не то время, чтобы обдумать полученную информацию об правящем монархе, которого не напрасно многие могущественные державы считают Негласным Повелителем морей и океанов. Лайт не мог до конца поверить, что на свете существует человек, который может подчинить себе столько сильных и мощных стихий. Он сам обладал с рождения магией Огня и магией Света, но спустя тринадцать лет в его жилах текла только огненная магия и магия Тьмы, забирающая при её использовании немало физических и магических сил. Ему было непросто все эти годы справиться с двумя сложными и опасными видами магии, не говоря уже о шести абсолютно разных подвидов магии. Лайт совершенно точно знал, что властитель Альбиона может повелевать водой, что доказывало его предрасположенность с рождения к водной магии. По своей сути его муж был светлым магом, обладающим Белой магией, но что означала его обронённая фраза о том, что он не должен считать его настолько добрым и светлым человеком? Он сам не понаслышке знает, как тернист, опасен и извилист путь государя, на которого каждый день совершается не одно покушение, как и на его близкое окружение. Если хорошо подумать над всей имеющихся у него на руках сведениях, выходит, что он ничего не знает о старшем мужчине, с которым они были разные, как небо и земля. За их короткие встречи до бракосочетания и после связи брачными узами он сумел собрать о нём лишь жалкие крупицы. Безошибочная интуиция подсказывала, что он ещё многого не знает о своём царственном супруге и Повелителе. Сотрясший чёрное небо громкий и сильный раскат грома напомнил Лайту один некогда вычитанный им отрывок из старой книги по теории магических стихий, где говорилось, что магия Грозы является испокон веков одной из сложнейших и агрессивных стихий. Она была настолько близка к самой природе, что даже сильнейшие маги не могли совладать с такой редкой и недоступной смертным стихией. Для того, чтобы подчинить себе такую необузданную природную магию, требуется невероятная сила воли, львиная храбрость и гибкий интеллект. Он даже не мог себе представить, как тяжело водному магу держать под контролем свои эмоции за ледяной маской безразличия. Должно быть, это невероятно трудное и выматывающее занятие даже для такого самодовольного и наглого светлого, как Эл. Император Лоулайт обладает настолько неизведанными другим знаниями и магией, о которых он не смел мечтать даже в юношеском возрасте. Лайт пришёл к выводу в своих долгих размышлениях, что венценосный супруг имел очень сильные и сложные способности, которые были неподвластны многим талантливым магам. Он слышал на светских приёмах, что немногие заклинатели, которые по храбрости или собственной глупости пытались изучить эту разрушающую стихию, навсегда лишались почти всей своей врождённой магии. Столь великая и мощная сила могла принести немало пользы на поле боя, но особенно на водном пространстве. Отчасти понятно поражающее стремление королей на подвластных самодержавному супругу территориях не навлечь на себя императорский гнев. Хотя, озвученная служанкой новость об опасениях людей насчёт усиливающейся грозы и непогоды, вынуждала его принять скорые меры больше всего в интересах мирных жителей, которые намного чаще стали приходить в императорский дворец в открытые дни за помощью к молодому монарху. К большому удивлению, внутри него начал появляться иррациональный и неведомый раньше страх, когда в мыслях возникло бледное аристократическое лицо полновластного правителя Британии, который всегда смотрел на него тёмными глазами, светящимися мудростью, как будто ему были известны все тайны мироздания. Прикрыв лицо руками, Лайт промычал нечто нечленораздельное про некоторых самовлюблённых и хладнокровных ящеров и, крепко ухватившись пальцами за высокий парапет, низко склонил голову, опустив напряжённые плечи. Он ещё никогда в жизни не чувствовал себя таким крошечным и никчёмным на фоне императора Запада. Жалость и сострадание к собственной тушке просто захлёстывали с головой, что неблагоприятно влияло на его уязвлённую самооценку в стенах императорского дворца, которая опускалась всё ниже и ниже с каждым проведённым здесь днём. — В Британии всегда такая дождливая погода или только сегодня? — внезапно раздался рядом с ним спокойный и бархатистый голос. — Простите? — с непониманием переспросил Лайт, вздрогнув от неожиданности и медленно посмотрев на высокого юношу с длинными волосами цвета тёмного шоколада и багровыми глазами, похожими на цвет крови. — Моё почтение, Ваша светлость. Мы виделись сегодня с вами утром в императорском саду. Я последовал вашему совету и поговорил со старшим братом. Мне пришлось привести немало аргументов, но он принял моё решение, не смотря на последствия, — негромко известил бледный юноша с тёмно-шоколадным цветом волос, которому на вид он мог дать лет тринадцать. — Это вы, Рузвальд? — изумлённо спросил Лайт, повернувшись к собеседнику, который чуть заметно изогнул губы в кривой усмешке. — Так меня зовут. Я не хотел напугать вас, Ваша светлость, но мне показалось, что вы чем-то опечалены. Я не мог пройти мимо, — тактично оправдался Рузвальд, смотря на него кровавыми глазами, похожими своим цветом на рубины. — У меня было ужасное утро и плохая погода повлияла на настроение, так что вам не стоит об этом волноваться, Ваше высочество, — с большим трудом выдавив из себя слабую улыбку, Лайт поспешил сменить тему разговора, — вы упомянули разговор с королём Саммерлэдом Ланкастером. Я так понимаю, он прошёл удачно? — Весьма. Мой брат хоть и молод, но умён и дальновиден, как и подобает истинному королю вампиров, Ваша светлость, — с гордостью произнёс Рузвальд, поправив воротник чёрной мантии с красной подкладкой. — Искусство долговечно, но жизнь коротка. Об этом не стоит забывать, — слегка задумчиво подметил Лайт, подперев рукой щёку и бездумно вглядевшись в тёмное и освещённое вспышками молний небо, — вы приняли бесповоротное решение и я догадываюсь, какое именно, Ваше высочество. Не от вас теперь будет зависеть исход. Как говорится, или победить, или умереть. — О чём вы говорите, Ваша светлость? — спокойно, но с неуверенными нотками в голосе поинтересовался Рузвальд, искоса смотря на него, нахмурив брови. — Люди осуждают нас, потому что не понимают и не хотят этого делать. Они не видят, как порою Свет может быть ослепительным и беспощадным, а Тьма — всепрощающей и безмолвно принимающей тебя в свои объятия. Люди верят больше своим глазам, чем ушам. Такова человеческая природа, — горько усмехнувшись, с долей иронии поделился своими мыслями Лайт, смотря перед собой, но зная, что вампир внимательно вслушивается в его слова, — я пару месяцев назад даже не мог помыслить, что один бесчувственный человек, наделённый кожей слона, может поменять моё мировоззрение. Я считал, что все люди одинаковы. Я годами испытывал отвращение к Светлым. Меня изнутри переполняла злость на этих лицемеров, праздно перемалывающим кости всем остальным. Я был стойко уверен, что весь наш несовершенный и жестокий мир играет чей-то виртуозно поставленный спектакль. Сейчас я понимаю, как ошибался. Хотя человеку свойственно ошибаться. Поверьте, Ваше высочество, наше счастье не бывает постоянным и за него каждый день нужно бороться, словно это последнее, что мы можем сделать на земле. От любви в вашем случае не существует лекарства и вы не заметите, как будете погружаться в бездну отчаяния и ощущать за своей спиной дышащее вам в затылок безумие. Я вижу по вашим глазам, что вам тяжело бороться с жаждой крови. Изучив прошлой ночью много литературы о вашем виде, я нашёл истинную причину, почему кровь Лилиан Йорк взывает к вам, Ваше высочество. — Вы знали об этом с самого начала, — совершенно невозмутимо констатировал Рузвальд, пристально впившись в него взглядом, — но вы заинтриговали меня, Ваша светлость. И что вы выяснили? — Разумеется, мне было это известно ещё задолго до нашей с вами первой встречи… — с налётом на превосходство в голосе проговорил Лайт, лукаво взглянув на младшего Ланкастера, красная рубашка которого прекрасно гармонировала с его багровыми глазами, — у меня состоялась весьма занятная беседа с Лилиан. После неё я решил вмешаться в противостояние между вашими семьями. Вы ненамного, но старше этой юной и невинной девушки. Вам следовало не быть с ней таким зажатым. Может быть, если бы вы были более уверенным в себе, вы бы давно нашли правильные слова, чтобы поведать ей о своих чувствах. Впрочем, не мне об этом судить. Я лично не знаком с вами так долго, как Лилиан, но вы смогли произвести на меня благоприятное впечатление и что-то мне подсказывает, что с вами она будет в безопасности. Со своей стороны я могу только постараться склонить решение Его величества в вашу пользу, а вам стоит внимательнее изучить родословную семейства Йорк и тогда вы увидите, что основательницей их рода была представительница лесных фей. Не мне ли вам объяснять, что она потомок ночного народа, хотя у вас в Аобе их называют фейри? Для вампиров один только запах обладателя их гена слаще любого нектара и выдержанного вина, не правда ли? — Не может быть… — изумлённо выдохнул Рузвальд, сильно вцепившись бледными пальцами в холодный парапет, — …Лилиан…потомок лесной феи? Это многое объясняет, но что теперь делать?.. — Судя по письму в кармане ваших брюк, вы собирались на тайную встречу с Лилиан Йорк и теперь вас гложут сомнения, — искривив губы в снисходительной улыбке, насмешливо заметил Лайт, — я могу вам помочь, чтобы встреча прошла без изъянов. — Как вы можете мне помочь, Ваша светлость? — коротко усмехнувшись, иронично спросил Рузвальд, прикрыв рукой лицо, на котором читалась растерянность. — Я дам вам своей крови, Ваше высочество, — наполовину стянув чёрную шёлковую перчатку, облегающую его руку, как вторая кожа, уверенно предложил Лайт, равнодушно пожав плечами, — по мне не скажешь, но я сильнее среднестатистического тёмного мага. Моя кровь поможет вам пару часов не испытывать жажды крови. Если вы приняли такое бесповоротное решение и решили биться до последнего, вы примите моё предложение. — Вашему великодушию нет границ, Ваша светлость, — почтительно изрёк Рузвальд и, запечатлев невесомый поцелуй в знак признательности на мягкой ткани перчатки, прохладными и сухими губами коснулся нежной кожи его запястья и жадно впился острыми передними клыками, крепче обхватив другой рукой его за локоть, не позволяя даже пошевелить рукой. — Ваше высочество…уже хватит… — сорвано прошептал Лайт непослушными губами, чувствуя, что юный вампир слишком долго вытягивал из вены тёплую густую кровь. — Прошу меня простить, Ваша светлость, — с виноватой интонацией промолвил Рузвальд, отринув от его запястья, но оставив после себя на мягкой коже две маленькие ранки, — я переступил черту. — Для вашего возраста у вас удивительный самоконтроль, но плохо с чувством меры, — усталым голосом отметил Лайт и, натянув обратно чёрную перчатку, чтобы скрыть свежую рану, взял с парапета спелое яблоко и с просьбой обратился к младшему Ланкастеру, чувствуя, что голова уже налилась свинцом, — не могли бы вы сопроводить меня до Зала совещаний? — Как пожелает, Ваша светлость, — сверкнув посветлевшими багряными глазами, учтиво согласился Рузвальд и аккуратно взял его под локоть, поведя к арочному проёму в конце длинного светлого коридора. — Как ваше самочувствие, Ваше высочество? — спустя некоторое время и несколько извилистых коридоров, в которых им на пути встречались служанки и горничные, лениво полюбопытствовал Лайт, цепко впившись пальцами в руку младшего Ланкастера, который сейчас был для него спасительной соломинкой. — Мой голод притупился благодаря вам, Ваша светлость, но меня беспокоит ваше состояние. Вам необходим отдых и уж точно не визит к Его величеству, — с ноткой укора в голосе сказал Рузвальд, придерживая его при подъёме по витиеватой лестнице с красивыми белоснежными скульптурами, — я очень признателен вам за помощь. Я, как и наш клан, всегда будем рады вам в любое время. — Вам не стоит об этом беспокоиться. Его величество будет рад меня видеть, как и его…министры, — тихо ответил Лайт, завидев подле высокой массивной двери двух имперских магов, почтительно склонивших головы при его приближении, — вам стоит поспешить, Ваше высочество, чтобы успеть на встречу с Лилиан. Ваше будущее сейчас находится в ваших руках. — Хорошего вам дня, Ваша светлость, — напоследок поклонившись, младший Ланкастер развернулся на каблуках в противоположную сторону пустого и хорошо освещённого магическими светильниками коридора, за которым вскоре скрылся. — Бушует? — негромко поинтересовался Лайт у блондина с васильковыми глазами, который нервно ему улыбнулся и быстро кивнул головой в знак согласия. — Ваша светлость, мы не можем вас пропустить. Мы бы с большой радостью, но таков приказ Повелителя, — виновато улыбнувшись, неуверенно отрапортовал стражник с густыми пшеничными волосами и голубыми глазами. — Мои руины! Что за презренные политики собрались здесь?! Меня окружают одни плуты и притворщики! Я сказал вам на прошлом собрании, чтобы не было никаких ошибок и недочётов! — подойдя к двери и приложив к ней ухо, он услышал раскатистый металлический голос императора Лоулайта, от которого его бросило в дрожь, а бранные слова, слетающие с его уст, повергли в настоящий шок. — Ваше величество… — Я не давал вам право открывать свой грязный рот! Почему вместо того, чтобы уделять время нашим гостям, мне приходится исправлять ваши ошибки, господа министры. Может, мне стоит назвать вас пустыми и гонорливыми грязными плутами?!! — ударив по столу ладонью, ледяным голосом обратился император Западной империи, взбешённый взгляд которого был подобен острому кинжалу. — Позвольте с вами не согласиться, Ваше величество, ежемесячный отчёт министра образования… — Вы хотите, чтобы я заставил вас заново пройти обучение во всех Академиях Западной империи? Я это устрою и, не приведи Пресветлую богиню, вы не ответите мне на самый элементарный вопрос! Я сам обучался в одной из престижных Академий мира и больше вас знаю, как в этом учебном месте обстоят дела! — прервав сбивчивую речь какого-то имперского министра и разрезав воцарившуюся мёртвую тишину, практически прошипел низким холодным тоном владыка Запада, после чего раздался оглушительный треск. — Ваше величество, при всём моём уважении…это неразумно… — Несомненно, в поисках дамы лёгкого поведения вы знаете больше толка, чем в составлении государственных документов мне на подпись! Я не удивлюсь, если завтра узнаю во дворце точное количество посещаемых вами публичных домов и опороченных дочерей знатных семей! Вы все не первый год занимаете свои должности и это ваши действия непозволительны! Назовите мне хотя бы одну причину, по которой вы ещё должны находиться в стенах моего дворца и страны, сборище тщеславных изнеженных козлов?!! — ему не нужно было даже приоткрывать дверь, чтобы понять, что монархический супруг испытывал в этот момент чистую и слепящую ярость. — Господа министры, — резко и громко распахнув двустворчатые двери, Лайт величественно с прямой спиной и гордо поднятым подбородком прошествовал в огромный Зал совещаний и холодно прошёлся глазами по каждому из бледных, как смерть, министров, — на сегодня собрание закончено и вы можете быть свободны. К полудню завтрашнего дня на столе Его величества должны лежать все достоверные данные, правильно написанные отчёты и составленные государственные документы. Я лично буду всё проверять и, упаси Тёмные боги, если я найду хотя бы маленькую неточность. Императорский палач принесёт мне ваши отрубленные головы. Ступайте! — Звезда моя, по какому праву вы вторглись в разгар совещания и распустили моих министров? — дрожащим от ярости голосом вопросил император Лоулайт, опирающийся руками об круглый дубовый стол. — Я имею полное право, как ваш супруг! И смею заметить, Ваше величество, что в данный момент не я, а вы нарушаете супружеский кодекс! — повысив голос, прикрикнул Лайт на тяжело дышащего светлого мага, когда Зал совещаний полностью опустел и в нём остались только они. — И как же, позвольте спросить, я нарушил супружеский кодекс? — криво усмехнувшись и отодвинув в сторону исписанную стопку бумаг, ядовито поинтересовался владыка Запада. — Как старший супруг вы обязаны заботиться о моём физическом, психическом, моральном и душевном состоянии. Я хочу вас поставить в известность, что вы не справляетесь с возложенными на вас обязанностями! — молниеносно приблизившись к широкому столу и положив на него румяное яблоко, Лайт хлопнул ладонями по его гладкой поверхности и даже несильно из-за усталости стукнул кулаком. — Я знаю!!! — громогласно крикнул на одном дыхании император Западной империи и обессиленно опустился в массивное тёмное кресло с изящными ножками, прикрыв рукой глаза и откинув голову на его синюю бархатную спинку. — Супруг мой, в последнее время у вас очень много дел и вы перенапрягаетесь, — мягким и успокаивающим голосом заговорил Лайт, спокойно подойдя к разбушевавшемуся мужу и аккуратно, не без доли смущения, сев к нему на колени и прямо посмотрев в его усталые глаза, — это не стоит ваших нервов. Вы благородный, умный человек и славитесь своей государственной мудростью, но сейчас вы ведёте себя крайне неприлично вашему статусу. — Вы действительно так считаете? — немного успокоившись, почти шёпотом спросил владыка Запада, грустно смотря на него тёмными, как сама ночь, глазами. — У нас с вами последние дни были сложными и утомительными, мой император, — мимолётно улыбнувшись, Лайт понял, что не может оторвать глаз от странного магического взгляда белого мага, но особенно от его взъерошенных волос цвета вороново крыла, в которые он уверенно запустил руку и стал массировать чужой затылок, — вам нужно отдохнуть или позволить мне помочь вам. Вы совершенно не заботитесь о моих чувствах, раз так сильно изматываете себя. — Солнце моё… — в бездонные глазах венценосного супруга он заметил опасные вспышки, которые были похожи на штормовое море, — в чём я провинился? Что я сделал неправильно, раз вы который день подряд так холодны со мной? — Скажу вам без утайки, Ваше величество. Вы уделяете мне столько времени, сколько обычно смотрите на небо в солнечный погожий день, — лукаво ответил Лайт, медленно обведя пальцем контур манящих губ темноволосого мужчины, — и этот прискорбный факт ранит моё сердце. Вы проводите дни и ночи в своём кабинете, на совещаниях и даже за обеденным столом я почти не вижу вас. Рядом с вами все мои тревоги, терзающие день ото дня, перестают быть значимыми, Ваше величество. Вы больше интересуетесь чужими делами девиц из вашего цветника, чем моими. Это может прозвучать эгоистично с моей стороны, но всё же…Неужели, меня вам недостаточно, мой государь? — Вы очень красивы и неотразимы, мой дорогой. У вас соблазнительные губы, светлая кожа, выразительные глаза с длинными ресницами. Весь ваш прекрасный лик похож на Солнечную богиню. Никто не сможет занять занятое вами место в моем сердце, — бесстрастным голосом, к которому за столь короткое время он успел привыкнуть, проговорил император Лоулайт, мягко погладив большим пальцем его щёку, — пускай вы бываете гордым, упрямым, злопамятным, для меня вы по-прежнему остаётесь спокойным, разумным и понимающим. Меня так долго терзали думы, почему вы при каждой нашей с вами встрече отталкиваете меня, что не уследил за своими подданными. Я допустил ошибку и теперь за неё расплачиваюсь. Что мне сделать, чтобы вы приняли мои искренние извинения, моя прекрасная луна? — Побудьте со мной, мой император. У меня для вас много как хороших, так и плохих новостей, — почувствовав на своей талии ловкие и наглые руки, Лайт лишь улыбнулся уголками губ и положил тяжёлую голову на плечо черноволосого мужчины, крепко прижавшего его к себе, словно боялся, что он был миражом в ветреной пустыне. — Вы разрешили мне заниматься дворцовыми делами в разумных пределах, но сегодняшний день показал мне, что нелегко совмещать дела придворного двора со всем остальным. Я хочу в ближайшее время подыскать подходящего человека на должность управляющего, — задумчиво перебирая пальцами непослушные волосы и слушая тихое дыхание светлого мага, он продолжил негромко говорить, — я узнал, что во дворце новости распространяются вашими слугами быстрее, чем птица поёт свою трель. Я услышал так много всевозможной информации, что не удивлюсь, если к вечеру почувствую сильную мигрень. Ваша служанка, Виола, настоящий изверг и в следующий раз я буду искать у вас политическое убежище. Как вы вообще можете её выдерживать? — Виола невероятно упёртая и целеустремлённая особа, а самое главное — в десять раз активнее меня и почти год является моими ушами и глазами, как у вас, Маргарет и Зара, — беззвучно и легко император Западной империи прикоснулся губами в нежном поцелуе к его оголённой шее, — мне известно обо всех делах во дворце, но я с превеликим удовольствием выслушаю вас, драгоценный мой. — Вы меня бесцеремонно прервали, — нарочито ужаснулся Лайт, блаженно прикрыв глаза от волнительных манипуляций светлого мага, который под его успокаивающими поглаживаниями стал постепенно успокаиваться и он больше не слышал за окнами громкие раскаты грома и не видел вспышки молний, — вам не стоит срывать своё дурное настроение на прислуге. Вы довели юную девушку до слёз. Это неприемлемо, Эл. У неё такая прекрасная и хорошая мать, которая по вашей вине близко к сердцу приняла нерадостное известие. Прошу вас, мой император, постараться воздержаться от этого в будущем. — Вы знаете, что я не привык повторять дважды, мой хороший. Откуда это? — холодно спросил владыка Запада, внимательно вглядываясь в две маленькие ранки на запястье, с которого нахмурившийся водный маг снял чёрную перчатку. — Я давал свою кровь Рузвальду Ланкастеру, чтобы притупить его чувство голода. Сила моей крови может перекрыть зов крови светлых существ. Прошу вас, супруг мой, не гневаться на него, ведь я так поступил из лучших побуждений, — смело смотря в суженные стеклянные глаза старшего мужчины, тихо просил Лайт и, увидев на его тонких губах кривоватую усмешку, шокировано распахнул глаза, когда белый маг стал кончиком влажного языка нежно и легко скользить по свежей ране вверх и вниз, которая медленно начинала затягиваться прямо у него на глазах, — я провёл своё расследование и могу твёрдо сказать, что младший Ланкастер может сдерживать приступы жажды и он вместе со своим старшим братом нейтрально относятся к Светлым. Я считаю, что он хорошая кандидатура на руку и сердце Лилиан Йорк. — Я не дам своего согласия на их брак, хитроумный мой, — продолжая лёгкими прерывистыми касаниями заживлять оставленные от клыков вампира следы, монотонно произнёс император Лоулайт, — и как бы вы не старались меня переубедить, я не изменю своего решения. — Почему? — посмотрев недоумённым взглядом на пресветлого государя, удивлённо вопросил Лайт, вскинув брови. — В этом замешан мой личный интерес. Помнится мне, пару лет назад, когда их покойный отец, Теобальд Ланкастер, отклонил моё предложение соединить рода Йорков и Ланкастеров, заключив помолвку между его младшим сыном и Лилиан Йорк, мне едва ли не угрожали войной, разрывом мирного договора и других соглашений о сотрудничестве между нашими странами. А сейчас вы хотите, чтобы я позволил им объявить о помолвке? — иронично вздёрнув бровь и дёрнув его руку на себя, тем самым приближая лицо к своему, серьёзно спросил император Западной империи. — Но это будет правильно, ведь… — начал было говорить Лайт, но его резко перебил владыка Запада, взяв длинными изящными пальцами его за подбородок и искривив в усмешке губы. — Я искренне благодарен вам за то, что вы смогли подтолкнуть их ближе друг к другу. На этом ваше вмешательство в это дело я заканчиваю прямо здесь и сейчас, — жёстко сказал император Запада, медленно проведя подушечкой большого пальца по его сомкнутым губам, — может быть, через пять-шесть лет я смогу принять к рассмотрению желание представителей этих семей объединить рода, но только не сейчас, мой дорогой, ибо мои приказы не подлежат обсуждению. Не успел Лайт вымолвить ни слова, как его нежно, но очень настойчиво поцеловали, словно император Лоулайт предвидел его желание распалиться возмущённой тирадой и оспорить принятое им решение. Эти тонкие губы были такими невероятно сладкими и мягкими, что они не могли идти ни в какое сравнение даже с самым приторным и невообразимо вкусным пирогом на земле. Руки Эл переместились на его спину и теснее прижали к обладателю тёплого и юркого языка, от возбуждающих и изощрённых действий которого по всему телу пробежало стадо приятных мурашек, а внизу живота становилось теплее, как будто там поселилась стая бабочек. Он машинально запустил руку в густые тёмные волосы, притягивая мужа к себе ещё ближе, а другой рукой обхватил его сильную шею. Издавая тихие стоны и позволяя ловкому влажному языку свободно хозяйничать у себя во рту, он понял, что ещё никогда и ни с кем ему не было так опьяняюще хорошо и спокойно, как с Эл. Оторвавшись друг от друга, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха, Лайт почувствовал, что темноволосый мужчина быстро снял с него плащ и безразлично кинул его на круглый стол. Он продолжал молча смотреть на него и игриво улыбаться уголками губ, игнорируя витающую на краю сознания мысль, что такого чувственного напора, обжигающей страсти и поразительной выдержки он не встречал ни у кого из тех, кому довелось побывать в его постели. Лёгкие отрывистые поцелуи плавно сменялись в унисон движению горячего языка по его ключицам на медленные и жадные поцелуи с придыханием. — Я не смогу остановиться... — внезапно перестав покрывать открытые участки его кожи пылкими поцелуями и прерывисто дыша, неразборчиво пробормотал император Лоулайт прямо ему в губы, — вы...вы должны уйти. — Я не хочу никуда уходить...хочу быть здесь...с вами... — сбивчиво поспорил Лайт и обхватил ладонями бледное лицо светлого мага, недоумённо подняв брови. — Мы увидимся с вами вечером в Обеденном зале, мой дорогой. У меня осталось совсем немного дел и после ужина всё моё время будет посвящено только вам. Я обещаю, моя императрица, — мягким голосом убедил владыка Запада, трепетно погладив пальцами его щёку и поставив на ноги. — Хорошо, супруг мой, — покладисто согласился Лайт, с разочарованием признавая поражение и невозможность повлиять на одного хладнокровного, хитроумного и располагающего к себе ящера. Он прихватил длинный чёрный плащ и, приблизившись к другому концу стола, взял крупное яблоко, которое с аппетитом откусил, и с улыбкой сказал, смотря на сидящего в массивном кресле мага Воды, — я с превеликим удовольствием буду ждать вечернего ужина. Мне хотелось бы после услышать от вас рассказ о том, как... — Звезда моя? — встревоженно спросил император Западной империи, молниеносно вскочив с тёмного кресла, обитого синим бархатом. — Что-то мне не хорошо... — выронив из руки красное яблоко и прикрыв рукой рот, неразборчиво пробормотал Лайт, чувствуя, что старинная реликвия императорского рода Ягами слишком сильно нагрелась на его шее, а гнетущие ноги перестали держать. — Что с вами? Вы слышите меня? — стремительно сократив между ними расстояние, обеспокоенно задал вопрос владыка Запада, успев не дать ему соприкоснуться головой с холодным и выложенным чёрно-белой плиткой полом. — П-почему вас...двое?.. — он чувствовал, как налитые свинцом глаза стали против воли закрываться, а мутный силуэт двух Эл становился всё более расплывчатым и не чётким, как и его наполненный волнением и опасением беспристрастный голос, от мощи которого стены и хрустальный потолок Зала совещаний задрожали вместе с витражными расписными окнами. — Лайт...Лайт...ЛАЙТ!!!Глава 7. Воссоединение любящих сердец.
24 июня 2017 г. в 21:34
— Та женщина с ничего не выражающим лицом. Та женщина, которую все ненавидят. Та женщина, которую знаешь и ты. Та жалкая женщина. Та женщина, которую все боятся. Та женщина, которую знаешь и ты, — легко и ненавязчиво вспоминая по памяти и напевая знакомую с детства мелодичную песню, Лайт ловко орудовал большими садовыми ножницами, которые он позаимствовал на некоторое время у одного из императорских садовников Летнего сада Его императорского величества.
Это было поистине сказочное место с восхитительными и необычными цветами, которые не могли идти ни в какое сравнение с подслушанными им рассказами придворных дам об этом прекрасном и привлекательном саде с большим запутанным лабиринтом и величественными белоснежными статуями. В воздухе витал дивный, блаженный запах всевозможных цветов, от изысканного и пьянящего аромата которых внутри него всё замирало в приятном наслаждении.
— Вы знаете, у вас приятный и сильный голос, — вдруг раздался негромкий голос, услышав который, он резко замолчал и стал искать глазами источник звука. — Если вам не трудно, пожалуйста, спойте ещё... — вновь послышался со стороны дальних раскидистых белоснежных кустов роз чей-то низкий голос, в котором он уловил нотки невысказанной грусти.
— Рассказать тебе одну смешную историю? Хотя, она может показаться немного грустной, — озадаченно подняв бровь, Лайт задумчивыми глазами посмотрел на пышные и густые кусты роз с белоснежными лепестками, которые воплощали собой элегантность и чистоту.
Лайт едва заметно улыбнулся уголками губ, заинтересовавшись печальными нотками в голосе незримого слушателя, которые взяли его за душу в этот ненастный день.
— Спойте ещё, прошу вас! — в чужом бархатистом голосе внезапно прозвучали умоляющие нотки, словно его незамысловатая песня была для скрытого слушателя последней надеждой в глухом сумраке отчаянья и единственным ярким маяком в полном мраке, подобном пугающей и утягивающей на самое дно бездны, где недостаток веры в собственные силы и чувство беспомощности каждый раз может привести к маленькой смерти.
— Веришь ты в это или нет — это достаточно весёлая история. Пожалуйста, сохрани её в секрете. А, кстати говоря... — неспешно и аккуратно срезая садовыми ножницами с прекрасных и восхитительных цветущих красных роз острые шипы, Лайт с весёлыми нотками в голосе продолжил петь знаменитую во многих землях Восточной империи песню, в главной героине которой он видел себя, — об этой женщине: её все презирали. Но было время, когда она смеялась настолько искренно, насколько голубым бывает небо в безоблачный день. Конечно же, мужчины и женщины тоже, даже существа, что не были людьми — все они так сильно влюблялись в неё, ведь её улыбка была так прекрасна. Обязательно надев вечернее платье и простодушно общаясь со всеми. Теперь от этого осталась лишь бледность, а ведь когда-то погасший румянец был полон жизни.
Лайт прервал своё многочасовое занятие в Летнем императорском саду и поднял глаза к чистому, высокому, но плотно затянутому серыми тучами голубому небу. Солнце давно спряталось за густым туманом облака, который медленно и слегка лениво сменялся мрачными дождевыми тучами, создавая ещё более всё вокруг хмурым и унылым. Вчерашняя разразившаяся гроза затихла под самое утро и не способствовала здоровому и крепкому сну. В этот сумрачный и пасмурный день магу Огня не хотелось ничего делать, но в голове навязчиво звучала мысль, что он по собственной воле возложил на себя обязанность по примирению представителей двух знатных родов, чтобы не допустить возобновление столетнего вооружённого конфликта между знатными семьями.
В первую очередь Лайт делал это не ради себя, а для императора Лоулайта, который в последствии мог выйти из этой надвигающейся Войны Роз пострадавшей стороной. Его сильно уколол тот факт, что собственный муж не считает должным хоть раз появиться в их совместных покоях, над которыми он, не покладая рук, так долго и усердно трудился, чтобы угодить его пристрастиям в цветовой палитре оформления комнат. В памяти всплыло лицо Эл, которое с последней их встречи стало бледным и осунувшимся, как у мраморной статуи в центре огромного и длинного лабиринта, украшенного разнообразными вьющимися и гибкими мелкими плетистыми розами. Чёрные, глубокие тени под его глазами стали ещё темнее. Это обстоятельство не могло не волновать его, как законного супруга.
— А о ком поётся в этой песне? — вырвал его из глубоких размышлений любопытный голос таинственного слушателя, в котором слышались едва заметные нотки нетерпения.
— Красная королева. Та женщина, что так прекрасна, когда улыбается. Та женщина, которую все любили. Та женщина, которую знаешь и ты. Та женщина, которую любили все, — увлекательным и чуть игривым голосом напевая известную песню о Красной королеве, Лайт поймал себя на мысли, что серые, мрачные тучи, которые висели прямо над его головой, как и плохая погода несколько дней подряд, сильно давили на него и даже вызывали лёгкую головную боль. — Ты знаешь. Ты прекрасная женщина. Та женщина, которую все называли красавицей. Та женщина, которую знаешь и ты. Та женщина, которую все любили, — после долгой бессонной ночи, половину которой ему пришлось убить на приведение в действие своего плана по безоговорочной победе в сжатые сроки, его благое деяние отрицательно сказалось на мыслительном процессе, раз он в такое раннее время решил наведаться в Летний сад Его императорского величества, чтобы заполнить большую плетёную корзину прекрасными и ароматно пахнущими розами разных оттенков, а не поручил это слугам, — должен ли я продолжить свой рассказ? Хотя, там уже и нечего рассказывать. До какого момента я должен рассказать эту весёлую историю? Только, пожалуйста, не пойми меня неправильно. Кстати говоря, о той женщине...
— Если вас не затруднит, можете ещё немного спеть? У вас удивительный голос, — расслышал он из-за одного из пышных кустов роз с крупными белоснежными бутонами и голубовато-зелеными листьями робкий голос скрытного слушателя, который решил до последнего оставаться неизвестным.
— Давным-давно был человек грустно проливающий слёзы. Она прикоснулась к его спине своей рукой и ты даже представить себе не можешь, насколько тёплым было её прикосновение. Конечно же, дети и взрослые, даже существа, что не были людьми — все они так сильно влюблялись в неё, ведь её сердце было так прекрасно. Даже, когда она видела вещи, неважно, какими крошечными и жалкими они были, эти невозмутимые и бесчувственные глаза сверкали, — исполнив длинные строки песни размеренным тоном, Лайт возобновил прерванное занятие, чтобы успеть поставить срезанные цветы в воду, дабы они не потеряли своего невероятного запаха и романтической свежести.
— Красная королева... — услышал он со стороны густо посаженных белых кустов роз задумчивый голос нового знакомого, личность которого ему так и не удалось узнать, но прозорливость внимательного слушателя не могла не впечатлить его и не вызвать на лице лёгкую тень улыбки.
— Её алые волосы. Где ещё увидишь что-то более красное. Её глаза, налитые кровью. Но кто-нибудь спросит её, почему она такая? Извините, почему вы так злы? Извините, почему вы так раздражены? Эти печальные алые волосы. Где вы ещё найдёте что-то настолько красное? — ему на мгновение показалось, что весь мир вокруг него стал приобретать приглушённый цвет и казаться таким блёклым и неярким, что на душе становилось тоскливо и грустно, не смотря на то, что исполненная им прославленная на Востоке песня была на самом деле весёлой, но почему-то каждый слушатель видел печаль в её строках, — если посмотреть на это — всё так банально. В этой истории нет смысла. Веришь ты этому или нет — это всего лишь грустная история. Просто забудь всё, что я сказал.
Задрав голову к затянутому тяжёлыми свинцовыми тучами небу, через которые с большим трудом на землю пытались пробиться утренние лучи восходящего солнца, Лайт понял, что нужно заканчивать со сбором украшений к вечернему столу, чтобы ненароком не попасть под сильный дождь. Всё казалось ему сейчас таким однообразным, а прославленная дождливая и туманная погода на острове Славы уже набила оскомину. Желание вернуться в Восточную империю, где был тёплый и умеренный климат, возрастало с первой каплей дождя, упавшей на холодную землю с набежавшей большой тёмной тучи. Демонолог пришёл к простому выводу, что мерзкая и ненастная погода, из-за которой его настроение было безвозвратно испорчено, навевала на него ещё больше грусти и уныния, хотя нужно было отдать должное приятной музыке разразившегося яростного и неудержимого дождя, крупные капли которого были похожи на прозрачный горный хрусталь.
Уложив последние срезанные цветы в плетёную корзину, с которых он удалил все острые шипы, Лайт скорее подхватил тяжёлую ношу и, накинув на голову капюшон длинного тёмного плаща, мягкая ткань которого струилась за его плечами, направился в сторону парадной белокаменной лестницы, по которой он пару часов назад спустился в Летний сад императора Запада, мрачное настроение которого, скорее всего, по какой-то причине упало ранним утром до нуля.
— Постойте! — услышал он за спиной чужой сбивчивый голос, когда спешно поднимался вверх по широкой мраморной лестнице, по краям белого парапета которой стояли изящные каменные вазы с маками, васильками, пионами и хризантемами.
— Чем я могу вам помочь? — учтиво поинтересовался Лайт, полуобернувшись к стремительно поднимающейся по белым ступеням высокой фигуре, полностью закутанной в чёрный плащ с глубоким капюшоном, который скрывал лицо загадочного незнакомца с приятным тембром голоса.
— Примите эту чудесную розу в знак моей признательности к вам, Ваша светлость, — торжественно проговорил таинственный незнакомец, протягивая ему красивую двухцветную розу, крупные и душистые лепестки которой с каплями воды были нежного кремового цвета с ярко-красной каймой.
— Благодарю за ваш скромный дар, но мне хотелось бы видеть лицо собеседника. Я привык смотреть людям в глаза, — с твёрдой интонацией ответил Лайт, забирая протянутую чайную розу и незаметно пытаясь рассмотреть лицо человека, одетого во всё чёрное, через большой и надвинутый на глаза капюшон.
— Прошу прощения, Ваша светлость. Меня зовут Рузвальд Ланкастер. Я принц королевства Аоба, — церемониально представился молодой вампир, поклонившись ему и быстро взяв из его рук корзину срезанных роз, — если вы позволите, я хотел бы помочь вам донести эту корзину с цветами и сопроводить вас в императорский дворец. Сегодня погода сильно разбушевалась.
— Вы правы, Ваше высочество, сегодня на удивление плохая погода и как некстати, что проливной дождь застал вас в столь ранний час, — будничным тоном подметил Лайт, подняв подол проклятого им до седьмого колена изготовителя орудия жестоких пыток, которое было роскошным платьем глубокого красно-алого оттенка, опоясанного на талии тёмным широким поясом.
Лайт возобновил восхождение по белоснежной лестнице, подле которой начиналась длинная и просторная аллея с посаженными в один ряд высокими и педантично подстриженными густыми деревьями. Его царственный супруг питал сильную любовь к своему прекрасному саду, который был весь пропитан с верхушек деревьев до плодородной почвы светлой магией, не позволяющей редким цветам зачахнуть и заболеть молодым саженцам.
— Ответьте, пожалуйста, если это не секрет... — сделав длинную паузу, Рузвальд, собравшись с духом, негромко и вежливо вопросил, — почему Красная королева?
— А почему нет? — молниеносно задал Лайт встречный вопрос, поспешно ступая по вымощенной каменными плитами дороге, которая даже при сильном ливне становилась очень скользкой. Он давно бы поскользнулся на середине пути, если бы не вовремя подхвативший его под локоть младший Ланкастер, легко несущий в другой руке до верху забитую распустившимися розами корзину. — У этой женщины есть много имён. Червонная королева. Королева червей. Красная королева. Какое выберете вы, Ваше высочество? — непринуждённо спросил он, стараясь скрыть своё смущение от всей сложившейся ситуации в целом.
— Красная королева... — раздался приглушённый голос Рузвальда из-под глубокого тёмного капюшона, — но я впервые услышал о ней.
— Какая жалость, что вы её не слышали, Ваше высочество, — нарочито сокрушённо покачав головой, с наигранным сожалением произнёс Лайт, слыша сквозь сильный ливень красивое щебетание птиц, доносившееся до него с другого конца Летнего сада Его императорского величества, — ходят слухи от сказителей, что она была властной, жестокой, чванливой, немного глупой, но необычайно сильным огненным магом. Когда-то давно в одном безумном, невероятно загадочном и абсурдном месте на земле Красная королева правила с честью и достоинством, но никто из её верных подданных не любил её после того, как она взошла на трон. Те, кто раньше восхищались ею и уважали её, оказывали поистине царское внимание Белой королеве, Снежной королеве, Цветочной королеве, которые были частыми гостями в её замке. Они охотно слушали в свой адрес сладкую и пропитанную ложью лесть, принимая всевозможные почести. Красная королева была вне себя от гнева и унижения. В один прекрасный день она с бледным лицом, но, не растеряв своей прославленной суровости и гордости, ступила в королевский сад и повелительно приказала посадить вместо красивых белоснежных роз, в молодости привезённых из заморских стран в честь своей искренней любви к народу, красные розы, которые она щедро окропила алой кровью лицемерных изменников короны. За днями сменялись дни и по чудесной стране ходила молва о восстании, которое возглавляла Белая королева, желавшая забрать власть у озлобленной на весь белый свет младшей сестры. Вся страна замерла в тревожном ожидании. Красная королева понимала, что долго её замок не продержится под штурмом светлых сил и ей потребуется помощь в бравной битве со старшей сестрой, которая была во всём прекраснее и расчудеснее неё. Она созвала в свой замок двух тёмных и исполненных злобой на весь мир ведьм, коими были Чёрная королева и Королева мёртвых. От себя для борьбы с белыми магами Красная королева отдала сверкающий рубиновый эликсир, наполненный её безудержной и первозданной яростью в чистом виде. Королева мёртвых преподнесла в знак своего согласия магический ледяной жезл с крупным чёрный камнем, который был похож на её прогнившее сердце. Но самым могущественным и старинным артефактом обладала Чёрная королева, которая называла его Зеркалом видимости, ведь оно могло показывать то, что в душе так важно для тех, кто хоть раз взглянул в позолоченное волшебное зеркало. Собрав воедино три реликвии, они наслали на жителей сказочной страны вечную холодную зиму и страшную болезнь. Некогда борцы за светлое будущее становились бессердечными, эгоистичными людьми. Тьма стала медленно вытягивать из них всё светлое и доброе. Она поглощала их прогнившие изнутри души. Отныне чудесной страной стали править Три Проклятые Королевы, а создания Ночи были их покорными слугами до скончания времён. Ходит легенда по белу свету, что тот, кто сможет отыскать и собрать три разбросанные по свету королевские реликвии, сможет навечно властвовать над болью и страданиями других, поднимать из могил полчища мертвецов и ожесточать человеческие сердца, лишая веры в силу чистой любви.
— Какая мрачная история, — нарушив воцарившееся долгое молчание, озвучил свои мысли вслух Рузвальд, придерживая его под локоть, когда они поднимались по главной белоснежной лестнице в императорский дворец, возле которой не было ни души.
— Красная королева — это то, кто мы есть и кем можем стать в будущем. Каждый видит в ней частичку себя, не так ли? — искоса посмотрев на молчаливого принца, медленно спросил Лайт. — Вам нравятся розы, Ваше высочество? — незаинтересованно полюбопытствовал он, чтобы поддержать принятую испокон веков в обществе светскую беседу.
— Да, я люблю розы, — тихо ответил Рузвальд, долго смотря на ароматно пахнущие срезанные цветы, — среди них я чувствую себя спокойнее и менее опасным. Вы же уже поняли, кто я, не правда ли, Ваша светлость?
— Я наслышан о вас, Ваше высочество, и не могу сказать, что только хорошего, — со слегка задумчивым выражением лица подтвердил Лайт, снимая с головы мокрый капюшон и высушивая свой плащ с помощью огненной магии, — но всё услышанное мною никак не влияет на моё к вам отношение, принц Рузвальд. Вы тот, кто вы есть, как и я. — Могу я спросить у вас, почему вы без охраны были в саду в такое раннее время? — деликатно выдержав паузу, уверенно задал он долгое время мучающий его вопрос.
— Я хотел подумать в тишине и...одиночестве над своей ошибкой, которую мне непозволительно было допускать, — немного жёстко проговорил Рузвальд и он понял, что младший Ланкастер пытался справиться с ненавистью к самому себе, — я всё испортил. Мне не нужно было тогда говорить...
— Вы, должно быть, с кем-то поссорились или у вас возникли разногласия? — невинно уточнил Лайт, спокойно выжидая момента, когда горе-влюблённый расскажет свою точку зрения о происходящем конфликте между Йорками и Ланкастерами.
— Я обидел ненароком одного человека и не знаю, как загладить свою вину. Только спустя некоторое время я понял, что был неправ. Её был не достоин я. Я не заслуживаю даже Её ненависти, — вздохнув с глубокой печалью, сокрушёно поведал Рузвальд, в одну ногу с ним ступая по вымощенному белой плиткой длинному коридору, который выходил прямо в Обеденный зал вдоль высоких витражных окон, с приоткрытых створок которых в помещение проникал холодный осенний воздух.
— А если выбор всем хорош — война, болезнь иль смерть всегда грозят любви и делают её, как звук, мгновенной, как тень, летучей и, как сон, короткой. Так молния, блеснув во мраке ночи, разверзнет гневно небеса и землю. И раньше, чем воскликнем мы: «Смотри!» — её уже поглотит бездна мрака. Всё яркое так быстро исчезает, — выразительно процитировал Лайт отрывок из трудов некогда печально известного тёмного мага, который был знаменит на весь мир склонностью к драматичным финалам, один из которых постиг и своего создателя.
— Но если для влюблённых неизбежно страданье и таков закон судьбы, так будем в испытаньях терпеливы: Ведь это для любви обычной крест, приличный ей — мечты, томленья, слёзы. Желанья, сны — любви несчастной свита! — вторил ему с похожей интонацией Рузвальд, тихо и с горечью вздыхая.
— Любовь способна низкое прощать и в доблести пороки превращать и не глазами — сердцем выбирает: за то её слепой изображают, — глубоко не согласился с младшим Ланкастером Лайт, увидев впереди открытые позолоченные двери с двумя имперскими стражниками, которые, завидев его, поспешно склонили головы и вновь приняли исходную позицию, охраняя вход в Обеденный зал, где быстро суетились слуги с посудой в руках.
— Мне кажется, что у любви правдивой чем меньше слов, тем больше будет чувства. Увы, любовь, хотя она слепа, без глаз найдёт, какими ей путями дойти до нас и властвовать над нами, — поделился с ним своими размышлениями Рузвальд, с интересом разглядывая невероятно просторное, светлое и большое помещение с двумя рядами мраморных колонн, обвитых необыкновенно красивыми и гибкими ветвями зелёного плюща с треугольными листьями и небольшими гроздями спелого чёрного винограда, которые предавали помпезной зале некий особенный и изысканный уют.
— Чем хороша она, когда из рая сделать ад вольна? — с ноткой искреннего удивления возмутился Лайт, никогда не понимая сгорающих в пламени огня и страсти людей, готовых совершить невероятные вещи ради одного лишь кроткого взгляда из-под ресниц миловидной дамы, с которой обречённый влюблённый чаще всего даже не мог быть вместе, не говоря уже о счастливой семейной жизни.
— Я никогда ещё не слышал и не читал — в истории и в сказке, чтоб гладким был путь истинной любви, — совершенно серьёзно утверждал Рузвальд, осторожно поставив большую корзину с душистыми розами на резной деревянный стул.
— Мешаются все времена в смятенье: И падает седоголовый иней к пунцовой розе в свежие объятья. Зато к короне ледяной зимы венок душистый из бутонов летних в насмешку прикреплён. Весна и лето, рождающая осень и зима меняются нарядом, и не может мир изумленный различить времён! — воодушевлённо проговорил Лайт, аккуратно ставя чайную розу с цветками кремового цвета и тонкой красной каймой в изысканную хрустальную вазу, наполовину заполненной чистой и прозрачной водой.
— Счастливей роза, ставшая духами, чем та, что на нетронутом кусте живёт и гибнет в святости пустынной — с мрачной интонацией промолвил Рузвальд, странно смотря на одну яркую белоснежную розу с нежными лепестками, испускающую полный и тонкий аромат.
— У всех влюблённых, как у сумасшедших, кипят мозги: Воображенье их всегда сильней холодного рассудка. У бурных чувств неистовый конец, он совпадает с мнимой их победой, разрывом слиты порох и огонь. Так сладок мёд, что, наконец, и гадок. Не будь ни расточителем, ни скрягой. Лишь в чувстве меры истинное благо, — загадочно проронил Лайт с блуждающей полуулыбкой на лице, спокойно вынимая по одной розе из корзины и ставя на выбор в красиво расписанные две крупные вазы, стоящие в центре накрытого сверкающей белизной скатертью длинного обеденного стола, на которую хотелось пролить липкие и невысыхающие чернила, чтобы прачки никогда не смогли отмыть грязную ткань.
— Что вы хотите этим сказать? — хмуро вопросил Рузвальд, подойдя к нему чуть ближе, но соблюдая расстояние и не вторгаясь в его личное пространство.
Лайту понравились хорошие манеры младшего Ланкастера, который, как и он, оказался большим поклонником печально погибшего литератора, которого жители деревни приняли по приеду в родные земли за обращённого вампира, которого нужно было обязательно упокоить во имя мира и спокойствия обитателей близлежащих городов и деревень.
— Как говорит моя младшая сестра, любовь — это комплименты, милые подарки, страстные взгляды, галантные поцелуи, чувственные признанья. Если вы действительно хотите загладить свою вину и вымолить второй шанс у объекта вашей симпатии, вам нужно сделать всё от себя возможное, чтобы глаза дорогого вам человека всегда светились от счастья. Нужно стремиться к совершенству, Ваше высочество, если вы всем сердцем желаете всё исправить. Я бы советовал вам не затягивать с этим, ведь сегодня вечером у вас может и не быть этой возможности, — тонко намекнул Лайт, поправляя зелёные листья разноцветных роз и, искренно сказал, основываясь на своём личном опыте, — для каждого из нас ужасно и невыносимо знать, что кто-то может увидеть в нас чудовище.
— Благодарю за совет, Ваша светлость. С вашего позволения, я оставлю вас и навещу старшего брата, — склонив голову в знак уважения, младший Ланастер стремительно и грациозно покинул Обеденный зал.
Лайт успел обернуться к уходящему вампиру и заметить краем глаза, как красиво и немного пафосно при ходьбе у представителя этого вида свободно развевался длинный чёрный плащ, как во время полета летучие мыши машут своими крыльями.
— Маргарет, Зара, подойдите ко мне, — громко позвал Лайт из снующихся со столовыми приборами и посудой служанок двух девушек из его личного штата прислуги, которые молчаливо подошли к нему и, низко склонив головы, стали ждать дальнейших указаний, — перестаньте вести себя зажато! Я не собираюсь вас ругать, а, наоборот, хочу похвалить. Всё выглядит безупречно, за исключением одной маленькой детали...Где все?
— Ваша светлость, мы искали вас по всему дворцу, чтобы передать, что господин Квилш велел сказать вам, что Его величество будет трапезничать в одиночестве после заседания с министрами и личной аудиенции с королём Саммерлэдом Ланкастером по очень важному государственному делу, — на одном дыхании доложила Зара, смотря на него небольшими светлого цвета и крупными выразительными зрачками глазами, сцепив руки спереди в замок.
— С вашего позволения, принц Михаэль отбыл из замка на рассвете вместе с господином Мэттом на охоту в императорские лесные угодья с личными слугами, и, по словам Джона, слуги господина Дживаса, они прибудут во дворец только к вечеру, — ровным голосом проговорила Маргарет, без страха смотря ему в глаза, чем вызвала его одобрительную усмешку.
— Если позволите, принц Нэйт час назад в сопровождении господина Квилша и императорской охраны покинул дворец, чтобы, по словам Аррона, нашего привратника, которому сказал Оскар, сын главного конюха, которому передала Пени, одна из поварят на кухне, которой поведал Джордж, личный слуга господина Джованни, которому по секрету сказала Алексис, одна из служанок Его императорского величества, что они будут встречать делегацию знатных вампиров, которые собираются прибыть через Северные врата поздно вечером и до этого времени будут проверять всех стражников на близлежащих постах и обновлять охранные заклинания, — подробно проинформировала Зара, с немалой долей восхищения смотря на него оленьими глазами, словно напрашивалась на то, чтобы он почесал её за пушистым ушком за такую осведомлённость.
— Ваша светлость, госпожа Виктория и Лилиан Ланкастеры сейчас завтракают в летней беседке в императорском саду в компании вашей сестры, принцессы Саю и... — начала было говорить спокойным голосом Маргарет, как он бесцеремонно её прервал, не дав закончить мысль, и резко поднял ладонь вверх, призывая к молчанию.
— Я всё понял. Вы обе большие умницы и несказанно порадовали меня новостями. Продолжайте быть моими глазами и ушами, а сейчас занимайтесь вместе с остальными следующими делами по тому списку, который я дал вам утром, — изящно заправив выбившуюся из высокого пучка волос на самой макушке Маргарет тёмную прядь и лишь с небольшой толикой ласки обведя кончиком пальца по верхнему краю заалевшего уха Зары, твёрдо приказал Лайт, после чего её спешно и слегка смущённо схватила за руку Маргарет, поведя к выходу из обеденной залы, из которой удалилась почти вся прислуга.
Обведя внимательным и придирчивым взглядом сервированный фарфоровой посудой и отполированными столовыми приборами длинный обеденный стол, Лайт удовлетворительно хмыкнул, но внезапно его блуждающий взгляд наткнулся на один хрустальный бокал, на котором всего лишь на мгновение ему почудилось маленькое пятнышко. Медленно взяв с накрытого стола бокал, он с задумчивым выражением лица долго на свету разглядывал его со всех сторон. Поняв, что утренняя головная боль из-за плохой погоды и умственного истощения от большого обилия болтовни женской части императорского дворца за последние дни в преддверии приезда высокопоставленных и неженатых лордов с огромным денежным достатком в год, которая порядком действовала ему на нервы, было только плодом его разыгравшегося от нервного напряжения воображения.
Глубоко вздохнув и шумно выдохнув, Лайт с предельной аккуратностью поставил чистый бокал обратно на гладкую поверхность стола и лениво прошёлся глазами по красивой деревянной мебели с изящной резьбой и двум массивным высоким стульям, которые стояли на разных концах длинного стола из светлого цвета дерева. Он обратил внимание на, что почти все стены в просторной и наполненной светом зале были завешаны крупными гобеленами, которые были явно выполнены опытными мастерами вручную. Задрав голову вверх, тёмный маг не без доли восхищения вгляделся в высокий и невероятно изысканный расписной потолок, с изображения которого создавалось впечатление, что прямо сейчас всемилостивые и беспощадные божества сойдут на землю в материальный мир. Краем глаза он случайно заметил небольшую тень за одной из белокаменных колонн, которые поддерживали великолепно выполненный в красках потолок. Он нахмурил брови, вновь почувствовав чьё-то присутствие, но уже за другой белой колонной, обвитой гроздьями созревшего винограда и лечебного плюща.
— Сколько ты будешь прятаться от меня? Немедленно выходи! — отрывисто приказал Лайт, слегка раздражённо повернувшись к белоснежным колоннам, за которыми он отчётливо расслышал детский писк. — Всевидящие боги, в этом дворце мне нет и дня покоя... — с лицом мученика, ожидающего смертной казни, он резко приблизился к одной из одинаково стоящих в ряд колонн и вовремя успел схватить за руку нарушителя спокойствия, который не прекращал попытки вырваться из крепкой хватки и поскорее исчезнуть из Обеденного зала.
— Я не х-хотел. П-пожалуйста, простите меня, В-ваша С-светлость! — услышав извиняющийся мальчишеский голос, он недоумённо поднял брови и только Всепрощающие боги ведали, как сильно начинали утомлять в его присутствии всхлипы обитателей императорского дворца, которые по какой-то причине продолжали бегать к нему для утешения и моральной поддержки, забывая о том, что он Тёмный. Впервые он честно признался самому себе, что ему тоже была нужна плачущая жилетка в этом месте абсурда и несуразицы.
— Малыш, что ты делаешь в Обеденном зале? — придав своему голосу побольше мягкости и призывая себя к терпению, которое он всегда считал в таких случаях добродетелью, спросил Лайт, осторожно, чтобы не запутаться в подоле ненавистного красного платья.
Лайт присел на корточки, чтобы оказаться лицом к лицу к шестилетнему мальчику, у которого были яркие огненно-рыжие волосы, достигающие ему до плеч.
— Роджер пропал... — нервно всхлипывая и мелко дрожа, отрывисто ответил мальчик, который сильно прикусил нижнюю губу, словно хотел казаться перед ним более стойким, чем оно было на самом деле.
— Кто такой Роджер? — с удивительно мягкой для него интонацией уточнил Лайт, отпустив руку рвано дышащего ребёнка.
— М-мой кролик. Мне его п-подарил господин Рувье п-перед своим отъездом, — сбивчиво сказал рыжеволосый мальчик, красивые волосы которого приятно переливались на свету.
— Как тебя зовут? — став нерешительно гладить рукой через чёрные мягкие перчатки веснушчатую щёку мальчика, спокойно задал вопрос Лайт, смотря в большие зелёные глаза, похожие своим умиротворяющим цветом на изумруд.
— Джес, Ваша светлость, — смущённо представился растерянный мальчик, милое лицо которого обрамляли длинные и вьющиеся на концах рыжие волосы, напоминающие необузданные языки горячего пламени.
— Прекращай плакать, Джес. Ты же мужчина, — недовольно цокнув языком и сокрушённо покачав головой, чуть строже произнёс Лайт, но, заметив вновь набегающие на красивые зелёные глаза слёзы, поспешил исправиться, чтобы не довести недоразумение Пресветлых богов до новой истерики, — я обещаю тебе, что мы найдём Роджера...прямо сейчас. У тебя есть какая-нибудь его вещь?
— Да, — шмыгнув курносым носиком, робко ответил Джес и, найдя в маленьком кармане потёртых коричневых штанов тонкую плетёную вручную цепочку со стальной пластиной, где было выцарапано имя пропавшего кролика, боязливо положил ему в протянутую руку, как будто переживая, что больше никогда в своей жизни не увидит эту вещь. Удивительный ребёнок.
— Джес, сейчас я создам копию твоего кролика, которая приведёт нас к настоящему Роджеру, — заговорщицким голосом сообщил Лайт, со вздохом поднимаясь на ноги.
Прикрыв усталые глаза, которые вскоре могли начать слезиться от безупречной белизны обеденной залы, Лайт чуть сильнее сжал в руке импровизированный ошейник, а другую руку положил на свой крупный кулон округлой формы, тёмно-красный камень которого засветился тёплым магическим светом. Доверившись шестому чувству, он открыл глаза и увидел подле своих ног маленького чёрного кролика, который смешно дёргал тонкими усиками.
— Пойдём за чёрным кроликом, Джес, иначе мы потеряем его из виду, — быстро схватив за руку восхищённо смотрящего вслед стремглав убежавшему чёрному кролику рыжеволосого мальчика, Лайт, приподняв подол красного платья, уверенными и рваными шагами стал идти вслед за ловко петляющим по извилистым коридорам императорского дворца магическим созданием.
Искусственный кролик был создан на основе его тёмной и огненной магии, о чём говорили светящиеся синим цветом глаза прыткого ушастого существа, от неожиданного появления которого удивлённые горничные и служанки в коридорах отходили поближе к стенкам.
Один длинный коридор, в котором мимо них проходила дворцовая знать и прислуга, сменялся другим и Лайт больше не тешил себя надеждами запомнить весь их маршрут, чтобы беспроблемно вернуться обратно в Обеденный зал. В его голове промелькнула здравая и весьма привлекательная мысль создать магическую карту императорского дворца, чтобы не потеряться в этих запутанных коридорах с винтовыми лестницами и потайными лазами в стенах, либо найти такого человека, который бы знал это величественное архитектурное строение изнутри, как свои пять пальцев. Если раньше заклинатель Огня считал императорский дворец в Восточной империи самым сложным и извилистым сооружением, то сейчас, немного устало спускаясь по белым мраморным ступеням, которые разносили по пустому коридору, словно гулкое эхо, громкий стук чёрных туфель на низкой подошве, он был готов забрать свои когда-то давно сказанные слова обратно.
Мысленно Лайт подсчитывал примерное количество времени, которое займёт у него обход всех комнат во дворце самодержавного супруга, который, в отличии от него, умел двигаться бесшумно, как снежный барс во время охоты. Он пришёл к неутешительному выводу, что спокойная и размеренная жизнь медленно начинает превращаться в настоящий хаос.
— Кто пустил на кухню животное?! — вдруг раздался со стороны открытой настежь входной двери в конце ярко освещённого магическими светильниками пустынного коридора громкий мужской голос.
— Да кто его знает, Пит! Скорее держи его, пока он...Ах, ты маленькая чёрная тварь! Только попадись мне!... — вторил другой злобный голос, сопровождающийся звуком бьющейся посуды и приглушённой руганью.
— Вы что, остолопы слепые, не можете поймать это бедное животное? — с немалым раздражением спросили у двух голосистых мужчин в унисон две девушки, но последующие их слова были заглушены оглушительным треском.
— Откройте глаза, Мэри, Мия, каким образом оно...бедное?!! Эта мерзость сожрала половину моркови! Я снова буду крайним, да?! — возмутился ещё один человек, чей внезапный рёв был больше похож на тот, который издают раненные животные перед неминуемой гибелью.
— Что за безрукие бездари на моей кухне?! Я вам лично пообрываю руки и засуну их...Джек, он у тебя за спиной! — послышался звонкий женский голос, дрожащий от гнева.
— Молчать!!! — прибавив шагу и резко остановившись в дверях императорской кухни, в которой царил невероятный бедлам, Лайт вдохнул побольше воздуха и крикнул во всё горло на одном дыхании, привлекая к себе внимание всех собравшихся в большом помещении поваров.
— Роджер нашёлся! — радостно объявил Джес и, обогнув его, словно маленький ураган, помчался к большому деревянному ящику, наполовину забитому погрызанными морковками, поверх которых с небольшими и округлыми животиками лежали два разномастных кролика, скорее всего, переевших сладкой моркови.
— Мне кто-нибудь соблаговолит объяснить, что здесь происходит? — цедя сквозь стиснутые зубы каждое слово, раздражённо вопросил Лайт, скрестив руки на груди и поочерёдно всматриваясь в лица половины изрядно напуганных поваров в белых одеждах и колпаках.
— Мы ловим живое мясо, чтобы сделать из него рагу, а вы так не вовремя почтили нас своим присутствием, Ваша светлость, — сердито пропыхтел темноволосый мужчина, поварской колпак которого немного съехал набок, и он не оставил без внимания тот факт, что повар держал в руке большой кухонный нож для разделки мяса.
— Я не разрешал вам разговаривать со мной таким тоном, — холодно осадил Лайт поперхнувшегося воздухом мужчину с тёмно-карими глазами, которые злобно сузились, — если следовать вашей логике, следующим блюдом на императорском столе должны быть вы, ведь вы тоже подпадает в эту категорию. Кто главный по кухне?
— Ваша светлость, я главный повар, — поспешила подойти к нему полноватая женщина средних лет, рыжие волосы которой были завязаны на затылке в тугой хвост, — прошу простить моих поварят за причинённые неудобства, но мы не знали, что на кухню пробрался кролик. Мы не уследили за порядком.
— Этот кролик мой. Мне стоит извиниться перед вами, как главного по кухне, за сложившуюся некрасивую ситуацию, — более спокойно произнёс Лайт и неспешно прошествовал к деревянному ящику с морковками, из которого несчастные кролики не могли выбраться, чтобы уйти от умилительного тисканья рыжеволосого мальчика, смотрящего на них с щенячьим восторгом во взгляде.
— Ваша светлость, разве они не прелесть? Можно мне, пожалуйста, оставить у себя сэра Блэка? Я буду хорошо о нём заботиться! — горячо заявил Джес, умоляюще смотря на него большими изумрудными глазами.
— Хорошо, — с тяжёлым вздохом согласился Лайт и легонько почесал пальцами тёмное брюшко фыркающего чёрного кролика, которого рыжеволосый мальчик прижимал к себе двумя руками. — Я уверен, что с тобой он будет хорошим и покладистым мальчиком, который больше не будет лазить без спроса по чужим запасам, верно? — чуть с нажимом поинтересовался он, пристально смотря в синие глаза темномагического создания, которое в ответ смущённо прикрыло мордочку маленькой лапкой.
— Сэм, не стой столбом и вместе с Мией начинайте уборку, — распорядилась позади него императорская повариха, — Пит, начинай подготовку мяса, чтобы успеть к приезду гостей, а ты, Мэри, с Джеком продолжайте чистить овощи. — Джес, где ты пропадал всё это время? — подойдя к мальчику, ласково спросила встревоженная женщина, у которой были в точности такие же глаза, как у ребёнка.
— Я был в Обеденном зале. Мне сказали, что Роджера видели там. Потом я встретил Его светлость, — покладисто ответил Джес, опустив чёрного кролика на пол, который снова ловко прыгнул в деревянный ящик к своему спящему монохромному собрату.
— Примите мою искреннюю благодарность, Ваша светлость, что привели сюда Джеса. Столько много нужно успеть, что я просто не успеваю уследить за ним, — с виноватой интонацией сказала рыжеволосая повариха, покачав головой и нежно погладив растерянного мальчика.
— Вам не стоит корить себя за это, — попытался успокоить Лайт обеспокоенную женщину, — раз так сложилось, я хочу обсудить с вами блюда для вечернего ужина.
— Разве список блюд не был вчера проверен с господином Квилшем? — с искренним недоумением переспросила удивлённая императорская повариха, предлагая ему присесть.
— Так получилось, что Его величество позволил мне вместо господина Квилша заниматься подготовкой совместного ужина делегаций Ланкастеров и Йорков с императорской семьёй, — абсолютно спокойно пояснил Лайт, плавно присаживаясь на трёхногую табуретку, — скажите, как мне к вам обращаться?
— Зовите меня Кимберли, Ваша светлость, — дружелюбно представилась рыжеволосая повариха, взяв с краю стола толстую книгу в твердой обложке и открыв её чуть дальше середины, стала что-то в ней вдумчиво искать глазами, — на первое должен был идти рыбный суп с морепродуктами и лососем.
— Нет, он не подойдёт для наших гостей. Я думаю, что стоит исключить из меню рыбные блюда, — категорически заявил Лайт, задумчиво постукав пальцами по губам, — я переделал список блюд и хочу согласовать с вами, Кимберли.
— Я внимательно слушаю вас, Ваша светлость, — внимательно посмотрев на него, императорская повариха, взяла гусиное перо, на конце обмакнутое в ещё невысохшие чернила, и занесла руку над раскрытой чистой страницей в поварской книге.
— Я хочу привнести некое разнообразие и удивить вкусовые рецепторы, как наших достопочтенных гостей, так и членов императорской семьи. Я решил остановиться на кухне южных земель Восточной империи, поскольку мне доводилось лично пробовать местные блюда и следить за способом их приготовления. Я желаю, чтобы этот ужин был особенным, вы понимаете меня, Кимберли? — мягким, но твёрдым голосом спросил Лайт утвердительно кивнувшую повариху, которая быстро вносила в большую книгу мелкие записи неразборчивым почерком.
— Ваша светлость, я должна была сказать вам раньше, но мои поварята сообщили мне об этом совсем недавно, — виновато произнесла императорская повариха, строго посмотрев на светловолосого юношу, который случайно разбил куриное яйцо мимо специальной миски и под требовательным взглядом главного повара стал быстро убирать последствия своей неуклюжести, — утренний завтрак был отменён и я слышала от горничных, что вас утром нигде не могли найти. Что бы вы хотели отведать?
— Ох, — удивлённо выдохнул Лайт, широко распахнув глаза от растерянности, — как быстро слухи распространяются по дворцу. По правде сказать, я не привередлив в еде и блюда, которые рекомендовал мне Его величество, были сделаны просто безупречно. Мне хотелось бы съесть что-то лёгкое, чтобы нагулять аппетит перед ужином.
— Я поняла, — выразительные зелёные глаза Кимберли радостно засверкали и он сделал у себя в голове заметку, что она была отходчивой и бойкой женщиной. Это говорило о её высоком профессионализме в плане не дать человеку остаться голодным даже в самых неожиданных ситуациях. — Бри, поставь чайник и достань варенье из чёрной смородины, которое мы закручивали на прошлой неделе! Ваша светлость, я как раз для Повелителя испекла чайный пирог с сухофруктами, от которого вы просто пальчики оближите.
— Вы готовите для Его величества? — удивлённо уточнил Лайт, когда повариха ставила перед ним поджаренный пирог в плетёной корзине прямоугольной формы, посыпанный сверху сахарной пудрой и порезанный на ровные, аккуратные кусочки.
— Когда разговор заходит о сладостях, наш Владыка предпочитает только мою выпечку. Он такой сластёна, — негромко рассмеявшись, с тёплой улыбкой сказала Кимберли, забрав с другого стола готовый заваренный чай и открытую банку с ароматно пахнущим вареньем.
— Не могу не согласиться с вами, Кимберли. Мне тоже довелось узреть собственными глазами, как быстро Его величество может съесть сладкие десерты, — беззлобно пробурчал Лайт, откусывая намазанный им вареньем из чёрной смородины кусочек чайного пирога, но потом восторженно промычал с набитым ртом, — он в меру сладкий, сочный и ароматный. Вы правы, здесь много сухофруктов! Я различаю и нотки чая, специй, не говоря уже о воздушной и перистой текстуре. Это божественно!
— Я рада, что вам понравилось, Ваша светлость, — бодро отозвалась императорская повариха, дав ряд указаний своим поварятам.
— Давайте вернёмся к списку блюд. На первое лучше всего подать лёгкий салат с кальмарами и овощами, чтобы плавно перейти к мясному ассортименту. Всё-таки Британия славится своими лучшими морскими деликатесами. Всё необходимое для приготовления доставят во дворец через пару часов. Вам нужно будет нарезать кальмары и огурец, сладкий перец с морковью длинной соломкой. После в кипящую воду положить кальмары, но только на минуту, чтобы их не переварить, а затем вытащить из воды. При нарезке овощей необходимо помнить, что они должны оставаться сочными и хрустящими, поскольку особенностью кухни южных земель Востока считается обжаривание. К маслу в миске нужно добавить соевый соус, немного острого перца, приправ по вкусу, рисовый соус и чуть-чуть сахара. В конце останется соединить всё это вместе и посыпать сверху кунжутными семечками, — подробно менторским тоном озвучил Лайт, осторожно отпивая из фарфоровой чашки горячий чай.
— Я записала, Ваша светлость, — спустя минуту сообщила Кимберли, задумчиво прикусив гусиное перо.
— Холодные блюда я оставляю на ваше усмотрение, а из горячих будут свиные рёбрышки в соевой глазури и жаркое из печени. Мясо на ваш профессиональный выбор, Кимберли. В конце можно подать сладкий десертный суп из женьшеня и грибов, чтобы охладить наших гостей. Я слышал, что в штате поваров есть выходцы из Восточной империи, так что, если у вас возникнут вопросы по приготовлению, можно поручить им готовить эти блюда, — сделав ещё несколько глотков душистого чая и отведав несколько кусочков вкусного пирога, пропитанного зелёным чаем, Лайт заметил косые взгляды рыжеволосого мальчика, играющего с сытыми кроликами, с урчащим животом. — Джес, иди сюда, — повелительно приказал он и усадил безропотно подошедшего к нему ребёнка к себе на колени лицом к столу, чем сильно удивил мать мальчика, которая явно переживала за драгоценное чадо, — кушай, сколько захочешь.
— Мне нельзя, Ваша светлость. Это для императора, — с ужасом пробормотал Джес, подняв на него растерянные изумрудные глаза.
— Глупости. Я тебе разрешаю, а Его величеству давно пора сесть на диету. Мы его с тобой так накажем, чтобы он больше думал о своих подданных, а не о каких-то там министрах, — возмущённо фыркнув, ворчливо проговорил Лайт, погладив удивлённого ребёнка по мягким огненно-рыжим волосам и пододвигая половину чайного пирога, в котором были ананасовые цукаты, изюм и вяленая клюква.
— ВАША СВЕТЛОСТЬ!!! — неожиданно из коридора, ведущего на императорскую кухню, раздался женский голос, от которого все повара на кухне невольно вздрогнули и испуганно посмотрели на входную дверь.
Не приведи Великие боги, если это та, о ком он думает. Лайт бы всё на свете отдал, чтобы с огромным удовольствием больше никогда не встречать и не слышать обладателя этого звонкого и задорного голоса, который скоро своим навязчивым присутствием мог свести его в могилу.
— Безжалостные боги, а ведь день так хорошо начинался... — печально вздохнув и мученически возведя глаза к потолку, с непривычной ему обречённостью вопросил Лайт, чем привлёк внимание некоторых поваров и Джеса, смирно сидящего на его коленях и которого он придерживал от возможного падения одной рукой. — О, Мёртвые боги, да где же я так сильно согрешил, что эта бестия нигде не даёт мне покоя? — с жалостью к самому себе молвил он, перестав сверлить бездумным взглядом потолок императорской кухни и только потом обратил внимание, что все повара, включая недружелюбного мужчину с большим ножом в руке, рубящего свежее мясо, сочувственно посмотрели на него, как будто на собственном опыте знали, о ком он говорил.
— Вы можете спрятаться, но она вас всё равно найдёт, Ваша светлость. У неё нюх, как у породистой собаки, — необычайно серьёзно для своего возраста высказался с набитым ртом Джес, странно поглядывая на дверной проём.
— Ты её знаешь? — едва заметно усмехнувшись, заинтересованно спросил Лайт, вытерев лежащей рядом салфеткой с щеки рыжеволосого мальчика крошки от чайного пирога.
— Она моя старшая сестра, Ваша светлость, — тихо ответил Джес и изумлённо охнул, когда он несильно обнял его руками и невесомо поцеловал в мягкую макушку.
— Мне так жаль. Она сущий демон в юбке, — поближе прижимая к себе робко улыбнувшегося мальчика в качестве защиты от его вездесущей старшей сестры, которая своим запасом бодрости и энтузиазма могла мёртвого поднять из могилы, — по сравнению с ней, ты просто прелесть.
— Ваша светлость, слава Пресветлым богам, что вы здесь! — ворвавшись, подобно разрушительному смерчу на императорскую кухню, облегчённо возопила молодая девушка с длинными огненно-рыжими волосами и колдовскими, но почему-то влажными зелёными глазами.
— Боги точно прогневались на меня за что-то, раз послали тебя на землю мне в наказание, — сокрушённо выдохнул Лайт, не теряя надежды спрятаться за тихо кушающим Джесом, и поинтересовался, нарочно растягивая гласные,— что на этот раз случилось, Виола?
— Его величество накричал на меня. Наш Повелитель никогда не повышал на меня голос, а Джорджа он обещал превратить в лягушку, чтобы тот не спал на посту, но Джордж не виноват в том, что Николасу пришлось отпроситься домой к своей больной жене, ведь он даже не подозревает о том, что она подхватила простуду во время своей тайной встречи с местным кузнецом, который вдвое её старше. Она блудница! А чем я хуже? Бедная Мюриэль едва не потеряла сознание от давящей ауры императора! Леди Сессилия и леди Ирма даже начали икать! А торговцы и капитаны морских судов жалуюся, что грядёт буря, а море сильно штормит! А корабли с шелками не приедут и нас старшие накажут за плохие новости! — горько и протяжно всхлипывала одна из служанок пресветлого государя прямо у его ног, цепко схватившись пальцами в край чёрного плаща, чем вызывала у него новый приступ раздражения.
— Ваша дочь не в себе, Кимберли, — с немалым раздражением оповестил Лайт императорскую повариху, которая вместе с ним не могла расцепить стальную хватку юной бестии, которая продолжала зауныло всхлипывать. — Виола, не принимай это близко к сердцу, — предпринял он попытку успокоить громко рыдающую девушку, дотронувшись до её плеча, — скоро всё утихнет и Его величество сделал это, возможно, не со зла.
— Ваша светлость, прошу вас, помогите исправить дурное настроение Владыки, иначе случится нечто ужасное, — преданно заглядывая в глаза, умоляющим голосом попросила Виола и он прекрасно видел, как дрожали её побледневшие губы, но не понимал, как он может вразумить не на шутку разозлённого императора Запада, чтобы самому не попасть под горячую руку, — никто не скажет, но вы...наша последняя надежда. Повелитель ещё никогда не был так зол и даже министры готовы пасть пред вами на колени и умолять о помощи, но никто не смеет в эти дни лишний раз вздохнуть под взором Его величества. Мы очень переживаем за него, Ваша светлость. Мы сильно-сильно любим, уважаем и ценим нашего всезнающего и всевидящего Повелителя. Министр сельского хозяйства через час может навсегда полысеть, военный министр не прекращает чихать, казначей незаметно ото всех под столом пьёт подмешанное в настойку валерьяны вино, а после угроз императора прилюдно кастрировать министра внешней политики на главной площади, он больше не сможет безболезненно делить ложе со своими взрослыми внебрачными дочерями в загородных поместьях. Я лично всё слышала и видела через щёлочку в дверях Зала совещаний.
— По правде сказать, после твоего рассказа я даже не знаю, как мне воспринимать эту информацию. Плакать или смеяться? — философский спросил Лайт, задумчиво потерев пальцами подбородок. — Я не сомневаюсь в правдивости твоих слов, ведь тебе нет резона мне лгать. Такая нетипичная для императора Лоулайта реакция на последние события крайне странная и она действительно вызывает у меня некоторые опасения… — принялся размышлять он вслух, игнорируя разговор между матерью и дочерью на повышенных тонах, но для сохранения детской психики закрыл руками уши напуганного речью своих близких Джеса, мысленно ища причину несвойственного для искусного тактика и человека больших амбиций поведения, — как я понял, ты подслушивала под дверью начало собрания, но что вызвало столь гневную отповедь Его величества?
— Один из советников Повелителя не доглядел за правильностью государственных документов, в которых, как я поняла, были допущены ужасные ошибки и в отчётах казначея также Владыка отыскал неточности. Я смею предположить, что император подписал недействительные указы и распоряжения, потому что я видела очень много разбросанных по столу и полу бумаг, Ваша светлость, — успокоившись, медленно поделилась увиденным Виола, присев на предложенный юным поваром стул и приняв от матери кружку дымящегося чая, которая строго отчитала взбалмошную дочь за невоспитанное для девушки поведение на людях. — Можно задать вам вопрос? Почему вы смеётесь, Ваша светлость?
— Я вчера…ахаха…заходил к нему. Я видел эти огромные стопки бумаг…ха-ха…я бы их за такое…ахаха…просто убил на месте. Его величество слишком великодушен и терпелив, раз ещё не уволил их или не посадил в Тауэр, — отсмеявшись, неразборчиво пробормотал Лайт, уткнувшись носом в мягкие рыжие волосы Джеса, вопросительно смотрящего сначала на него, а затем на старшую сестру.
— Ваша светлость, прошу меня простить, совсем вылетело из головы, но горничные интересовались, сколько количество комнат им к вечеру нужно будет подготовить? Церемониймейстер попросил уточнить у вас, какое будет музыкальное сопровождение в Тронном зале, а ещё главный садовник направил меня к вам спросить, где именно садовникам нужно высадить новый розарий и в каком порядке. К тому же… — быстро тараторила личная служанка императора Лоулайта, делая большой глоток тёплого чая.
— Я понял, — подняв ладонь, резко оборвал Лайт поток речи рыжеволосой девушки, — срочно нужно найти управляющего дворцом, у которого должна быть безупречная репутация, крепкие нервы и широкий словарный запас. Я один с этим точно не справлюсь. О, Всемилостивые боги, как же я хочу домой.
— Вы не такой, каким хотите, чтобы окружающие видели вас, — внезапно задумчиво ошеломила Виола, бесстрашно смотря на него зелёными глазами, — я слышала от стражников и других слуг, что, хоть вы и можете пригрозить им смертью, вы не сделаете этого, потому что на самом деле в глубине души вы…хороший. Вы можете наказать меня за мои слова, Ваша светлость, но не одна я так считаю. Я впервые вижу своими глазами практикующего тёмные искусства мага. Скажите, какого быть Тёмным?
— Каждый день начинается с неустанной борьбы с собственными демонами, чтобы люди, находящиеся поблизости, могли спокойно просыпаться по утрам и засыпать без кошмаров. Я не всегда был тёмным магом и долгое время скрывал это ото всех, надеясь, что никто об этом не узнает. Судьба решила по-иному. Ты создаёшь впечатление взрослой и неглупой девушки, так что ответь на такой вопрос… — элегантно стянув со свободной руки чёрную перчатку и положив её на стол, низким голосом спросил Лайт, пронзительно всматриваясь в настороженные изумрудные глаза служанки, — чтобы ты чувствовала каждый день, если бы знала, что одно только касание к твоей руке может даровать быструю и безболезненную смерть любому человеку, независимо от твоего на то желания?
— Мне было бы страшно… — честно призналась Виола тихим голосом, неотрывно смотря на его руку без защитной перчатки, — …с этим жить.
— Все мы чего-то боимся. Это свойственно человеческой природе. Наш мир наполнен злом, ненавистью и неугасаемой жаждой мести… — неторопливо натягивая на руку снятую чёрную перчатку из мягкого, но прочного материала, спокойно рассудил Лайт и, поставив мальчика ногами на пол, поднялся с трёхногой табуретки, — я не знаю, почему рассказал тебе это, но очень надеюсь, что ты не будешь говорить об этом на каждом углу. В противном случае мне придётся принять меры. Где находится Зал совещаний?
— Он в западном крыле дворца на несколько этажей ниже кабинета Повелителя, — охотно ответила Виола, держа руками кружку с недопитым чаем, — вас проводить, Ваша светлость?
— Не стоит. Память мне ещё не изменяет, и добраться до Зала совещаний я смогу самостоятельно, — тихо хмыкнув, отказался Лайт от чужой помощи.
Перед тем, как покинуть императорскую кухню, Лайт захватил с собой крупное красное яблоко, лежащее на самом верху в большой корзине с фруктами на другом столе. Выйдя неспешной походкой в пустынный коридор, он направился к широкой мраморной лестнице и, держась одной рукой за позолоченные перила, стал подниматься вверх, пытаясь систематизировать в голове хаотичные мысли. Его не покидало сомнительное чувство, что не нужно было с самого начала заводить и даже поддерживать разговор с личной служанкой монархического супруга, которая посмела задавать ему бестактные вопросы. Демонологу было неприятно смотреть на любое проявление слабости, ведь они непростительны и могут привести к гибели. Ему от чего-то хотелось рассмеяться над наивностью и беспомощностью отважной и упёртой девушки, но в голове мгновенно промелькнула мысль, что до трагических событий пятилетней давности он был таким же, как и дочь императорской поварихи.
За невесёлыми размышлениями Лайт не заметил, как поднялся по длинной белокаменной лестнице в пустой коридор с открытой площадкой, где не были установлены красочные и живописные витражные окна. Приблизившись к белоснежным перилам, он смог свысока рассмотреть огромный и великолепный императорский сад, в изящных беседках которых с белыми колоннами, обвитыми живыми цветами, сидело множество дворцовых дам, ведущих светские разговоры, не смотря на ненастную погоду. Внимательно вглядевшись в изысканные беседки, в которых им нравилось подолгу сидеть с младшей сестрой, он заметил на крышах начертанные защитные символы стихии воды, которые не позволяли каплям начавшегося дождя попасть внутрь, как и прохладному ветру.
Положив румяное яблоко на парапет, Лайт опёрся скрещенными руками на холодный белый камень и поднял глаза к высокому, затянутому тяжёлыми свинцовыми тучами небу, становящемуся всё темнее и темнее. Вдалеке огненный маг увидел первые вспышки ярких молний, которые, подобно острому и смертоносному клинку, разрезали потемневшее небо. Не прошло и минуты, как молния вновь перечеркнула грозовое небо, и он услышал раздавшийся оглушительный раскат грома. Последующие короткие и мгновенные вспышки ярких молний, озарявших светом небосвод, были намного громче предыдущих и даже у него, повидавшего много разных природных аномалий, они вызывали благоговейный трепет.
Примечания:
Здравствуйте, дорогие читатели! (^ﾆ^)
Вот, наконец, и вышла новая глава, но чуть позже, чем планировалась в связи с удачной защитой диплома и везучестью автора сильно заболеть летом. В главе была использована песня IU - Red Queen и фрагменты из произведений Уильяма Шекспира "Сон в летнюю ночь" и "Ромео и Джульетта". Постепенно в сюжете будут появляться знакомые нам персонажи и очень скоро. В главе была теоретическая информация и намёки, как на события прошлого героев, так и предпосылок для их будущих деяний. В главе упоминались бранные слова из разных книг Шекспира, поскольку ругательства кельтов для нас нечитабельны, за исключением: "Мои руины!". (^-^) / Спасибо за ваши отзывы! Мне любопытно узнать ваше мнение о новых персонажах и ваших предположениях, если кому-то это будет интересно. Поздравляю всех с летом и желаю отличного отдыха!