***
Не в силах выразить все эмоции одним обобщающим словом Санс кинулся к ней, приподнимая ее и проверяя, дышит ли она, нормальная ли для тела температура и не потухли ли зрачки. Ах, вот бы если он встрепенулся раньше! Если бы он мог сделать хоть что-то! Но… Замерев, скелет с ужасом смотрел на бледное лицо. На то, как на груди распускаются кровавые цветы, как из губ тянется алый стебель. Он не понимал, что происходит. В голове все перемешалось, превратилось в отвратительное месиво. Боясь поверить в реальность, Санс вздрогнул, смотря на ее бесчувственное лицо. — Нет?! Огромное ранение на ее груди бурлило страшным месивом. Из рта плеснула кровь неестественно яркого алого цвета, будто эта была лишь краска. Будто это все понарошку. Игра. — Нет?! Анне-Мари?! Слышишь меня?! Слышишь?! Жалкое отчаянье. Бессилие. Страх. Безысходность. Боль. Морфо. Маленькие, хрупкие насекомые поползли на ее лицо, закрывая обездвиженные глаза девушки. — Люби бабочек… — сказал приглушенный шепот. — Просто люби бабочек и не забывай меня…не забывай… Санс смотрел на это все с ужасом, будто начиная сходить с ума. Вся боль, страх, ненависть и ярость выплеснулись в долгом крике. А тело растворялось. Превращалось в бабочек. Оставляя куртку скелета, в которую он укутал девушку. Его голос сорвался и захрипел. Захлебнулся. А в голове металось лишь одно: люби бабочек. Просто люби бабочек и не забывай меня… Не забывай…***
АМАТЭ, она же «хранительница детей», она же и та, с кем судьба сыграла злую шутку. Почти никому неизвестна в подземелье, окромя нескольких лиц, чьи имена не оглашаются. Обладает даром предсказывать с помощью маленьких существ голубого цвета с золотыми пятнами или завитками. Лишилась жизни, но все же добрая судьба дала ей еще один шанс с ее любимым и также не появившимся на свет братом, которого вскоре зверски убивают во время грозы и сильного дождя по непонятным обстоятельствам, оставляя малышку совсем одну, лишая ее единственного брата, который являлся ей старшим. С этих дней таинственная девушка в венке и белом платье, чье имя Аматэ, проявляет себя натурой мифической. Имя ее оглашать не принято. Ибо нанесет это вред и порчу.Из заметок неизвестного, чье имя стараются не упоминать.
***
Все началось мгновенно. Неожиданно. В груди болезненно хлюпала алая жидкость, сердце бешено билось… все тело невыносимо болело. Мучительно. Больно. Пятьдесят оттенков боли от любого движения. В каждой мышце. Волокне. В каждой клеточке. А еще холодная ладонь с тонкими пальчиками и длинными ноготками. — Не бойся. Это не болезненно. Просто немножко подотрем твои чувства и эмоции. Она рывком села, тяжело дыша. Руки на ее лбу уже не было. В ушах — вибрация. Глаза покрыты багровой пеленой. А в легких почти нет воздуха. Кислород. Жива. Плитка. Черная плитка. Анне-Мари с глухим стоном перевернулась на бочок. Онемевшие конечности не слушались ее команд. Скользили. Были совершенно неуклюжими. Но по волшебству она жива. Правда обессилена и напугана. Она поползла, чувствуя, что ее переодели в длинное платье. Голову стягивал бант. Ступни сжимали туфли. А руки в бархатных перчаточках. Девушка очнулась окончательно, не чувствуя ни страха, ничего. Ни единой нотки эмоций. Просто пустоту. И какую-то наполненность в душе, будто алкоголем. Возможно, вином, которое заставляло забывать все сразу. По непонятным причинам из глаз девушки потекли слезы, но лицо не выражало никаких эмоций. — Встать, — послышалось за ее спиной. Анне-Мари послушно поднялась, опустив голову, чем удивила девушку в венке. Несколько секунд Аматэ пыталась осознать происходящее. Мертвый взгляд Анне-Мари, ее неподвижность. Ее прямую стойку. Словно как статуя, ни шагу не ступит…она будто не дышала. Не спуская с нее взгляд, Аматэ приобняла ее за плечи. — Пойдем, — сказала она, направляясь куда-то во тьму. Существо безразлично пожало плечами и покорно пошло. Девушка в белом платье удивленно смотрела, как девушка с безобидной и совсем немного милой внешностью по-детски хлюпает носом. Прямо как обиженный на весь мир ребенок, который жаждет покоя и уединения. — Ты теперь будешь моей ученицей, — улыбнулась Аматэ, садясь на одну коленку перед девушкой, поправляя ее алое с черным платьишко. — Согласна? Анне-Мари молчала, стоя перед ней, заливаясь слезами. От всего происходящего буквально сносило крышу и вернуть легкость и подвижность мыслям было невозможно. Все было как во сне. Такое дикое. Полнейший бред. Нереальность. Ночной кошмар. Заторможенно кивнув, Анне-Мари подняла голову на Аматэ, не прекращая плакать. — Почему ты плачешь? — спросила девушка в венке. Анне-Мари пожала плечами, смотря в голубой глаз Аматэ, что, поправив челку с левой части лица, показала свой зрачок-щелочку, как у кота. Но это никак не повлияло на монотонность лица девушки в красном. Она сохраняла свою невозмутимость, но каждый раз, где-то глубоко-глубоко в душе все сжималось в тугой узел. — Пойдем, я покажу тебе твою комнату, а завтра начнем наше занятие, — сказала Аматэ, сажая морфо на плечо девушки.