***
Виктору Миронову, тогда еще прапорщику, только-только исполнилось двадцать девять лет. За несколько лет до этого Виктор Миронов, окончив юридический университет, заинтересовался тонкостями начавшихся военных реформ министра Милютина и решил попытаться связать свою жизнь не с юриспруденцией, следуя по стопам отца, а с военным делом, вследствие чего поступил на военную службу в одном из низших чинов. Молодой офицер приехал в родной город в отпуск навестить родителей. Иван Дмитриевич и Ангелина Фоминична радовались приезду сына, которого они не видели больше года. И тут же устроили званый вечер в честь него. Гостей тогда собралось человек пятьдесят. Многие лишь диву давались, на какие-такие средства сей вечер устраивался. Весь город только и обсуждал в последние полгода новость о быстром ухудшении материального положения некогда состоятельного затонского адвоката Ивана Дмитриевича Миронова. А про то, что причиной тому был неожиданный сердечный приступ и повлекший за собой вынужденное прекращение адвокатской практики, горожане предпочитали забывать. На тот вечер, среди прочих, был приглашен Тимофей Егорович Павлов со всем семейством. Состоятельный купец Павлов уже пару лет пытался выдать замуж старшую дочь, а младшую – Марию – только-только стали выводить в свет. Виктор Миронов до сих пор помнил ту самую первую встречу с будущей женой. Молоденькая совсем девушка, которой совсем недавно исполнилось девятнадцать, краснела при виде незнакомых мужчин словно бы школьница. Дивные глаза ее лучились словно звездочки на небе. Тем памятным вечером Виктор несколько раз к ряду пригласил молоденькую Машу Павлову на танец. После третьего вальса, заметив, что девушке стало явно жарко, предложил немного подышать свежим воздухом на террасе. Выйдя на воздух, завел какой-то совершенно ненужный разговор про новомодных авторов. Каково же было его удивление, когда молоденькая девушка с явным интересом и знанием вопроса стала ему отвечать и высказывать на все свою точку зрения. Помнил Виктор Иванович и то, что тот разговор чуть было не перешел в ссору. Благо к ним вышел младший брат Петр и сообщил в своей привычной манере, что еще немного времени молодые люди проведут наедине, и отец девушки будет вынужден вызвать прапорщика Миронова на дуэль за то, что тот скомпрометировал его дочь. Вечер кончился, гости разъехались. А мысли Виктора Миронова никак не покидал светлый образ молоденькой Маши Павловой. Петр подшучивал над братом еще в течение недели, пока, наконец, не высказался вполне прямо и серьезно: - Виктор, если тебе купеческая дочка так по сердцу пришлась – сватайся. Не сегодня-завтра твой отпуск кончится, вернешься в свою армию. А она, глядишь, за кого другого замуж выскочит. - Петя, как можно? Мы знакомы без году неделя, кто же так поспешно предложение делает? - Ты посватайся. А там уже и разбираться станете. - Неужели ты думаешь, что известный в округе купец Павлов отдаст свою младшую дочь за прапорщика, сына разоряющегося адвоката? - Не посватаешься – не узнаешь. А девица с норовом. Тебе с ней сладить ох как тяжко будет. - Да, - мечтательно протянул молоденький Виктор Миронов, вспоминая перепалку на званом вечере. Не девушка, а чисто амазонка! Несколько дней Виктор Иванович пребывал в глубокой задумчивости, пытаясь осмыслить слова, сказанные братом. Вот так однажды днем, раздумывая над мучившим его вопросом, он прогуливался по городскому парку, когда неожиданно для самого себя столкнулся с Марией Тимофеевной Павловой. Девушка, на удивление, также прогуливалась в гордом одиночестве. - Ах, это вы? – несколько растерянно воскликнула она и очаровательно покраснела, глядя в в пронзительные глаза молодого прапорщика. - Добрый день, Мария Тимофеевна, - поздоровался Виктор Миронов. - Добрый день, Виктор Иванович. - Вы, как я погляжу, гуляете в одиночестве? - Да, я сбежала от сестры. Ее родители со мной на прогулку отправили, а я и убежала, пока Липа в лавку зашла. - А батюшка ваш серчать не станет? - Станет, но он прекрасно знает, что я всегда от Липы убегаю. - Что же, позвольте составить вам компанию? – Виктор Миронов предложил девушке руку, и та с радостью приняла ее. Несколько часов в тот день они гуляли по парку, дошли до озера, а после – до центральной площади. Чего только они не успели обсудить. Мария Павлова с жаром отстаивала свою точку зрения по любому вопросу, вызывавшему ее несогласие, Виктор Иванович с удовольствием слушал ее, периодически делая колкие замечания, лишь подогревающие интерес в споре у молоденькой барышни. Когда же солнце уже начало клониться к закату, прапорщик Миронов проводил барышню до дому. При прощании чуть дольше задержал ручку ее в своей ладони. Глядя в лучистые голубые глаза молоденькой Маши Павловой, Виктор Иванович понял, что пропал. Пропал раз и навсегда. Если эта барышня не станет его женой, остаться ему навек одному. - Мария Тимофеевна, могу я надеяться на встречу с вами в ближайшие дни? – с робкой надеждой спросил он. - Да. Да, Виктор Иванович. Я в парке каждый день гуляю. В одно и тоже время, - потупив взгляд, тихо произнесла девушка, а после быстрым шагом направилась к дому. Уже на крыльце она оглянулась через плечо и увидела, что прапорщик Миронов так и стоит возле их калитки. На следующее утро за завтраком Виктор Иванович объявил родителям о своем решении сделать предложение дочери купца Павлова Марии. Иван Дмитриевич и Ангелина Фоминична одновременно и обрадовались такому решению старшего сына, и расстроились. - Витя, Мария Тимофеевна девушка в высшей степени достойная. Но ведь вы так мало знакомы. Кроме того, учитывая теперешние наши затруднения, я не уверен, что Тимофей Егорович согласится на ваш брак. - И все же я намерен попытать счастья. И сделать это собираюсь сегодня же, - твердо произнес Виктор, отставляя чашку чуть в сторону. В эту минуту в столовую вошла служанка и подала письмо прапорщику Миронову. Виктор вскрыл казенную печать и внимательно прочитал послание. - Папа, мама, мне необходимо как можно скорее вернуться в часть. Завтра же придется ехать. Поэтому сегодня я должен обговорить все с батюшкой Марии. - Витя, а ты с самой барышней-то все уже решил? – усмехнувшись, спросил Петр Миронов, молчавший до сего времени. - А вот сейчас я с ней и объяснюсь. Она как раз совсем скоро на ежедневную прогулку выйдет, - с этими словами Виктор Иванович подскочил из-за стола и стремительной походкой покинул столовую. - Петр, объясни нам, что это все значит? – серьезно спросил отец младшего сына. - Ничего особенного, папа. Просто наш Виктор нашел свою единственную. Кстати, если вы действительно хотите дождаться внуков, я бы вам рекомендовал приложить максимум усилий для того, чтобы Виктор и Мария поженились. Ибо я сам жениться и обзаводиться детьми не намерен, - допивая кофе, беззаботно сообщил Петр Иванович. Виктор Миронов уже больше часа измерял шагами то место в городском парке, где накануне встретился с Марией Тимофеевной. Девушки все не было. Отчаявшись дождаться ее, молодой человек уже собирался отправиться прямиком к ней домой, как в конце аллеи увидел знакомый силуэт. Поспешив навстречу барышне Павловой, прапорщик Миронов чуть было на бег не перешел, в таком он пребывал нетерпении. - Мария Тимофеевна, здравствуйте. Как я рад вас видеть. А я боялся, что вы не придете сегодня, - целую девушке руку, произнес он. - Виктор Иванович, я… Я не знаю, как и сказать, - непривычная бледность Марии Павловой насторожила Виктора. - Что-то случилось? Вы нездоровы? - Нет-нет, я здорова вполне. Просто. Ах, Виктор Иванович, давайте присядем? Молодые люди сели на скамейку. Немного помявшись, Мария Тимофеевна взглянула в серые глаза Виктора и неожиданно заплакала. - Мария Тимофеевна, Маша, что такое? Что случилось? Дома что-то? – проникновенно спросил молодой человек, ласково беря ладошку девушки в свою, всеми силами сдерживая свой рвущийся порыв обнять хрупкую барышню и прижать ее к груди своей. - Нет, то есть да. Словом, дело вот в чем. У моего отца есть друг, Савва Никитич Чернышов. А у него сын – Всеволод Саввич. Так вот. Вчера вечером, после нашей с вами прогулки, они нанесли нам визит и говорили с отцом. Савва Никитич просил руки моей для сына, понимаете? Сева даже со мной не поговорил, не спросил, хочу ли я выйти за него. Он просто попросил своего отца, чтобы тот поговорил с моим. А мне обо всем уже утром папенька рассказал. И спросил, что я думаю. А что я могу думать? Мы с Севой росли вместе, он всего на три года старше меня. Но ведь я не люблю его. Он мне друг, брат, если хотите. Но не жених. Я не люблю его. Я так это отцу и сказала. - А что же ваш батюшка? - А батюшка велел мне получше подумать и к вечеру дать свой положительный ответ. - Мария Тимофеевна. Я должен поговорить с вами. Понимаю, что разговор мой будет не ко времени, да и поспешен, возможно. Но все же, я не могу поступить иначе. Но прежде я должен сообщить вам одну вещь. Дело в том, что утром я получил письмо от командования. Завтра же мне предстоит вернуться к месту расположения нашей части. А потому достаточно длительное время у меня не будет возможности видеть вас. - Что вы такое говорите? – слезы снова показались на глазах девушки. - Я должен был вам про это сказать. А вот сейчас я хочу спросить, нет, я хочу сказать вам нечто иное. Гораздо более важное. Мария Тимофеевна, я знаю, что мы с вами практически не знакомы, что вы не знаете меня, и, полагаю, не испытываете ко мне никаких чувств. Но, как бы это странно не прозвучало, я точно знаю, что люблю вас. Я понял это в ту самую минуту, когда вы только вошли в нашу гостиную. Когда пригласил вас на танец. Когда же мы с вами чуть было не поссорились из-за того автора, я уже точно знал, что никого кроме вас не хочу и не смогу назвать своей супругой. Я знаю, что я намного старше вас, что материальное положение нашей семьи не в лучшем состоянии. Но я клянусь вам. Клянусь честью офицера, если вы хотя бы согласитесь подумать над моими словами, я приложу все возможные и невозможные усилия для вашего счастья и благополучия. Мария Тимофеевна, прошу, не отвечайте сразу, пообещайте хотя бы подумать. - Так над чем же мне подумать, Виктор Иванович? – краснея, спросила барышня Павлова. Она и так прекрасно сознавала, что ей только что сделали предложение руки и сердца, но как же ей хотелось все это услышать более четко. - Я прошу вас стать моей женой, позволить мне сделать вас счастливой и, тем самым, составить счастье моей жизни, - негромко, но отчетливо произнес Виктор Миронов, а после взглянул в глаза девушки, сидевшей рядом с ним на скамейке парка. - Виктор Иванович, неужели вы не поняли? Вы не поняли, почему я пришла к вам сюда и рассказала про то, что вчера просили моей руки? – тихо спросила Мария с улыбкой глядя в глаза прапорщика цвета грозового неба. - Неужели, я могу надеяться? - Нет, Виктор Иванович, не надеяться. Вы можете быть уверены, что если я и выйду замуж, то только за вас, - тихо ответила барышня Павлова. - Маша! – воскликнул Миронов и привлек девушку к себе, обнимая. Спустя несколько минут он отпустил драгоценную Марию и, глядя ей в глаза, спросил: - Вы не против, если я сегодня же поговорю с вашим батюшкой? - Нисколько, идемте! – с готовностью ответила барышня и первая подскочила со скамейки.***
Спустя четверть часа Виктор Иванович пребывал уже в кабинете купца Павлова. Тимофей Егорович смотрел на него тяжелым взглядом. - Итак, молодой человек, вы хотели поговорить со мной. - Да. Тимофей Егорович, я люблю вашу дочь Марию и сегодня сделал ей предложение, на которое она ответила согласием. Поэтому я прошу у вас руки вашей дочери и вашего благословения на наш брак. Я понимаю, что я не лучшая партия для Марии Тимофеевны. Но я люблю ее. И сделаю все для ее счастья и благополучия. - Аграфена! - зычно окликнул купец Павлов служанку, которая появилась через несколько секунд после того, - позови-ка мне сюда Марию. В кабинет вошла Мария Тимофеевна. Глаза девушки горели решимостью во что бы то ни стало добиться своего. - Итак, дорогая дочь, ты отказала сыну моего друга ради этого вот офицерика, у которого сейчас и гроша за душой по сути нет? - Да, отец, - твердо ответила барышня Павлова, смело глядя в суровые глаза отца. - Ты согласилась выйти замуж за человека служивого, без перспектив? - Да, отец. - Но ты ведь даже не знаешь его! - Я знаю, что люблю Виктора Ивановича. И еще я знаю, что, если вы не дадите своего согласия на наш брак, я, конечно, подчинюсь вашей воле. Но и за другого замуж не пойду. И тогда завтра же, сразу после отбытия Виктора Ивановича к месту службы, я отправлюсь в монастырь дабы просить благословения на послушание и дальнейший постриг. - Что же, вы, Виктор Иванович, еще и уехать ко всему прочему должны? - Да, Тимофей Егорович. Мне надлежит вернуться к месту службы. На какое время, я пока не знаю. Но я уже все для себя определил. Через год, самое большее, я смогу подать рапорт с просьбой уволить меня в запас. В случае возникновения опасности военных действий, я должен буду явиться к месту службы. Но до того времени я смогу жить здесь в гражданском чине. Более того, я намерен найти достойное применение моим знаниям и диплому юриста. Я хочу продолжить дело моего отца и стать адвокатом. Благодаря этому я смогу обеспечить безбедную жизнь вашей дочери и нашим детям. - Но вам, молодой человек, еще восстановить знания нужно. И практику открыть. А на все это нужно время. На что жить-то собираетесь? - На какое-то время будет достаточно моего воинского жалованья. Не беспокойтесь, Тимофей Егорович, ваша дочь ни в чем нуждаться не будет. - Что же, раз уж вы оба так уверены в своем решении, то я противиться не стану. Но вот вам мое отцово слово. Ежели спустя год ваше решение останется неизменным, то вот тогда и поженитесь. А до того времени я вам и видеться не позволю. Пишите письма, дорогие мои! Посмотрим, будете ли вы столь же решительны спустя год общения путем одной лишь переписки! - Отец, завтра я отправлюсь на вокзал, чтобы проводить моего жениха! – твердо произнесла Мария Тимофеевна. - Нет! Сегодня увиделись и достаточно! - Нет! Я сказала, я поеду провожать Виктора, значит поеду! – сверкнув глазами, возразила Мария. Махнув рукой, купец Павлов вышел вон из кабинета, оставив молодых людей наедине. - Маша! Амазонка ты моя, - обнимая бросившуюся к нему невесту, произнес Виктор Миронов. - Виктор, ты пиши мне. Каждый день пиши, прошу тебя. Чтобы ни случилось, ты пиши. Каждый день, обещаешь? - Обещаю. - Я приду завтра на вокзал. Ты во сколько едешь? - Думаю, утренним поездом. В семь. - Я приду. Обещаю.***
И она пришла. Виктор уже отчаялся увидеть невесту перед долгой разлукой. Поезд уже давал последний гудок перед отправлением. Прапорщик Миронов готов был вспрыгнуть на подножку, как услышал оклик: - Виктор! Я здесь! – девушка изо всех сил бежала к нему, торопясь и боясь опоздать. - Маша! – Миронов кинулся ей навстречу и крепко обнял. Поезд тронулся, молодой человек торопливо вскочил на подножку и обернулся. - Дождешься? Я буду писать! Каждый день! - Я дождусь, Витя! Дождусь! Только пиши! – по щекам дочери купца Павлова текли слезы. Поезд скрылся за поворотом, а она все стояла на перроне и смотрела ему вслед.***
Из глубокой задумчивости Виктора Ивановича вывела жена. - Витя, ты не слышишь меня? Я уже третий раз спрашиваю, во сколько поезд Аннушки и ЯкПлатоныча прибывает? – Мария Тимофеевна нетерпеливо коснулась плеча мужа. Адвокат Миронов поднялся с дивана. Молча подошел к жене и крепко обнял, привлекая к себе. - Амазонка ты моя, ведь дождалась тогда, - тихо произнес мужчина, целуя женщину в волосы. Мария Тимофеевна прильнула к мужу всем телом и улыбнулась, обнимая его в ответ. - Конечно, дождалась. Неужто ты думал, что не дождусь? И ведь ты писал. Мне письма почти каждый день приходили. А даты на них стояли каждодневные. Знаешь, я ведь их храню. - И я твои ответы храню, - тихо признался Виктор Иванович. А после отпустил жену и, пряча скупую мужскую слезу, нарочито бодрым голосом произнес: - Пойду, переоденусь. Анна и Яков с детьми дневным поездом приезжают. Пора ехать встречать их. Проследив взглядом за удаляющимся мужем, Мария Тимофеевна присела на то самое место, с которого поднялся он. Воспоминания нахлынули на нее яркими картинками.***
Она ждала его целый год. Целый год переписки без встреч. Иногда, не без помощи отца и старшей сестры, сомнения начинали одолевать девушку, а правильно ли она поступила. Как-то вечером к ней зашла маменька и тихо произнесла, глядя в глаза: - Если любишь, ты его дождешься. А отец смирится. Ты не переживай. И она, Мария, дождалась. Но как же тяжело было возвращение любимого. В то лето, когда они с Виктором сыграли свадьбу, несчастья посыпались на молодого мужа как из рога изобилия. Спустя три дня после свадьбы, болевший все сильнее до того, Иван Дмитриевич тихо скончался во сне. Ни о каком свадебном путешествии не было и речи. Да, признаться, и свадьбу сыграли скромно. После смерти мужа, заболела Ангелина Фоминична. Молодая невестка целыми днями выхаживала свекровь, пока муж пребывал в юридической академии в Твери, восполняя свои знания на лекциях в качестве вольнослушающего. Жили на жалованье его. Хорошо еще, что уволился в запас Виктор Иванович уже в звании подпоручика. Но приходилось тяжко. Содержать большой дом, от которого отказаться было просто невозможно, становилось все труднее. Как-то раз помощь свою предложил Тимофей Егорович, уверовавший, наконец, в зятя своего. Но будущий адвокат Миронов помощи тестя не принял. Купец не обиделся, а лишь еще больше зауважал мужа дочери. Ангелина Фоминична выздоровела, но прежней силы ни физической, ни духовной в ней уже не осталось. Женщина в одночасье постарела и жила лишь ожиданием скорого появления на свет внука или внучки, рождения коего ждали в скором времени сын с невесткой. Тот первый год супружества Мария не забыла и по сей день. Помнила она и причину, по которой так неприязненно подчас относилась к брату мужа – Петру. Петр Иванович тогда начал немало играть в карты. Тогда ему везло, мужчина часто выигрывал немалые суммы. Видя, как трудно приходилось семье брата, он периодически свои выигрыши отдавал матери, прося передать их Виктору. Знал Петр Иванович, что брат сам денег не возьмет. А она, Мария, знала про то. Однажды хотела уже мужу про все рассказать, откуда у матери его время от времени крупные суммы берутся, да свекровь остановила. - Мария, не говори Вите. Он не возьмет. А Петя – он добрый, он как лучше хочет. Ты не злись. Ни на Петра, ни на меня, ни на Виктора. Сын любит тебя. Он обязательно сделает все, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Просто помоги ему, поддержи. И про эти деньги не говори. Пусть думает, что это с ценных бумаг, что у отца его были, да на мое имя теперь проценты и приходят. Потерпи, доченька. И она, Мария, согласилась. Но купеческая дочь не любила быть должна. А долг отдать не могла. Вот и невзлюбила брата мужа. Не со злости, а с уязвленного самолюбия. Петр Иванович про причину эту догадывался, а потому прощал все колкости.***
Роды Марии Тимофеевны проходили до нельзя тяжело. Началось кровотечение, и врач, приглашенный из самой Москвы, принял решение прибегнуть к операции кесарева сечения. Так и появилась на свет маленькая Аннушка Миронова, ставшая единственным ребенком в семье. Виктор Иванович переживал за состояние жены. Но врач оказался неплохим, сделал все возможное и для спасения самой роженицы. Мария Тимофеевна в скором времени совсем оправилась от таких трудных родов. Но детей иметь больше уже не могла. Виктор старался окружить любовью и заботой жену, и она вскорости почти забыла о том, что такого желанного мужем сына подарить ему не сможет. Вот тогда у нее и появилась эта ее особенность – переживать за дочь больше, чем следовало. Когда маленькой Анечке исполнилось четыре года, умерла матушка Виктора и Петра. Последние несколько лет своей жизни старушка посвятила маленькой внучке, а потому никого не удивляло то, что девочка очень любит бабушку Ангелину. Когда же начались военные действия, называемые Виктором не иначе, как Турецкая кампания, покой снова оставил дом Мироновых. Виктор Иванович, ставший уже к тому времени неплохим адвокатом, был вынужден вернуться в ряды действующей армии, оставив жену и дочь на попечение брата. Спустя время глава семейства вернулся домой, выйдя в отставку в новом звании подполковника и с крестом на груди. Подробностей жене, как она ни просила, рассказывать не стал. Занялся вплотную адвокатской практикой и спустя всего лишь год сумел сделать себе имя как хорошего, в высшей степени честного и достойного адвоката. Клиентами его становились не только многие знатные жители Затонска, но и видные люди, приезжавшие из Твери, Москвы и Ярославля. Наконец-то жизнь подарила Марии мир и покой в доме. Они с Виктором действительно дополняли друг друга. Муж знал, как тяжело дались жене первые годы супружества и то время, что он был вынужден отдавать долг Отчизне. А потому спокойно относился к ее вспышкам, лишь прижимая в такие минуты ее к себе и ласково называя своей амазонкой. Дочь росла чуть ли не сорванцом, чуть только не точной копией отца внешне. Разве что глаза у нее были такие же голубые лучистые, как у матери. Отец стал учить ее фехтованию, чему Мария противилась, но прекратить это не смогла. А позже дядя Петр привез ей в подарок эту жуткую машину – велосипед, благодаря которому, да еще и непонятному, чуждому врожденному дару дочь и познакомилась со своим Штольманом, так прочно и безусловно вошедшему в ее, Аннушкину, жизнь. Да, Мария переживала за Анну. Она ведь помнила и себя, и свою судьбу. Не хотела она повторения для дочери. Но Анна оказалась такой же упертой, как мать, и мудрой, как отец. И вот теперь она, Мария, ждет не дождется, когда же муж со станции привезет в их дом на Царицынской все семейство Анны и Якова Штольманов: самих зятя и дочь и двоих внуков, ставших настоящей отрадой в жизни не только родителей их, но и бабушки с дедушками. Даже с влиянием Петра Ивановича на жизнь и судьбу дочери Мария Тимофеевна уже практически смирилась.***
- А Виктор что, уехал уже на станцию? – вывел из задумчивости госпожу Миронову голос Петра Ивановича. - Да, должно быть, уехал. Что-то я задумалась, однако. Петр Иванович, а вы не хотите выпить чашечку чая, пока мы ждем приезда наших детей и внуков? – улыбнулась женщина, вставая с дивана. - С превеликим удовольствием, Мария Тимофеевна, с превеликим. Но мне бы наливочки, - усмехнулся Петр Миронов, а Мария лишь махнула рукой, как бы позволяя ему пить все, что вздумается.