Стон

Этого Шерлок не ожидал. Роскошная двухэтажная квартира в Форест Гейт и этот крошечный человечек не находили в его сознании ни одной точки пересечения. Шерлок застыл в дверях безупречно и богато обставленной гостиной, лихорадочно соображая, в чем тут подвох. Но парнишка развеял его сомнения. — Отомри, — насмешливо бросил он, направляясь к узкому длинному столику, заставленному бутылками и графинами с водкой всевозможных сортов. — Папашка мой постарался… Он у меня хренов миллионер. Располагайся, парень. Правда, твоего пойла здесь нет, я пью только водку. — Я ничего не хочу. — А кто тебя спросит? — повернулся к нему хозяин и, поигрывая тонкостенным стаканом, лукаво подмигнул. — Я тебя купил на всю ночь — что хочу, то и делаю… Ну-ну, не кипятись, — миролюбиво улыбнулся он, увидев, как вспыхнули острые скулы, — я пошутил. Не хочешь — не надо. Он до краев наполнил водкой стакан, и, секунду поколебавшись, взял со столика ещё один. — Я все же тебе плесну… Садись рядом. Он плюхнулся на пушистый ковер, не расплескав ни единой капли, и жадно глотнул, зажмурившись от удовольствия. Шерлок опустился рядом. Парнишка смотрел внимательно, попеременно задерживая взгляд то на припухших после недавнего минета губах, то на выступающих сквозь тонкий джемпер ключицах. — Какой ты красивый! Когда увидел тебя, чуть не сдох — как из сказки… Кто ты? — Хастлер, — ответил Шерлок и, откинувшись на спину, с наслаждением вытянул ноги. Тело ломило от усталости и бессонной ночи. Ковер был необыкновенно мягким и теплым, и странное, неуместное ощущение уюта внезапно охватило Шерлока, вызвав желание свернуться калачиком и закрыть глаза. И уснуть. И больше не просыпаться. Никогда. — Не хочешь — не говори. — Парнишка сделал новый глоток. — Мне всё равно. Просто странно. Ты не похож на шлюху. Ты похож на принца. — Он вдруг рассмеялся звонко и весело: — Твой сутенер случайно не из психушки сбежал? Меня так готовили к встрече с тобой… — Как? — Шерлоку стало любопытно. — Охуеть как! Кстати, я Фил… Ты не поверишь — весь день я провел в какой-то охуительной частной клинике, сдавая какие-то гребаные анализы. Даже в задницу ко мне заглянули! Наверное, геморрой искали. Я был абсолютно уверен, что сам Уилл* положил на меня глаз. А это, выходит, ты. Что ж, ради тебя я не против… Так кто же ты? Шерлок промолчал и снова закрыл глаза. — Да ты не прячь глаза, не смущайся — усмехнулся Фил. — Я тоже когда-то был шлюхой. Шерлок удивленно оглянулся по сторонам, окидывая взором утонченную роскошь гостиной, и, проследив за его взглядом, Фил внезапно вспылил. — А что было делать?! — воскликнул он с непонятной горечью. — Представляешь меня лет десять назад? Кого я мог тогда снять? Смех! Все и смеялись… Денег, таких как сейчас, у меня не было и в помине… Он залпом осушил стакан и, пружинисто подскочив, направился к столику. Шерлок заинтересованно смотрел на худую костлявую спину. — Я люблю трахаться, понимаешь? Я жить без этого не могу! — Фил резко обернулся и, скорчив уморительную гримасу, гнусаво пропел: — Я еблив, как черт знает что. Мне было всего девять, а я уже по ночам лазил в трусы. Он примостился рядом с Шерлоком и снова хлебнул из стакана. — Слушай, составь компанию. Так надоело надираться в одиночку, — попросил он, поднимая с ковра предназначенную Шерлоку порцию. Шерлок вздохнул. — Уже лучше, — улыбнулся парнишка. — Природа такая сука! Резкий переход к отчаянной злости Шерлока не удивил. Его уже ничего не удивляло в происходящем, даже то, что водка с легким привкусом черной смородины показалась на удивление вкусной. — Посмотри на меня! — Фил снова вскочил и выпрямился во весь свой пигмейский рост. — Урод. Куколка, которая никогда не превратится в бабочку. Крошечные ручки, крошечные ножки… Выродок, вот кто я такой. А трахаться хочу до дрожи. В шестнадцать лет я понял: всё, если не воткну в кого-нибудь член, помешаюсь! У меня от дрочки уже руки немели. Пришлось податься в бляди. Мне было без разницы, кто меня будет лапать, баба или мужик, но когда мне вставили в первый раз, понял — это точно моё. Представляешь, парень, какой на Фила открылся спрос! Конечно, несколько раз я попадал в передряги. — Он усмехнулся. — Один урод отстегал меня ремнем с металлической пряжкой. Неделю не мог сидеть. Зато педофилы — народ не жадный. Да и бабы меня жалели. Потом папашка расщедрился… Теперь могу купить любого. Даже такого, как ты. Он жарко прильнул к Шерлоку, обдав его смесью запахов: ярко выраженного запаха водки и легкого, едва слышного запаха пота. — Раздень меня. Ничего отвратительнее в своей жизни Шерлок ещё не делал. Он раздевал ребенка, и хотя хорошо знал, что это не так, хотя видел все, незаметные на первый взгляд, признаки раннего увядания кожи, сетку мелких морщинок около невыразительных захмелевших глаз, не по-детски развитые гениталии, ощущение совершаемого преступления не оставляло его ни на миг. Ах, Садерс, Садерс… И когда маленькие ручки принялись ловко расстегивать ему брюки, он снова себе поклялся: «Сдохнешь на моих руках!» — Парень, парень, как я тебя хочу… С первой секунды хочу… Лизать твою задницу… Сосать тебя… Трахать тебя… Ложись… Нет! Встань на четвереньки. О, черт… Твою мать… Потрогай, какой я мокрый… …Он толкался Шерлоку в руку, по-щенячьи поскуливая и вздрагивая от каждого движения сжатой в кулак ладони, но потом отстранился — так резко, что Шерлок растерянно замер. — Всё. Остановись. Не хочу спустить прямо сейчас. Мне надо выпить. Он вновь оказался около столика — маленький и дрожащий. — Я до утра не кончу, если напьюсь, — сообщил он. — А напьюсь я обязательно. Прозрачная жидкость полилась в стакан. — Будешь? — Да. — Хорошо с тобой… …Фил вылизывал Шерлока глубоко и долго, погружая в анус острый, подвижный язык, проникая время от времени пальцами, будто крошечными щупальцами шевеля ими внутри его тела, а потом вновь припадал к покрасневшему входу. Если бы не почти полный стакан, выпитый Шерлоком незадолго до этого, вряд ли бы он выдержал этот кошмар. Спасало только одно: согнувшись в позорной, унизительной позе, он не видел того, что происходит у него за спиной. Когда твердый, скользкий от смазки член мощно в него протолкнулся, Шерлок невольно прогнулся, припадая грудью к ковру, не чувствуя при этом ни боли, ни тем более удовольствия. — Тише, парень, тише, — заплетающимся языком бормотал Фил, властно надавив ладонями на его поясницу. — Не спеши. Прижмись к полу ещё чуть-чуть, чтобы мне было сподручнее… Вот так… Выпяти свой потрясающий зад, и я покажу тебе, что такое рай. Он брал Шерлока идеально. Так чувствовать чье-то тело и так управлять своим можно только имея немалый опыт. Каждое движение узкого таза было отточенным и ловким, каждое проникновение — глубоким, но не слишком резким. Идеальным. Но Шерлок не чувствовал ничего, кроме злости и непонятной жалости. Усталое тело дрожало, глаза слезились, от резкого запаха водки, окутавшего их густым, зловонным облаком, накатывала тошнота. Движения Фила участились и были уже не такими слаженными, он тонко стонал и всхлипывал, и, наконец, больно вцепившись в Шерлока и с неожиданной силой дернув его на себя, кончил с отчаянным криком. Шерлок без сил распластался на ковре, уткнувшись в него мокрым от пота лицом и наслаждаясь едва заметным ароматом бархатистого, недавно вычищенного ворса. Но цепкие руки быстро перевернули его на спину. — Чтоб я сдох! — услышал он недовольный голос. — Парень, я чуть не стер в труху твою простату, а ты даже не возбудился. Какого дьявола происходит?! Но, противореча собственному недовольству и разочарованию, прикоснулся к мягкому члену нежно и ласково, слегка погладив его ладонью. — У тебя проблемы? Ты что, импотент? Да любой другой на твоем месте орал бы уже как резаный. Я же ебусь как бог! Он быстро поднялся и звонко хлопнул себя по бедрам. — Так я и знал! Они меня наебали — подсунули импотента. Черт! И что мне теперь делать? У меня задница уже горит, а у этого красавчика вместо стояка какая-то… сахарная вата! Шерлок слушал его жалобные стенания, и ему хотелось истерично смеяться. Он действительно ничего не почувствовал, и это было безумно смешно. Вот это хастлер… Высший класс! Получи, Садерс, свою прекрасную шлюху. Но поток возмущения быстро иссяк, и худенькое тельце прильнуло к нему исступленно и жарко, обхватив влажными ладонями шею. — Плевать. Даже если бы у тебя совсем не было хуя, парень, все равно ты самое сладкое, что мне приходилось пробовать. Шерлок нехотя открыл глаза. — Я буду трахать себя сам. А ты будешь на это смотреть. И, черт побери, меня это страшно заводит! Но сначала мы выпьем, и я с удовольствием пососу твой… хм… леденец. Может быть, он зашевелится у меня во рту. * — Смотри… Смотри… Не отворачивайся, мать твою! Это было ужасно. Маленькая детская задница с огромным вибратором, расширяющим анус до невероятных размеров, посиневшие от напряжения ноготки на гротескно длинных пальчиках, глубоко вгоняющих искусственный член в извивающееся на ковре тело, гладкие ухоженные ступни высоко задранных ног… И хриплые вопли. Фил яростно проворачивал внутри себя негромко урчащий фаллос, время от времени резко выдергивая его и прижимая к груди, жадно хватая воздух открытым ртом, а затем вновь грубо вставлял, причиняя себе явную боль. Он высоко подбрасывал хилое тело, неутомимо стремясь навстречу самой любимой своей игрушке. — Ты смотришь?! — то и дело выкрикивал он. — Смотри. Смотри! Сперма редкими каплями брызнула на впалый живот. Фил выдохнул и выгнулся тонкой дугой, медленно вытягивая из себя вибратор, который сразу же отшвырнул с брезгливой гримасой. — Ненавижу эти дребезжащие хуи! — Мальчишка был безмятежно спокоен, как будто это не он только что корчился на ковре. — Того и гляди разорвут задницу в клочья. Надеюсь, я не обделался… Иногда со мной такое бывает, когда слишком уж разойдусь. Он приподнялся на локтях и в упор посмотрел на сидящего Шерлока, перехватив его ошеломленный взгляд. — Это было очень противно? «Если он начнет исповедоваться, я не выдержу…» Зрительный контакт затянулся, хотя видеть обильно покрытое потом лицо этого существа, вызывающего в нем щемящую, разрывающую сердце жалость, было невыносимо. Они как будто утонули друг в друге, погружаясь всё глубже, и обнажая такие черные бездны, из которых уже нет возврата. — Какого хуя уставился? — прервал гнетущее молчание Фил. Слезы хлынули так внезапно и так неудержимо, что, кажется, он и сам не сразу это заметил. Они выкатывались из его покрасневших глаз крупными, прозрачными горошинами, заливая подбородок и шею. Шерлок наконец–то отвел глаза, смущенно оглядываясь в поисках одежды. Сидеть голым около плачущего, несчастного человечка было противно и стыдно. * Стыдно… Так вот чего ты хотел, Сад. Вот для чего подсунул мне этого одержимого сексом полуребенка-полумужчину. Интересно, кто будет следующим? Кем ещё ты решишь наказать меня за нелюбовь? * Казалось, это не кончится никогда. Глубоко запрятанный источник боли наконец-то нашел свой выход, и боль эта изливалась неудержимо и утомительно долго. Шерлок не знал, как себя вести. Утешать и жалеть было бы глупо, да и вряд ли ощетинившийся, зло смахивающий слезы Фил подпустил бы его к себе. Он упивался своим страданием, своим покрытым заскорузлой коркой времени горем, не нуждаясь сейчас ни в жалости, ни в утешении. Уснул он, продолжая горестно всхлипывать. Свернувшись на роскошном ковре жалким, но уютным калачиком, Фил уснул именно так, как совсем недавно мечтал уснуть Шерлок. Всхлипы плавно перетекли в негромкое сопение, горе иссякло, изломанное варварским сексом тело погрузилось в долгожданный покой и отдых… Шерлок налил себе полный стакан и выпил, давясь и кашляя, с трудом проглатывая отвергаемую организмом отраву и понимая, что завтра его ожидает самое жуткое в его жизни похмелье. Но разве похмелье могло его напугать? Укутав парнишку брошенной на пол курточкой, он без сил опустился рядом, невольно согревая собственным жаром вздрагивающее во сне тело… * Утро принесло головную боль и тоску. Фила Шерлок застал около столика с водкой, от одного вида которой его сразу же замутило. — На душ не рассчитывай, — буркнул хозяин дома, сердито нахохлившись и пряча глаза. Он выглядел на удивление бодро: ни испитого, помятого лица, ни следов ночного рыдания. Он только что принял душ, и в ярко-синей футболке, выгодно сочетающейся с каштановым блеском волос, показался Шерлоку симпатичным. — За эту… любопытную ночь я уже заплатил. Надо же — хастлер с личным счетом в Швейцарском банке! Чертовы психи… Проваливай, парень. Утренний кофе шлюхам не полагается. Шерлок молча пригладил волосы. От выпитого накануне его покачивало. Голова разламывалась, дрожали руки. Ему хотелось в душ, хотелось крепкого кофе, но представить, что здесь, в этой квартире, пропитанной горечью и одиночеством, он сделает хотя бы одну, нормальную и привычную вещь, Шерлок не мог. Он был благодарен Филу за напускную грубость и пренебрежение. Уйти отсюда ему хотелось именно так. Но в дверях гостиной его настиг тихий, надтреснутый голос. — А ты мне понравился, парень…