Voluntate Dei

Когда Академию магии восстанавливали — последний раз одному слетевшему с катушек преподавателю почти удалось разнести основной корпус, — им понадобились новые учителя. Предыдущие, конечно, были талантливыми магами, но не привыкли работать в боевой обстановке, потому в колдовском кругу их размазало. Буквально. Эффектное было зрелище. Традиционно в Академии преподавали свободные искусства: иллюзии, лечебная, стихийная магия… Даже такие заклинания могли вырваться всполохами энергии у подростков, превращаясь в смертоубийственную силу, случаи были. Пришедший на смену погибшему директору маг Тиферет считал, что его предшественник Кетер просто опасался обучать детей чему-нибудь стоящему. Никому не хотелось решать проблемы, которые возникнут, если дать подросткам настоящую боевую магию. Как ни печально это признавать, их Академия была лишь развлечением для отпрысков аристократических родов, которые по окончании могли получить изящную красивую грамоту и устроиться в каком-нибудь городском совете. Тиферет всегда был практичным — точнее сказать, занимался практической, прикладной магией. Он разрабатывал и усовершенствовал магические кристаллы, освещающие дома, стихийные заклинания в водопроводе, обогревающую магию и многое другое… И сейчас Тиферет решил сделать так, чтобы все в его Академии работало идеально. А именно — реформировать список предметов так, чтобы научить чему-то полезному и важному. Из свободных и заинтересованных боевых магов быстро нашелся один — брат Сатаны. Корак блуждал меж миров и не знал запретов магии, был чистым хаосом. По крайней мере, такие о нем ходили слухи. Когда речь шла о родственниках владыки Ада, вряд ли у скромного директора имелся выбор, но при первой встрече Корак показался Тиферету очень даже подходящим. Немного эксцентричным, но Тиферет почти всю свою жизнь трудился в Академии. Он знал, какие странные привычки вырабатываются у тех, кто считает, что может повелевать нитями изнанки, стихиями и чужими жизнями. Согласно учебному расписанию, Корак отныне вел основы практической боевой магии и прикладное применение энергетических элементов в бою (ОПБМиППЭЭ), а также теорию обоюдных магических взаимодействий и практику применения боевой магии в условиях повышенной опасности (ТОМВиППБМ). К счастью, он мог выговорить это. По крайней мере, трезвым. *** К началу учебного года Корак явился в лучшем виде: в раздобытом гвардейском мундире, словно бы это был тонкий намек, что настоящему боевому колдовству юных магов могут научить в одном месте — в армии, а точнее, в лучших отрядах Черной Гвардии, подчиняющихся лично Сатане. Тиферет это не одобрил, он предпочитал удобные черные мантии. Но решил быть толерантным. Корак гордо расправлял плечи, оглядываясь по сторонам, словно примериваясь к просторным залам, в которых ему предстояло читать лекции, и к длинным запутанным коридором, где мог затеряться и самый искушенный маг — без поисковых заклинаний не выберешься. На взгляд директора, Корак казался слишком молодым для этой работы, глаза горели мальчишеским восторгом, и издалека его можно было принять за одного из старшекурсников. Тиферет, несколько раз встречавшийся с Сатаной (не при самых благоприятных обстоятельствах — в тот раз он еще помнил, как Кетер разлетелся кровавыми ошметками), отметил, что Корак все же похож на сестру: бледный, быстрый, как удар сабли, с длинными иссиня-черными волосами и острыми скулами. Глаза были темнее, чем у Сатаны, осколочки Бездны. Было в нем что-то притягивающее. А еще у него, в отличие обычных демонов, не наблюдалось рогов, но Тиферет ничего не имел против Падших: они тоже хорошо разбирались в магии. Правда, за спиной Корака изгибался черный хвост с острой стрелочкой. В их мире хвосты были только у демониц — с мягкими кисточками. Тиферет постарался не слишком пристально рассматривать хвост нового преподавателя, это считалось неприличным. Похоже, слухи не врали, Корак и правда родился в ином мире. Но в этом мире он планировал оставаться до конца семестра, и это Тиферета вполне устраивало. Корак довольно подмахнул подпись под договором, окунув перо в красные чернила, олицетворяющие кровь. Достаточно было и силы имени. Правда, у Корака не было личного сигила, как у демонов, поэтому он старательно вывел несколько кривые буквы; Тиферет заметил, что писал он левой рукой. Магия на изнанке удовлетворенно зазвенела. И Корак, на ходу стряхивая невидимые пылинки с серебряного эполета на гвардейском мундире, отправился на свою первую лекцию. Студенты с первого курса уже дожидались его — сотня лучших демонов со всех кругов. Одна половина доказала свои умения на испытаниях, соревнуясь с другими врожденными талантами, другая — оказалась тут благодаря звонким золотым монетам, какими их родители оплачивали будущее. Как бы там ни было, рассевшиеся за партами, они в нетерпении дожидались преподавателя. Опаздывать здесь было не принято — особенно на первую лекцию. Старшекурсники распускали слухи о том, что опоздавших некоторые превращали во всяких гадов. Ну, или просто запирали дверь нерушимым заклинанием, что тоже неприятно — стоять в коридоре и пинать ее с другой стороны. Корак послушал шебуршание студентов, в котором невозможно было разгадать отдельные слова, довольно ухмыльнулся и взлетел к кафедре. Студенты притихли, неприкрыто рассматривая его. Невольно Корак повел плечами… но ничего не произошло, только ветер зашумел, врываясь из сада в аудиторию через приоткрытое окно. А потом зазвучал его громкий голос: — Поздравляю, все находящиеся в этой аудитории больны, прокажены, изничтожены величайшей болезнью! — радостно объявил Корак, улыбаясь. Студенты удивленно уставились на него. — Вот что вы знаете про грибы? Биология у вас вроде должна была быть… — Он метнулся к доске; кто-то на первых партах будто услышал шорхнувшие крылья, но потом не мог точно об этом свидетельствовать. Корак в гробовой тишине класса уже малевал на доске какую-то загогулину. — Вот это, например, печеночный червь, такая земная тварь. — Он подправил рисунок, теперь оказавшийся поразительно натуралистичным, что некоторых передернуло. — Паразит! Паразиты, как вы знаете, питаются ресурсами хозяина. Так и с магией — она сожрет вас, заставит становиться сильнее и отдавать ей все больше… А я буду учить вас не умереть! — гордо объявил Корак, отряхивая руки. Надо сказать, что девушка на первых рядах, которая хотела перекусить булочкой с чаем, была не очень рада иллюстрациям. Студенты озадаченно перешептывались, но пока что не пытались с ним спорить, сбитые с толку. Такой взгляд на магию был слишком редким, особенно — среди тех, кто посвящал ей свою жизнь. Но немногие из них доживали до старости, так что в словах Корака была истина. Первая лекция запомнилась многим — и не только потому, что Корак потом выбирал для заклинания «произвольную точку» методом картинного швыряния мела в доску. А те, кто жил с Кораком и видел его в быту, могли бы подтвердить удивленным студентам, что тот никогда не пользуется магией дома, в отличие от многих других, которые разбазаривают свой дар, ленясь взяться за швабру и помыть пол. *** Пугать впечатлительных студентов на лекциях было, конечно, весело, но Корак обрадовался, когда ему поставили семинарские занятия с группой на полигоне, устроенном на заднем дворе Академии. Многие заклинания можно было тренировать только там — во избежание очередных ненужных разрушений. А Корак никогда не сдерживался, когда доходило до практики. Студенты слушали его внимательно, стараясь ничего не упускать, некоторые даже записывали, несмотря на то, что в тот день было ветрено и листки тетрадок рвались у них из-под карандашей. Корак, конечно, считал, что лучше талантливо импровизировать, чем зазубривать бесконечные формулы, но ничего им не говорил. Каждый страдает как хочет. Зато он показал им несколько простых заклинаний, которые плавили камни. Детям нравилась зрелищность — когда твердая порода после нескольких обманчиво простых жестов начинает оплывать и таять, как прогоревшая свеча. Они восторженно сгрудились рядом, мигом превратившись в демонят, которые липли к слабым магам-фокусникам на ярмарках. Некоторые, возможно, думали о том, что так же можно расплавить и живое существо. Это были те, кто видел жизнь за пределами родовых поместий. — Скука какая, — вздохнул Корак, разминая пальцы. — Завели бы они каких-нибудь животных для опытов, что ли. Кроликов там… — А? Что? — переспросил какой-то студент, который по привычке записывал каждое слово преподавателя — возможно, за этим стояла какая-то глубокая моральная травма, нанесенная кем-то из коллег. Корак загадочно улыбнулся, посмотрел на присевшую на забор серую птицу… Глаза его налились черным мраком, многие студенты почувствовали, что ветер совсем взбесился — уж точно стало холоднее. И под пристальным взглядом Корака птица вдруг камнем рухнула на землю. Ненадолго стало тихо. А потом Корак, вдохновленно размахивая руками, принялся объяснять оторопевшим студентам, как правильно сплести огненное плавящее заклинание — самые основы. На следующий день на лекции Корак шипяще-рычащим голосом требовал от студента, который наивно полагал, что может обернуться к подружке и посмеяться над чем-то, смотреть ему точно в глаза, когда Корак его отчитывает. Парень бледнел, затаивал дыхание и мечтал провалиться сквозь землю. В Академии магии с высказыванием таких желаний надо было проявлять осторожность. Но, как бы там ни было, конкретно этому студенту с внезапными провалами не повезло — пришлось все-таки заглянуть Кораку в глаза. Обычные такие карие глаза. Немного смеющиеся. Но остальным студент об этом не рассказал. *** Поначалу в расписании случались путаницы, из-за чего преподаватели и студенты нередко искали друг друга в совершенно противоположных аудиториях, но постепенно все устаканилось, накладки совсем исчезли. И тем удивительнее было, что однажды утром студенты не обнаружили Корака на своем законном месте — на преподавательском столе, откуда он оглядывал их, как хищная птица, готовая вцепиться кому-нибудь в глаза когтищами. Они подождали его минут десять, считая, что это может быть очередной проверкой, потом попытались разрушить чары невидимости, проверили иллюзии, даже заглядывали на изнанку, но Корака нигде не было. Поднялся гул; наконец, они разделились: часть студентов отправилась к учебной части в поисках истины, а другая затаилась в ожидании Корака — вдруг ему взбредет в голову нагрянуть через окно. — Корак Войцек значится мертвым, — безразлично пояснила демоница из учебной части, которую неприкаянные студенты нашли спустя час ожидания. Она размешивала чай и страдальчески закатывала глаза из-за того, что ее отвлекли от сего важного дела. — Ничем не могу помочь, диспетчеры что-нибудь придумают! Через неделю на лекцию приползла едва ли треть курса — больше из нежелания оправдываться за прогул. Всем было ясно, что нового преподавателя еще не успели поставить, а потому снова придется разбираться, но лучше уж было появиться в аудитории. Присутствие обычно отмечали по следам на изнанке. Корак сидел на трибуне, поджав ноги в развязанных берцах и сердито нахохлившись, и сверлил перешептывающихся студентов знаменитым темным взглядом. — Бардак! — бормотал он. — Большая часть курса не явилась! Это даже не половина! Лично всех найду и выебу! — Но вы же умерли! — осмелился мяукнуть кто-то со средних рядов. — Ну умер-то я на нечетной неделе, а сейчас четная! — взвился Корак, словно это что-то доказывало. — И вообще! Могли бы сходить поискать! Маги вы или кто? Или мы не знаем, что такое Бездна? Кто у вас некромантию преподает, я обязательно пожалуюсь! *** В целом преподавать ему нравилось. Как-то приятно, когда тебя слушают, затаив дыхание. Особенно когда за это платят тебе, а не ты. Корак соглашался на эту работу, думая, что забавно будет повлиять на юные умы и посмотреть на будущее Ада: ведь, если что-то случится, если небо решит обрушиться на них в очередной раз, он будет сражаться на одной стороне с этими колдунами. И Кораку хотелось бы убедиться, что заклинания полетят в нужном направлении. Но он никогда не представлял, что придется иметь дело с таким количеством бумаг. Адская бюрократия, воистину. Кара насмешливо хмыкнула. Они с сестрой хотели выпить, поболтать о жизни и смерти, полетать над сонной Столицей, утопающей в ночи, но Корак проворчал: «Щас, я только закончу с бумажками». Это было несколько часов назад; Кара растянулась на диване, глядя на него сверху вниз. Кораку всегда удобнее было раскладывать документы по полу. Рабочего стола на них не хватало. — То есть учебный план — это не косяк из страницы учебника? — разочарованно протянул Корак. Преподавание оказалось не таким уж веселым. — Корак Кристофер Войцек, никаких наркотиков в этом доме! — раздалось сердитое инквизиторское шипение сразу со всех сторон. Ян ему помогать отказывался, хотя он-то точно знал, что делать со всеми этими бумагами. Возможно, ему просто нравилось наблюдать, как Корак страдает. Извращенец. *** К ужасу Тиферета, из Гвардии к ним несколько раз объявлялась «инспекция» в лице капитана Роты Смерти Яна Войцек-Зарницкого — она заключалась в том, чтобы убедиться: Корак не сожрал детей, а дети не сожгли Корака во время очередного практического занятия, а потом похвалить Падшего за хорошую работу (Корак довольно мурчал и пытался не вилять хвостом). Замечая поблизости любопытных студентов, Корак грозно указывал на Яна: — Кто плохо сдаст у меня зачет, вылетит из Академии и отправится к товарищу капитану, он вас заставит десять часов по плацу бегать! — Ну зачем же десять, — ласково улыбался Ян. — Пять хватит. Студенты шебуршали, внимательно приглядываясь. Слухи были разные, многие сходились на том, что эти двое живут в одном доме, но Корак называл странного гвардейца то братом, то начальником — и смотрел на него с уважением, как ни на кого другого, а потому самым отъявленным сплетникам пришлось поумерить фантазию. Появления Черной Гвардии становились все менее неожиданными — тем более, некоторые из них тренировали юных магов, обучая фехтовальным приемам. А Ян, пожалуй, был единственным, с кем Корак казался не таким бешеным, он вечно слушал его, по-вороньи наклонив голову. Если приходилось мимо проходить какому-нибудь ученику, цеплял и тащил знакомиться — наполовину бравируя своей любимой фразой про «отправитесь все к Яну», наполовину лучась от гордости, когда смущенный и шокированный студент изображал что-нибудь сносное перед гвардейцем, который задумчиво кивал. Появлялся Ян не то чтобы часто, но к его присутствию привыкли; он говорил, это лучше, чем если станет заглядывать сестра — явление Сатаны и правда могло бы повлиять на впечатлительных студентов непредсказуемым образом. Тиферет ходил на цыпочках в такие дни, но потом смирился: кажется, никто не собирался закрывать Академию, просто за Корака было кому волноваться. Директор предпочитал знать, что происходит в Академии, потому он регулярно сталкивался с капитаном, но тот ограничивался вежливым приветствием и киванием. *** А если совсем честно, то это не особо походило на инспекцию, скорее — на перекур. Корак не прочь был отвлечься, после лекций не хотелось много говорить, а с Яном вполне удобно было молчать, сидя рядышком. Кто бы знал, что болтать без остановки полтора часа — это тоже искусство. Ян поделился сигаретами, а Корак протянул ему небольшую черную зажигалку с красноречивым: «Купи себе свою, уебок». — Ты так пытаешься компенсировать свою новую взрослую и очень ответственную работу? — искренне заинтересовался Ян. — А вы точно мой психолог? — хихикнул Корак. — Просто понравилось. Там еще другая была. «Гори, но не сжигай» — хочешь, я тебе ее подгоню? Ян хрипло рассмеялся: — Нет, спасибо, я ее потеряю. Ничего личного, но я всегда теряю зажигалки. Он облокотился на старую кирпичную стену, глядя на козырек над ними — к счастью, сегодня погода была хорошей, теплой. Близились выходные, а значит, Корак мог свалить домой, в отличие от студентов, живших тут на полном пансионе. Свобода окрыляла, и он выпросил себе вторую сигарету. Корак, несмотря на славные гвардейские традиции, никогда не прикуривал от заклинаний. *** Поскольку обычно лекции по теории проходили скучно, Корак, не стеснявшийся рассказывать всякое, материться и болтать со студентами между начертанием угрожающих формул, быстро приобрел известность. Его лекции обычно не пропускали, несмотря на то, что Корак за посещаемостью не особо следил. Возможно, все дело было в том, что еще в начале семестра в ответ на несколько неприличных предложений он ответил, что не собирается спать ни с кем, кто сдаст его предметы ниже «отлично». И подмигнул. На его лекции заглядывали и старшекурсники — они часто рассказывали младшим, как тем повезло с Кораком. У последних курсов в основном читали старые преподаватели, древние демоны, которые пережили последний… инцидент. Так что на лекции к Кораку они с интересом ходили. Хотя он в целом был таким преподом, которым лучше восхищаться с безопасного расстояния. Приходить иногда на лекции и с умным видом кивать. Корак разглагольствовал с удовольствием. Только магической теорией он не ограничивался, лез в дебри физики и химии, объяснял энтропию, выдумывал странные задачки — в учебниках их не было, да и такую ересь вряд ли кто изобрел бы, кроме Корака. Студенты, которым не везло оказываться у доски на семинарах, это прекрасно знали. — Магия — это действия, направленные на уменьшение энтропии, то есть стремления к хаосу, — заявил Корак. — Как и в целом любые другие осмысленные действия различных форм жизни. Поздравляю вас с потраченными полутора часами жизни, — рассмеялся он. — А теперь кыш отсюда. Идите саморазрушаться в другое место. *** Время летело незаметно: дни, недели, месяцы… Для студентов, вечно живущих от коллоквиума к коллоквиуму, оно и вовсе промчалось. Для вечных демонов это были крупицы, всего лишь мгновения, разделенные с университетскими товарищами. Ненадолго жизнь для них стала бесконечным водоворотом из магических формул, обедами в столовой, где можно было попробовать самые странные блюда, отдыхом в саду среди цветов — наполовину живых, наполовину иллюзорных — и подпольными вечеринками, на которые невозможно было попасть без особого магического приглашения. Особо изощренные обычно делали из приглашения загадки. Некоторые поговаривали, что в составлении этих загадок участвовал и Корак, но, подумав, вынуждены были признать, что вряд ли он приложил руку к какому-нибудь заклинанию, которое может получиться у первокурсника хотя бы с пятого раза и которое не взорвется снопом обжигающих искр спустя несколько мгновений. А потом незаметно подкралась сессия. На мягких лапах, словно хищный зверь, вроде мантикоры. Корак никогда особенно не напоминал о зачете. Он вообще не любил повторять вещи по несколько раз, искренне считая, что тратить на это время глупо, а те, кому надо, и так все запомнят. Так что он сказал о сессии в самом начале семестра во время одной из лекций: — Если я правильно понимаю, вы можете выпуститься из Академии только после успешной сдачи моего предмета, — многообещающе ухмыльнулся Корак. — Советую делать это с первого раза, поскольку иногда я из этого мира отлучаюсь. В прошлый раз лет на пятнадцать, до этого — на сто пятьдесят… Тут уж как повезет. А потом он не допустил до зачета почти весь курс. Корак не очень любил устраивать проверочные работы, потому что следить за тем, чтобы никто из студентов не списывал, было невозможно: юные маги умели выдумывать нетипичные способы решения проблем, а Корак не мог разорваться и наблюдать за каждым. То есть — технически — мог, но оно того явно не стоило. К тому же, обычно он поощрял воображение студентов, а не губил его на корню, как в этом случае. Поэтому Корак просто предложил студентам выбраться из класса, ушел и закрыл дверь. Постоял немного, прислушиваясь. В запечатанном классе раздались шумные разговоры: сработал рефлекс любого студента, начинающего болтать вдвое громче, когда препод вышел. Корак прислонился к стене, выжидая. По его прикидкам, сейчас детишки кинулись к окнам. Логично же, что дверь дергать бесполезно. Тиферет пообещал простить, если группа Корака что-нибудь ненароком взорвет или разломает. Выдерживала Академия и не такое. Но Корак, несмотря на шум, грохот мебели и доносящиеся грязные ругательства, так и не дождался ни одного студента снаружи. — Возможно, стоило добавить какие-нибудь испытания… — проворчал себе под нос Корак. Недавно Влад показал ему «Пилу» — довольно вдохновляющие фильмы, когда дело доходит до преподавания. Спустя полтора часа Корак выпустил пристыженных студентов — немного помятых, исцарапанных и усталых. Он так и не сказал им, что, в отличие от мощных магических щитов и блоков, замок на двери был обычным — и поддался бы самой заурядной отмычке. У женской половины наверняка нашлась бы хоть одна шпилька. Все потому что маг должен уметь адаптироваться к ситуации — даже когда магией воспользоваться не может. Если бы им рассказали, сколько боевых магов предпочитали застреливать противников или забивать их чем-нибудь тяжелым, наивные студенты бы удивились. Но добрый Тиферет все-таки уговорил Корака провести зачет. Им же было хуже. *** О справедливости у него представления были весьма оригинальные. Когда его группа прокралась на зачет, Корак вдруг узнал среди вошедших парнишку, которого едва не вышвырнули из Академии за то, что тот напал на сокурсника. Исполосовал всего, но его противник остался жив. Дело было громким, что Корак даже запомнил имя, чем себя обычно не утруждал. Жестом он подозвал его к себе — парень улыбнулся и поспешил к столу, возможно, надеясь на автомат. — Незачет, — быстро объявил Корак, отмахиваясь от жалкой книжицы для росписи, только начертал название предмета и свое имя. И даже не стал задавать вопросы. — Вот убил бы — поставил бы зачет. А то что это за маг такой, противника не добивает? Знаешь, что с тобой на поле боя после такого сделают? В мясорубке провернут, потому что колдовать можно даже лежа на земле полудохлым! Иди давай, бретер, — рыкнул Корак, отгоняя от себя оторопевшего студента. Впрочем, и выжившему недобитому противнику, чье имя Кораку тоже было хорошо известно, он зачет не поставил. Парня хорошо подлатали в лазарете, даже шрамов не осталось. Если только — в душе, после того как Корак и его прогнал. — Влезть в драку, которую не можешь выиграть… Я вас не этому учу, — проворчал он неодобрительно, обводя взглядом оставшихся в просторном кабинете. Наиболее внимательные студенты могли заметить, что кто-то снял со стены часы — возможно, чтобы никто из них не заметил, сколько времени они провели в плену у Корака. Он прохаживался между парт, за которыми заняли места демоны и демоницы. Некоторые оглядывались в поисках бумажек с билетами или чего-то подобного, но стол Корака был пуст… Пока он не достал из кобуры револьвер и не положил так, чтобы все видели. — Предлагаю вам сделку! — торжественно объявил Корак, глядя на них с легкой улыбкой, словно он пришел не принимать зачет, а поразвлечься. Когда-то эти слова так любили предки юных демонов, которые собрались здесь… Так они зарабатывали себе силу и влияние. Корак считал, что имеет право отплатить им тем же: — Все вы знаете, что сессия в определенной степени связана с удачей. К какому преподавателю вы попадете, какой билет выпадет… Так что я предлагаю несколько упростить задачу. Люди называют это русской рулеткой! — хихикнул он, хитро прищурившись. — Для тех, кто не в курсе, поясняю: здесь всего один патрон из шести, вам надо всего-то крутануть барабан, приложить к виску и надеяться на свою удачу. А это охуенно важно для мага, если вы не знали! Ну так что, кто рискнет? Выиграете — получаете зачет, все честно! По аудитории прокатился шорох. Обычно Корак не терпел, когда кто-то болтал на его занятиях, однако в этот раз дал им достаточно времени, чтобы обсудить. Некоторые посмеивались, уверенные, что он это несерьезно, другие смотрели на Корака, прищурившись, пытаясь угадать, что он задумал — только в глаза они ему не заглядывали. Корак примостился на краю стола, наслаждаясь беспокойством, которое посеял. — Что, неужели среди вас нет тех, кто бросит вызов судьбе? — вскрикнул он, запрокидывая голову к высокому потолку с разноцветными витражами. Не хотелось их заставлять, но Корак знал, что нужно немного подтолкнуть. Они колебались — поверили, что он серьезен. Тогда один демон поднялся, за ним другой, на дрожащих ногах за ними последовала девушка… Бледные, они встали напротив стола, рассматривая веселого Корака. — Ну, чего дрожите, — ухмыльнулся он, отбирая несколько карточек на столе. — Держите зачетки свои. Пересдача! Через пару месяцев увидимся. — Но вы же обещали… — слабо простонал первый решившийся. — Это нечестно!.. — На поле боя нет честности, — отрезал Корак. — Ты либо сражаешься до конца, либо сдаешься. Это — путь труса. Возможно, когда-то я считал так же, как и вы, — чуть смягчился он, — но Аду нужны хорошие маги, а не слабаки, хватающиеся за любую возможность, лишь бы не вступать в бой. Удача важна… всегда будет важна, но хорошему магу нужно еще и умение. Вы мне его не показали. И попались в ловушку, — припечатал Корак. — Идите давайте, не устраивайте сцен и не разочаровывайте меня, — проворчал он, выпроваживая троицу в боковые двери. — А мы продолжим! — хищно улыбнулся Корак, поворачиваясь к остальным. Те затаились, готовые к чему угодно. Так что не были так сильно удивлены, когда Корак заговорил: — Нападайте, кто первый приблизится к тому, чтобы меня убить, получит свой зачет и уйдет с миром. Можете делать это по одному или объединиться — мне без разницы! Запретов на заклинания нет. Растерянные студенты — а от его группы осталось пятнадцать демонов, — оглядывались по сторонам. Класс совсем не походил на тренировочную площадку, но Корак хотел показать им, что никто не будет расчищать пространство для битвы в обычной жизни. Он встал, выжидательно глядя. Возможно, многие из студентов мечтали оторвать преподу голову. Не конкретно Кораку, конечно, но в целом. Поэтому он не удивился, как быстро они решились. Мальчишка с первой парты, который всегда ходил с блокнотом, швырнул в него огненным боевым, которое Корак с легкостью отразил. От следующего атакующего он просто отпрыгнул в сторону. Студенты пытались окружить его, зайти со спины, но Корак легко отмахивался от их магии. Он надеялся, что они додумаются встать в круг — тогда у них было бы больше шансов, но Корак явно воспитывал в студентах индивидуализм. Некоторые полагались на простые, но надежные заклинания, другие пытались изобретать сложные плетения. Одно такое вспыхнуло в руках у взвизгнувшей девчонки. Судя по обгоревшей челке, это было частое явление. Потеряв сознание, она свалилась под парту. Еще нескольких Корак убрал, попросту отразив, как зеркалом, их собственные оглушающие заклинания. Оставшиеся поняли, что ставки повышаются, и в ход пошла настоящая боевая магия. Запахло дровами — загорелись парты, но Корак быстро потушил пламя. Похоже, то, с какой легкостью он отвлекся от боя, чтобы это сделать, студентов выбесило. Одна демоница ринулась вперед, прикрывшись щитом, закидывая Корака мелкими неприятными заклинаньицами — как будто решила засыпать его искрами по уши. В это время сбоку ее подруги выплели бритвенно-острые чары, которые Корак едва не пропустил за мельканием и сверканием. Он отлетел назад, изнанка завыла, и Корак заметил, что его пальцы сжимают рукоять меча, собравшегося из чистого мрака. Клинок легко встретил режущее заклинание и сломал его — как сломал бы любой меч, которым на Корака замахнутся. Мрак в этом мире всегда был на его стороне. — Ладно, это было неплохо! — весело рассмеялся Корак, прокрутив меч в руке. — Но щит с меня вы даже не сбили. Продолжаем! *** Поздним вечером Корак возвращался домой. После зачета он чувствовал себя приятно вымотанным… а студенты так вообще еле уползли из порушенного кабинета. Но Корак широко улыбался, идя по сумрачным улицам Столицы, и насвистывая себе под нос какой-то прилипчивый мотив. Связной амулет мягко засветился. — Ишим притащила торт, а Влад что-то делает на кухне и очень матерится, — сообщила Кара негромко, — иди уже домой, мы соскучились. Сколько можно мучить тупых детей? — Да иду я, — фыркнул Корак. — У нас какой-то праздник? — Да, у тебя начинаются каникулы и ты не будешь вечно пропадать на работе! — Кара явно закатила глаза. Похоже, они и правда очень скучали. — Зачет все пережили? Ну и хорошо. Я тобой горжусь. Всегда знала, что тебе это место подойдет. — Тиферет так уже не считает. Обещал вычесть из зарплаты все сгоревшие стулья. Вообще-то некоторые пытались разбить о мою голову, так что не понимаю, почему это я должен оплачивать. — Потому что из-за тебя у детей нет стипендии. Из чего им платить? — Вот именно! Я сохранил деньги, выделенные на стипендию, для нужд Академии, я герой! — шумно возмутился Корак, спугнув какого-то прохожего. Кара расхохоталась, где-то на фоне явно посмеивался Ян. Издалека гремел Влад, пытавшийся что-то приготовить по новому рецепту из книжки, которую ему подарили, а Ишим помогала спасти кухню от разрушения. И они, вполне очевидно, ждали его с работы. Корак никогда и не подозревал, какое это приятное чувство.