***
В столовой за чашкой ароматного у кого чая, а у кого и кофе с коньяком, вся компания вкратце посвятила в предстоящее мероприятие дам. Мария Тимофеевна не на шутку встревожилась, услышав, что не только Анна поедет вместе с мужем, но и Липа будет вынуждена сопровождать своего супруга в сей поездке. - Маша, только я тебя очень прошу, ничего сестре своей не пиши, не рассказывай ни о чем. Поверь мне, тут нет ничего опасного. Все поедут экипажами. Просто будет сделана остановка и все. Осмотрятся, пообщаются с людьми и поедут дальше. К тому же, никто из наших путешественников не поедет в одиночку. Все едут парами. - Господа, а вы что, решили ехать всем одновременно? – спросила вдруг Анна Викторовна. - Да, а что такое? – спросил племянницу Петр Миронов. - А вам не кажется, что будет подозрительно подобное совпадение. Что, если все эти люди общаются между собой? - Что ты предлагаешь, Аня? – спросил Яков Платонович супругу, бросая на нее восхищенный взгляд. Надо же, ведь они действительно не подумали про такую мелочь. - Я думаю, что, во-первых, выезжать нужно всем в разные дни. Во-вторых, остановки делать кому-то по пути в Корчеву, а кому-то по пути уже домой. Проще всего с тетей Липой и дядей Гришей. Они-то сделают самую что ни на есть обыкновенную остановку. Скажем, просто устанут в дороге, захотят выпить чашечку чая. Или возница попросит разрешения на остановку дабы напоить лошадей. - Так, хорошо. А остальные? - Мы с тобой, Яша, поедем в воскресенье в Корчеву. Пробудем там дня два. Кстати, мне и правда хочется на ярмарке у них побывать. Может, что интересного там увидим. Во вторник выдвинемся в обратный путь. По дороге что-то случится с экипажем, нужна будет остановка. Мы с кем поедем? - Мы с тобой едем с Ефимом. Остальные поедут на арендованных экипажах, которыми будут управлять наши местные полицейские. Возьмем на эту операцию кого посообразительнее. - Николаю Васильевичу с Антоном Андреевичем можно спокойно выезжать в Корчеву в понедельник, тогда же и остановку сделают. А уже на следующий день поедут обратно. Знаете, думаю, вам в качестве возницы можно Синельникова взять. - Почему именно его? - А у него на лице написано, что он может быть кем угодно, но не полицейским. К тому же, он ведь сможет что-то починить или хоть сделать вид, что чинит в экипаже? - Сможет, еще как сможет. - Вот и хорошо. Ну, а дядя с Семен Семенычем, думаю, вполне справятся и сами. Поедете не просто в экипаже, а в какой-нибудь модной коляске. Кажется, интересный выезд у купца Игнатова я когда-то видела. Думаю, он нам не откажет. Украсим немного, положим какие-нибудь коврики на пол. Будет неординарная коляска любителей путешествий и разных диковинок. - О, прекрасная мысль! У меня как раз кое-что завалялось для этого случая, - тут же загорелся идеей Петр Миронов. - Вот и хорошо. Значит, мы все решили.***
В субботу в доме Мироновых-Штольман был устроен пикник. Погода стояла солнечная и очень теплая. Для детей на лужайке был сооружен замысловатый шатер, укрывающий от чересчур яркого солнца. Взрослые с комфортом устроились в беседке. Вместе с Коробейниковыми прибыла и няня маленького Андрюши, а потому дети были под присмотром. Время от времени кто-то из взрослых придумывал те или иные игры и развлечения для более старших Софьюшки и Андрюши. Дети бегали, смеялись, играли, баловались. Словом, развлекались и радовались жизни. Несколько удивил всех собравшихся доктор Милц. Такой спокойный и серьезный обычно Александр Францевич с видимым удовольствием позволил своей дорогой крестнице взобраться сначала к себе на руки, а после поддался уговорам девочки покатать ее как на лошадке. На четвереньки доктор, конечно, не встал, но, довольно улыбаясь, усадил Софи себе на плечи и несколько минут бегал со смеющейся девочкой по лужайке, время от времени подпрыгивая. Такой прыти от немолодого доктора никто не ожидал. Когда же Александр Францевич спустил на землю смеющуюся девочку, та, коверкая слова, заявила, что у нее лучший на свете крестный, чем вызвала радостную слезу у этого самого крестного. - А у меня лучшая на свете крестница, - произнес в ответ доктор Милц, после чего подхватил девочку на руки и расцеловал в обе щеки. Петруша Штольман тоже не остался без внимания. Мальчик с довольным видом перебирал ножками по траве, старательно делая каждый новый шаг, поддерживаемый то одним из дедушек, то мамой, то бабушкой. Или же просто бабушка Мария, справедливо полагая, что малышу внимание и ласка никогда не помешают, держала его на руках, читая книжку со сказками. Послушать сказку приходили и старшие дети, рассаживаясь по обе стороны от Марии Тимофеевны. Сказки были интересными, читались с выражением. А потому малыши слушали внимательно, сидя спокойно на месте, чуть вздрагивая или довольно взвизгивая, а после заливаясь радостным смехом на особенно интересных моментах. В минуты чтения сказок Анна брала в руки заранее заготовленный альбом и карандаш и начинала рисовать портреты детей, а иногда и взрослых. Итогом таких зарисовок стала раздача листков с портретами из альбома всем тем, кого госпожа Штольман успела зарисовать. И взрослые, и дети остались более, чем довольны проведенным днем.***
Ближе к восьми вечера гости начали расходиться. Первыми засобирались домой Полина Коробейникова с маменькой и сынишкой. Андрюше скоро пора было спать, а потому госпожа Трегубова и молодая госпожа Коробейникова с сыном были отправлены домой на наемном экипаже в сопровождении Ефима. Мужья их остались обсудить последние детали предстоящей операции со Штольманами. Мария Тимофеевна повела в дом внуков. Там не без помощи Настасьи дети были выкупаны и уложены спать. Прасковья подала чай в беседку для хозяев и оставшихся гостей. - Итак, совет в Филях, день второй, - хохотнул Петр Миронов. Анна с подозрением взглянула на любимого дядюшку: интересно, сколько он сегодня успел выпить? - Давайте еще раз повторим детали. Итак, Виктор Иванович, вы получили ответ от Григория Ефимовича? - Да, он написал, что все сделает так, как надо. Их с Олимпиадой можно ждать к нам к среде. - Хорошо. Ефим уже подготовил для нас с Анной экипаж. Колесо у нас отвалится по-настоящему. Не знаю, как он это сделает, но уверил, что именно в нужный момент. - Я вчера вечером у Игнатова был. Его экипаж будет предоставлен в наше с Семен Семенычем распоряжение утром в понедельник. Я там кое-что собрал для украшения. Завтра Ищенко сам займется этим, - доложил Петр Миронов. - Я проинструктировал Синельникова. С ним сложностей не будет, - произнес Николай Васильевич. Яков Платонович хотел было что-то еще спросить, как заметил стремительно приближающегося к беседке в саду Ищенко. - Что-то случилось, - тихо произнес статский советник. - Добрый вечер, господа, Анна Викторовна, - поприветствовал подошедший Семен Семенович всю компанию. - Добрый вечер. Что? – только и спросил Штольман. - Мы нашли Подорожного. Он жив, но без сознания. По-видимому, потерял много сил. Ранен. Там Франт с ним сейчас. - Где они? - Возле больницы. В экипаже. Я, собственно, не только доложить, но и за доктором. - Александр Францевич, вы займетесь пострадавшим? – спросил Яков крестного своей дочери. - Конечно. Я отправлюсь сейчас же. Как только будут новости, я непременно сообщу. Завтра утром я пришлю записку касательно его состояния, - поднимаясь, ответил доктор. - Хорошо. - Так что, операция наша отменяется? – разочарованно спросил Антон Андреевич. - Ни в коем случае. Теперь мы точно должны сделать все именно так, как и решили, - ответил затонскому следователю Яков Платонович. Спустя четверть часа удалились и Трегубов с Коробейниковым. Братья Мироновы пожелали Штольманам доброй ночи и тоже ушли в дом. Анна и Яков остались вдвоем. - Аня, ты уверена, что готова участвовать во всем этом? - Да, Яша, я совершенно уверена. Если Прохор Кузьмич не выживет, я вызову его дух. Хорошо? - Хорошо. Но я очень надеюсь, что с ним будет все в порядке. Пойдем спать, родная моя, - Яков подал руку жене, и супруги удалились в дом. На следующее утро принесли записку из больницы. «Жив, но состояние крайне тяжелое. Большая кровопотеря и отравление неизвестным ядом. Рана приобретена, скорее всего, вследствие падения с высоты. Причину отравления выяснить до времени не смогу. Надежды мало» - писал доктор Милц. Подсадив жену, Штольман и сам уселся в подготовленный заранее экипаж. Ефим тронул лошадей, колеса завертелись, экипаж поехал, увозя чету Штольман в город Корчеву. Операция началась.