Voluntate Dei

— Игорь, блядь, будь человеком, отдай дело, — обреченно ругается Влад. Садится на край старого, прямо-таки древнего дивана и опасливо откидывается, чтоб не наебнуться. — С чего вы вообще взяли, что это ваша юрисдикция? Сидите вон, холодильники свои ищите… — Потому что я не собираюсь ждать какие-то гребаные экспертизы, пока этот урод жжет город! — взвивается Гром, хмурится, смотрит на Влада так, как будто кинуться готов. Он всегда такой — добро с кулаками, без страха и упрека, как же. А Влад хищно скалится, провоцирует, как будто подначивает, с горящими голодными глазами… — Вы еще подеритесь тут! — рявкает Ян, испепеляя взглядом обоих, и они синхронно оборачиваются. — Извини, Дим, они всегда такие… Ошалевший стажер мотает головой, жмется в угол — если Влад с Игорем все-таки сцепятся, чтобы не прилетело ненароком. Хороший мальчик, осторожный, думает Ян, устало качая головой. Вот бы ему во все это не лезть никогда — целее будет. — Там же огнеметы! — Или огненные заклинания! — Мы можем просто работать вместе, — безнадежно предлагает Ян, прислоняется возле приоткрытого окна и закуривает. Грязнее у Игоря все равно не станет, поэтому он без зазрения совести сыплет пеплом на паркет. Пепел к пеплу, прах к праху. Есть такая заупокойная молитва. Ветер задувает в поскрипывающее окно, и пахнет от него не суровой солью Финского, а какой-то тяжелой гарью, оседающей на легкие. Кто-то разлил керосин, город вот-вот вспыхнет, и за годы службы Ян научился видеть такие моменты переломные, опасные. Если не вмешаться, будет уже поздно. — Вид у тебя тут красивый, — говорит Ян, отворачиваясь от мрачнеющего Петербурга. Игорь ничего не отвечает — гордый. Игорь Гром, как в крутых боевиках, работает один. Сами они с Владом не лучше, конечно, нечего привирать и притворяться, но Игорь особенно упрямый и ершистый, резкий. Может, Ян уже стареет, столько переживший, но ему Гром кажется таким же юным и ломким, как и мальчишка, которого тому навязали в помощники. А еще — потерянным и одиноким, ютящимся в огромной захламленной квартире с высоченными потолками. — Игорь, подумай хорошо, это и наш город тоже, — медленно, чтоб дошло, выговаривает Ян. — И я тоже не хочу, чтобы он сгорел в руках какого-то психа, потому что справедливость нужно творить не так, иными путями. Но ты же убьешься, если полезешь напролом. — Вот когда мне придется столкнуться с какой-нибудь хтонической хренью, я вас позову… Они с Игорем впервые пересеклись, когда он влез в оборотничьи разборки. Стаи делили территории, майор Гром, которому, конечно, больше всех надо, оказался на пути, и от него вполне могли остаться окровавленные мясные ошметки, если бы Инквизиция не начала штурм как нельзя вовремя. Ян сверяется с пришедшей на телефон смской, косится на Грома. Он огрызается на Влада, но как-то безынтересно, больше по привычке, не язвить потому что не может. — А у него нет никакого дела, — вкрадчиво говорит Ян. Смотрит не на Игоря, у которого аж желваки ходят, а на робко вздыхающего мальчишку-стажера, и по смущенно отведенным глазам прочитывает. — Москва вмешалась, а нам не успели доложить — бывает, системы у нас грызутся… как кошка с собакой. Игорь как-то мрачнеет, отходит к столу, кружку с кофе нашаривает, отпивает и жмурится — холодный, неприятный. Старается спиной не поворачиваться, напряженный весь, как зверюга. Не станет же он кидаться на коллег, правда? Ян тихо шикает на Влада. Знает, как до одури обидно, когда твое дело уводят из-под носа. — Игорь, прости, мы не знали. Чисто по-человечески не знали. Но мы можем помочь. О чем вы тут говорили, о казино? Мы достанем пригласительные. Запросто, — чеканит Ян. — Они будут рады видеть кого-то из демонов, престиж, как-никак. Наша сестра похлопочет… Гром смотрит искоса; мальчишка задерживает дыхание. Наверно, из провинции, новенький совсем — Ян большинство полицейских в морды знает, сто раз сталкивались, а этот зеленый. И не подозревает, что к ним вломилась Черная Гвардия. — Скажи, а как у вас там в Аду, — медленно говорит Игорь, — тоже можно что угодно за деньги? Все миры одинаковые? — А в нашем Аду, Гром, таких уже перевешали. На столбах фонарных. Потому что, как по мне, туда им и дорога. И Влад скалится, шальной и довольный. Любящий свою правду и готовый за нее умирать. Игорь каменеет, не двигается. Оборачивается к ним медленно, а сам шарит взглядом по столу, как будто прикидывает, что бы такое перехватить удобнее, чтоб прям в руку легло, когда до драки дойдет. Всех подозревает — это хорошо, это значит, что его не обманут, как Яна когда-то — симпатичной кардинальской дочкой. — Ад — это другое дело, — мягко говорит Ян. — Там другие законы, другой народ. Мы не убивали детей, вот и все. Он перешел на этом моменте, и это уже наше общее дело, Игорь, всех, кому не наплевать на наш город. Да, он гниет. Но неужели будет лучше, если он станет гореть? Я помню, каково это. Ты, наверно, совсем маленький был… А Игорь вдруг смеется — слегка истерически, обреченно. Проводит рукой по лицу, словно пытается так стереть усталость последних дней. Вскидывает взгляд на Яна, криво ухмыляется. — Все время забываю, какие вы… сука, древние. — Мир куда сложнее, чем ты думаешь, — снисходительно поясняет Влад. — Это не первый пиздец, который город переживает. Справится. Не сам собой, конечно, надо немного помочь. Игорь, у тебя есть что пожрать? — В смысле? — сбито спрашивает Гром. Как будто не ожидает такого обыденного, человеческого вопроса от инквизиторов, явившихся к нему без приглашения и требующих его дело. — В прямом. Мы не ели с утра, есть тут какая-нибудь приличная забегаловка? Там и перетрем насчет казино… У Игоря наверняка и свои пути есть, но Ян знает, как велико искушение. Поручить это другим, пусть мучаются и выбивают билеты… Правда, Яну известно еще кое-что: некоторым рыскать по городу в кайф. Но Игорь качает головой и расслабляется. — Ладно, там шаверма за углом, Дима вот приволок… Дима робко кивает, не понимая, похвалили его или нет. — Ясно, — критически вздыхает Влад. — Игорь, язва в тридцатник — это грустно. Охуенно грустно. Он похож на тебя мелкого, скажи? — нагло подмигивает Яну. — Скорее на тебя. Сначала бить, а потом спрашивать — это же классические Войцеки, — тяжко вздыхает Ян. — Идемте уже, у нас много дел. И, подумав, срывает с окна рисунок человека в чумной маске. Чтобы черные дыры глазниц так не смотрели в душу.