***
Тэхён, сидя сзади, завязывает Чонгуку на глаза черную повязку. — Доверься мне. Пальцы Кима переплетаются с волосами на макушке и тянут голову назад. Перед ним идеальная белая кожа, идеальная ровная шея, идеально выпирающий кадык, идеальный брат, идеальный любовник.Идеальный Чон Чонгук.
Блондин дотрагивается до шеи губами, засасывает кожу, а затем зализывает маленькие аккуратные пятнышки. Младший чувствует резкий рывок за волосы и инстинктивно поднимается, пытаясь избежать боли. Он ударяется грудью о стену и чувствует на себе тяжелое горячее дыхание. Ким подхватывает омегу, держит за упругие ягодицы и еще крепче вжимает в стену. Чонгук слышит, как растёгиваются ремни, а затем чувствует на руках что-то жесткое, но в то же время мягкое. Его руки прикованы к стенам и невозможно пошевелиться. Младшему немного страшно, но он доверяет брату. Тот не сделает ему больно. Тэхён, все так же держа на весу темноволосого, уже готовит еще одну пару ремней, чтобы закрепить ноги. Когда все готово, Чонгук похож на паука, который сидит в своей сети и ждет добычи. Добыча не заставляет себя ждать. Тишину разрывает звук хлопка. Резкая боль ощущается где-то в районе поясницы. «Плеть», — только успевает подумать Чон, как новая порция боли ощущается уже ниже, на ягодицах. И так несколько раз. Кто бы мог подумать, что это так возбудит его? Тэхён отбрасывает плеть и любуется своей работой, как художник картиной. Спина и ягодицы брата в красных полосах, кожа зудит от боли. Он прижимается губами и начинает зализывать каждую из полос, как бы извиняясь за причиненную боль. Ким спускается ниже. Он проводит языком по внутренней части бедра, выцеловывает каждый сантиметр, проходится языком вдоль, слизывая капельки смазки. Затем язык плавно добирается до пульсирующей дырочки. Запах усилился, Чон возбужден до мелкого покалывания в пальцах. Старший ухмыляется и обводит языком сфинктер, слегка надавливая на него, и начинает вылизывать. Он буквально трахает младшего своим шершавым языком. Омега не может сдерживать стоны. Из сфинктера выделяется еще больше смазки, он готов. Тэхён снова подхватывает Чона и дергает так резко, что ремни буквально рвутся, оставляя следы на тонких запястьях Чонгука. Они оказываются на кровати. Ким надевает на Чонгука бандаж и снова дергает, но уже нежнее. Он ведет его куда-то, придерживая за плечи. Когда братья остановились, Тэхён снимает повязку с глаз младшего. Они стоят перед зеркалом, совершенно голые и дико возбужденные. — Смотри, Чонгукки, — говорит Ким, а затем шепотом добавляет, — Ты прекрасен. Чон заливается краской, от таких слов старшего. Он смотрит на себя, на эти ремни, что плотно затянуты. Они огибают его тело везде и одновременно нигде: на руках, поперек живота, на груди и на накачанных бедрах. Действительно, выглядит очень возбуждающе. Ким по прежнему стоит сзади. Омега может чувствовать его каменный стояк у себя на бедре. Так хочется ощутить его в себе, но вместо этого в него погружается длинный палец Тэхёна. Он не спеша двигает им, добавляет второй, третий, меняет угол и, наконец, нащупывает тот заветный комочек нервов. У Чонгука ноги подкашиваются, но старший успевает его схватить. Он так и трахает его своими, до неприличия длинными, пальцами. — Я хочу, чтобы ты видел себя, когда кончаешь. Тэхён набирает скорость, несколько раз подряд задевая простату, и Чон изливается прямо себе под ноги. Ким достает из него пальцы с характерным хлюпом и погружает их себе в рот, посасывает, причмокивая. -Ты такой вкусный, Чонгукки, мм. Теперь они окончательно меняют свое местоположение. Тэхён входит сразу, резко, и начинает втрахивать младшего в кровать, набирая бешеный темп. Чон притягивает брата за шею и целует его развязно, ощущая вкус шоколада во рту. Свой вкус. Альфа изливается в Чонгука, валится рядом и, обхватив младшего всеми конечностями, прижимает к себе. Чон уже был на грани сна и бодрствования, когда услышал тихое: — Как же я тебя люблю, Чонгукки.***