Наследие яблони или аксиома о бабочках

— Может пойдем в дом, малыш? — предложил Санс, слегка улыбаясь. — У меня там кетчуп, чипсы и… какао. Анне-Мари взглянула на скелета блестящими глазами, кутаясь в его теплую курточку. Санс, проклиная свой маленький рост, подставил табуретку к шкафчику и подпрыгнул, схватившись костлявой рукой за ручку, и со скрипом открыл его, прокатившись. Ему показалось, что девушка тихо хихикнула, но выражения ее лица в темноте он, к сожалению, не увидел. Ему нужна была лишь маленькая вещь, маленькое изменение в ее бледном и замученном лице: улыбка. Он зажег настольную лампу на столике около дивана и усадил девушку, давая ей в руки горячую кружку с вкусным напитком. — Можешь продолжать, — сказала Анне-Мари, вдохнув аромат шоколада. — Я поняла, что Дингс пытал меня несколько лет с опытами, но что случилось, когда я стала немного старше? — Тогда с тобой случилось ужасное… — огоньки в глазницах скелета потухли, оставляя леденящий взгляд в никуда. — Череда несчастий накатила тебя с головы до ног.

***

И снова уже привычные грязные стены и мрак. Никакой стерильностью здесь не пахло. Один смрад. Плесень. Дерьмо. Получив дозу таблеток и уколов, Анне-Мари мертвецом лежала на вонючей от пота простыни, под огромным пятном крови, которое осталось после их «развлечений» с волчарой, с самым мутным типом в этой странной шайке. — Нечего тут расхаживать, — послышался знакомый грубый голос. — Тут тебе не больничка с белыми палатами. Вали отсюда, пока я тебе руки не повыдергивал. — Но доктор… — Плевать, что там ваш доктор тебе сказал! Я говорю прочь отсюда?! По коридору звонко проскакали убегающие ноги и испуганное дыхание. После них она услышала размеренные шаги волчары и сжалась в клубочек, читая тихо молитву. Как по волшебству, мутный тип не вошел, а свалил куда-то далеко. К Генри? Анне-Мари даже казалось, что у него с этим слепцом были какие-то особые отношения. Не дружеские. Неожиданно в комнату пожаловал именно тот, кто только что испуганно метался по длинному коридору от волка. Белохалатник смущенно взглянул на девочку, лежавшую на кровати и бесцельно пялющуюся в стенку. Он быстро шмыгнул к ней и нервно улыбнулся, потирая ручонки, снимая с нее ошейник. Анне-Мари сразу оживилась и посмотрела на него, медленно моргнув и приоткрыв губы. — Внеплановая проверочка, милочка, — нервно говорил он, крутя ладонями, сглатывая при каждом слове, что показалось девушке ужасно противным. Она растерянно поднялась с кровати, но тот начал обратно сажать ее на место, приговаривая: — Нет, нет, нет, нет, нет, сиди, сиди, сиди. «Пластинку заело, что ли?» — пролепетал разум, ушедший глубоко на дно. Но… сегодня же были проверки и тесты. Зачем ей еще один? Она и так устала прыгать, следить за фонариком, стоять на одной ноге перед всеми… что еще им было нужно? Почему нет этих двоих со своими странными проверками? А не мог он еще позднее придти? Анне-Мари хмуро уставилась на нервного лаборанта, который засуетился под ее прожигающим взглядом. Она мельком обвела глазами камеры. К ее удивлению, они были отключены. Очень-очень странно. Никто даже не хочет посмотреть в них и последить за обстановкой. — Так, так, так, так, — говорил лаборант, потирая подлые ладошки. — А теперь снимай свою ночнушку. Он беспокойно хихикал, снимая с себя белый… не совсем белый халат, вешая его на спинку поломанного стула. — Чего? — не сразу поняла его Анне-Мари, немного очнувшись от помутнения. — Ночнушку снять прошу, крошка, — ласково и медленно повторил лаборант, будто она была умственно отсталой. Анне-Мари послушно последовала его указу, задрав грязное платье. Может он принес ей новую одежду? Ведь стоило, наконец, поменять эти тряпки на что-нибудь чистое и опрятное. Она уже перестала стесняться и легко сняла с себя ночнушку, уложив ее рядом, замерла перед монстром. Сам он тоже уже избавился от верхней одежды и нервно уставился на девчонку. От ее взгляда от трясся все сильнее и сильнее, как стиральная машинка. — Глаза закрой, — попросил он, оглядываясь по сторонам. Анне-Мари слегка кивнула и закрыла глаза. Сюрприз? Ей принесли одежду, которую она так долго ждала? Или… Девочка начала паниковать, поджав ноги к себе и вздрогнув. Только не это! Только не опять! Пожалуйста! Она почувствовала его холодные неуверенные пальцы на своей груди и сразу исчезли. Потом снова. Лаборант глядел на нее, боясь произнести хоть слово, не видя восхищенного и блаженного выражения на ее бледном поцарапанном лице. Он легонько обнял ее, прижав ее ножки к себе, неуверенно потерся губами об ее пухлые губы, но никакой радости в лице не появилось. — Н-н-ну и не надо! — вдруг фыркнул он, уронив девочку на постель, и вышел, громко хлопнув дверью. Анне-Мари недоуменно открыла глаза и вздохнула, надев ночнушку на себя, опуская взгляд. Через несколько минут после происшествия она слышала гневные крики в коридоре, но плохо различала, кто из негодяев это делал. Зато она точно знала, что этот кто-то заступался за нее.