Brother mine

      «I was there for you before. I'll be there for you again. I'll always be there for you».       Речь шла о том времени, о котором братья Холмс предпочитали не вспоминать. Майкрофт только начинал свою карьеру, а Шерлок едва вырвался из отчего дома, бросаясь в пучину страстей. Свобода пьянила его: старший брат не наблюдал, а заботливые родители более не могли остужать его юношеский пыл. Рафинированный мир высшего общества не привлекал его, от него становилось дурно, хуже того — скучно. Совсем скоро он связался с теми, кого Майкрофт назвал бы «дурной компанией»: эти люди не были умны, но так же они не были избалованы жизнью. Это было вопросом времени, когда Шерлоку станет интересно. Порой он замечал так много, что к концу дня хотел попросту ускользнуть, перестать замечать незначительные детали, забыть обо всём, что он видит. Он никогда не хотел быть таким, какими он видел людей; но одна мысль не давала ему покоя. Каково это: не думать?       И возможность удовлетворить этот интерес предоставилась довольно скоро. Шерлок многое знал о наркотиках: химическую формулу, механизм действия, приемлемую дозировку, но он и представить не мог, что будет настолько хорошо. За несколько месяцев он опробовал бесконечно долгий список запрещённых препаратов, некоторые ускоряли его мысли настолько, что он за ними не поспевал, другие приносили удовлетворение, третьи — расширяли границы воображения, впуская в его голову как восхитительные образы, так и полные кошмаров сны. Майкрофт, занятый своей карьерой никогда бы не узнал об этом, если бы однажды среди ночи не раздался телефонный звонок. Никто не мог знать этот номер. Почти никто.       Сначала он услышал гул проезжающих мимо машин, глухой, но различимый. Он слышал рваное дыхание, слышал, что у звонившего дрожат руки, и уже тогда стало закрадываться неприятное ощущение в области живота.       - Шерлок, это ты? — спросил он, поднимаясь из постели и садясь на её край, надеясь, что такое положение позволит ему немного успокоиться.       Ещё несколько секунд тишины были мучительны для них обоих. Никаких объяснений не последовало, только разрозненные факты дрожащим голосом с того конца провода. Майкрофт не перебивал, не торопил, следя взглядом за секундной стрелкой часов. Постепенно он понимал, где Шерлок находится и откуда звонит: он ясно видел красную телефонную будку, пересечение улиц, проезжающие автомобили и своего младшего брата, который не в состоянии сделать что-либо. Он положил трубку, пренебрегая привычной аккуратностью, оделся и выскользнул из дома. Он мчал по улицам Лондона, стараясь унять растущее в груди беспокойство. Он ещё не знал, что Шерлок — наркоман.       Он обнаружил Шерлока неподалёку от той самой будки, в одном из самых неблагополучных районов Лондона; тот сидел у дороги, вплетая бледные пальцы в густые тёмные кудри. Рубашка была расстегнута, обнажая бледную кожу и впалый живот, — Майкрофт прикинул, что с их последней встречи брат потерял не меньше десяти фунтов. Тёмные узкие брюки подчёркивали длинные ноги будущего детектива; он на секунду подумал, что было бы, если бы кто-то захотел увезти Шерлока. В таком состоянии это не составило бы труда, и тревога с новой силой захлестнула его. Он усадил брата в автомобиль и направился в свой дом, надеясь, что больше это не повторится.       Это была первая подобная ночь.       С тех пор контроль Майкрофта стал приобретать катастрофические масштабы, но даже он не мог следить за ним всё время. Шерлоку всегда удавалось ускользнуть, найти лазейку, выторговать дозу у неосторожного дилера. И тогда Холмсу старшему приходилось искать его, забывая о брезгливости, забираться в самые грязные притоны, отыскивать его под грязными одеялами на драных, в лучшем случае, матрацах. Он просто не мог оставить Шерлока, не мог рассказать о том, что с ним происходит. Он с болью наблюдал, как его младший брат день за днём подбирается к точке невозврата. Бывали периоды затишья, когда пережив болезненную ломку, Шерлок возвращался к обучению, приезжал к родителям на каникулы или попросту переставал бросаться на рожон. Но это никогда не длилось долго.       Но однажды Майкрофт чуть не опоздал. Он нашёл Шерлока без сознания, с пеной у рта, с исколотыми венами и рваными краями заражённых ран. Он пытался выяснить, что же принимал его глупый младший брат, но тот был на грани. Майкрофт не забудет ту ночь никогда. Он проклинал его всем сердцем, вынося прочь из подвала заброшенного дома, приводя в сознание и заставляя пить воду и отвечать того на вопросы: «Как тебя зовут?», « Где ты находишься?», «Какой сегодня день?», — последний вопрос казался Майкрофту издёвкой, когда едва живой Шерлок хрипло произносил в ответ:       - Твой день рождения...       Ему казалось, что та ночь длилась целую вечность. После неё и появился договор о списке, который всегда должен быть у Шерлока, если тот снова сорвётся. Майкрофт был уверен, что рано или поздно это случится, а он редко ошибался.

***

      - И что ты будешь делать? — спросил Майкрофт после импровизированного раннего завтрака или очень уж позднего ужина. За окном всё ещё было темно, и только сейчас старший заметил, что окна не зашторены. Отчего-то он почувствовал себя незащищённым, будто бы обнажённым, и это чувство ему совсем не понравилось.       Даже формулировка вопроса внушала Шерлоку тревогу, которую он не собирался выставлять напоказ. Прежде Майкрофт всё держал в своих руках, его властолюбивая натура не позволила бы подчиниться кому-то другому, это было против его природы. Сейчас перед ним был его брат: он выглядел, как его брат, держался всё так же, но говорил не как он. Парадоксально, но в холодных глазах старшего Холмса больше не было огня.       - Я буду делать то, что всегда делал ты.       Тонкие губы серого кардинала изогнулись в подобии улыбки, когда он услышал это. Неужели, Шерлок действительно всё понимал? Он посмотрел в серо-голубые глаза брата, но очередное болезненное воспоминание пронзило его, заставляя поспешить скрыться за дверью уборной. Недавний приём пищи не смог удержаться в желудке; сидя на полу, склонившись над унитазом, он чувствовал жжение в горле, боль в желудке, а от осознания собственной беспомощности глаза становились влажными, и Майкрофт жмурился изо всех сил. Он был рад тому, что Шерлок не пошёл за ним, потому что такого унижения он не смог бы вынести. На языке оставалась горечь желудочного сока. Поднявшись, Майкрофт прополоскал рот водой из-под крана и заставил себя выйти. На кухне уже было убрано, посудомоечная машина издавала тихое гудение, а Холмс младший стоял у окна, теребя манжеты.       - Ты не должен оставаться здесь, — заметил политик, беря со стола чашку чая. — Я знаю, как утомительно это бывает.       - Как ты любишь повторять, I worry about you. Constantly.       Шерлок усмехнулся, когда обернулся и наткнулся на ошарашенный взгляд старшего брата, который в растерянности замер с чашкой чая в руке. У того будто бы пропал дар речи, когда смысл сказанных слов дошёл до его помутнённого разума. Однако никаких пояснений не последовало, как не было и вопросов. Майкрофт ничего не скажет, если сам того не захочет, они оба знали об этом. Они смотрели в глаза друг друга, не моргая, а после старший Холмс обернулся и направился прочь.

***

      Спустя несколько часов Шерлок обнаружил брата в гостиной, тот задремал на диване, так и не сменив халат. Выудив его телефон, он написал сообщение от его имени, позволяя оставаться Майкрофту Холмсу прежним в чужих глазах. Он сидел рядом с ним, невольно, сам проваливаясь в сон.       Майкрофту не первую ночь снились кошмары, но с каждым разом они были всё более изощрённые, будто бы вирус всё глубже пробирался в его сознание. Сначала кошмары были основаны на событиях последних дней, но всё чаще он оказывался напротив своей младшей сестры, когда та с детской непосредственностью разрезала собственную руку, в попытке выяснить, как же всё работает на самом деле. Взгляд её серо-голубых глаз был так похож на взгляд Шерлока. Со временем, ему стало всё чаще сниться, что вовсе не Эвр находится под заключением, а его младший брат. Сны выстраивались в логичную и безумную историю о том, как после убийства Магнуссена Шерлок потерял всяческий контроль над собой. Ему снилось, как с насмешливой ухмылкой младший Холмс склоняется над ним, — беспомощным и слабым, — прежде чем нанести очередной удар плетью по обнажённой спине, заставляя испытывать боль от собственного дыхания. Он отчётливо ощущал прикосновения лезвия к своему телу, чувствовал, как рвутся напряжённые мышцы, но крик снова и снова застревал в его горле.       Будто бы молитву, Майкрофт шептал «I'm sorry» в надежде, что он доживёт до утра. Но с каждым кошмаром это казалось всё менее вероятным.

***

      - Майкрофт! — слышит он сквозь сон, а потом поднимается так резко, что у него кружится голова.       Над ним нависает Шерлок, и этот конкретный миг он занимает весь его мир. Взгляд пытливых глаз скользит по его лицу, и Холмс старший стыдливо отворачивает голову, снова ложась на жёсткую поверхность дивана.       - Я буду здесь, — говорит детектив, присаживаясь на край дивана.       - Ты не должен.       - Я знаю, но ты не должен быть один. Ты всегда был рядом, даже когда я вёл себя, как...       - Как засранец, — добавляет Майкрофт, и вымученная улыбка касается его тонких губ. — На сколько пластырей это дело, Шерлок?       - С таким я ещё не сталкивался, - отвечает тот, потирая область с никотиновым пластырем сквозь рукав рубашки. Они смотрят друг на друга, но чувствуют, что всё по-другому, неправильно. Будто бы старший обронил власть, а младший поднял её по ошибке, но пока ещё рано вернуть её владельцу. В это мгновение Шерлок понимает, что ему следует делать и чем он готов пожертвовать ради брата. Он вспоминает, как говорил, что Майкрофт — самый опасный человек, которого ему приходилось встречать, но не его проблема.       Никто не нарушает повисшей тишины; Шерлок ходил белыми, теперь очередь Майкрофта выдвинуть свою фигуру на шахматную доску. И сейчас впервые у них достаточно времени, чтобы решить семейное дело Холмсов.