Наследие яблони или аксиома о бабочках

НеловКОСТЬ. Да-а, Санс давненько не чувствовал себя так. После того случая в библиотеке ему даже было страшно говорить с девушкой о чем-то более взрослом. Папайрус отходил от шока, прогуливаясь вокруг дома, сложив руки за спиной. Нервная сестренка неплохо так напугала его, особенно когда упал стол, а он отлетел в сторону. Анне-Мари же заперлась в ванной комнате и сидела в полной темноте около раковины, обхватив руками ноги. — Неправильно… Я поступила неправильно, — говорила она, посмотрев в угол с ученым, который копировал ее позу. Гастер поднял огоньки глаз со своих голых ног на ту, кто таскал его за собой. Она была такой грустной. Бледной. Глаза на мокром месте. Губы кривятся, что означает девушка вот-вот заплачет. Нос хлюпает. — Не вини себя, — тихо сказал доктор, не зная, что при таких случаях говорить. И как вообще успокаивать плачущую девушку? Она же будет без остановки скулить, хоть целуй и обнимай. Девушка все равно будет плакать. Хныкать. Реветь. Анне-Мари провела ладонью по краснеющему от наступающих слез лицу и поднялась, стягивая с себя водолазку на пол, после кидая бюстгальтер на пол, а потом джинсы с фиолетовыми трусиками и черными кружевами. — Даже не отвернешься? — подошла к зеркалу и сняла резинку с волос девушка, краем глаза зыркнув на ученого. Дингс покрылся легким румянцем и отвернулся, хотя что он там не видел. Он же все время стоял над ней в душе. Анне-Мари шагнула в душевую кабинку, покрутив кран, и подождала, пока вода окончательно станет горячей. После встала под струи, пытаясь ловить их ртом и подставляя грудь к ним. Ученый в это время уже нашел где-то халат и чистое белье, садясь около них. Жаль, что все валится из рук. В прямом смысле. Он повернул голову к душевой, наблюдая за плавными движениями девушки, что вызвало румянец на его скулах, а на губах — легкую улыбку. Спохватился, нахмурился и снова отвернулся. Девушка вышла из кабинки и сразу завернулась в полотенце, прошлепав до ученого, наклонилась, чтобы взять вещи. Хватка. Несильная. Анне-Мари подняла взгляд на ученого, который смотрел на нее яркими огоньками глазниц. — Ты — единственное, к чему я могу притронуться и почувствовать, — сказал он и слегка улыбнулся, придерживая ее полотенце, чтобы оно предательски не упало. Девушка приоткрыла рот и моргнула. Они застыли на мгновение, смотря друг другу в гляделки. В тишине. В темноте. Прикосновение. Легкое касание сухих губ мокрых и пухлых. — Я странный, да? — усмехнулся мужской голос, держась за запястье девушки. — Поэтому мы и привязаны. Ты странный и я тоже, — шепотом сказал девушким голос и вздохнул. Рука отпускает тонкое запястье, оставляя на нем холодок. Так и хотелось крикнуть: «Пожалуйста, не отпускай! Держись за меня! Мне так не хватает тебя!» Но девушка промолчала и лишь натянула чистое нижнее белье и облачилась в халат. — Дингс… Ученый поднял на нее смущенный взгляд и встал на ноги. Протянутая ладонь. — Пойдем, — попросила Анне-Мари, обхватив его пальцы своими, когда ладонь опустилась ей на ладошку. Халат был, конечно, не из лучших. Он едва скрывал пятую точку, сходясь на тонкой талии. Но не надевать же снова водолазку и джинсы, правда? Анне-Мари прошла в комнату Санса, где скелет разлегся на своем матрасе, подогнув одну ногу и облокачиваясь на руку. Пикантно. Но он не специально. Парень вздрогнул и вспотел, заметив девушку. Она остолбенела и покраснела. Дингс испытывал те же чувства и отвернулся. — Пхы-хы-хы… — поднял плечи скелет и посинел. — Неожиданно и конфузно. — Э-э-э… — О, малышка, ты… даже подготовилась, — Санс поднялся и, не расчитав с силой, захлопнул дверь. Анне-Мари заметно напряглась, а волосы на голове поднялись дыбом. Зеленые глаза с коричневым пятном распахнулись. Санс и сам испугался, когда дверца так громко хлопнула, будто какой маньяк бежит к ним наверх. Выкручиваться надо, что еще делать. Санс тут же снял с себя футболку и кинул ее на беговую дорожку. Анне-Мари вжалась в стенку, прижав Гастера так, что он хрипло издал стон и похлопал девушку по лопаткам. Та полетела от неожиданности в Санса, роняя его в масляный ком. «Что-о-о? Надо действовать? Неужели она решила? Все. Давай, Санс, пока она не передумала», — закивал черепушкой скелет, почувствовав, как под халатом напряглась грудь девушки. Анне-Мари раскрыла рот, чтобы объяснить ему свою неуклюжесть, но скелет впился в ее губы глубоким поцелуем, по-армейски кувыркаясь с ней и ударяясь позвоночником об стенку. Девушка грохнулась на матрас и ойкнула, что Дингса откинуло в сторону с писклявым «оёй-ёй! Что-то будет!» — Анне-Мари, тот погром в библиотеке, — навис над ней скелет, мягко улыбаясь. — Это было жестоко. Никогда тебя такой не видел. Почти. Анне-Мари снова покраснела от ужасного стыда. Она понятия не имела, что на нее нашло. Почему так бурно отреогировала? Ужасно неловко. Санс опустился к ее халату и расстегнул пуговицы, приподняв девушку и отложив его в сторонку, положил Анне-Мари обратно. Девушка даже этого не заметила, думая о совершенно другом. Скелет посмотрел в ее лицо и стал медленно опускаться с пищанием, словно трактор, который отъезжал назад, чтобы так же привлечь внимание. Холодная ладошка скелета скользила по бочку Анне-Мари, вырисовывая узоры. — А-А-А-Анька-а-а, — мягко протянул Санс. — Приё-ё-ё-ём, орбита, прием. Как слы-ы-ышно? Анне-Мари выкинуло из мыслей, и ее круглые глаза посмотрели прямо на грудную клетку скелета. Неожиданно, черт. — Как хорошо, что ты без этой ерунды с замочком, — нервно улыбался Санс, сам не понимая, что несет. — Я мылась, — ответила девушка, прикрыв на мгновение глаза. — И собиралась чистой лечь спать на диванчике. « Не судьба, видимо», — подумала про себя Анне-Мари и приполняла брови, как-то умудряясь сохранять при этом монотонную гримаску. Скелет слегка усмехнулся и коснулся рукой ее груди, немножко надавив на нее, но из девушки не выдавил и писка. Зато пробежались мурашки, а сердце подкатило к горлу. Внизу живота заболело. Тихий стон. Санс чуть ли не подпрыгнул и перевел огоньки глаз на девушку, которая уже схватилась за покрывало и смотрела на него. — Давай не будем пялиться друг на друга, — сказали они хором и отвели взгляды друг от друга. Ухмылка заиграла на губах девушки. После ухмылочка перешла скелету с хохотком. Его огоньки опускаются ниже живота, а рука пока только ласково ползет по нему, рисуя завитки и кружочки, веточки да листочки. — Санс… — тихо сказала девушка. Скелета это взбудоражило. Он услышал свое имя. Да еще и шепотом. Интересно. Санс опустился к ней на грудь и поцеловал влажные губы Анне-Мари. — Слушай, а ты… точно не боишься? — спросил скелет, кажется, нервно усмехнувшись. — Я ведь могу… — Мне не страшно, — сказала Анне-Мари, сложив руки на груди. — Так… хорошо… э-э… А вдруг тебе будет больно, не хочу причинить тебе вред. — Мне не будет больно, Санс, — продолжала стоять на своем девушка, уже недовольно смежив брови. — Окей-окей, малыш, а вдруг Папайрус зайдет? Не боишься? Анне-Мари покачала головой и зажала пальцами переносицу. — Тут боишься только ты. Скелет вздрогнул, держась на дрожащих руках, и зажмурил глазницы, резко открыв их. — Что?.. — Только ты тут боишься. Тянешь время и все такое, — покрутила ладонью девушка. — Как ты… — Каждая девушка чувствует страх мужика… мне кажется, — последние слова она произнесла неуверенно. Санс повел ладонь по щекотливой линии живота Анне-Мари, отчего та случайно подпрыгнула и согнулась. — Все хорошо. Все хорошо, — говорила девушка, погладив его лопатку. Скелет посинел и коснулся ее черных трусиков, даже пугаясь. Просто… ему так не хотелось причинить вред своей хрупкой малышке, которая так мило смотрела на него, приподнявшись на локтях. — Санс, — произнесли губы Анне-Мари, а голова опустилась на плечико. Улыбка. — Прием, орбита, приё-ё-ём-м-м! Душа бешено трепыпает внутри него, и руки скелета залезают под ее трусики, касаясь драгоценного местечка девушки. Пальцы нежно надавливают на него, вызывая негромкий стон девушки. Они стали круговыми движениями массировать маленький комочек нервов, вызывая томный стон девушки и рычание скелета. Спина девушки прогнулась, и она приподнялась на носочках. — Ч-ч-ч, — успокаивал ее Санс, гладя ее голову второй рукой. Анне-Мари упала на подушку, прося его продолжить, но… тут скелет упал на ее живот и захрапел. — Устал… Завтра… — протянул он, зевая. Девушка лежала в ступоре. Дингс качал головой в уголочке, закрывая лицо рукой. Вот это денек…