Voluntate Dei

Несмотря на все слухи о гвардейской кровожадности и мрачности, праздновать здесь любили столько же, сколько и в Аду в целом. Слишком много на долю демонов приходилось горького да печального, потому они так уважали широкие гуляния с песнями, с плясками, с хмельным разудалым весельем. И Гвардии нужен был повод, чтобы отвлечься от ежедневной рутины с патрулями по Столице и Первому кругу, от полицейской службы, оказавшейся на них сваленной. В Аду не принято было отмечать дни рождения — истинно человеческий праздник, а демоны, вечные, живущие долгие тысячи лет, уж и не помнили свои даты, но два мира в последнее время дико перемешались и учились друг у друга. Кара сама помнила, как в Столице, стоявшей среди алой жаркой пустыни, в конце декабря многие духи, люди умершие, по старой памяти доставали откуда-то пушистые ели, пахшие хвойной смолой и звонким морозом, и наряжали их. Неудивительно, что за шанс отпраздновать юбилей капитана Гвардия схватилась обеими руками: Влада они любили. Пару недель, едва заговорили воодушевленно о всенародном пире, Влад ходил мрачный, огрызался, скалился — точно время мотнуло назад, и они оказались раньше на несколько десятилетий, когда Влад шатался по Аду без цели и смысла. Что-то мутное и тоскливое Кара видела в его глазах. Сколько Кара его помнила, дни рождения он никогда не отмечал, они с Яном чудом, случайно вызнали дату и загорелись идеей. Хороший праздник должен был за шкирку вытащить Влада из наплывшей хандры. Посреди зала поставили широкие столы на толстых ножках, вытащили лучшие подносы и кубки; на кухне с самого утра стоял гвалт, шум и жар — там же сновала Ишим, хлопотала о блюдах и десертах, радостная, что может так помочь, поработать на общее дело. Кара могла только распоряжаться, но делала это с душой, стараясь все устроить как можно лучше и красивее. В другой день Влад — Кара и не сомневалась — веселился бы со всеми, травил байки под общий хохот и упрямо тащил танцевать упирающегося шипящего Яна, но тут принял несколько поздравлений с кривой ухмылкой, выпил немного и поспешил затеряться среди гвардейских мундиров. Кара как раз выкрикивала очередной тост под воодушевленный рев; она стояла на столе, широко размахивала кубком с вином, чудом не расплескивая его на себя, а в горле уже саднило. Приходилось почти кричать, чтобы ее слышно было за музыкой, которую вдохновенно наигрывали приглашенные музыканты, за разговорами и живым смехом. И тогда, спустившись, похлопав кого-то по плечу, сверкнув усмешкой, Кара поняла, что Влада рядом давно нет. Нашла взглядом Яна — тот стоял в окружении солдат из их Роты, что-то рассказывал; столкнувшись взглядом с Карой, тоскливо улыбнулся и покачал головой. Самого именинника Кара нашла, когда постаралась; Влад стоял на балконе гвардейского замка, подставляя лицо прохладному ветру, тоскливо поглядывая на горизонт, точно надеялся там что-то разглядеть. Тревожить его, а уж тем более пугать неожиданным появлением, когда Влад так опасно облокотился, навалившись, на перила балкончика, вовсе не хотелось, но Кара подошла неслышно, аккуратно коснулась плеча. — Отошел, решил еблом своим кислым не светить, — негромко заговорил Влад. — Пусть порадуются, празднуют, не буду им мешать. Заслужили немного отдыха. — Но ведь это твой день, — нахмурилась Кара. — Я, конечно, не так хорошо знаю людские традиции, но разве тебе не нужно быть со всеми? Они точно были бы рады… Ведь так загорелись. — На что мертвым день рождения, Кара, скажи? — резко перебил Влад. — У меня не бьется сердце, я не старею, не меняюсь. Будет мне пятьдесят, сто или вечность! Он говорил вещи совсем обычные в их безумном мире, но за словами Каре чудилась какая-то потаенная печаль. Пытаясь заглянуть Владу в лицо, она в изумлении обнаружила, что тот старательно отворачивается… Где-то в проеме, ведущем на балкон, замаячила чрезмерно пьяная фигура, гаркнула что-то, путаясь в словах, широко взмахивая руками. В большой зале пылал свет, заманчиво мелькали очертания фигур, бросившихся в пляс. Но она отмахнулась и весело пообещала вернуться потом. — Кризис среднего возраста? — уточнила Кара с видом абсолютного знатока человеческих душевных болячек. — Это серьезно. Думаю, тебе срочно нужно поговорить с другом. — Ты ушла ко мне, упустив возможность напиться в дрова? Я и впрямь мечтать не мог о друге лучше… Спасибо, Кара. Правда, — серьезно благодарил Влад. Ловко вскочив на перила прямо перед ним, Кара помогла себе на мгновение выпущенными крыльями, чтобы ненароком не свалиться спиной назад; она была немного пьяна, хоть и не чета большинству гвардейцев, куролесивших у них под боком. И Влад тоже слегка хряпнул — чувствовалось. — Поговори со мной, — мягко попросила Кара. — Я живу на свете две тысячи лет, если ты не забыл, кому еще больше знать, насколько печально иногда осознавать течение времени? Ты оглядываешься назад и задумываешься, на что тратил свою жизнь, начинаешь сомневаться. Ах, если бы можно было все переиграть, исправить… А жизнь будущая оттого и начинает казаться еще более туманной и пугающей: вдруг в ней ошибок станет только больше? Ты боишься? — Да. Что на самом деле я ничего не поменял. Что я тот же человек, что пришел в Ад. — Да кто сказал тебе такое? Ты повзрослел, Влад, это говорю тебе я. Вспомни, сколько мы знакомы. Все мы неизбежно меняемся со временем. Демонским контрактом Влад был связан со своим инквизитором, но и Кара со временем научилась его читать, как самого себя: она могла на крови поклясться, что выговаривает то, что Влада мучает. Он ничего не ответил, предпочтя молчаливо рассматривать черное бархатное небо с проблескивающими искорками звезд и тонким и хрупким обломком луны. Где-то позади гремели громкие голоса, раздавался хохот, взвизгивала музыка. Им бы гулять со всеми, потонуть в вине и хохоте, разломиться, позволяя теплому вечеру смыть горечь… Пьянка с товарищами по оружию, братьями по битве — лучшее лекарство от тяжелых мыслей, которое она могла предложить, но Владу нужно было совсем не это… — Пятьдесят, Кара, это же полвека, — пьяно и растерянно бормотал Влад, неуютно поводя плечами, — столько лет, что у меня в голове не укладывается. Еще недавно я не мог бы сказать, ради чего я существую, к чему стремлюсь, а когда все обретает смысл — пойти и умереть за свою семью — это еще страшнее. И мне жутко стыдно за себя прошлого. Так ли далеко я ушел от него? Не зная, что и ответить, Кара просто потянулась к нему, касаясь руки, желая подбодрить; Влад вывернул запястье, подставляя под ее пальцы тонкие синие вены. Кожа обжигала ледяным холодом, а пульса она не чувствовала. Влад, должно быть, прочел все по ее лицу, но Кара руки не отняла. — Ян тебя ждет, — шепнула она. — Мог бы найти, но решил, что тебе нужно побыть одному. Я куда более бесцеремонна, но… Он один из самых умных людей, которых я знаю, повезло тебе, Войцек, правда. Разве Ян — не доказательство того, что ты делаешь все правильно и сражаешься на той стороне? Я могу ошибаться, но он — никогда. — Да. Да, наверное, он делает меня лучше. А все равно: вот так оглянешься назад и поймешь, чем был, жить не захочется. Я готов был уничтожить все, весь мир, вас всех, ни перед чем не отступил бы, желая отомстить за что-то Богу… — Влада болезненно перекосило. — Теперь, Влад, ты просто обязан прожить еще тысячу лет и доказать всем и себе, что ты лучше того человека, — твердо заявила Кара, позволив себе широко оскалиться. — Считай это приказом. Искуплением. Разве не этим все мы тут занимаемся, храним мир в Аду за тот Рай, что мы уничтожили?.. — Жить, — повторил он зачарованно. — Иногда так хочется просто жить. По-настоящему, а не только здесь, в Аду. В Петербурге второй мой дом, а я мертв, призрак. Не могу ничего коснуться, проваливаюсь сквозь стены, но я так соскучился по тому миру, по вкусу, цвету и запаху… Гордость не дает мне принять проклятие и стать бесом, но в такие дни я все сильнее начинаю сомневаться… — Если я могу подарить тебе второй шанс и новый мир, только попроси. Снова засомневавшись, Влад развел руками. Сколько лет они препирались об этом?.. Для Кары и вопросов не было: Влад заслужил себе не еще один, а как минимум десяток таких шансов. — А тебе бы пошли рога, — хмыкнул Ян, неожиданно появляясь за их спинами. Шаги инквизитора были по-кошачьи осторожными и неслышными; он поравнялся, кивнул Каре с улыбкой, но явно рад был ее видеть здесь, сидящей рядом с Владом и всеми силами пытающейся его подбодрить. — Всегда знал, что у тебя есть пара фетишей, о которых ты просто не рассказываешь, — добродушно ухмыльнулся Влад. Он потянулся, отстраняясь от края, хрустнул шеей. — Если и захочу стать бесом, ты первым об этом узнаешь, обещаю. И я… да, больше всего хочу быть обычным живым человеком. Может, начать надо с праздника… — Нас там ищут, — поддержал Ян с надеждой. — Еще не все тебя поздравили… Они ведь от чистого сердца, Влад, Вирен там что-то хотел подарить, а торт Ишимки просто нужно видеть. — Торт, — оживилась Кара. — Это очень интересно. Кивнув, Влад встряхнулся, помотал головой: — И впрямь, что-то я… Невежливо заставлять всех ждать. Да и так вы для меня размахнулись! Для меня никто такого не устраивал, — признался он. — Жалко, Рак не заглянул… Полагаю, он бы долго меня подъебывал про преклонный возраст. — Кораку около восьми тысяч лет, я слышала, — подсказала Кара. — У него свои причуды со временем. Влад хмыкнул: запомнил. Казалось, более шумно уже стать не могло, но с появлением его в зале праздник будто бы приобрел второе дыхание. Оставшись ненадолго на балконе, Кара наблюдала, как Ян вытягивает из пачки сигарету. — Спасибо, — шепнул он, ненадолго касаясь ее руки. — Всегда с ним так: раз в год накатывает. Нет, пожалуй, целых два: еще в день смерти. — Ерунда. Если нужно будет еще подработать семейным психологом, зови, я всегда рядом и рада помочь! — Кара от души хлопнула его по плечу, едва не сваливая с ног, потом поспешила обратно к Гвардии, но обернулась, задиристо подмигивая: — Если не поторопишься, тебе не оставят ни глотка твои же солдаты. И Войцек им поможет.