Voluntate Dei

— Поясни мне кое-что, — протянул Ян, — почему каждый мало-мальски серьезный языческий праздник не обходится без разнузданной оргии где-нибудь в совершенно неподходящем месте? Это же дикость. — Лес — место самое подходящее. Ты просто ничего не понимаешь. — А ты ни за что меня не убедишь в этом варварстве. — О, я еще даже не начинал… Они сидели на капоте «Хаммера», свесив ноги, и негромко препирались. Ночь была громкая, веселая, отсюда доносилась песня, льющаяся по лесу. Трасса осталась вдали — они съехали, пропахав в лугу колею; впереди простирался глухой ленинградский лес, начинающийся с нескольких погнутых березок и уходящий в никуда. В вечность. И там, в сердце чащи, раздавалась переливчатая громкая музыка, будившая нечто дикое и страстное в любой душе. Гремели крики и визги. Где-то между деревьев мелькали проблески ярких костров. — Нужно работать, — напомнил Ян сурово, подталкивая Влада. Тот сидел, откинувшись, мечтательно глядя в звездное небо — сегодня его было видно особенно хорошо. Небо простиралось над ними, спокойное, как каменная глыба, вовсе не тревожимое весенним духом. Влад лениво поднял руку, соединяя несколько звезд в созвездие, улыбнулся… Ему казалось, Влад сам себя успокаивает. Старается отрешиться от жаркой, прямо-таки летней ночи, наполненной визгливыми криками. Она волновала всех, пробивалась даже сквозь ледяное спокойствие Яна, заставляя внимательнее прислушиваться к чужим голосам и дольше глядеть на Влада… Да и Джек неподалеку рыскал по кустам, гоняя там какую-то лесную мелкую шушеру. — Почти все ритуалы связаны с природными колебаниями изнанки, под них потом подбивался календарь, — рассказывал Влад. — Люди и нечисть чувствуют ее движения, вот и пытаются… не знаю, почувствовать нечто, что приблизит их к магии лучше всего… Так уж получилось, что это или кровавые жертвы, занятие грязное и не для слабонервных, или банальное животное соитие, что, уж конечно, привлекает больше. Особенно молодежь. — Мы вовсе не так стары, чтобы рассуждать об этом подобным образом… Влад потянулся, многозначительно ухмыляясь. Ян гадал, сколько из того, что он чувствует, — игра хитрой изнанки, а сколько — его собственная жадность. Помотав головой, он пошарил в кармане и вытащил пачку сигарет, но почему-то не стал прикуривать. — Ночь ведьминской волшбы, — продолжил Влад таким тоном, будто пытался напугать его. — Яркие костры, пряная темнота… Когда-то давно в это время устраивали самые разгульные шабаши, мне бабка рассказывала, но, похоже, эти традиции начинают возвращаться. Не знаю, радоваться мне или расстраиваться… Шумные праздники привлекали не только молодежь, жадную до острых ощущений, но и тех, кто пытался украсть, отсыпать себе немного магии. Особенно до искристой, пышущей жаром энергии жадны были те, кто управлялся с противоположной силой — темной, тяжелой, мертвой. Инквизицию высылали сторожить майские шабаши от, как любезно выражался Влад, «ебаной мертвечины». Красный огонек амулета подмигнул, и Ян радостно взмахнул им у Влада перед носом. — Знаешь, хороший секс и хорошая охота в целом равнозначны, как по мне, — разглагольствовал Влад, ловко соскальзывая с капота на примятую, мокрую от ночной росы траву. Ухмыльнулся, смерив Ян многозначительным взглядом, и добавил, церемонно протянув ему руку: — Если компания хорошая, конечно! Ян мог бы и сам слететь вниз в мгновение ока, но подыграл, оперся на руку Влада, как бы в отместку наваливаясь на него всем весом. Не то чтобы устоять было сложно — Влад даже не пошатнулся. Под ноги тут же кинулся Джек, ласкаясь и бодаясь. Ему тоже не терпелось. Замкнув вокруг машины щит, они рухнули в разгоряченную темноту леса. Джек юрко мелькал впереди, неслышный, как ожившая тень. На Яна тут же упали тысячи звуков и запахов. Украдкой он оглянулся на Влада и подумал, если бы у того все еще была магия, его не выпускало бы из боевого транса, может, пробрало бы настолько, что обратило бы в грозного изнаночного зверя, которого Ян видел лишь искоса… Влад и сейчас имел вид обалдевший, диковатый, с блестящими, будто бы пьяными глазами, в которых отражались звезды. «Наперегонки!» — хлестнул веселый голос Влада. Ветка ударила по щеке, но Ян тут же забыл об этом, кинулся в ночь, смеясь, задыхаясь от жара. Лес казался живым, все двигалось, дышало, даже выло и кричало — и внутри отзывалось, дрожало, мучилось, изнывая от жажды действия. И Ян бежал, ведомый амулетом, скорой битвой, которая, словно молниевые вспышки, шарашила его разрядами по позвоночнику. Рядом мелькнули чужие, другие тени, девушка с развевающимися волосами, с ней мальчишка, едва стоящий на ногах от тяжести ночи. Они даже не заметили инквизиторов, рыскавших в лесу, как не увидели бы никакую мертвечину, и Ян снова почувствовал свою огромную ответственность за этих веселящихся людей… Он заметил в тени высокого кряжистого дерева Влада, встряхнулся… — Черт, еле догнал, — буркнул Ян, останавливаясь, уцепившись за дерево, и мотая головой. — Тебе тоже нужен поводок, вот что я тебе скажу. Джек застыл рядом, прижимаясь горячим боком к ноге, вывалил язык, часто дыша. — О таких фантазиях ты мне еще не рассказывал! Ян укоризненно посмотрел на него. — Астрологи объявили Белтейнскую ночь, количество шуток про секс увеличено вдвое! — значительно предупредил Влад. Он развлекался, радостно, безмятежно ухмыляясь. — Ладно тебе, мне про свои фетиши можешь… Ян бросился, отталкивая его в сторону. Из темного подлеска, в котором игрались волнующие тени, на них кинулось нечто, клацнувшее обнажившейся костью челюсти, заклокотавшее рычанием. Пахнуло гнилостно, разлагающейся плотью. Поднятый мертвец пошатнулся, снова разворачиваясь к ним, протягивая руки… В серебряном свете луны он казался вдвое ужаснее. От удара о горячую землю с ладоней стесалось полосами сползающее мертвое мясо, Ян успел увидеть кости и перевязывающие их ниточки сухожилий… Не растерявшись, Влад ринулся вперед, хищно оскалившись, вскипая горловым рычанием, выхватил у Яна нож, порывисто кидаясь мертвецу наперерез, уворачиваясь от слишком медленных, заторможенных махов трупа… Позади зашатался другой упырь, и Ян вынул второй нож, близнец первого, сходу полоснул по шее мертвеца, чуть слетел, отслаивая кусок с ключицы. Брызнуло чем-то — гноем?.. Ян скакнул за спину, радуясь нелепой неповоротливости противника, вдарил, наваливаясь, увлекая мертвеца на землю. Знал: нужно пробить сердце; посеребрение на ноже отравит мертвую дрянь, и она перестанет дергаться и скрести руками, срывая желтые ногти… Мертвец затих, и Ян откинулся, тяжело вздыхая, поднялся, пошатываясь. Второго вдвоем сшибли Влад и Джек; пес предпочитал не кусать гнилую плоть, а выкатываться под ноги и ронять об землю… Влад нависал над еще живым… то есть, движущимся трупом, жадно вглядываясь в слепые мертвые глаза, ища в них что-то — отблеск былой человечности. Одной рукой удерживая запястья твари (Джек навалился на ноги), Влад мощно впился ножом в недвижимую грудь, рассек. Он уверенно раздвинул хрупкие ребра, выламывая, сунул руку, обшаривая, добираясь до сердца и стискивая… — Сможем найти его пастуха, — довольно проурчал Влад. — Ну, инквизиторство, самое время приударить меня своим мраком! — Как хорошо, что ты обошелся без всяких неприличных каламбуров… Он положил руку на плечо Владу, чувствуя его лихорадочное тепло. Мрак, растревоженный потрескивающей от магии изнанкой, поддался легко, разлился силой. Ян прикрыл глаза, ловя отдельные вспышки; он почувствовал, как между ними и кем-то далеким протягивается нить, натянутая, дрожащая… Да, это была та охота, которой они оба жаждали… Неожиданно в кустах оглушительно затрещало, и на их небольшую полянку вывалилась полураздетая парочка, задыхающаяся и не отлипающая друг от друга… — Между прочим, в целом лесу могли найти какое-нибудь другое место! — напал на них Влад; в темноте сложно было заметить тела, однако тошнотворный запах… Ян задумчиво наблюдал за тем, как эти юнцы исчезают в противоположной стороне. И правда — и слова не сказали. Он не мог решить, завидует этой бессознательной свободе или презирает ее. — Вытри руки, мерзость какая, — поморщился Ян, когда Влад отпустил окончательно издохшую тварь. — И идем уже, нас должны были почувствовать — не заметить исчезновение целых двоих мертвецов… Он не знал ничего лучше погони. Носиться по омытым дождем улицам Петербурга, разбрызгивая первый послегрозовой свет, скопившийся в лужах — да, ради этого он жил; не одни загадки привлекали его, но и охота, делающая из него пса Инквизиции, дарящая свободу… Ничто не было свободнее, чем Белтейнская ночь. За спиной остались пахнущие сладковатыми травами костры, их чад, крики, заливистый женский визг и отзвуки долгой древней песни, славящей пламя, жизнь, волю… — Некромант мой! — раздалось громом — Влад увидел вдали темную фигуру… Навстречу им ринулись мертвецы, и Яну пришлось отстать, чтобы позволить Владу миновать озлобленную свору… Где-то рядом взвизгивал Джек, сердито огрызаясь на навалившихся на него восставших; стал кусаться, грыз протянутые к нему руки. Ян выхватил два стилета, ринулся в бой, больше танцуя, обыгрывая едва дергающихся марионеток, вертясь юлой. Дыхания не осталось, на губах было сухо. Но он разил, пока держали ноги, жаля в уязвимые места, пытаясь добраться до сердец. Они не смели стрелять, нарушая хрупкое таинство ночи, и это был их собственный ритуал, столь же необходимый. В обоих горела жажда битвы, крови, но в их мирные, спокойные времена нечего было кликать беду и умолять мироздание о хорошей, будоражащей драке… И Белтейнская ночь дарила им это, отрезала от всего, от разумного, человеческого, превращая в зверей. Освобождая. Навстречу Владу некромант выхлестнул тугую волну тьмы; он еле сумел увернуться, пригибаясь. Может, твари успели сожрать несколько парочек, забавляющихся в кустах, напились жаркой, живой крови, даря хозяину мощь, способную сравниться с Высшими магами… От этой мысли Яна пронзила еще большая ярость, он отмахнулся от нападавшего на него мертвеца, вкладывая неведомую силу — того отнесло к ближайшему дереву, ударило, послышался хруст. Существо, несмотря на переломанные ноги, ползло, клацая зубами, подтягивалось на руках… Клекоча, сверху на него напрыгнул Джек. Влад крутился вокруг некроманта, почти издеваясь — у Яна замирало сердце от беспокойства, но он слышал, как Влад заливается хохотом, а под кожей бился его восторг, эйфория, общая — на двоих… Маг зашипел, как кот, отмахиваясь от Влада беспорядочно, широко. Он был на пике сил, но Влад ловко отскакивал от прямых, топорных ударов, постепенно сближаясь. «Дилетант!» — ворвался в мысли Яна его ликующий вопль. Влад ринулся, рискуя, и некромант не смог защититься, не успел нашептать заклинание… Он, лишенный мертвецов, с исчерпанной магией, был заткнут тяжелым ударом в висок. Рухнул беззвучно, в падении лишаясь сознания, но Влад для острастки добавил ему по ребрам — с выверенным, жестоким размахом. Он замер над противником, напряженно дрожа, медленно разжал пальцы, выронил нож в траву — его рукоять Влад зажал в ладони, еще больше утяжеляя руку. Последние твари, еще шевелящиеся, терзаемые Джеком, затихли — оборвалась связь с хозяином. Ян приблизился, крадясь, а не шагая. Они оба не чувствовали усталости, наоборот, готовы были биться и дальше, да только врага больше не было, нужно было успокоиться, смирить зверя… Обычно это получалось, но не в такую глухую, беспробудную ночь. — Полегчало? — шепнул Ян, останавливаясь рядом с ним. Некромантом оказался совсем мальчишка; на виске наливался большой синяк. Ему бы носиться тоже за девушками, похожими на вакханок… — Не знаю. Как-то спокойнее стало, да, — отозвался Влад. Некромант у него в ногах слабо застонал. — Ишь ты, наш доморощенный повелитель мертвых еще шевелится. — Недорабатываешь, Войцек. Влад двинул берцем в висок, и мальчишка снова вырубился. Подхватив скованного наручниками некроманта, оказавшегося удивительно тяжелым, они с трудом разбирали обратный путь. Без помощи Джека, радостно увлекавшего их в колючий кустарник, они точно заплутали бы. — Может быть, в следующий раз просто потрахаемся где-нибудь в лесу, как все нормальные люди? — проворчал Влад, вынужденный волочь на себе добычу. Ян многозначительно хмыкнул, но ничего не ответил. — Ну, нет так нет, мне так даже больше нравится, — быстро сдался Влад. — Но давай все-таки по очереди тащить! Инквизиторство, будь человеком! Но Ян лишь мечтательно улыбался, глядя на звездное небо.