Voluntate Dei

В коридоре раздался ужасающий грохот, и Ян все-таки вынужден был оторваться от неоконченного отчета. Зная Влада, он мог бы вполне серьезно предположить, что в дом заволокли труп в ковре и теперь недоуменно раздумывают, к какой бы стенке его удобнее припереть. Ян закусил сигарету, на ходу прикурил и выглянул в коридор, готовый тотчас же отпрянуть и спрятаться за углом, если в него что-нибудь полетит. Следом за ним прокрался Джек. — Это что? — опасливо спросил Ян. Влад, весь перемазанный в грязи и машинном масле, запредельно лохматый, но очень довольный, что аж не мог перестать улыбаться, стоял посреди коридора и смотрел на полуразобранный «Харлей». Вопрос он оставил без очевидного ответа, пожал плечами, вытащил из кармана висевшей рядом косухи пачку сигарет, нелепо обещавшую ему недоношенность, выбил одну и поманил Яна. Прикурил от его уже запаленной сигареты. Ян чуть не закашлялся не от табачного дыма, а от железно-масляного духа и аккуратно отпихнул Влада. Джек обнюхал мотоцикл, расчихался, обиженно поглядел на Влада и потрусил на кухню, к миске с водой. — Ты как дотащил? — удрученно спросил Ян, хотя его, конечно, волновала еще тысяча вопросов. Не все из них звучали цензурно. — По частям! — просиял Влад. — Да ладно тебе, тут просто подшипники поменять. Ну, весна же! Ползимы стоял… Гремел необычайно теплый апрель, и Владу не терпелось скорее вылететь на дорогу — это он множество раз говорил, но как-то оттягивал, медлил, и Ян даже радовался. Покрутившись рядом, Ян осмотрел железный хлам, состоящий из разрозненных кусков, которые он не смог бы собрать в ревущую машину, на которой Влад рассекал по дорогам. Влад копался там увлеченно, быстро раскручивая, ловко меняя инструменты — редко Ян замечал в нем такую ловкость… Только когда он — раньше — колдовал. Наверное, именно поэтому перехватило дыхание. Или это от резкого запаха масла, застоявшегося в маленьком коридорчике, который перегородил Влад, сдавило горло и заслезились глаза. Но Ян не смог вышвырнуть его на площадку, чтобы Влад там разбирал и собирал свое чудовище, сколько ему влезет. Не смог… — Держи, — ухмыльнулся Влад, вытирая футболкой и кидая ему что-то небольшое, но увесистое. — А это?.. — Цепь. Кусочек. Лишний, — раздельно пропыхтел Влад, громыхая какими-то изогнутыми железками. — Точно лишний? — настырно спросил Ян. Покрутил в руках, согнул пополам, пробуя, как еще неловко ходят сочленения, потом разогнул. Он притащил в коридор табуретку, планшет, на котором продолжил мерно отстукивать отчет. Игрался с цепью. Громыхание железа и резкий запах можно было и потерпеть — Ян включил в гостиной радио погромче и наслаждался завываниями Арии, а окно распахнул так широко, как можно было, приветствуя свежий весенний ветер, пахнущий северным морем. Было хорошо. Как-то странно уютно, хотя они с Владом почти не переговаривались, каждый занимаясь своим делом и лишь изредка фыркая или хмыкая. Когда Ян вздыхал и сердито щелкал по сигарете, стряхивая в пепельницу, Влад понимающе ухмылялся. Сам он иногда шипел, неудачно попадая себе по пальцам чем-нибудь. Влад напоминал черта из табакерки, о чем Ян с удовольствием сообщил. Он почти закончил, откинулся на стену, наблюдая за возней Влада. Тот, окончательно измучившись, жмурясь от неудачно скользнувшего в окна солнца, стащил футболку, напрочь изгвазданную в масле. Ян цокнул языком, напоминая о приличиях. Влад с удовольствием показал ему средний палец. И с охотой накинулся на растерзанный «Харлей» снова, перетряхнул какие-то гайки в банке из-под кофе… — Вот бы ты так дверцы шкафчиков умел чинить, цены бы тебе не было, — не удержался Ян. Он старался скрыть беспокойство: а если и подшипники эти, будь они неладны, отлетят на крутом повороте, как дверцы отваливаются? — Я с мотоциклом лет с четырнадцати возился, не бойся, — успокоил Влад. — Руки помнят! Ну, это не совсем прям те самые руки, но… А-а, забудь! Закурив снова, Ян молчал. Он всегда волновался за Влада, хотя старался ему не надоедать пустым беспокойством: ведь еще ни разу Влад не загремел в аварию, хотя, как казалось, прямо-таки нарывался на это. Но Ян не мог унять точившее его беспокойство, особо вспыхивавшее по ночам, когда Влад бешено носился где-то там, далеко… Развитое воображение сейчас же рисовало страшные картины: перевороченную груду железа, разлетающиеся в сторону искривленные куски, и живое мясо… Влада, его Влада, в одиночестве истекающего кровью на пустой дороге. Больше всего Ян боялся, что он не успеет, если это случится. Влад Войцек, словно приманивая неприятности, ездил без шлема. Сначала твердил, что с рогами неудобно, но упрямый Ян притащил ему по какому-то случаю подарок (практичные подарки он очень любил): шлем со специальными выточками под его рога, да еще и черно-серебряный, дизайнерский, с выгравированными рунами. Кто-то убил бы за такой, а Ян тактично умалчивал, во сколько ему обошелся шлем. Влад повосхищался, покрутил в руках и торжественно водрузил на тумбочку в прихожей — Ян тогда едва не завыл. «Все красивое я всегда ломаю», — рассеянно отмахнулся Влад. Они жили опасностью и погоней, и Ян хорошо понимал его тягу к дороге. К визгу шин, к скользкой трассе, играющей на нервах, к стремительному полету и ветру, перебирающему волосы. Не хотел только терять по глупой случайности: занесет, попадет камень под колеса, заснет водитель на встречке за рулем, выедет… Вероятностей было так много, и у Яна снова заныло сердце. В комнате радио играло «Беспечного ангела», и Яну захотелось вскочить и выключить его. Заставить замолчать, не подстегивать тревогу. — Янек, я справлюсь, — подняв голову, пообещал Влад. На щеке угольно темнела полоса, но глаза сверкали. — Я клянусь, что не оставлю тебя из-за такой ерунды. Слово даю. Ян неловко улыбнулся. — Может, прокатимся вечером? — неожиданно предложил он, ерзая на табуретке. — Раз уж ты решил открыть сезон… Буду орать тебе на ухо. Даже если он не мог остановить, уберечь, способен был, как и всегда, следовать за Владом и прикрывать. — Кто ты и что сделал с инквизиторством, — недоверчиво протянул Влад. — Но ты наденешь шлем. — А, — шутливо кивнул Влад. — Вот в чем ловушка. Очень давно Влад пытался заманить его проехаться, но Ян не соглашался, боясь, что с ним за спиной тот станет еще больше выделываться и сыщет беду на их шеи. Но с каждым разом он легче сдавался мысли, что здорово было бы тоже почувствовать рев мотора и гладкость бесконечно простирающейся дороги под колесами… И разделить искрящийся восторг, отголоски которого ловились на изнанке, блуждающие по контракту. И Влад кивнул, ликующе улыбаясь, и снова полез к Яну — явно не прикуривать. — Не-не, ванная дальше по коридору, — проворчал Ян, сдвигаясь на угол и увиливая. — Мои эстетические чувства крайне оскорблены этим… всем… — указал он на коридор в целом, — а уж про обоняние и говорить не хочу. — Ничего ты не понимаешь, — картинно обиделся Влад. Решив сегодня до конца быть понимающим и мирным, Ян даже помог стащить мотоцикл вниз, потому что тягать его в одиночку и впрямь было невыносимо, а ему вовсе не хотелось, чтобы Влад сорвал себе поясницу и в который раз напомнил, как хрупко живое бесовское тело. Внизу на него самого напала усталость, и Ян ошалело стоял и смотрел на мотоцикл, вдруг заигравший, заблестевший под солнцем, когда Влад прошелся по нему тряпкой (в которой Ян с трудом узнал футболку). «Харлей» и правда был красивый, черный, с хромированным металлом… Вернувшись, Ян посмотрелся в коридорное зеркало в полный рост и вынужденно признал, что теперь и он напоминает солдата, только что выползшего из окопа, и рассмеялся поразительно легко и жизнерадостно.