***
Бедное сердце Кисе едва справлялось с накатившими эмоциями. К обожанию Аомине прибавилась искренняя любовь к баскетболу и непреодолимая тяга к Куроко. Это был интерес зарождающейся дружбы, неугомонной душой Кисе возведённый в абсолют. У него вообще было много приятелей, знакомых, товарищей по работе, девочек-фанаток, к которым можно подойти в любой момент, и они душу готовы будут продать за возможность сходить с Кисе в кафе или хотя бы просто почесать языками. Только вот настоящих друзей у него не было. Вернее, когда-то были, но можете вы себе представить, насколько больно, когда преданный лучший друг теперь не знает даже вашего имени? Кисе было очень тяжело. С его возвращениями в прошлое каждый раз обрывались нити, связывающие его с людьми. Первые разы ему хватало сил изображать удивление и интерес, узнавая об увлечениях своих старых друзей, не выказывать скуки, слушая одни и те же истории по новому кругу, но через какое-то время он от этого устал. В спортивных клубах, справедливости ради, Кисе ещё старался найти себе друзей по интересам, но как-то так складывалось, что либо люди были ему не особенно интересны, либо его самого не сильно жаловали, считая легкомысленным зазнайкой. К третьему году, когда своей игрой Кисе доказывал, что это не так, его начинали недолюбливать ещё больше и по-тихому завидовать. Кисе прекрасно понимал, что теперь сможет по-настоящему подружиться только с тем, кто будет сильнее его самого. К счастью, в баскетбольном клубе средней Тейко собралась целая плеяда выдающихся спортсменов, до которых Кисе ещё расти и расти.***
Громкий голос Кисе впервые раздался в раздевалке с утра пораньше. Мидорима даже вздрогнул и поморщился: присутствие нового члена их команды было ему совсем не по вкусу. Куроко не был против, однако общение с таким активным человеком было для него в новинку. Вошедший в раздевалку Аомине наблюдал за этим с лёгкой улыбкой, а затем подошёл к Кисе и водрузил руку ему на плечо. — Доброе, Кисе. Что, энергию некуда девать? Ты бы поберёг её для игры, если, конечно, не хочешь облажаться и вернуться во второй состав. В этот момент Кисе едва не задохнулся. Аомине дышал ему прямо в ухо, от чего по загривку моментально побежали мурашки. К счастью, долго это не продлилось, всё-таки им обоим надо было переодеваться, иначе Кисе выдал бы себя излишним волнением. Это приветствие было куда теплее, чем он вообще мог рассчитывать, а о причине такой перемены он даже не подозревал. На самом деле, такого верного друга, как Аомине, днём с огнём было не сыскать. Если уж кому-то удавалось заслужить его доверие, то он мог быть уверен: за него теперь горой. Близких друзей у аса Тейко было всего два: Момои и Куроко. Кроме того, дружеская ревность была ему совершенно чужда. Когда речь шла о кумирах, например, о Май-чан, то тут Аомине со всей искренностью считал, что настоящий фанат только он. Остальные не понимают, не любят по-настоящему и просто не имеют права называть её своей любимой моделью! А вот что касалось друзей, то тут у Аомине не проявлялось ни капли собственнических чувств. Напротив — он был крайне доволен, когда Куроко начинал общаться с кем-то плотнее, чем утреннее приветствие. А когда этим человеком оказался Кисе… Что ж, он был забавным, чем-то, самую чуточку, даже напоминал ему Момои — столько же энергии, позитива и некоторой своенравности. — Аомине-ччи! — набрался храбрости Кисе и выпалил на одном дыхании. Аомине обернулся и приподнял бровь. — Можно я буду называть тебя Аомине-ччи? — Что? По-твоему, это смешно? — он почесал голову, другой рукой продолжая натягивать шорты. — Хотя чёрт с тобой, зови как хочешь. Кисе просиял. Откуда-то из-за его плеча послышалось тихое «а у меня даже не спросил». Кисе бы ещё долго предавался радостным мыслям, если бы не одно обстоятельство со злобным оскалом. — Кто этот лопух ушастый? — выплюнул какой-то парень, подошедший к раздевалке за минуту до начала тренировки. От него буквально разило самодовольством и брезгливостью. Это было не объективное осознание своих возможностей, как у Аомине, это было именно желание казаться лучше других, но не делать для этого ровным счётом ничего. — Неужели, Хайзаки пожаловал, так-то, — безэмоционально прокомментировал Мидорима. Он уже давно оделся и вполголоса беседовал о чём-то с Акаши. Ниджимура зло сверкнул глазами, и даже Кисе поёжился. Он особенно не общался с капитаном, но тот казался ему достаточно спокойным парнем… — Хайзаки! — прорычал он. — У тебя ещё хватает наглости сюда приходить?! Была бы моя воля, выкинул бы тебя отсюда за шкирку! — Эй, полегче, — недовольно ответил тот, как ни в чём не бывало начиная переодеваться. Хайзаки был одарён, не признавать этого было бы неправильно. Вот только свой талант он принимал как данность и даже не собирался совершенствоваться и приумножать свои навыки. Этим он был полнейшей противоположностью Кисе. С приходом Хайзаки вся раздевалка погрузилась в такую неловкую тишину, что даже шуршание одежды казалось каким-то неприлично громким. Едва ли кто-то его смущался, просто вид этой самодовольный рожи успешно портил настроение.***
Сегодня Кисе вновь играл на другой половине площадки, а потому имел возможность украдкой наблюдать и за Аомине, и за Куроко, и за наглецом Хайзаки — он взаимно его невзлюбил. Один из семпаев — чьего имени он не помнил, — казалось, больше всех стремился уйти в атаку. Он в очередной раз совершил стремительный рывок, едва не потерял мяч, с трудом увернувшись от Мурасакибары, затем пригнулся, мощным движением отправил мяч вверх и немного влево, с какой-то невообразимой скоростью отшагнул в ту же сторону, и за то время, что мяч достиг наивысшей точки и начал падать вниз, дотянулся до него в прыжке, отправляя прямиком в корзину. Кисе хотел было вернуться назад на эти пару секунд, чтобы ещё разок внимательно проследить за его движениями, как его внимание привлёк Хайзаки, буквально сразу же перехвативший инициативу. Аомине был полностью открыт и готов принять мяч, он выкрикнул «на меня», собираясь сию же секунду прыгать для данка. Однако Хайзаки проигнорировал его настолько бестактно, что Аомине так и замер, лишь слегка присев. Любой нормальный игрок, опекаемый с двух сторон, принял бы верное решение дать пас на свободного сокомандника, но только не напыщенный и самодовольный придурок, каким был Хайзаки. Однако то, что произошло дальше, поразило Кисе. И не только его. Все ребята с его стороны сетки замерли, и даже помощник тренера, следящий за игрой, не свистнул им, сам во все глаза засматриваясь на чужую игру. Хайзаки остановился настолько внезапно, что все остальные ребята по инерции проскочили вперёд, не успев среагировать вовремя. Затем он сделал шаг в сторону, одновременно с этим подбрасывая мяч так, что тот быстро закрутился вокруг своей оси, устремляясь к потолку. Не прерывая плавность движения, Хайзаки подпрыгнул и в самой высшей точке поймал мяч рукой, на какую-то долю секунды останавливая его полёт, но только лишь для того, чтобы перенаправить в корзину. Аомине присвистнул, слегка нахмурившись, и обменялся с Хайзаки недобрыми взглядами. Кисе глянул на капитана и заметил, как Ниджимура шепнул что-то Акаши. По их выражениям лица не было понятно, довольны ли они красивыми финтами игрока основы или ругают его за пренебрежение к сокомандникам. Возможно, Кисе и забыл бы о том семпае, чьи движения сейчас скопировал Хайзаки, ведь он и сам этим не брезговал, как неожиданно до его ушей донёсся разговор ребят, стоящих неподалёку. — Рюноске в прошлый раз поклялся, что если Хайзаки снова будет вставлять ему палки в колёса, то он уйдёт из клуба. — Что? Но почему? Он ведь появляется тут раз в месяц, можно просто забить на него и потом играть как обычно. — Так в том-то и дело… — парень дёрнул плечами и повёл головой немного вниз, было видно, что ему не очень хотелось говорить об этом. Он перешёл на громкий шёпот, который, однако, был всё ещё слышен Кисе. — После того, как Хайзаки за ним повторяет, он больше не может использовать эти же финты. Говорит, вроде делает всё, как обычно, но то рукой по мячу не попадает, то пас даёт не вовремя… — Так, может, — его друг начал говорить громко, но спохватился и тоже перешёл на шёпот. — Может, дело в том, что у Хайзаки то же самое получается так ловко и так быстро, что он неосознанно пытается повторить своё же движение за ним? Едва ли ему хватит скорости и ловкости на это. Хайзаки, хоть и придурок полный, но очень силён… В этот момент они услышали свисток и вернулись к своей игре. Кисе подумалось, что было бы скверно, если бы сам Рюноске об этом услышал. Тому, очевидно, и так было очень плохо… Кисе впервые задумался. Действительно ли его копирование может помешать другим игрокам? Неужели он такой же, как Хайзаки? Нет-нет-нет. Кисе помотал головой, чуть не упустив пас, неожиданно прилетевший к нему. А что, если это действительно правда? Может ли быть, что Сатоши просто единственный, кто не смирился с тем, что его лишают собственных движений и стиля игры? После тренировки они вышли все вместе: Кисе, Куроко, Аомине, Мидорима и Мурасакибара. Хайзаки ни с кем никогда не ходил, он выбегал первым или уходил последним, лениво стягивая с себя форму, впрочем, все были этим довольны. Акаши же часто задерживался допоздна, в качестве вице-капитана решая с Ниджимурой какие-то вопросы, в которые Кисе вникать даже не хотелось. Мидорима шёл сильно впереди. Очевидно, его не интересовала болтовня с ребятами из команды. Мурасакибара же лениво плёлся в самом конце, пожёвывая что-то на ходу. Аомине вразвалку шагал рядом с Куроко, и их беседа напоминала ленивую игру в пинг-понг: они обменивались короткими фразами, но и паузы между ними не затягивались. Кисе старался идти чуть сзади, но между ними, чтобы слышать, о чём они болтают. — Я не думаю, что выйду из дома завтра, не ищи меня в школе, Тецу. — Мне есть с кем пообщаться кроме тебя, Аомине-кун, но у тебя много прогулов в этом году, — Кисе встрепенулся, подумав, что Куроко говорит о нём, но в то же мгновенье осадил себя — мало ли ещё у Куроко друзей? — Отстань. Меня не интересует школа, когда в ней нет баскетбола, — Аомине с такой забавной серьёзностью произнёс это, что ничего более красноречивого не передало бы силу его одержимости спортом. — Дело не в твоём интересе, Аомине-кун… Кисе резко остановился, услышав тихое «эй» знакомым голосом. По загривку пробежали мурашки, и он неловко обернулся, влетев прямо в Мурасакибару. Тот только недовольно хмыкнул, обошёл его и продолжил свой путь, даже не заинтересовавшись, что случилось. Кисе уже понял, что подозвали его. Он мог бы продолжить идти вперёд и не оглядываться, но ему не хватило на это духу. Он пошёл навстречу Сатоши, на ходу придумывая, что скажет ему. — Ну что, Кисе. Наконец я смог вызвать тебя на разговор, — прорычал тот, злобно щуря глаза. «Если бы только разговор», — грустно подумал Кисе, стараясь не выдавать своего волнения. — Сатоши-кун, прости… — Прости? Вот как ты теперь заговорил? — неверяще переспросил семпай. — Да, я… Мне не стоило так открыто копировать тебя. — Так тебе даже хватает наглости в этом признаться?! — вскрикнул Сатоши. — Да пошёл ты со своими извинениями знаешь куда! Кисе не успел отмотать время вспять, как его прекрасное модельное личико снова оказалось жестоко помято. Он схватился за щёку и едва не упал. Сатоши пыхтел, раздираемый самыми ужасными чувствами. — Какого хрена тут творится?! — голос Аомине был в этот момент словно оазис в пустыне. Кисе даже не был уверен, взаправду ли это. — Эй, полегче, — недовольно отозвался Сатоши, поднятый за грудки. — Это ты мне, подлец, говоришь?! Мне?! Да я тебя сейчас об асфальт швырну, скотина, — у Аомине так сверкали глаза от злости, что Кисе очень повезло, что тот стоял к нему спиной. Любому дурно бы стало от такого взгляда, даже когда он направлен на кого-то другого. — Кисе-кун, ты как? — Куроко появился, как всегда, неожиданно, но Кисе уже начал к этому привыкать. — Нормально, жить буду, — промямлил Кисе и осознал, что слова даются ему с трудом. — Аомине-кун заметил, что ты пропал, ничего не сказав, и мы вернулись. Кисе потеплело на душе, и он даже на секунду забыл о боли. Неужели? А ведь казалось, словно Аомине его и не замечает, пока они идут по улице. — Отпусти меня, — подал голос Сатоши, а Аомине вместо ответа занёс кулак. — Стой! — Он не услышит тебя, Кисе-кун, — пожал плечами Куроко. Он не одобрял такое поведение своего друга, но прекрасно знал, что тот никого не послушает. Аомине не оставлял зло безнаказанным. Хватит. Надо это прекращать. — Дело не в твоём интересе, Аомине-кун. Кисе решил, что он ни за что больше не обернётся, даже отчётливо услышав своё имя. — Что это было? — встрепенулся Аомине. — Будто тебя кто-то звал. — Что ты! Тебе послышалось, — рассмеялся Кисе и водрузил руки на плечи обоим своим друзьям. — Но я тоже слышал, — тихо сказал Куроко, но его голос потонул в возмущениях Аомине. Кисе хохотал, не давая им скинуть свои руки. Куроко не особенно и старался, привыкнув к такому от самого Аомине, который ворчал теперь громче всех. Не то чтобы ему это было сильно неприятно, ведь если бы он всерьёз захотел, то с лёгкостью бы вывернулся из хватки Кисе.***
На следующий день у Кисе не было тренировки в клубе, поэтому ему предстояло провести почти целый день на съёмках. Ренка сегодня была занята в офисе, так что у него была возможность болтать с ребятами в павильоне о чём угодно. — Ну что, Кисе-кун, как продвигаются твои отношения? — Какие отношения? — переспросил Кисе с надеждой, что всё-таки не так что-то понял. Он надеялся, что Шимидзу не припомнит ни о чём. — Ну, у тебя ведь появилась девушка, не так ли? Кисе просто терпеть не мог расспросы о своей личной жизни, поэтому попытался парировать: — У меня много девушек, ты о какой именно? — Кисе выдал самую самодовольную из всех его улыбок. — Да ну тебя, ты ведь прекрасно меня понял. Раньше ты в них… не влюблялся, — в образовавшуюся паузу Кисе понадеялся, что она этого не скажет. Но нет… сказала. Он даже пожалел было о том, что не вернулся тогда в прошлое и не ушёл от разговора, но теперь стирать несколько дней ему было слишком жаль. Да и чёрт с ними. Пусть сплетничают, раз им так хочется. Фотограф Такеда всё же был более аккуратен, когда дело касалось чужих чувств, поэтому постарался свернуть разговор. — Ну не наседай на него, Шими-чан. Может, Кисе-кун боится, что ему не ответят взаимностью, а ты давишь на больное. Шимидзу смутилась, должно быть, решив, что Такеда прав, и, забегая вперёд, в течение последующего месяца больше не поднимала эту тему. Кисе облегчённо вздохнул, когда визажистка, чувствуя неловкость, начала, как обычно, болтать обо всякой ерунде. Его это расслабляло. Особенно важно для него было привести в порядок свои эмоции после того, что случилось с Хайзаки и Сатоши. Теперь Кисе казалось, что другие дороги его жизни были удивительно лёгкими и беспроблемными. Даже странно, что на его пути не попадались настолько мерзкие люди. Тем более, никто раньше даже не угрожал Кисе физической расправой, не то что воплотить свои угрозы в жизнь. По правде, его беспокоило не только собственное здоровье. Кисе очень не хотелось, чтобы Аомине вмешивался в эти разборки и тем более махал кулаками. Он очень надеялся, что в какой-то момент Сатоши просто сдастся и отстанет от него. Желательно поскорее. Кисе привык убегать от проблем, ведь это было проще всего.***
— Куроко-ччи! — Кисе, не стесняясь, крикнул с другого конца коридора, подбегая ближе. — Что-то случилось, Кисе-кун? Кисе рассмеялся и замотал головой. На самом деле он просто был рад его видеть. — Куда направляешься? — Домой, — Куроко приостановился, ожидая, что теперь Кисе попрощается. Однако он этого не сделал. Куроко ещё даже в полной мере не ощутил, насколько этот парень бывает прилипчивым, когда ему взбредает в голову с кем-нибудь дружить. Тут уж хочешь-не хочешь, а привыкнуть к обществу Кисе придётся. — У вас уже уроки кончились? Вот везуха, — он промычал себе под нос о том, что жизнь совершенно не справедлива, а затем продолжил, не дожидаясь ответа: — У нас сегодня ещё история, но я совершенно к ней не готов. — Вместо того чтобы жаловаться, ты мог потратить это время на чтение главы из учебника, Кисе-кун. — Какой ты жестокий, Куроко-ччи! Будто сам не школьник… Знаешь, я тут подумал, а зачем мне вообще на неё идти? Пойду-ка я с тобой домой. Лицо Кисе озарила такая яркая улыбка, что Куроко передумал говорить о своём недовольстве таким поворотом событий. По большому счёту, не всё ли ему равно? Кисе без умолку болтает что-то на своей волне, но, судя по всему, ему даже не обязательно отвечать. Куроко вскоре обнаружил, что подобный аккомпанемент совсем не мешает предаваться своим мыслям. — Долго не получалось пройти этот уровень, но потом я… — А, Кисе-кун, — неожиданно Куроко прервал рассказ о какой-то очень сложной видеоигре. — У нас скоро официальный матч для первого состава, ты наверняка на него поедешь. — Правда?! — Кисе вскрикнул, а затем отбежал в сторону и поднял наверх обе руки, сжатые в кулаки. Он совершенно нелепо крутился вокруг своей оси и восклицал: «Да! Да! Да!», но ему было совершенно всё равно, как он в этот момент выглядел. Он был счастлив. — Не стоит так радоваться, скорее всего, ты всю игру просидишь на скамейке запасных, — тихо добавил Куроко и пожалел, что он вообще об этом сказал.