Прицел наведен

Пелена непролитых слез застила глаза. Одри быстро заморгала, прогоняя прочь рвущуюся наружу отчаянную истерику. Она всё ещё смотрела в глаза человека, который смог легко одурачить всех. Жестокий и беспощадный, Доминик Хардман привык играть чувствами людей. Он без зазрения совести вершит судьбы окружающих. Его главная цель — это разрушение. Свою миссию он выполнил более чем хорошо. Доминик — идеальный преступник, с хитроумными планами и изобретательными идеями. Он сильный и беспринципный. Он тот, кто живет двумя жизнями и периодически надевает иную маску. Доминик Хардман — бандит, скрывающийся за обликом законопослушного владельца клуба. Он тот, кто притворился психологом, чтобы внедриться в семью своей очередной жертвы. И если собрать всё эти факты воедино, то велика вероятность того, что стойкость, остававшаяся в Одри, будет подвергнута самоуничтожению. Грант тяжело выдохнул, наблюдая за её реакцией. На подсознательном уровне он пытался бороться с тем самым парнем, которым был когда-то. Тот парень никогда бы не допустил, чтобы ни в чем неповинная девушка страдала из-за его действий. Но он больше не тот, кем был много лет назад. Сейчас всё изменилось. В детстве приходилось выживать на последние средства. Сейчас можно уже купаться в деньгах. Семь лет назад он был добросовестным, но стоило лишь один раз вкусить жестокость, и она стала вечной спутницей по жизни. Наивность, что была тогда, навсегда его покинула. Ежедневные мысли о новых преступлениях заставили забыть о честности и законе. Теперь он был не в силах дать верх внезапно пробудившемуся сожалению. Как бы сильно ни хотелось помочь Одри, нельзя позволить ей разрушить всё, что выстраивалось годами. — Джексон, отведи девушку в подвал и запри в комнате, — бесчувственным тоном бросил Грант, не отводя глаз от Одри. Её глаза казались стеклянными в этот момент. Джексон косо улыбнулся и шагнул к Одри. Он был весьма доволен, что Грант всё-таки не пошёл на поводу у этой рыжеволосой девчонки, которая, как показалось многим из Блокады, очень приблизилась к их лидеру. В тесном кругу они обговаривали сложившуюся ситуацию и пришли к выводу, что надо заверить Гранта в его чрезмерной мягкости к дочери их заклятого противника. Вступать в дискуссию не пришлось. Лидер Блокады, вероятно, всё понял и без их помощи. Мужчина протянул руку, схватив Одри за локоть. Он немного наклонился, приближаясь к её лицу: — Мы с тобой повеселимся. Одри наконец-то сумела отвести взгляд от предательских глаз Гранта. Она резко отмахнулась, освобождаясь из хватки очередного преступника: — Не трогай меня! Удовлетворенность исчезла с лица Джексона. Он нахмурился и крепче схватил её за запястье, сильнее сжимая его: — Мы научим тебя, как нужно себя вести! — Джексон, отпусти её, — бросил указательным тоном Грант, заметив действия подчинённого. Джексон нехотя отпустил руку Одри и отступил на шаг назад. — Одри, мне жаль, что ты узнала правду. Я не планировал раскрывать, кем являюсь, — начал Грант, пытаясь выглядеть хладнокровным. Это вышло самым лучшим образом. Он давно научился скрывать свои истинные эмоции в любых обстоятельствах. Но сейчас больше всего хотелось отстраниться от своего привычного образа и показать Одри, что он действительно сожалеет обо всём, что ей пришлось пережить по его прихоти. — Ты должна понимать, в какой ситуации оказалась. Мы забираем жизнь у любого, кто узнает хоть малейшую долю тайной информации о Блокаде или моем имени. Мне не нужно разглашение. Но я не хочу причинять тебе боль. Одри с отвращением скривила губы. Даже слушать его не хватало терпения. Эти гадкие слова и привычная непринуждённость в тоне его голоса вызвали у неё желание наградить его отличной пощечиной. Пусть потом хоть убьет её прямо здесь, на месте, она не станет больше забиваться в угол в страхе получить наказание за свои действия. Она и так наказана. Она растоптана этими людьми. Они давно её уничтожили. — Тебе придется выстрелить ещё и в мою голову, Доминик Хардман! — отрезала Одри повышенным тоном. — Ведь если я отсюда выберусь, ты пожалеешь, что не убил меня. Тебя найдут и упрячут в самую гнилую тюрьму. Там и ответишь за всё, что сделал! Грант всмотрелся в её враждебные глаза. От тех чувств, которые она к нему испытывала, ничего не осталось. Одри полностью пропитана ненавистью. И это, безусловно, заслуженно. — Не угрожай мне тюрьмой, Одри. Это давно перестало пугать. — Совсем забыла, ты ведь бесстрашен. Твоя голова занята лишь новыми бессовестными делами, — Одри сжала кулаки. Грант не мог найти подходящих слов, чтобы ответить. Он давно не чувствовал себя так паршиво. Один её взгляд, полный презрения и дикого отвращения, вызывал в нём чувство предательского омерзения к самому себе. — Пока я не решу, что с тобой делать, будешь сидеть тихо под присмотром моих людей. И если каким-то образом попытаешься сдать властям мое имя или местонахождения Блокады, я положу твоего отца в могилу. Думаю, ты не хочешь пойти на похороны к папочке. Одри стиснула зубы, внимательно всматриваясь в его безжалостные глаза: — Если верить, что жизнь справедлива, то тебе ещё предстоит ответить за все твои злодеяния. Не думаю, что выдержишь эту пытку, ведь тобой не раз был отдан приказ убивать. Я уверена. Грант проследил за тем, как она повернулась к Джексону и самостоятельно разрешила ему увести себя в заточение. Она согласилась быть послушной, лишь бы спасти жизнь своему отцу. В очередной раз Одри жертвует своим эмоциональным состоянием ради тех, кто ничего не сделал, чтобы обезопасить эту девушку от всего, что ей пришлось пережить. — Лео, всех троих отправь Филиппу, — бросил Грант, переступая через один из трупов. Он медленно открыл дверь, проверяя, не собрался ли кто войти в кабинет директора, где сейчас желательно прибраться. За ним вышел Джексон, придерживая Одри перед собой. Он не упускал возможности крепко схватить её за локоть. Казалось, причинять ей боль приносило ему необычайное удовольствие. Девушка терпеливо приняла свою судьбу и не смела сопротивляться. Она уже сделала шаг навстречу своей неволе. Отныне её судьба зависит лишь от одного слова Доминика Хардмана. Хотя по большому счёту она уже давно находилась в его власти. Почти два месяца он руководил ею, как куклой. — Мистер Гарсиа, что там случилось? — спросил Тони, отставляя сливки для эспрессо в сторону. — Может мне показалось, так как здесь очень громкая музыка, но я слышал выстрелы. — Играл в игру, с колонками чувствуется напряженная атмосфера, — ответил Грант, избавляясь от непонимания и подозрения со стороны работников. — Понимаю. Сам люблю зависать в подобных игрушках, — кивнул Тони, пытаясь найти с начальником хоть одну общую тему для дальнейшего развития дружеских отношений. — А вы играли в Factorio? Грант косо посмотрел на бармена, который охотно взялся поговорить со своим работодателем, после чего мельком глянул на барную стойку, которая заполнилась неразнесёнными заказами: — Почему всё это ещё здесь? Где официантки? — Одна из них за вашей спиной, — бросил Тони, показав на Одри, которая стояла позади Гранта вместе со своим новым охранником-преступником. Она посмотрела на надоедливого бармена, который не упустит возможности добавить ей работы, даже если вокруг будет несколько свободных официанток. «Прости, Тони, ты выбрал не тот момент, чтобы поддеть меня. Сейчас я не официантка, а пленница главы бандитской банды», — мысленно ответила ему Одри. — Я дал ей личное задание. Пока девушки заняты, ты сам можешь встать и разнести заказы посетителям, — проговорил Грант, указывая на готовые напитки. Тони посмотрел на барную стойку, обиженно сжав губы: — Я ведь не официантом нанимался. — Ты будешь со мной спорить? — бросил Грант, пронзив своего работника взглядом, полным упрека. Тони с негодующим видом сделал глубокие вдох и выдох. Он схватил поднос и равномерно расставил на него коктейли. Бармен покорно покинул свое рабочее место и направился в зал. Грант зашел за барную стойку. Одри пришлось следовать за ним после толчка в спину от недружелюбного Джексона. Она оглянулась, осматривая привычный ей винный погреб. Здесь она была уже много раз, но точно не могла представить, что это место ведет в какое-то тайное логово Блокады. Как ведь близко они расположились, прямо-таки под носом у полицейских и мирных граждан. Одри проследила за тем, как Грант приложил какую-то зеленую карточку к электрозамку, скрытому за выдвинутым в стене камнем. Надо же до чего изобретательно продумано. Боковая стена буквально бесшумно отодвинулась в сторону, и они вошли в тусклый коридор, освещенный желтыми лампочками. Одри прищурила глаза пытаясь разглядеть здесь хотя бы дорогу. Она сделала шаг вперед, и из горла вырвался крик: дальше были ступеньки, которые сразу нельзя было заметить. Одри пошатнулась, но, поймав руку Гранта, устояла на ногах. — Ты в порядке? — проговорил он, крепко обхватив её талию, чтобы не дать упасть. Она на мгновение замерла, поднимая взгляд, чтобы увидеть его голубые глаза. Даже в таком жутком свете Одри уловила его до мурашек сильную энергетику. Как ведь всё-таки несправедлива эта жизнь! Одри всем сердцем желала, чтобы Грант не был одним из людей Блокады. Но судьба решила, что сжалиться над своей рабой будет слишком просто. Уместней преподнести Одри новый подарок и показать, что тот, кому она больше всего доверяла, и есть лидер вырывших ей яму, из которой невозможно выбраться. Ко всему прочему, Грант лишь закопал её веру в хорошее. Теперь у неё не осталось и капли желания выбираться из этой ямы. Нет больше сил для того, чтобы бороться дальше. Одри поспешно отступила назад, лишь бы вырваться из рук своего главного раздражителя. Его прикосновения теперь вызывали омерзение и дрожь по всему телу. До боли противно понимать, что она сама же совсем недавно отдалась лидеру Блокады. Теперь в её жизни было три половых партнера. И всех их связывала одна цель: вписать мисс Уайт в список своих жертв. Одри молча последовала за Грантом. Они вошли в огромное помещение, освещённое дневным светом. Одри быстро заморгала ресницами, чтобы дать глазам привыкнуть к новому освещению. Она осмотрелась по сторонам, лишь бы запомнить все детали логова врага. Быть может, ей понадобится эта информация. Надо только выбраться отсюда живой. Прямо в этой дорого обставленной комнате в конце стояло три байка, две спортивных машины, старенький джип и тот самый черный Роллс-Ройс, на котором один из насильников подъезжал к Одри, когда они с Грантом направлялись в клуб. Всё это время она была игрушкой в откровенном обмане. Доминик Хардман руководил ею так умело, что даже после того, как она заподозрила его в сотрудничестве с Блокадой, смог уничтожить все ненужные сомнения в её голове. Грант завладел и телом, и душой Одри. Он без особых усилий сделал это, и ему, наверняка, приносило огромное удовольствие наблюдать за тем, как она постепенно влюбляется в своего собственного мучителя. Открылась одна из многочисленных дверей, и Одри предательски сжалась, когда увидела пятерых незнакомых мужчин, которые, войдя в комнату, сразу же заметили её и принялись оценивающе разглядывать. В их глазах была похоть. Одри инстинктивно сжала руки в замок, принимая защитную позу. Обстановка, в которой пришлось сейчас находиться, была не из приятных. Одри косо посмотрела на преступников, которые перекинулись несколькими ядовитыми фразами, изредка насвистывая себе что-то под нос. — Ну, неужели! — начал один русоволосый парень, который на вид выглядел ровесником Гранта. — Привел красотку и к нам. Не одному тебе веселиться, Гарсиа. — Ник, расслабься. Ты веселиться не будешь, — слегка улыбнулся Грант своему близкому другу, после чего указал на «красотку». — Одри отныне наша гостья. Будьте добры принять её как следует. Одри посмотрела на мужчину, которого назвали Ником. Он разочарованно выдохнул. Она стиснула зубы, недовольно покосившись на того самого байкера, который в кафе на пляже сумел вывести её из себя. Знать бы тогда, что Грант был осведомлен в том, кто он. Если бы только раньше стало известно, что психолог и есть тот, кто приказывает этим людям преследовать её и медленно разрушать и без того пошатнувшуюся психику! — Почему веселишься только ты? — возмутился Ник, насупив брови. — Потому что только я устанавливаю правила, — подмигнул ему Грант и быстро повернулся к Одри, схватив её за предплечье. Именно схватил, ведь она несколько раз пыталась ускользнуть от его действий. Он потащил её за собой в комнату, располагающуюся по центру. Девушка поспешно отпрянула от Доминика, как только он отпустил её и закрыл за ними дверь. — Теперь эта комната твоя. Надеюсь, ты будешь умной девочкой, Одри, — начал Грант. Она не стала рассматривать интерьер. Этот пункт волновал её разум меньше всего. Сейчас в голове блуждала лишь одна мысль: нужно любым способом покинуть это место. — А если не буду? Что если я попытаюсь сбежать? Выстрелишь мне в спину? — повысила голос Одри, удивляясь своей смелости. Отпор она точно не смогла бы дать любому из Блокады. Но перед ней стоял Грант, и молчать в его присутствии она попросту не может. Не получается осознать, что понимающий, нежный и обходительный Грант на самом деле является изощрённым, грубым и жестоким Домиником. Всё же ещё осталось что-то, что заставляет её быть рядом с ним уверенной и раскрепощённой. Грант моментально оказался перед ней. Его взгляд казался ледяным. Он смотрел на её воинственное лицо. — Если нужно будет, то выстрелю. Одри замолчала, не отводя глаз от его серьёзного лица. Сейчас он выглядел особенно опасно. Наверное, не стоит подставлять себя ещё больше и перечить главарю безжалостной группы бандитов. Пора понять, что мужчина, который стоит перед ней не Грант, которого она знала. Это Доминик Хардман. Убийца и злоумышленник! Нужно скрыть свою гордость и быть умнее, если она хочет выбраться отсюда живой. — Не сомневаюсь, — прошептала Одри, всё ещё не проигрывая их схватку пронзительных взглядов. Она шумно сглотнула, как только почувствовала его касание к своему плечу. Он аккуратно провел пальцами от её ключиц к ямочке на подбородке, остановившись на желанных пухлых губках. Она заметила, как он улыбнулся. Грант явно удивлен, что она не отпрянула, а просто стояла и покорно ожидала своей участи. Или она слишком смелая, или слишком отчаянная. — Я играл с тобой до того самого момента, как увидел невинную рыжеволосую принцессу, сидящую на асфальте и обхватившую колени дрожащими руками. Тогда игра, не достигнув финала, окончилась, и я сдался, не в силах продолжать, — тягостно проговорил Грант, словно собственные слова ему не нравились. — Зачем сдался? — прошептала Одри, будучи всё ещё не в состоянии сделать шаг назад. — Я не знаю ответ на этот вопрос, — ответил Грант, грустно улыбнувшись. — Даже не завершив свою игру, ты добился сногсшибательного результата, — уверенно сказала Одри, перенимая у него привычку испепелять взглядом. — Можешь быть собой доволен. Ты уничтожил меня. Грант замер на месте, словно его ноги налились свинцом. Как бы он не старался, не получалось вернуть привычную беспристрастность. — Прекрасный ход, Доминик Хардман. Приказал своим подонкам взять силой девушку. После этого ужаса слишком легко отпустить её. Правда? Ты решил, что мало доставил мне проблем и следил за тем, как твои люди преследуют меня, доставляя ещё больше страданий. Думаешь, мне мало было изнасилования? Нет, хватило, чтобы перестать хотеть жить, — она не отводила взгляда от его предательских глаз. — Но ты — молодец. Твоя безжалостность испытана на прочность. Совести нет. Наверное, ты рад. Просто стоять рядом со своей жертвой и пытаться её утешить после своих новых изощренных пыток — это сильно. Одри не замечала слез на своих щеках. Она не пыталась остановить их бурный поток. — Твоя дьявольская душа возжелала ещё большего. Ты вынудил меня довериться тебе. Я проклинаю себя за то, что согласилась с тобой переспать! Я испытываю к своему телу отвращение! Ты понимаешь, что сделал со мной, Грант? — Одри буквально перешла на крик, несколько раз ударив кулаком в грудь в попытке прекратить терзающую внутри боль. — Ты положил меня в могилу и самостоятельно забил крышку гвоздями! Ты счастлив? Скажи мне! Я хочу знать. Грант представил себе обычную девушку, которая проживала свою мирную и тихую жизнь. Она тогда не имела ни малейшего представления, что однажды в её маленький рай нагрянут кардинальные перемены. Он осознал, сколько боли принёс ей, что заставил пережить. И сейчас, когда Одри перечислила всё по порядку, не упуская детали, вместе с её истерическими слезами, это всё казалось ему просто невыносимым зрелищем. Она ненавидит его. Так же сильно, как он — себя. — Извини, — прошептал Грант, понимая, насколько ничтожно это звучит. — Мне действительно жаль, Одри. Я сожалею, что именно ты стала целью Блокады. Ты не достойна такой участи. — Никто не достоин такого. Это адские муки, в которых я сгораю каждый день, — она смогла улыбнуться, но в этой улыбке было что-то безумное. — Ты стал моим спасением, Грант. Единственным, способным утешить меня. И я ненавижу весь мир за то, что один человек, которому я смогла довериться, оказался тем, кто обрёк меня на эти пытки. Грант стиснул зубы. Одри не первая жертва в его практике, но такого невыносимого сожаления о содеянном он ещё никогда не испытывал. — Я ненавижу тебя, Доминик Хардман, — прошептала Одри, склонив голову на бок и позволив слезам течь по её щекам. — Прекрасно, — проговорил Грант. Его лицо вмиг ожесточилось. Он немного ближе наклонился к девушке, всматриваясь в её красные заплаканные глаза. — Меня нужно ненавидеть. Нужно бояться. Он был профессионалом в том, как нужно скрывать свои чувства. Сейчас ему не хотелось внушать ей страх. Но было эгоистичным просить о праве на прощение девушку, которой перечеркнул жизнь. Лучше пусть ненавидит. Это легче, чем находить в себе силы забыть все обиды. Хотя бы сейчас он даст ей возможность пойти по пути, который станет для неё менее мучительным. Одри помахала головой, поражаясь его бесчувственности. Грант достал телефон из кармана. Его Одри раньше не видела. Наверняка, это средство связи с участниками Блокады. Он набрал номер, нажал на вызов, включил громкоговоритель и протянул мобильный девушке: — Говоришь своему отцу, что останешься сегодня у подруги. — Зачем? Завтра придумывать новые оправдания? — Завтра я отправлю твоему отцу другой подарок, — таинственно бросил Грант, отворачиваясь в другую сторону. Одри косо посмотрела на Гранта. Спрашивать у него, о каком подарке идет речь, явно не стоит. Удовлетворительный ответ он точно не даст. Девушка шумно выдохнула, вслушиваясь в гудки. Она расплылась в улыбке, как только на другом конце провода прозвучал голос отца. — Кто это? — спросил он. — Папа, — начала Одри, прикрывая рот ладонью. Она не имела представления, когда в следующий раз сможет поговорить с ним. Быть может, больше никогда не доведётся услышать голос любимого отца. Этот момент нужно запомнить, потому что нет уверенности, что завтра проснёшься живой. — Малышка, ну неужели ты соизволила связаться с отцом! Общаюсь через твоих заместителей, — насмешливо бросил он. — То Дженнифер звонит, говорит, что ты ночуешь у нее, то мистер Гарсиа предупреждает, что ты решила выйти на работу. — Папа, извини, я ужасная дочь, — бросила Одри в страхе расчувствоваться. — Что? — удивился Билл такому громкому заявлению. — Ты что такое говоришь? Ты — моя жизнь, малышка. — Послушай, я сегодня останусь у Элен. Не переживай за меня. — Сколько можно? Ты домой собираешься? — недовольно проговорил Билл. — Прости. Ты ведь знаешь, дома на меня нападает депрессия. Мне нужно отвлечься. — Ладно, — послышался тяжелый вздох Билла. — Кстати, я узнал, кто сливает информацию Доминику Хардману. Одри косо посмотрела на Гранта, когда он быстро обернулся, уставившись на телефон в руках девушки. — У Доминика был шпион в участке. Один из детективов работал на него. Надо же, прямо перед носом Хардман умудряется дурачить всех. — Да, он тот ещё подонок, — уверенно проговорила Одри, встречая суровый взгляд Гранта. — Да, — печально выдавил Билл. — Мне пора, малышка. Повеселитесь с подругой. — Папа, — поспешно проговорила Одри, когда он собрался отключить вызов. — Я очень сильно люблю тебя. — И я тебя, — голос Билла смягчился и стал куда бодрее. Одри медленно опустила руку и нехотя нажала на отключение вызова. Она прикусила нижнюю губу, чтобы снова не разрыдаться. Пора прекращать показывать слабость своему главному врагу. Он явно на энергетическом уровне питается её несчастьями. Девушка застыла, проследив за тем, как Грант забрал телефон из её рук. — Душераздирающий разговор, — бросил насмешливо Грант, продолжая делать вид, что ему плевать на её чувства. — Молодец, что попрощалась с папулей. Кто знает, что ждет тебя завтра. Одри подняла взгляд на Гранта, который открыто потешался над её эмоциями: — Будет чудесно, если ты предоставишь мне возможность избавиться от твоей компании. — Солнышко, если хочешь вновь испытать любвеобилие моих склонных к насилию людей, то я с удовольствием лишу тебя муки находиться рядом со мной, — с легкой улыбкой проговорил Грант, после чего направился к двери. Одри насупила брови в попытке понять, что он хочет этим сказать. Она сделала несколько поспешных шагов вперед, схватив его за руку перед тем, как он успел дернуть ручку двери. — Что это значит? Ты отдаешь меня своим чокнутым подчинённым? — Если моя компания не устраивает принцессу, то придётся оставить её с кем-то другим, а за их действия я не ручаюсь, красавица, — начал Грант, полностью обернувшись к ней и облокотившись на дверь. — Так уж вышло, что ты им не нравишься. Мои люди считают, что дочь копа, который нас преследует, должна быть подвергнута большим страданиям. Они уверены, что я предоставлю тебе их. Все думают, что буду пользоваться тобой. Понимаешь? Но так как я не намерен этого делать, дабы не вызывать подозрений, думаю, уместней будет мне здесь ненадолго остаться. Одри закипала от гнева. Он дал понять своим людям, что она его личная подстилка. Девушка, которую можно брать, как только захочется. Очередное унижение, которое ей придется пережить, испытывая новые краски пыток. Казалось, что на ней уже в полной мере испытали свою искаженную фантазию. Что он придумает в следующий раз?