Надежда умирает последней. Надеюсь, меня не повесят. Или, наоборот, хочу? Шизик, который почувствовал странный простор в голове. Странное ощущение, будто все и правда разделилось надвое.
***
Серое и тяжелое небо и унылые облака медленно плыли над головой. Голые деревья. Грязный снег. Желто-серые дома, полные безысходности. Яркими пятнами были лишь автомобили, да и те были без колес, стояли на кирпичах. К большому удивлению Генри улица была вполне людной. Монстры без дела шатались по ней. Тысячи ног. Шарканье. Пройдя пару шагов, элементаль стал замечать прилавки. Возле них все толпились и толпились нищеброды, обменивая пуговицы, пробки и другую мелочь на отвратительного вида паек, мешок, служивший одеждой, медикаменты, жестяные банки и на все остальное. Пестрые ручейки текли по тротуару, вызвав отвращение у Генри и небольшое облегчение, что на нем были тяжелые сапоги, в которые не проникала влага. Улица полностью пропахла мочой, спиртным и другой гадостью, будто она вся находилась не на свежем воздухе, а под мостом, где обычно собирались отбросы общества и жгли мусор, распивая в грязных стаканах и оставленных кем-то бутылках горькую и щипающую нос жидкость непонятного происхождения. Но главное — это же утолить жажду в пересохшей глотке, верно? — Походь, походь, — послышалось где-то совсем рядом, внизу, кажется. Генри вздрогнул и быстро перевел взгляд на голос и отвратительный запах, рефлекторно нащупав под ремнем кожаный чехол. — Чё? — грубо отозвался элементаль и дернул плащ, отчего он выскользнул из рук босяка. Одноглазый монстр, чей глаз даже не был прикрыт повязкой, смотрел на Генри исподлобья. Одной рукой монстр придерживал ободранную гитару и хлопал по ней ладонью, словно в каком-то баре шлепал вставшую на путь проституции девушку. В гнилых желтых зубах одноглазый держал сигару, а от нее отходил вонючий дым. Разодранная желтая рубашка и порванные брюки служили ему одеждой. Странно, что сам босяк не дрожал от холода, а спокойно сидел и разглядывал Генри единственным глазом. — Пшел к черту, — нахмурился элементаль, морщась от отвращения. — Походь, — опять послышалось со стороны нищеброда. — Это единственное слово, которому ты научился? — спросил элементаль, осторожно извлекая револьвер. — Ты случайно не брат святой Терезы? — хрипло и на удивление не пьяным голосом спросил монстр. — Чегооо? — протянул Генри, хмурясь. — Я тебе что тут, святой, что ли, пьянчуга? Монстр пронзительно смотрел на элементаля, чем уже начинал его пугать. — Вы с ней очень похожи, — после грозной паузы сказал одноглазый. — Поразительные сходства… Генри непонимающе смотрел в глаз монстра, который медленно закачал головой, видимо настолько он был поражен сходствами с какой-то святой Терезой. Кто это вообще такая? Сколько Генри себя помнил, никто в этом районе не поклонялся какому-то божеству или вещи. Ну, может кто-то спиртному преклонял колено, но это не считалось. Элементаль отошел от странного босяка, перешел на другую сторону улицы и сделал вид, что сейчас ничего не было и что не слышал он речь сумасшедшего. «Наверное, этому монстру уже настолько плохо, что ему кажутся всякие богини и святые», — подумал он и тяжело вздохнул, невольно представив себя на его месте. Даже не одноглазый, а совершенно слепой элементаль сидит в уголке, расставив ноги в стороны. Одежда на нем разорвана в клочья. Рядом с ним лежит пустая бутылка спиртного. А вокруг — разноцветные осколки. И вот Генри сидит, протягивает руку вперед и просит милостыню, но никто не бросает ему и монеты. Лишь плевки, пинки и брань. А он стонет, дрожит, повторяет, как заевшая пластинка, слова, но никто его не слышит и слышать не хочет. Никто не хочет ему помочь. Всем важно только собственное я. Элементаль невольно вздрогнул, схватившись за свою грудную клетку, и поплелся по улице быстрее. Будь он не в военное время Генри вызвал бы подозрение у многих монстров из-за такой торопливой походки. В этом месте было много странных монстров, и походка у каждого была, конечно, своя, поэтому ни один прохожий не обратил внимание на Генри, что его, конечно, обрадовало. Не радовало элементаля лишь одно — голод. За весь свой не особо-то и долгий путь Генри успел проголодаться. Живот урчал и, как казалось элементалю, в унисон с урчаниями остальных жителей своеобразной помойки. Решившись подойти к одному прилавку, Генри все же пожалел, что сунулся. Море тел столпилось в кучу и бушевало, просило, кто жрать, кто вещи поделикатнее. Элементаль тут же выпрыгнул из толпы и отскочил к разбитой витрине. Голод притих на некоторое время, но потом желудок снова засосало и затянуло. Генри мыкнул и прибавил шагу, мигом натянув на свою голову капюшон. У него была уважительная причина скрыться. Пройдя улочку, Генри заметил людей в военной форме, которые стояли около мусорки одного из домов. — Не повезло же этому бедолаге, — тихо шепнул себе элементаль, сунув ладони в карманы. Генри прислонился спиной к стене дома в темном закоулке и скрестил руки на груди, опуская голову и наблюдая за тем, что происходило. В любой момент он ожидал бурной реакции со стороны военных, боялся, что они потребуют выйти в свет и стянуть с себя капюшон. Но ничего не происходило. Военные стояли, курили и плевать им хотелось на элементаля с колокольни. И на Генри сошла лавина облегчения, что он даже стал потихоньку съезжать по стенке на грязный асфальт, где снега не было вообще. Элементаля это очень удивило, и он быстро поморгал, подумав, что это из-за его тепла, но… Тут-то и началось самое интересное. Где-то недалеко, как показалось Генри, послышался звон стекла, отдаваясь гулом в ушах, и хлопок массивной двери, ударив в голову, а на стенах ближних домов появились и заплясали в зловещем танце отсветы. — Спасайся кто может! — завопили во всю глотку, и из дома выскочил весь перепачканный сажей человек в форме, который испуганно озирался по сторонам и дрожал так, будто малыш, который вот-вот намочит свои штанишки при виде укола в руках медсестры. Двое остальных дружно вздрогнули и широко распахнули глаза и рты, что сигареты быстро выпали из их ртов. — Что случилось? Что случилось?! — истерично спрашивали они, тряся за плечи военного. — Она… она! Она! — орал солдафон, не в силах рассказать, что произошло с ним в доме. — Уходим! Валим отсюда!!! — Но генерал нам уши пообрывает, — протянул один, но напуганный солдатик потащил за шиворот обоих товарищей прямо в военный автомобиль. И очень вовремя они уехали, потому как Генри уже держал револьвер и стискивал зубы со слезами на уголках глаз. — Как не стыдно трогать беззащитных женщин! — крикнул он, когда трусливые солдаты быстро помчали по кривой дороге. — Помогите!!! — послышался громкий женский выкрик. Генри тут же перевел свое внимание на голос и поразился тому, что голос звучал очень чисто. Тот, кто был внутри, будто не задыхался. Зеваки стали толпами собираться около дома и глазеть на пожар огромными глазами. Никто из них не собирался зайти туда и вытащить девушку, которая явно была напугана. — Не трогайте! Ничего не трогайте! — послышалось из толпы. Но Генри не мог просто стоять на месте и тронулся вперед, сунув под жилетку оружие. Пальцы на руках прижались друг к дружке. Ноги согнулись в коленях. Элементаль до боли стиснул зубы. Капюшон слетел с его головы, и пальто тоже полетело с его плеч. Пламя стало расти. Стены темнели. Народ стоял. — Воду! Несите воду! — проснулся какой-то зевака, и толпа стала метаться как тараканы, на которых пшикнули какую-то отраву. — Не надо воду! Не надо! — послышалось из дома. Генри влетел в здание, пока монстры стали искать воду и не увидели его эффектного номера, и побежал по лестнице, которая крошилась под его ногами. — Как тушить не надо? Как? — громко крикнул он. — Ты — самоубийца? Женский голос дрогнул, а потом неожиданно тихонько хихикнул. — Нет! — сказала она, и элементаль быстро побежал на него. — Просто я… Генри влетел в комнату, где стоял железный стул, а на нем сидела фигура в военной форме. Руки ее были в цепях с рунами, которые старались удержать магию девушки. Сама она дергалась на стуле и кряхтела, а услышав шаги к себе, повернула голову. — Элементаль, — закончила девушка предложение и посмотрела на Генри, громко вздохнув. Он смотрел на нее в ответ удивленным взглядом и почему-то замедлился. — Ты… — шепотом сказал Генри, и неожиданно пламя на нем загорелось ярче. Девушка поморгала и приоткрыла рот, покраснев. — Воды! Скорее воды! — оторвал от неловкой паузы элементалей голос. — Отставить воду! — громко крикнул Генри и подбежал к окну, выглянув из него. Зеваки удивились, заметив его, и опустили ведра. Элементаль кивнул и вернулся к девушке, снимая с нее наручники лежащей рядом проволочкой. Девушка тут же поднялась на ноги и взмахнула руки вверх, пожирая пламя. Генри тихо наблюдал за ней, сжав ладони на рубашке, а девушка, поглотив в себя весь огонь, осторожно спустилась с носочков и подошла к элементалю, мило улыбнувшись. — Ну привет, — сказала она, потерев свое запястье. — …Эээ… привет… — ответил Генри и невольно приложил ребро ладони ко лбу, вызвав звонкий смех девушки. Девушка- элементаль приложила ладошки к ротику и покраснела. — Ну что, пойдем поговорим с тобой, — сказала она, хихикнув. — Теперь уже вживую. Генри медленно и смущенно кивнул, краснея все сильнее и сильнее. И тут он понял… это самый лучший день в его жизни.