Наследие яблони или аксиома о бабочках

Из разговора незнакомки в венке и скелета. — Серьезно? Зал суда? Это же моя фишка, — усмехнулся он. — А что? Неплохое место для встречи милых гостей. — Ты никогда ее не увидишь. Ты поняла меня? Я не отпущу ее, — холодный бас. — Ты так в этом уверен? Наивный, старый дурак?! — злобный смех девушки. — Она придет! Сама?! Потому что рвется домой к своим мамочке и папочке, которые так любят ее! — Нет…она не придет…она останется здесь. Со мной. С нами. — Наивность. Эта черта в тебе никогда мне не нравилась. *** Колокола суда. Они отсчитывают грехи. Все, что накопилось в твоей черной душе, с которой капают массивные капли, очерняющие твою личность. Колокола суда. Они пробуждают всех в подземелье, приводя их в движение, оставляя очередной след в их памяти. Вроде ничего примечательного. Не свадьба, не похороны, просто осуждение чьих-то поступков. Зал правосудия. Зал суда. Самое обширное помещение в подземелье. В конце находилась дверь в тронный зал. Над головой бесконечный свод, расписанный золотом. Под ногами пол, вымощенный плитами, которые отражают солнечный свет. Коридор встречает каждого огромной колонной, второй, третьей… А окна украшены витражами, пропуская в зал светлые лучики. Последнюю связь с поверхностью. Анне-Мари тихо пошла по коридору, смотря по сторонам, и остановилась, видя силуэт. Бом. Бом. Бом... — Слышишь? — улыбнулась девушка в тени. — Это колокола. Прекрасно, не правда ли? — Красиво, — ответила Анне-Мари, поднимая голову на нее. — Красиво…они судят тебя. Как и я, — шире улыбнулась она. — Вижу, что ты ничего не сделала. И судить тебя можно только за одну вещь. — За какую? — удивилась Анне-Мари, испуганно смотря на девушку, приближающуюся к ней. Наблюдатель, стоящий за колонной, вздрогнул, прижимаясь к ней сильнее. Девушка в венке хохотнула, растягивая губы в злостной и безумной ухмылке. — Сейчас узнаешь?! — в ее руке показался нож, и она бросила его в Анне-Мари. Девушка быстро увернулась. Светловолосая начала что-то напевать или что-то судорожно бормотать, подходя ближе, улыбаясь, кидая еще один нож. Анне-Мари ловко уворачивалась. — Зачем ты это делаешь? — спрашивала она. — Что я тебе сделала? Я думала, что ты хорошая! Не такая, как остальные! — Я? Хорошая? — засмеялась девушка. — Не смеши моих морфо! Я никогда не была хорошей! Не бывает хороших людей! Наивная дура, угробившая мою жизнь?! — Как я ее угробила? Скажи, как? Тем, что пришла сюда? Тем, что увидела тебя? — из глаз Анне-Мари потекли слезы. Ее последняя надежда в людей угасла. Теперь никакой веры в то, что есть люди, которые не предадут. Не бросят. Те, кто не будет винить в чем-то, в чем она не виновата. — Из-за тебя погиб мой брат?! — крикнула девушка, пуская сразу несколько лезвий. — Ты угробила нашу семью?! Из-за тебя я не родилась на свет?! И брат тоже не родился?! Анне-Мари остановилась, смотря на нее. Та заплакала, падая на колени. — Моего братика убили…убили зверско и ни за что. Мы просто хотели набрать букет цветов для мамы. Для другой мамы. Время смиловалось. Помогло нам с Вильямом обрести еще одну жизнь. Дало еще один шанс. А судьба не пощадила нас. Не пощадила на том поле. А там…там… — девушка в белом платье громко завыла, поднимая голову вверх. Анне-Мари смотрела на нее, испуганно метаясь взглядом по коридору суда. Громкие рыдания девушки в платье были такими пугающими, будто ее убивали. — Вильям?! Вернись?! — кричала девушка в венке. — Я не виновата?! Я не убивала тебя?! За что?! Анне-Мари побежала к ней. — Анне-Мари… — прошептал наблюдатель, протянув ладонь, но не решился выходить, потому что и сам боялся девицу в венке. Хоть и хорошо скрывал это. Анне-Мари села напротив девушки, смотря на ее пробор на голове. И потянула к себе, обняв, начиная гладить по голове. — Тихо, тихо… — шептала она, зарываясь пальцами в волосах девушки. — Прости меня. Слышишь, прости… Наблюдатель стал засыпать, облокачиваясь на колонну. Вся эта трогательная обстановка усыпляла его. — Не плачь, слышишь? Не плачь… — успокаивала ее Анне-Мари. — Не… Вдруг ее шепот оборвался, и послышалось прерывистое дыхание. И смешок. Перерастающий в пронзительный смех. — Дура?! — крикнул девушкин голос. И холодный стук об плитку. Анне-Мари ошарашенно смотрела вверх, видя, что ее медальон трескается, а сама она истекает кровью. — Ты видел, Вильям?! Я убила ее?! Я наконец убила ее?! — говорил безумный голос. Наблюдатель проснулся. Его глаз заполыхал голубым пламенем. Он выскочил из-за угла, вытягивая руку. — Сгори в аду… Сгори в аду… — пробормотал он, но было уже поздно. Девушки в венке больше не было. Она превратилась в стаю морфо. Красивых, голубых морфо. С кровью на крыльях. Родной кровью…