Те слова, что мы не сказали друг другу...

      Неохотно выплывая из марева сна, Лайт с большим усилием воли разлепил непослушные веки и расфокусированным взглядом уставился в пространство перед собой, пытаясь помутнённым сознанием разглядеть, где он находится, и понять, что с ним произошло. Внезапно в сонной голове вспышкой вспыхнуло воспоминание о том, как он незаметно провалился во тьму и заснул под сенью векового дуба, очарованный лунным сиянием. Он даже не заметил, как от усталости и пережитого за день страха провалился в долгий спокойный сон. Последние события насыщенного опасными приключениями дня мгновенно калейдоскопом промелькнули перед глазами. Демонолог не смог отыскать среди них то воспоминание, доходчиво объясняющее, отчего он лежит на холодной, заросшей жёсткой травой и покрытой влажным мхом земле в окружении исполински высоких и искорёженных невиданной силой деревьев, через плотную крону которых почти не пробивались тусклые солнечные лучи. Он долго с оторопью изучал окрестный незнакомый пейзаж.       С тихим стоном приподнявшись на дрожащих руках и приняв сидячее положение, Лайт зябко поёжился от витающего в воздухе промозглого холода, пробивающего до самых костей. Поплотнее закутавшись в тёмную мантию, он попробовал снова воспроизвести в памяти свежие воспоминания прошедшего дня, которые могли бы дать исчерпывающий ответ на волнующий вопрос о его нынешнем местонахождении. Он отчётливо помнил, что встреченный в лесной чаще незнакомец, прогуливающийся под луной с парой устрашающих псов и спасший ему жизнь, оставил его одного на цветущей поляне, вокруг которой воздвиг магический защитный барьер. Ледяной маг сказал, что через него никто из лесных зверей и созданий Тьмы не сможет проникнуть внутрь. Медленно вертя головой по сторонам и внимательно осматривая сумрачную лесную чащу, тёмный маг вскоре пришёл к печальному умозаключению, что она была ему чужда и не похожа на место последнего привала на ночлег. Интересно, сколько прошло времени?..       Пребывая в глубокой растерянности от ужасного открытия и охватившем его остром чувстве нарастающей тревоги, Лайт призвал себя воспользоваться дыхательной техникой, чтобы успокоить участившийся пульс и трезво взглянуть на сложившуюся запутанную ситуацию. Ему было из первых уст доподлинно известно, что за границы защитного барьера ни одна живая душа не могла проникнуть, что сразу же исключало из числа возможных вариантов перемещение в другое место с применением чужеродной магии или посланных за ним всадников Западного Тёмного Ковена. Оставался единственный осуществимый и нерадостный для него исход событий. Во время сна, находясь в бессознательном состоянии и не контролируя собственную магию, он переместился в совершенно иную часть Чёрного леса, либо пришёл туда пешком. Помимо того, что за последние месяцы тонкая грань между кошмарными снами и явью стала для него стираться, теперь он начал бродить во сне. Судьбе явно нравится подкидывать ему неприятности одно за одним.       Едва слышный шорох со стороны плотно растущих могучих деревьев мгновенно вывел Лайта из состояния задумчивости и заставил быстро подняться на ноги. Он должен быть готов оказаться лицом к лицу с тем, кто прятался в тени, и в случае нападения дать отпор. Гробовое молчание мрачного и враждебного леса, где не было слышно ни скрипа деревьев от дуновения ветра, ни шороха опавшей красно-жёлтой листвы, ни щебетания птиц, нарушалось лишь шумом его тихих шагов и частым дыханием. Пристально всматриваясь в темноту впереди себя и настороженно прислушиваясь к посторонним звукам, маг Огня стал медленно пятиться назад, не ведая, что за дикий зверь может напасть на него в глухой чащобе, где вновь воцарилась мертвящая холодная тишина. Внезапно чуткий слух уловил совсем рядом громкий треск, заставивший его напрячься всем телом. Резко обернувшись назад с намерением бросить готовое сорваться с языка тёмное заклинание в неизвестного, он с замиранием сердца увидел, что под ногами просто хрустнула сухая ветка. Нервно сглотнув образовавшийся удушливый комок в горле и всеми силами стараясь не поддаваться подступающей панике, он ещё раз подозрительно осмотрел местность и лишний раз убедился, что нужно убираться отсюда как можно скорее.       Подняв голову вверх, Лайт наткнулся взглядом на серое небо, затянутое тучными облаками и странным белым туманом, не позволяющим распознать, в какую сторону нужно двигаться, чтобы покинуть безмолвный лес. В голову закралась тоскливая мысль, что при всём его желании и умении с помощью духовной энергии взбираться на деревья, он ничего не смог бы увидеть с их густых верхушек, уходящих высоко в хмурое небо. Не желая долго оставаться на месте, он нерешительным шагом направился по громко шуршащей под ногами опавшей с необычно искривлённых деревьев, обросшим мхом, листве, морщась от неприятного звона в ушах. Демонолог знал, что каждый его шаг в здешних местах в любой момент может стать для него роковым. Вчерашний день наглядно показал, насколько опасны и непроходимы Запретные земли, где издревле целыми поселениями обитали люди с тёмным даром. По словам Элеоноры Герц, всю жизнь прожившей в Чёрном лесу, он смог узнать, что в нём очень часто исчезали заблудившиеся путники, которые, как и он, по незнанию сворачивали с тропинок и только глубже уходили в тёмную чащу, ставшей спасительным пристанищем для всех хищных тварей Мрака.       Без остановки и с особой осторожностью спускаясь по склону, покрытому красочным ковром из осенних листьев и немыслимой силой выкорчеванных прямо из почвы толстых стволов криво растущих зелёных деревьев, переплетающихся между собой и смутно похожих на человеческие тела, заклинатель огня обходил обломки скал и на краткий миг у него создалось впечатление, что тут давно никто не бывал. За всё время пути Лайт не приметил ни одной протоптанной тропинки ни людьми, ни зверями. Пришедшая в голову вздорная мысль показалось ему абсурдной и лишённой всякого смысла. Вдыхая влажный воздух и всё время настороженно оглядываясь назад, он продолжал шествие с намерением до конца дня выбраться из дремучего леса, надеясь на выработанное с годами умение находить выход из любого бедственного положения при помощи острого ума и поразительной живучести, на которую неустанно молился Мёртвым богам.       По мере спокойного продвижения по покрытой хвойным лесом горной долине с зияющими в земле небольшими пещерами, внутри него росло подозрение, что неспроста всё вокруг стихло. В зловещей лесной чаще, которую даже местные жители стараются обходить стороной, Лайт не заметил ни птиц, что гнездятся в деревьях, ни белок, что собирают запасы к холодам, ни лис, что охотятся на мелкого зверя. Глубочайшая тишина, окутавшая местность, только подтверждала его худшие опасения. Неужели, лесные животные испуганно затаились в своих норах в ожидании чего-то страшного и неминуемого? Мысленно твердя, что не нужно устраивать панику раньше времени, и убеждая себя, что низкая активность лесных обитателей пойдёт ему на пользу и поможет не сбиться с выбранного пути, тёмный маг отгонял негативные мысли, как назойливых мошек, до того момента, пока краем глаза случайно не заметил едва уловимое для человеческого глаза движение между вековых деревьев. Внезапно до обострённого с детства слуха стали доноситься незримые, таинственные голоса, пленительно зазывающие к себе и смешивающиеся со звуком, похожим на жуткий замогильный смех. Прикрыв уши руками, чтобы не вслушиваться в манящие шепотки и пугающий тихий хохот, он прибавил шаг, заклиная себя ни за что не оборачиваться назад. Второпях передвигаясь по густой туманной чаще с колотящимся в груди сердцем, он чувствовал, как кровь побежала быстрее, придавая силы идти дальше, пока чувство смертельной усталости не свалит с ног.       Над самой землёй стелился прозрачный и похожий на пепел туман, сквозь который Лайту удалось издалека рассмотреть среди долговечных деревьев множество бледных и нечётких силуэтов, издающих душераздирающие стоны и крики, от которых кровь стыла в жилах. Прищурившись и всмотревшись в прячущиеся расплывчатые фигуры с длинными гибкими руками, которыми они обнимали стволы изогнутых тёмных деревьев, и горящие ярко-красным цветом глаза, он с охватившим сознание страхом догадался, почему по всей округе внезапно умолкли дикие звери. В предрассветный час призраки умерших в Чёрном лесу людей всё ещё блуждают в мире Живых, не находя успокоения рядом с местами своей кончины. Ему было известно, что мертвецы, над чьими телами не провели погребальную церемонию, не могли попасть после смерти в забвение и их души были прокляты скитаться около мест гибели в сакральные дни, когда люди молились Мёртвым богам и поминали ушедших близких.       Лайт всегда считал участь неупокоенных людей ужасной несправедливостью, ведь каждый год им приходится покидать Грань и возвращаться на то же самое место, где их постигла смерть. Они были лишены всяких чувств и влачили в Ином мире жалкое, бессмысленное существование. Тайно путешествуя по дальним провинциям Восточной империи вместе с охраной, он слышал рассказы местных, живущих рядом с Запретными землями, о проводимых некромантами обрядах призыва духов, на которых накладывали печать подчинения и превращали в покорных слуг. Если в мире и есть самая грязная и отвратительная магия, так это некромантия. Иногда он радовался, что его тёмный дар выбрал направление демонологии. Он мог понимать язык животных и существ Мрака, но никогда не пытался подавить чужую волю. Он старался пользоваться магией Смерти только в момент опасности и для защиты, прекрасно зная, что должен неукоснительно соблюдать закон равноценного обмена, существующий задолго до появления Тёмных.       Не горя желанием оказаться на пути скитающихся и лишённых забвенья душ, Лайт, медленно и не привлекая ненужное внимание усопших, направился к просвету между стволами искорёженных гигантских деревьев. Только оказавшись далеко от злых и мстительных мёртвых душ, он запоздало понял, что невольно затаил дыхание. Переведя дух, он возобновил путь через негостеприимный лес по сужающейся и скрытой опавшей листвой тропе, которая вскоре вывела его на край большой поляны, где змеёй расползался молочно-белый туман. Демонолог чувствовал напряжение в мышцах и сильную тяжесть в ногах. С долей опаски он приблизился к мёртвенно-чёрному дереву, на чьих голых толстых стволах со сложенными крыльями сидела стайка воронов, пристально наблюдающая за его неспешным, как Чёрная Черепаха, перемещением. Изнемогая от разом навалившейся невероятной усталости, он умостился в могучих корнях огромного дерева и ненадолго прикрыл веки.       После нескольких изнурительных часов брожения по бесконечному лесу, которому словно не было ни конца, ни края, Лайт испустил тихий вздох и обессилено привалился к стволу безжизненного дерева, стараясь игнорировать направленные на него спокойные изучающие взгляды молчаливых воронов, которые ни разу не разразились громким и противным карканьем. Отстраненно вслушиваясь в непривычную тишину на пустынной поляне, окутанной пепельным густым туманом, огненного мага не желало покидать непонятное, тревожное чувство, поселившееся в душе и не дающее расслабиться ни на минуту. Собственное присутствие здесь стало казаться ему всё больше ошибочным и неправильным. Он так долго плутал по нехоженым тропам, но так и не встретил ни одну живую душу. Всего лишь на мгновение ему почудилось, что только он один был по-настоящему живым в мрачной лесной обители.       В голову закралась нелепая, но пугающая мысль, что всё здесь могло быть давным-давно мертво ещё задолго до его появления. Сильнее впившись подрагивающими пальцами в мягкую ткань чужой мантии, Лайт сглотнул образовавшийся ком в горле и шумно выдохнул, посчитав своё предположение надуманным. Если вспомнить всё, что он знал о Чёрном лесе, дурная слава которого достигла даже Восточной империи, становится понятно, отчего ни один Тёмный не ступает в его дремучую чащу посреди ночи. Это место вселяет первозданный страх даже такому неправильному магу, как он, не мало повидавшему за годы странствий ужасных созданий. С первыми солнечными лучами, озарившими раскидистые кроны древних деревьев, он сможет возобновить движение к границе со Светлыми землями, не опасаясь нападения блуждающих призраков и таящихся в тенях ночных тварей.       Чувствуя спиной твёрдую, сухую кору мёртвого дерева, лишённого жизненной энергии, Лайт вознамерился сполна насладиться небольшим привалом. Вслушиваясь в абсолютную тишину, царящую на пустой поляне, он почти провалился в манящие объятия сна, когда по округе раскатистым эхом пронёсся раздирающий крик, наполненный ужасом и отчаянием. Резко распахнув глаза, Лайт стал испуганно озираться по сторонам в поисках того, кто мог испустить этот страшный, нечеловеческий вопль, но потом вспомнил, что оглашать местность заунывными стонами в туманном лесу могли только усопшие души с налитыми кровью кровожадными глазами. Переполошившись, большая стая воронов с глухим карканьем покинула облюбованное место, высоко воспарив в сумрачное небо и скрывшись в широких кронах зелёных деревьев. Успокоив бешено колотящееся в груди сердце мыслью, что поблизости не видно жаждущих его энергии Ци призраков, маг Огня чуть слышно выдохнул и поднял голову, натыкаясь взглядом на одиноко сидящего на ветке ворона, который пристально смотрел на него в ответ.       Недоумённо вскинув бровь, Лайт наградил птицу выжидательным взглядом, пытаясь мысленно задать вопрос о том, сколько ещё намереваются буравить его застывшими и суженными жёлтыми глазами с огромным чёрным зрачком. Нахмурившись и внимательнее присмотревшись к странному ворону, чьи крупные глаза были больше похожи на совиные, он вдруг почувствовал, как голова от зрительного контакта стала неприятно гудеть, словно его ментальные щиты находились под осадой чужеродного давления. Чем дольше он всматривался в пару мерцающих омутов, тем острее чувствовал, что его начало затягивать в них, как в непроходимое болото. Беспросветное небо как будто потемнело и непроницаемая мгла в сени высоких деревьев незаметно сгустилась. Не с первой попытки сбросив с себя наваждение и отведя в сторону взгляд, он дотронулся рукой до налитой свинцом головы и скривил губы. Старый ворон бесшумно слетел с сухой ветки голого дерева и описал над ним круг перед тем, как скрыться в лесной чаще. В смятении посмотрев вслед улетевшей птице, он разом ощутил, что голова перестала болеть, но в душу закралось нехорошее предчувствие. Это место было полно загадочных существ.       Прислушавшись к голосу разума и проснувшегося инстинкта самосохранения, Лайту сошёлся на том, что становится опасно долго задерживаться на одном месте. Вероятность, что он может вновь заблудиться в Чёрном лесу, была велика, как и возможность в одночасье быть иссушенным душами умерших, которые питались жизненной энергией живых людей. Стоит им почувствовать его присутствие, ему не дадут так просто покинуть этот жуткий лес целым и невредимым. В случае преследования всё же придётся применить тёмные силы против одичавших призраков, хоть ему и была противна сама мысль об этом. К слову, за время обучения он не слышал от учителя, эффективна ли его смертоносная магия против тех, кто лишён материальной оболочки. Неизменным оставалось то, что нельзя убить то, что уже мертво. Если скопище голодных мёртвых душ ринутся за ним в погоню, он сможет их только ненадолго задержать, но не сбросить с хвоста. У него совсем не было времени тщательно продумать свои действия и даже затянутое туманом небо не помогало распознать, ночь ещё или уже настал рассветный час.       Поднявшись с холодной и окутанной туманной дымкой земли, Лайт вдохнул сырой лесной воздух, чувствуя лёгкую боль в мышцах. Лучше он подхватит простуду и сляжет на неделю в кровати, чем окажется обедом у толпы изголодавшихся призраков, которые знают эти гиблые земли, как свои пять пальцев. С кислой миной он подумал, что преимущество сейчас не на его стороне. Схватившись озябшими пальцами за края тёмной мантии и, словно гусеница, закутавшись в неё по самый нос, заклинатель огня осмотрелся вокруг и задумался, в какую сторону ему следует держать дорогу. Стоит один раз ошибиться и ему придёт конец. Огорчённо вздыхая о своём незавидном положении и желании где-нибудь согреться, чтобы не превратиться в ледышку, он решил отыскать намёк на тропинку и принялся обводить глазами пустую поляну с жухлой травой и поросшими мхом неровными камнями. Осторожно обходя высохшее дерево и переступая через его раскинутые по земле твёрдые корни, он сумел вскоре отыскать узкую тропу, которая терялась в близко растущих друг к другу вековых деревьев, утопающих в сумраке.       Медленно продвигаясь вглубь лесной чащи, Лайт аккуратно ступал по скалистой местности, огибая скрытые под шуршащей пёстрой листвой длинные корни хвойных деревьев, которые как будто были готовы в любой момент подняться прямо из земли. Заметив, что спуск становится более резким и крутым, он стал придерживаться одной рукой за изогнутые древесные корни, чтобы не подвернуть ногу и кубарем не скатиться вниз. Меньше всего ему хотелось повредить кости из-за собственной нетерпеливой натуры и дышащих в затылок обречённых на мучительную смерть призраков, чьи горестные стенания он отчётливо слышал где-то недалеко. Неужели, его худшие ожидания сбудутся и он станет тем, за кем начнут дикую охоту? От постоянного напряжения и засевшего в голове страха потерять бдительность у него начинала кружиться голова. Он знал, что неожиданно со спины или с высоких крон жутких деревьев на него могут напасть озлобленные духи усопших, перемещение которых сложно отследить, если полагаться только на зрение.       Лайт внутренне возликовал, когда совсем скоро раскидистые деревья стали редеть и ему удалось выйти на небольшое открытое место, окружённое со всех сторон зарослями остроконечного тиса и освещённое скудными потоками света. Его внимание привлекла ведущая высоко вверх каменная лестница, которая смотрелась неуместно в сердце Мёртвого леса. Удивлённо вскинув брови, он подозрительно осмотрелся из стороны в сторону и, не найдя иного выхода, бросился к широким и покрытых мхом ступеням. Только пройдя на проснувшемся энтузиазме несколько десятков скользких ступеней, он остановился, почувствовав себя полностью вымотанным. Если можно было бы лечь прямо здесь и больше не шевелился, он бы с радостью это сделал, не будь велика опасность стать пищей призраков. Вместо осуществления шальной идеи он перевёл дыхание и стиснул зубы, возобновляя восхождение наверх. Быть может, оттуда он сможет рассмотреть местность поверх верхушек исполинских деревьев?..       Преодолев остаток пути, Лайт чувствовал, как со лба катился холодный пот. Вытерев тыльной стороной рукава тёмного платья, не предназначенного для таких вылазок, он наткнулся взглядом на два красных столба, соединённых между собой двумя перекладинами. Замерев на месте и тупо уставившись на двойные тории с красной крышей, которые просто не могли быть расположены в Запретных землях, тёмный маг испытал крайнее недоумение, граничащее с шоком. Размышляя о том, зачем местным жителям устанавливать ритуальные ворота в Чёрном лесу, он обернулся назад и с печалью посмотрел на весь проделанный путь. Уперев руки в бока и твёрдо взглянув на первые ворота тории, маг Огня подхватил изодранные полы одеяния, чтобы быстрее подняться по каменной лестнице, окружённой по обе стороны дико растущим тисом, чьи тёмно-зелёные и золотистые иглы тянулись высоко в туманное небо и тихо шелестели на ветру.       Не без труда миновав красные ворота, на столбах которых были вырезаны незнакомые символы, Лайт вышел на просторную и вымощенную серым камнем дорогу, по левой или правой стороне которой ходила процессия паломников, поскольку существует верование, что по центру к храму ступает само божество. В Восточной империи в святынях народ Огня почитал духов предков и природы, живя в согласии с окружающим миром и выражая в праздничные дни своё почтение богам. Неспешно шествуя по ровной дороге и испытывая неоднозначные чувства от увиденного, демонолог не заметил, как достиг бамбукового источника с очистительной водой, скрытого двойной крышей с красной черепицей. Пойдя на поводу проснувшегося любопытства, он свернул налево и степенно направился прямо к месту для омовения рук, думая над тем, испортится вода от одного его касания в священном месте или нет. Решив провести небольшой эксперимент, он стянул с рук перчатки и зачерпнул ковшом кристально чистую воду, которой ополоснул сначала левую, а затем правую руку. Прождав минуту и не увидев изменения в воде, он растянул губы в лёгкой улыбке и сполоснул пыльное лицо, желая немного освежиться.       Поймав собственное отражение в колыхающейся водной глади, Лайт некоторое время бездумным взглядом созерцал своё бледное и измождённое лицо с потухшими глаза, лишённых озорного огонька и былого веселья. Он всегда старался не падать духом и преодолевать возникающие трудности, помня, что нет храбрее и сильнее магов, чем народ Огня. Проведя пальцами по острым скулам и блёклым губам, утратившим насыщенный цвет, заклинатель огня с сожалением подумал, что матушка была бы в ужасе от того, во что превратился её любимый сын. Он не имел понятия, сколько ещё ему отведено Мёртвыми богами времени, чтобы сполна насладиться жизнью, и когда настанет заветный час вознесения его отяжелённой грехами души в Пустоту. Магия Смерти не собиралась оставлять в покое его не запятнанное тьмой сердце. Она привязалась к нему, как пиявка, в неукротимой жажде полностью завладеть его помыслами и подчинить его разум. Видят Великие боги, за все годы путешествий по провинциям Восточной империи он не чувствовал себя таким усталым от борьбы с собственной тьмой, как сейчас. Где ему взять силы для удержания огромной и рвущейся наружу тёмной энергии, которая легко может превратить в руины целый город и унести сотни жизней?       Отрешившись от печальных раздумий и стерев с лица горькую усмешку, Лайт схватил перчатки и вернулся на каменистую дорогу. Пройдя последние ворота тории, он оказался на обширной территории, где росли деревья, повязанные ограждающими толстыми верёвками из рисовой соломы и с полосками в виде зигзага. Демонолог продолжил идти в сторону драгоценной ограды, окружающей Павильон поклонений, мимо охранных статуй из камня в виде львов. Перед глазами вскоре предстало заброшенное святилище с покрытой листвой крышей и покачивающихся на ветру металлическими потухшими светильниками. В зале подношений паломники писали на дощечках свои сокровенные желания и обращались с мольбой к богам, делая низкий в пол поклон. К сожалению, у него нет даже монеты, чтобы опустить её в решётчатый ящик из бамбука и тихо прочитать молитву. Поднявшись по старым и противно скрипучим доскам в святыню, он присел на холодный пол и облокотил голову на деревянный столб, в которой мелькали обрывки неспокойных мыслей. Закрыв глаза, он принялся про себя воспроизводить врезавшиеся с юношества в память технику очищения разума, после применения которой на периферии сознания воцарилась благоговейная тишина. Его мозг пронзила последняя и ужасно забавная мысль, что он находится не в Чёрном лесу и даже не в Восточной империи. — Когда-нибудь однажды вернуться хочу под тепло лучей солнца, в сияющий улыбками день, но напоминаю себе, что это лишь мечта. Порыв холодного ветра отрезвляет меня. Остаётся лишь держаться день за днём. Сколько плакать мне, чтоб выплакать все слёзы? Сколько ещё пройти, чтобы выйти из Мрака? Ещё одна тоскливая ночь. Пытаюсь заснуть, представляю звёзды. Слёзы бегут по щекам, не переставая. Закрываю глаза. Без оглядки бежит время. Плыву по течению и мне станет лучше. Всё будет хорошо. Так поддерживаю и утешаю себя. Хоть в ранах душа, но не разучился мечтать. Когда оглядываюсь вокруг, вижу счастливые лица. Если продержусь ещё чуть-чуть, смогу улыбаться вновь? Не в силах сомкнуть веки. И снова забвенье сна не для меня. Вот уже забрезжил рассвет... — негромко и с ноткой грусти в голосе запел Лайт, вспоминая дорогих сердцу людей, которые были сейчас далеко от него, и не замечая, как от тяжести на душе и подобно каплям нежданного дождя, горькие слёзы сами полились по лицу.       Наспех вытерев набежавшие на глаза слёзы, Лайт резко замер, почувствовав где-то недалеко чужое незримое предчувствие, которое он не мог отыскать, сколько бы ни пробовал ментально нащупать магические нити в воздухе. Неожиданно поблизости раздалось громкое карканье, сломавшее мёртвенную тишину, и послышалось мягкое хлопанье крыльев. Прямо из ниоткуда, словно смертельный вихрь, на него со скоростью стрелы налетела чёрная тень с блестящими крыльями, которая была никем иным, как встреченным им вороном с необычным цветом глаз. Не успев защитить лицо от кривого клюва бешеной птицы, набросившейся на него, как ястреб, маг Огня ощутил, что крепкие когти ворона оставили на его ладонях глубокие порезы, которые сразу начали кровоточить. Собираясь прогнать сошедшую с ума птицу подальше от себя, он почти смог задеть покалеченной рукой крыло ворона, который вдруг вцепился стальной хваткой в ожерелье с лунным камнем и со звоном сорвал с его шеи, оставив неровные царапины. Прижимая к себе израненные руки и сжав губы от тупой боли, он впился злобным взглядом в бьющего крыльями вора с хищными сфокусированными на нём жёлтыми глазами.       Болезненно зашипев и выдохнув сквозь зубы, Лайт рассерженным зверем вскочил с деревянного пола и сбежал по ступеням на каменистую дорогу с намерением нагнать похитителя, укравшего подарок водного мага, и собственными руками открутить тому голову, как крикливому петуху. Не отставая ни на шаг от парящего ворона с зажатым в когтях украшением, он обогнул Зал поклонений и прорвался через живую ограду из божественных деревьев с ветвями сакаки и бумажными полосками сидэ. Не упуская из вида ворона, влетевшего в Главный павильон, крыша которого была украшена по обе стороны тики и круглыми, чёткими брёвнами с верхним горизонтальным срезом, тёмный маг с неровным дыханием пустился вслед и вбежал в небольшое помещение святыни, в центре которого был размещён покрытый тонким слоем пыли и паутины алтарь с погасшими свечами.       Победно посмотрев на старого ворона, взгромоздившегося с ношей на алтарь со склонённой головой, с его лица не желала сходить жестокая улыбка, не предвещающая ничего хорошего вору, посмевшему украсть его вещь. С языка уже готово было сорваться наскоро сплетённое заклинание, вызывавшее сферу тёмной энергии, которую Лайт намеревался запустить в гадкую птицу, как пол под его ногой подозрительно хрустнул. Не успев толком понять, что происходит, он почувствовал, как пол под ним с громким треском стал проваливаться и последнее, что он успел увидеть, так это холодные совиные глаза, горящие потусторонним огнём.

***

      Медленно открывая глаза, Лайт не увидел ничего, кроме кромешной темноты. На мгновение его громом поразила страшная мысль о том, что он потерял зрение. Спиной он чувствовал, что лежит на чём-то твёрдом и холодном. Предприняв попытку сесть, заклинатель огня испустил тяжёлый вздох и стиснул зубы от пронзившей всё его тело вспышки боли, от которой он согнулся пополам. Каждая клеточка тела отдавалась нестерпимой болью и раны, оставленные мерзкой птицей, продолжали неприятно кровоточить. От густого и сладковатого запаха свежей крови у него слегка закружилась голова. С трудом приняв сидячее положение и облокотившись спиной на сырую каменную стену, почти сплошь покрытую плесенью и мхом, он понял, что с каждой секундой ему всё труднее дышать из-за затхлого воздуха. Нащупав непослушными руками края изодранного одеяния, он собрался с силами и оторвал длинные куски ткани, которыми по очереди с тихим шипением туго обвязал поцарапанные ладони. От мысли, что он мог занести в открытую рану инфекцию, ему стало плохо.       Задрав голову вверх и всмотревшись в пространство привыкшими к полной темноте глазами, Лайт не смог разглядеть неожиданно провалившийся под ногами пол Главного павильона. Собственное падение и боль во всём теле не могли быть плодом его разыгравшегося воображения. Он не мог взять в толк, почему было не видно дыры, из которой должны были проникать хоть крупицы света? Взяв под контроль подступающую панику, демонолог оценил все минусы своего бедственного положения и попытался отыскать хоть что-то хорошее. Для начала он всё ещё был жив и после нескольких попыток встать ему удалось устоять на гнетущих ногах, держась перевязанной рукой за тронутую плесенью стену. Сделав резкий выдох и прояснив замутнённое волнением сознание, он сделал осторожный шаг по скользкому полу, который был вымощен каменными плитами. Сцепив зубы, он начал с предельной аккуратностью и неторопливостью двигаться по шагу вперёд, придерживаясь руками за холодные и заросшие паутиной стены. Вспомнив пауков, которых он стал пугаться после череды кошмаров с их участием, ему вдруг сделалось тошно.       Словно слепой новорожденный щенок, Лайт маленькими шагами продвигался вдоль стены, отмечая про себя, что находится, скорее всего, в узком коридоре с невысоким потолком, который тайно был выкопан под святилищем. Он не хотел терять уверенности, что отсюда должен быть выход. Через некоторое время пальцы наткнулись на пустоту и его посетила спасительная мысль, что это может быть проход в другое помещение. Не желая заранее радоваться хорошему известию, маг Огня пересёк широкий проём и резко остановился, когда под ногой раздался громкий хруст, гулким эхом отразившийся от стен. Он случайно наступил на что-то твёрдое и по форме своей напоминающей человеческую кость. Накативший ужас сдавил горло и он запоздало понял, что лёгкие наполнились витающим в спёртом воздухе омерзительным, удушливым запахом гнили и разлагающейся плоти. Прикрыв рукой чувствительный нос и стараясь дышать через рот, он почувствовал, как липкий страх сковал его неспокойную душу. Создавалось впечатление, что он оказался не в тайном заброшенном коридоре под святыней, а в мрачном могильном склепе, усеянном человеческими останками.       Оледеневшими от страха пальцами Лайт прижался к каменным выступам стены, на которой нащупал длинные корни, проросшие в землю на сотни метров. Он слышал истории о том, как тис мог пронзить своими корнями рты мертвецов, у чьих могил он дико рос. Ноздри заполнил жуткий запах разложения и смерти, которым, должно быть, полностью успела пропитаться одежда. Какое-то время находясь в полном оцепенении, тёмный маг не мог даже пошевельнуться, чтобы возобновить шествие через просторный зал с высоким потолком. Руки, цепко держащиеся за сырые стены, дрожали, кровь шумела в голове, мешая мыслить, и стук вырывающегося из груди сердца закладывал уши. Сейчас он бы отдал всё на свете, чтобы зажечь на ладони огонь и увидеть воочию, куда его занесла злосчастная судьба. Он мог в одиночку сразиться с порождениями Тьмы, но от нахождения вблизи громоздившихся друг на друге целых гор белых человеческих обглоданных костей и черепов, неприятно ломающихся под ногами, его передёргивало от отвращения и к горлу начинала подкатывать тошнота. Он ненавидел всё, что было связано с магией Смерти.       Его ватные колени могли подкоситься в любую минуту и в ушах по-прежнему стоял звон. Понимая, что не может позволить себе остаться наедине с гниющими останками людей, которые, вероятно, попали по неосторожности в ловушку и распрощались с жизнью, Лайт набрался мужества и вспомнил о сестре с мужем, которые будут опечалены вестью о его скоропостижной кончине. Он не позволит смерти настигнуть его в этом зловещем и плохо пахнущем месте, где даже стены незримо давили на него. Абстрагировавшись от треска костей, огненный маг с пылающей в глазах решимостью стал пробираться сквозь непроглядную темень, доверившись развитому шестому чувству. Вскоре он смог отыскать дрожащими пальцами очередной проход, со стороны которого внезапно повеяло сильным, смертельным холодом. С каждым шагом становилось всё сложнее дышать и мантия уже не спасала от пронизывающих потоков воздуха, от которых его зубы начали громко стучать, разбивая гробовую тишину. Выдыхая рваные облачки пара и медленно двигаясь вперёд на одном упрямстве, которым он успел заразиться от императора Лоулайта, он миновал длинный, покрытый паутиной коридор и вышел к следующей развилке.       Полагаясь на природную интуицию, Лайт сделал пару неуверенных в сплошной темноте шагов по каменным плитам и наткнулся на какую-то твёрдую преграду, больше всего напоминающую лестницу. Подняв брови от удивления, он ступил на широкую лестницу из холодного камня, держа равновесие, и стал подниматься по ней с поселившейся в душе надеждой, что совсем скоро доберётся к выходу из бесконечного лабиринта заброшенных коридоров. В царящей могильной тишине он хорошо слышал, как гулко билось сердце. Судорожно сглотнув, демонолог продолжил восхождение по пыльной лестнице, ведущей куда-то вверх, игнорируя тошнотворный запах крови от нанесённых вороном ран. Миновав последнюю ступень, он взошёл на идеально круглый помост и нахмурил брови. Ощупывая кончиками ледяных пальцев воздух перед собой, он не мог отыскать ни проход, ни дверь, которые могли бы вывести его наружу. Осторожно обойдя по кругу помост и не найдя ничего, кроме пустоты, у него защемило в груди от страшной мысли, что он сам по незнанию загнал себя в ловушку.       Сделав пару шагов от обрыва, Лайт врезался спиной в каменную подставку и зашипел от пронзившей тело боли. Сомкнув губы и подождав, пока боль утихнет, он схватился перевязанной рукой за край подставки и оглушительно чихнул от поднявшегося в воздухе облачка пыли. Кашляя от скопившейся пыли и вытирая другой рукой слезившиеся глаза, его рука соскользнула и дотронулась до какого-то предмета, лежащего под слоем пыли. Проведя озябшими пальцами по чему-то тонкому и ребристому, заклинатель огня подумал, что ощущения напоминали скорее прикосновение к толстому корешку книги, чем к предмету из холодной стали. Переместив ладонь на обтянутую добротной кожей обложку высокого фолианта, он оказался озадачен тем, что нащупал странное украшение по центру с небольшим камнем, по контуру похожее на очертания человеческого черепа.       Не успела мысль оформиться у него в голове, Лайт остро почувствовал необузданную жажду крови, от которой начали чесаться зубы, затмевающую глаза злобу и ненависть, посеянную глубоко в щемящем сердце. Праведный гнев в одно мгновение затмил разум и он всем своим существом ощутил постигшую его безмерную и безутешную скорбь. Перед мысленным взором ярко и хаотично пронеслись, подобно порыву ветра, картины залитого реками крови и погрязшего в бесконечной войне старого мира, наполненного страданиями и болью множества людей, теряющих в неугасаемом огне междоусобных битв друзей и близких, свою свободу и надежду на мирную жизнь. Словно находясь на их месте, тёмный маг чувствовал на своей шее петлю от толстой плетёной верёвки, которой сдавливали его горло, свирепое очищающее пламя, ненасытно пожирающее его плоть, холодную воду, заполнившую его лёгкие, разящие смертоносные клинки, разрубающие на части его тело. Он ясно слышал душераздирающие крики, сливающиеся в громкий отчаянный вопль, который лишал дара речи.       Резко отдёрнув руку и в ужасе отшатнувшись, Лайт попятился назад, стараясь быть как можно дальше от грязной книги. Его руки превратились в тяжёлый свинец и в сведённом судорогой горле застыл немой крик. С широко раскрытыми от страха глазами, не привыкшими к яркому свету, излучающему неожиданно заискрившимся старинным талмудом в чёрной кожаной обложке с золотыми тиснениями и переплётом из белых человеческих пальцев, он смотрел впереди себя. По телу внезапно пробежали мурашки от леденящего кровь зрелища. Огненный маг боялся задохнуться от пережитой гаммы чувств и лихорадочно бьющегося сердца, готового проломить ему рёбра и выпрыгнуть наружу. Он совершил огромную глупость, дотронувшись до фолианта, который вначале нужно было проверить на наличие наложенных проклятий и вредоносных заклинаний. Испепелённые огнём и утопленные в воде тела людей, живших когда-то давно, стояли перед глазами, как наяву. Теряясь в пережитом горе, он не обращал внимание на текущие по щекам горячие слёзы, обжигающие побледневшее лицо. Мерзкий и удушливый запах крови, дыма и смерти до сих пор забивал ноздри, мешая сделать глубокий выдох, чтобы подавить сотрясшие его тело сдавленные и беззвучные рыдания. Прикрыв рукой искривлённые от боли губы, он силой воли заставил себя заглушить вылетающие со рта тихие всхлипы и взять эмоции под контроль.       Звенящую тишину неожиданно нарушил лёгкий шорох, заставивший Лайта вздрогнуть и вскинуть глаза на проклятый фолиант с желтоватыми и исписанными светящимися фиолетовым цветом чернилами страницами, которые перелистывались одна за другой. Не в силах сбросить немое оцепенение, он завороженно взирал на тёмно-лиловый туман, огромными клубками опускающийся на каменный помост и рассеивающийся по воздуху, словно ядовитые споры грибов. Он заполнял собой всё пространство вокруг. В голове набатом стучала паническая мысль о скором бегстве, чтобы не пасть жертвой туманной дымки, плавно опускающейся в глубокую тёмную пропасть, которой не было конца. Его ноги, как назло, намертво приросли к месту и отказывались слушаться своего владельца. Демонолог не был уверен, что вообще чувствует под собой землю. Со лба градом стекал ледяной пот и безотчётный ужас сковал его разум. Мелкая дрожь сотрясала парализованное страхом перед запретной магией тело и дыхание перехватывало от большого количества тёмной энергии, содержащейся в опасной книге. В висках от напряжения застучала кровь и он понял, что не может издать ни звука от нового спазма, сдавившего горла. После соприкосновения с древним талмудов в нём что-то неуловимо изменилось, но он не мог определить, что именно. Он не прекращал попыток противостоять мощной и подавляющей чёрной ауре смерти, окружающей злосчастную книгу.       Когда в голове немного прояснилось и Лайт смог побороть охватившее его тело странное оцепенение, он смог лучше рассмотреть огромный и освещённый фиолетовым свечением зал, высокие своды которого держали величественные каменные статуи богов. Между ними в полумраке зажглись искусно выполненные факелы, прогоняя мрак своим ослепительным светом. Ошеломлённо озираясь по сторонам, заклинатель огня развернулся к лестнице с намерением спуститься вниз и убраться подальше от губительной книги, в которой таилось разрушительное зло, но замер, услышав из мрачного пыльного коридора звон металла и противный, режущий слух, скрежет. Он готов был списать появившиеся плохо различимые в темноте прохода фигуры на бурную фантазию, если бы на свет шаткой походкой не вышли ожившие трупы с горящими мёртвенным цветом двумя провалами вместо глаз. Качающиеся, как судно во время шторма, скелеты с висящими на их окутанных тёмно-фиолетовым туманом костях лоскутках грязной одежды, неумолимо надвигались на него с ржавым оружием в костлявых руках, раскрывая безгубые рты и издавая непонятные звуки, мало напоминающие человеческую речь.       От полчища мертвецов, павших в подземных коридорах святыни, в которых вдохнули жизнь, у Лайта волосы на затылке встали дыбом и глаза полезли на лоб. Его не желала покидать уверенность, что во всём была виновата тёмная книга, мягко захлопнувшаяся и упавшая с высокой подставки. Отступая от края постамента и с нарастающим ужасом наблюдая, как скелеты, бесцеремонно толкая друг друга, хватаются белыми костяными пальцами за ступени, собираясь добраться до него и отнять жизнь, он решил высвободить текущую в жилах тёмную энергию и направил поток смертоносной магии в раскрытые ладони, но ничего не произошло. С глубоким шоком смотря на свои тщетные усилия зажечь на руках большую сферу, тёмный маг осознал, что его силы были бесполезны под землёй, либо что-то блокировало их извне. Случайно запнувшись о лежащую на каменном полу книгу, от которой фонило чёрным колдовством, он начал лихорадочно перебирать в голове все возможные варианты спасения перед лицом приближающейся опасности, которая совсем скоро доберётся до него с алчущим желанием превратить в себе подобного. Магия Тьмы не могла помочь и под руками не было ничего, чем можно было бы поразить мёртвых. В голову пришла безумная идея, которая ненадолго отсрочила бы его гибель, пока он не придумает план побега. — Я сегодня сжигаю мосты, и прах поглотит тьма. Залита кровью, моя ломается карма. В своей печали я всё ещё пытаюсь встать. Последняя битва, некуда больше отступать...Я всегда здесь один... — хриплым и непослушным голосом выкрикнул Лайт, про себя молясь, чтобы его особенный и редкий дар, подобный сильному и массовому внушению, подействовал на мертвецов и задержал их на какое-то время, — так цветы увянут, в красном память утопив. Воспоминания нейдут из головы. Так цветы заплачут, боль мою собой укрыв. Молчание оставило меня навеки!       Стоило ожившим скелетам услышать его гипнотический голос, который ввергал в состояние транса, они перестали неуклюже карабкаться по лестнице и уставились бездонными провалами прямо на него, не сходя с места. Внутренне обрадовавшись, что странная способность с рождения возымела сильный эффект на тех, кто был давно мёртв, Лайт позволил себе нервно улыбнуться и мысленно послать мольбу Мёртвым богам, чтобы они вмешались и не позволили ему расстаться с жизнью раньше отведённого срока. Он не знал, сколько ещё сможет отвлекать внимание трупов, которые невыносимо пахли гнилью и разлагающейся плотью. Прижав руки к груди, он почувствовал приступ сухого кашля, терзавшего горло. С горькой гримасой на лице он подумал, что не может позволить себе быть слабым и съеденным. — Снятся мне, как и прежде, сотни и тысячи дорог. Ответа нет, и всем обещаньям вышел срок. Мир монохромен — чёрный и белый. Всё затихает, падаю во мрак. Все цветы чернели в память о забвении. Безумцы, что должны цвести и умирать. Все цветы из боли, хаос повторения, охваченный вечной темнотою... — борясь с подступающим к горлу сильным кашлем, продолжил чуть тише кричать Лайт и запоздало почувствовал, что пол под ним стал задрожать и стены с каменными статуями начали стремительно рушиться, грозясь обвалиться в любой момент, — ты помоги мне ошибки все стереть. Давай дойдём вместе до конца...Несколько секунд, и исчезнет мир. И остался от лепестков в руках моих лишь пепел...       Лайт как будто со стороны отстранённо наблюдал, как огромный священный зал стал разваливаться на части и с высокого, покрытого слоем паутины потолка стали падать прямо в беспросветную пропасть вокруг постамента огромные камни, который с самого края начал покрываться длинными трещинами. Сминая пальцами упавший с головы увядающий дикий тюльпан с бледными цветами, он в последние секунды ошеломлённо созерцал крушение вокруг себя и обречённо понимал глубоко в душе, что упадёт вниз вместе с отошедшими от дурмана скелетами, которые всё равно завладеют его жизненной энергией. Даже ринувшись в сторону не засыпанного камнями коридора, он просто не успеет выбраться из запутанного лабиринта входов и выходов. В голову ударила горестная мысль о том. что он будет похоронен под землёй прямо с заброшенным святилищем, где вряд ли его будет искать Эл, чьё лицо вдруг всплыло перед мысленным взором. Он так много не успел ему сказать и спросить. Он дал клятву защищать светлого мага до последнего вздоха и так опрометчиво нарушил данное обещание. Он чудом дважды не вознёсся на Небеса, но конец всё равно настиг его здесь. От смерти и впрямь невозможно скрыться. Быть может, его час уже настал и он только тешил себя иллюзиями, что у него на самом деле ещё полно времени? Он не хотел причинять боль человеку, сумевшему разглядеть в нём хорошую сторону, которую не успела запятнать коварная тьма. Пускай он больше не сможет его увидеть, он будет наблюдать с улыбкой за его великими свершениями из далёкой Пустоты, где уже давно заждалась его появления любимая мать. Он будет не один в обители Мёртвых богов, для которых человеческие жизни лишь источник их собственного бессмертного и скучного существования.       Смотря наполненными печалью глазами за тем, как всё вокруг превращается в сплошные руины, его губы тронула ироничная улыбка. Услышав громкий треск, Лайт только вскинул голову и возвёл глаза к рассыпающемуся потолку, разведя руки, словно птица, готовая взлететь. Он отпустил все свои тревоги и печали, с головой отдаваясь плавному и свободному падению глубоко во мрак. Прежде, чем опустить потяжелевшие веки вниз, ему показалось, что в свете удаляющихся горящих факелов он видел бирюзово-зелёные глаза, блеснувшие искрой смеха.

***

— Я — смерть и рожденье, я — взлёт и паденье. Я — мир и боренье, покой и движенье. Я — то, что ты ищешь, чего избегаешь. Я — то, что жаждешь и что отвергаешь... — мелодичный и завораживающий голос эхом доносился до пробуждённого ото сна сознания и беспрепятственно проникал в ватную голову, заполняя каждую клеточку тела. — Кто здесь? — заслышав чужой магнетический голос, который невозможно было не слушать, растеряно спросил Лайт, неуверенно открыв глаза и уставившись в чернильную, непроницаемую темноту. — Здесь есть кто-нибудь? Покажитесь! Кто вы? — недоумённо крутя головой по сторонам, он старался отыскать кого-то в окружающей его беспросветной, первозданной тьме, но не мог разглядеть даже собственные руки. — Походкой беспечной пришла ниоткуда. Была я извечно и вечно прибуду. Какой меня видишь, такой к тебе выйду, — снова услышал он проникновенный голос, незримый обладатель которого как будто находился совсем рядом с ним, — не счесть моих ликов, не счесть воплощений. Предсмертный твой крик я и стон наслажденья. Блуждая во мраке, открой моё имя... — Что вам от меня нужно? Я не знаю вас! Перестаньте играть со мной! Покажитесь! — взволнованно прокричал в чёрную тьму Лайт, с растущей в душе тревогой мотая головой и не понимая, где он находится.       В одно мгновение вдоль позвоночника пробежал отвратительный холод первобытного страха, заставивший сердце гулко и учащённо забиться, готовое навечно замереть, как у птицы, поющей свою последнюю песню в зарослях терновника, на острый шип которого она бросилась грудью, не ведая о истинной причине своего опрометчивого поступка. Она поёт о неминуемой гибели, пока не пропадёт голос. Испустив последний вздох, в её маленьком бездыханном теле уже не было жизни. Он остро почувствовал на своей коже ледяное дыхание смерти, парализовавшее его волю и отравившее сознание. Он не мог пошевелиться от охватившего чувства безысходности и неотвратимости происходящего, когда его лицо обдал порыв холодного пронизывающего ветра. — Я купол небесный, я недра земные, молитвы святые и смрадная бездна, — чуть сощурив глаза, он пытался рассмотреть выступающую из кромешной темноты высокую и нечёткую фигуру, сотканную то ли из чёрных сгустков, то ли клубящегося тумана, — во мраке бессильном мне мудрости мало. Познай свою гибель, познай своё благо. Меж страхом и верой, надеждой и крахом один только выбор. Сделай его, маг... — Что вы такое? — расширенными и полными неподдельного ужаса глазами взирая на нечто, смутно похожее на человеческую фигуру с широким безгубым ртом, искривившимся жестокой и пугающей улыбкой, вымолвил дрожащим шёпотом Лайт, лихорадочно молясь, чтобы это не было правдой. — В основе всего был безграничный Хаос. Тьма питалась отчаянием и Порядок был мёртв, — вслушиваясь в обволакивающий сознание голос неподвижно застывшей перед ним расплывчатой фигуры, внушающей какой-то божественный трепет и вселяющей ужас только одним присутствием, он не мог понять, чего на самом деле от него добивается неизвестная сущность, — так было заведено от сотворения мира, пока Тьма не возжелала укрепить свою власть в мироздании. Мировой баланс нарушился и Чаша весов склонилась вниз. Дабы восстановить равновесие сил из Пустоты родились Порядок и Свет. Тьма нарушила первозданный Закон и была низвергнута в глубокую Бездну. Находясь в заточении, Тьма смогла наделить людей почти божественной силой и сакральными знаниями. Из Ничего, включающее в себя Всё, были рождены Хранители Бездны. Их долгом было охранять Ключ на протяжении тысячелетий. — Почему вы рассказываете это всё мне? Чего вы этим хотите добиться? Я не понимаю, о чём идёт речь! — нервно сглотнув, честно выкрикнул Лайт, настороженно смотря на склонившую набок голову тёмную фигуру, молча изучающую его с ног до головы, как диковинное создание. — Судьбой, одной из трёх вещих сестёр, было изречено пророчество. В мире Льда и Туманов, где царствует вечная Ночь и Бураны, от смертных глаз сокрыты Врата, ведущие в Бездну, которой нет дна. Снять Заклятие Бездны способен лишь тот, кто отринул божественный Свет и узрел изначальную Тьму. Сорвать Печать Бездны подсильно тому, кто прогнал холод из сердца и прошёл испытанье любовью. От векового непробудного сна очнутся Хранители Бездны и отправятся в мир людей в поисках Ключа, чью кровь прольют, отравляя Мировое Древо, — словно не слыша его слов, продолжила спокойно говорить мёртвенным голосом потусторонняя сущность, то ли жутко улыбаясь, то ли кривя безгубый рот в хищном оскале. — Миру придёт конец?.. — уловив смысл сказанного туманной фигурой и вспомнив пророчество Короля Мёртвых богов, на удивление хладнокровно рассудил успевший отойти от глубокого шока Лайт, думающий про себя о том, что односторонняя беседа с жутким созданием Мрака, перед которым открыты все тайны мироздания, предвещает его бедной тушке зловещие беды с настоящей угрозой безвозвратной гибели. — Жил на свете отважный маг, что был Паладином Света и верным слугой Верховной Царицы. Он обладал несметным богатством, могучей силой и великой славой. Барды восхваляли его достоинства и деяния в одах и песнях, что были у всех на устах. По меркам людей он был счастлив, но у сильных мира сего всегда есть слабость. Ему не хватало взаимной любви. Однажды бродя во владениях и уснув под сенью деревьев, увидел во сне он прекрасную деву, что в отчаянии молила его о спасении, обещая в ответ неземную любовь. С первого взгляда пришлась ему по душе чарующая богиня, красивее которой не было в мире. Одурманенный слепой любовью маг стал постигать дни и ночи Чёрные искусства. Погрязнув во Мраке, его душа была очернена и в мыслях была лишь женщина из мимолётного сна. Узнав о пророчестве, пришёл он к Вратам, миновав все преграды, и сорвал Печать. В тот же миг раскрылась Пасть Бездны и на волю ринулись создания Тьмы. Зовя незнакомку, пересёк он черту и торжествующая Тьма поглотила его целиком. Томясь в заточении тысячи лет, затаила Тьма зло на Свет и Порядок, пленивших её обманом доброй магией. Тьма строила козни, развращала людские сердца и умы, вынашивая до той поры планы мести. Возликовала Тьма, увидев мир, залитый кровью и измученный нескончаемой войной. Не ведала Тьма, что скинут с себя оковы долгого сна Хранители Бездны и развеют по миру спасительный Ключ. Разразилась Великая битва, что воспета была в легенде людьми. На жертвенный алтарь возложила свою жизнь Белая Жрица и пали силы Тьмы в последней бравной битве. Тьма вновь была заточена и до сих пор ждёт появления нового Ключа, посеяв в мире людей семя раздора и зла, — с тенью насмешки изрекла тёмная фигура, плавно водя окутанными чёрным туманом руками и кривя беззубый рот в жуткой улыбке, от которой ему становилось не по себе. — Сказать по правде, очень занимательная и поучительная история, которая ко мне не имеет никакого отношения. Я не ведаю, как могу к вам обращаться, и прошу простить мою неучтивость. Я хочу донести до вашего сведения, что вы зря теряете своё время, ведя со мной светскую беседу о делах давно минувших дней, — набравшись храбрости, на одном дыхании вежливой интонацией выпалил Лайт, прикусив от волнения нижнюю губу, — я ещё не уверен, реальны вы или нет. Может, вы всё-таки плод моего воображения? В последнее время я стал видеть и слышать то, чего не должен. Впервые слышу о Ключе и не горю желанием становится спасителем мира, погрязшего в несправедливости. Искренне молю вас оставить меня в покое и дать отойти моей душе в Пустоту. — Для чего живёшь, пытаешься понять. Вопросов лабиринт как будто не выпускает. Для кого торишь, кого зовёшь опять? Чьи голоса смогли мир поменять? Коварно пыталась нас постоянно путать ложь, но, дорогу начав, желанную истину найдёшь. Не считай, что ты один. Поиски никак не кончаются — в этом заключается смысл бытия, — молниеносно и бесшумно приблизившись вплотную к нему, расплывчатая туманная фигура склонилась к его уху и тихим, мрачным шёпотом, посылающим холодную дрожь по телу, промолвила, — не важно, сколькими желаниями пожертвуешь. Найдётся то, что будешь вечно защищать любой ценою. Не страшна дорога, если шаг храбро сделаешь. Причина, чтобы жить, как солнечная нить плутать не даст никогда. Стоит лишь по имени позвать – воспоминания замерцают светом маяка. Известно, что любой из нас поистине сильнее, чем привык считать. — Я просто хотел спокойно прожить свой земной срок, не растеряв рассудок и не потеряв самого себя. Я лишился самого близкого человека и был проклят существовать с непосильной ношей на плечах. Я закрылся ото всех, кроме семьи, зная, что воля моя должна быть тверда, а сердце холодно, как лёд. Пролетевшие пять лет временами кажутся мне вечностью...Я устал быть один и нести это тяжкое бремя. В мою жизнь вошли люди, нуждающиеся в моей защите, но я даже не могу оградить их от тьмы, скрывающейся во мне. Я боюсь однажды увидеть их сражёнными тем злом, скопившемся в моём теле за все эти годы. Я хочу стать сильнее, но лишь слабею на глазах, не в силах совладать с магией Смерти... — с обжигающими слезами, застывшими в глазах, признался Лайт и от переполнявших эмоций почувствовал, что у него сдавило горло. Он с трудом мог говорить твк легко и открыто о своих страхах загадочной сущности, безмолвно слушающей его сбивчивую речь и не прерывая, — я хочу вернуться домой...к Эл, хочу обнять его и сказать, что всё будет хорошо. Я буду играть в семью и лгать до самого конца. Только так я смогу ещё хоть немного прожить с ним и заполнить пустоту в каменном сердце. Я признаю, что эгоист до мозга костей. Эл стал моим ещё тогда, когда наши глаза встретились. Я не желаю его отпускать! Я не хочу делить его ни с кем! Я дал обет быть с ним до самой смерти, но не могу сдержать обещания. Я ужасен...я боюсь, что время сумеет залечить его душевные раны и он забудет меня...Я не хочу умирать... — Этот рушащийся, трескающийся по швам мир не имеет пределов. В этой реальности, где боль нахлынивает вновь и вновь с новой силой, сущность наших жизней грянет во Тьме. В твоём горящем взгляде кипит жизнь. Окутанный горькими воспоминаниями о своём прошлом, надолго ли ты затаил дыхание в теле, что попало мне в руки? Застряв в этой иллюзии, храбрость, что я так долго искала, была скрыта в маленьком тебе, — завороженно смотря на нечто, что охватило нечёткими руками его лицо и маняще проговорило прямо ему в губы, он смутно чувствовал, что веки начали слипаться и туман стал окутывать сознание, — я живу, чтобы нести правосудие, которое борется с искажённой формой правды. Вскоре мои любимые пылающие глаза захватят Тьму в плен — одна из причин, почему я рядом с тобой... — Имя твоё...Хаос... — сонно озвучил вслух Лайт пришедшую в голову внезапную мысль о истинной природе древнего существа, пока глаза не заволокла зыбкая мгла.

***

      Нехотя выплывая из полной темноты, Лайт разлепил неподъёмные веки и пару раз моргнул от странного ощущения, проникшего сквозь сонную дымку в затуманенное сознание. Мутным взглядом он посмотрел в пространство перед собой и сильно зажмурил глаза от яркого света, переводя дыхание и пытаясь гудящей, как пчелиный рой, головой разобраться, почему чувствует ровное биение сердца, если должен быть уже мёртв. Прикрыв лицо рукой, заклинатель огня тихо простонал от ноющей боли в позвоночнике и не сразу почувствовал, что в спину неприятно впивались мелкие, неровные камни. В сумраке ему удалось разглядеть мерцающие драгоценные камни и остроконечные кристаллы всевозможных оттенков, растущих на влажных стенах и холодном скользком полу огромного зала с высокими сводами и возвышающимися вокруг большого подземного озера известковыми колоннами, освещающими своим мягким сиянием тёмную и мрачную пещеру.       После недолгого изучения подземной пещеры, Лайт догадался, что находится абсолютно точно не в безжизненной Пустоте в компании Мёртвых богов. Последнее его сохранившееся воспоминание было о стремительном падении в бездонную пропасть, из которой невозможно было выбраться целым и невредимым. Он смутно помнил весьма странный разговор с потусторонней сущностью, которая пыталась повесить на него неблагодарное бремя Спасителя целого мира от вселенского зла. Неужели, Всевидящие боги снизошли до него и отсрочили роковой час? Приходя в себя от шокирующего и невероятно приятного известия о возвращении в мир Живых, тёмный маг не находил ответа только на вертящийся в голове вопрос о том, что теперь делать. Не без труда приняв сидячее положение, он внимательно обвёл глазами пустой зал сырой пещеры, с каменного свода которой в неподвижную гладь озера громко капала вода, создающая на воде идеальные круги и нарушающая абсолютную тишину. Это место было не похоже на подземную пещеру, в которой он обнаружил древних драконов, втайне охраняющих императорский дворец и мир в землях Западной империи. Спокойно рассудив, он пришёл к заключению, что находится где-то глубоко под землёй и уж точно не в Светлых землях. Только сделав полной грудью вдох, наполненный жизнью, он вновь оказался не по своей воле втянут в неприятности. Ему суждено до самых седин терпеть капризы злой судьбы?..       Собираясь согреть тёплым дыханием одеревеневшие от жуткого холода пальцы, Лайт с оторопью взглянул на совершенно невредимые ладони, на которых не было ни следа кровоточащих царапин от острых птичьих когтей. Могло ли быть так, что его раны затянулись сами собой? Ощупав шею, на которой не было и намёка на оставленные вороном порезы, он никак не мог связать увиденное с тем неоспоримым фактом, что был напрочь лишён дара исцеления. Внезапно его взгляд наткнулся на золотое кольцо с чёрным камнем, надетое на безымянный палец. Маг Огня ясно помнил, что перед тем, как провалиться в бесконечную чёрную пропасть, на нём не было этого изящного украшения, которое наглядно говорило о трудоёмком процессе его изготовления лучшими ювелирными мастерами. Хмуро взирая на загадочное кольцо, природа которого была ему неизвестна, демонолог попытался снять его с пальца, прилагая все усилия. В голове ещё было свежо воспоминание о безрассудном поступке с прикосновением в темноте к неизвестной книге, таящей в себе магию некромантии. Казалось, что блестящее на свету от переливающихся кристаллов красивое кольцо намертво приросло к пальцу и не желало сниматься, как бы он не пыхтел и не старался. С тихим стоном он бросил гиблое дело и обнял прижатые к груди ноги. Положив на колени подбородок, он бездумно уставился на колыхающуюся поверхность воды. — В сердце тихо пламя искрится, тайной страсти уголёк. Через миг костром может взвиться этот робкий огонёк. Бабочка легко так порхает, в свете пламени кружа. На твоей ладони сгорает вновь моя душа. От руки до нежных губ прослежен путь поцелуем сладким, манящим. Пусть запретным это чувство назовут, но пламя станет только ярче, — предаваясь приятным воспоминаниям о проведённом времени в обществе светлого мага, который сейчас был так далеко от него, как чистый небосвод, Лайт чувствовал тягостную тоску, закравшуюся в сердце и разрывающую его на части, — хочу к тебе прижаться я, хочу услышать я слова, что наши чувства не ложь и не ошибка. Хочу я прильнуть к твоим губам и вновь поверить небесам. В твоих глазах утонуть и измениться позволь мне, молю я...       Поднявшись на ноги, погружённый в размышления о наполнившей сердце печалью и разъедающего душу чувства вины перед царственным супругом, чьи возложенные на него ожидания он не оправдал и доставил ворох проблем благоденствующей стране и короне Лайт горько улыбнулся и приблизился к спокойной водной глади кристально-чистого озера, в которой поймал своё отражение. Сняв обувь, заклинатель огня опустил пальцы ног в блестящую в свете множества пещерных драгоценных камней озёрную воду, которая была слегка прохладной. Удивлённо вскинув бровь, он присел на каменистый берег и опустил усталые ноги в прозрачную воду, которой омыл и своё покрытое пылью лицо, чтобы взбодриться. Из его груди вырвался расслабленный вздох, гулким эхом отдающийся в высоких сводах пещеры. — С каждым днём труднее таиться, сложно помыслы скрывать. Странный жар внутри томится, что душу мне успел сковать. Это чувство скоро станет безысходною тоской. На край света побегу я следом за тобой. Даже если потеряюсь в темноте, твоё сердце мне путь освещает. Нежным шёпотом скажи тихо мне «Тебя найду я, обещаю!»... — прикоснувшись к зеркальной поверхности воды, негромко запел Лайт, чтобы заполнить давящую тишину, режущую по ушам, и справиться с одолевшей его мучительной тоской по человеку, который смог заполнить собой все его мысли, — но явью дерзкая мечта не становилась никогда и в нашем мире ей ни за что не выжить. Рвусь к тебе сквозь боль и сон, я как магнитом привлечён. Не разлучить нас оковам расстоянья. Ты нежно коснёшься губ моих, пути назад нет для двоих, но всё в порядке, ведь это было сладко и так неизбежно...       Стерев рукой бегущие из глаз одинокие слёзы, оставляющие на щеках влажные дорожки, Лайт не сразу обратил внимание, что неподвижная гладь большого озера пошла рябью и засветилась таинственным зеленоватым светом, озарившим все тёмные углы пещеры. В крайнем недоумении взирая на яркое свечение, тёмный маг подумал, что нужно послушаться врождённое шестое чувство, говорящее, что это место наполнено магией. Встав на ноги, он поднял местами оборванный подол чёрного одеяния и медленно стал входить всё глубже в прохладную воду, пока она не стала достигать колен. Вскоре у него создалось ощущение, что какая-то неведомая сущность насильно тянула его к центру озера, оказывая сильное ментальное воздействие на сознание. Внезапно в бурлящей поверхности воды образовалась воронка, похожая на огромный водоворот и с немыслимой скоростью затягивающая его глубоко на дно. Борясь с чужим внушением, он пытался вернуться обратно на каменистый берег, но не мог преодолеть быстротечное течение. Вода забилась в уши и обожгла горло, лишая возможности набрать немного воздуха. Изо все сил махая руками и не желая захлебнуться, он с неизбежностью осознал, что не может справиться с ускользающим сознанием, когда вода накрыла его с головой.