***
— Как думаешь, они помирились? — взволнованно спрашивает Тэхён, ковыряя свой десерт. — Твой брат невыносим, — дуется Ким. — Надо было ему ляпнуть что попало. Все настроение испортил. — Не расстраивайся, — улыбается Хи, положив свою ладонь на чужую. — Может, сходим в кино? Здесь недалеко есть кинотеатр. — Ты всегда так умело переводишь тему, когда дело доходит до косяков брата? — беззлобно интересуется Тэхён, поворачивая голову к старшему. — Предпочитаю думать о нас, чем об очередной глупости Чонгука, — отвечает парень, чуть сжимая руку младшего. — Так, как насчет кино? Тэхён чуть замирает, прокручивая в голове это приятное на слух «нас», и согласно кивает. Хирото оставляет чаевые и уводит младшего из кафе. По пути к кинотеатру, Хи узнает, что Ким любит романтические фильмы, боевики и триллеры. Но выбор падает на какой-то ужастик, который расхваливают уже добрые две недели. Тэ сам стал инициатором в выборе именного этого фильма, поэтому Хи соглашается, так как любит ужасы. Они покупают попкорн и напитки, идут в зал, где садятся на вип-диванчики, о чем-то увлеченно разговаривают, ожидая начало фильма. Тэ всячески пресекает попытки старшего уже начать есть попкорн, с улыбкой и наигранной хмуростью бьет легонько по рукам и в ответ получает красивую широкую улыбку. Когда фильм уже идет полным ходом, попкорн Киму уже не интересен. Он внимательно наблюдает за картинкой на экране и почти ощутимо, для старшего, дрожит. Хирото двигается ближе и тут же оказывается в объятиях. Нос младшего утыкается куда-то в ключицу, а худые руки обвивают талию. Ким немного не привык к резким и неожиданным появлениям, громким и противным звукам, которые то и дело вырываются из колонок. Он жмется так доверчиво, что Хи даже тяжело дышать, но он дорожит этой близостью, поэтому вдыхает понемногу, лишь бы младший продолжал так трепетно обнимать. — Страшно? — тихо спрашивает Хирото, целуя в макушку. — Нет, — даже как-то отважно звучит, но дрожь в теле не исчезает, а кольцо рук давит чуть сильнее. — Не думал, что ты такой сильный, — усмехается старший, чуть ослабляя хватку Кима. Дышать действительно трудно. Правду говорят: у страха глаза велики. — Прости, — виновато произносит Тэ, поднимая глаза на парня. — Я рад, что ты выбрал именно этот фильм, — улыбается Хи, поправляя волосы младшего. — Но если тебе страшно, мы можем уйти, — предлагает Хирото, но Тэ лишь отрицательно машет головой. — Тебе ведь интересно? — спрашивает Тэ, но и ответа не ждет. Он знает, что интересно. Пока Ким трясся, старший и глазом не моргнул, спокойно наблюдал за лентой, периодически поедая попкорн, который у Тэ в горло не лез. — Поэтому мы досидим до конца. Не обращай на меня внимание. — Это трудно, — вздыхает старший, проводя пальцами по щеке, вдоль скулы. Хирото проводит по подбородку, очерчивает пальцами линии губ и чуть склоняется. Тэ никак не реагирует, поэтому Хи целует — нежно, не напористо, обводит языком мягкие губы, проскальзывает между ними и углубляет поцелуй. Руки сами по себе тянут хрупкое тело к себе ближе, пальцы путаются в волосах, а поцелуй становится настойчивее, но старший прерывает его, напоследок чмокая в нос. Тэхён снова жмется к старшему, глупо улыбается и ликует в душе. Он отхватил самого лучшего из братьев Чон. Для него Хирото — лучший. У них все проще. Чонгук сложный и холодный, а Пак язык за зубами держать не любит, язвит и кривляется. Два сапога — пара. Они определенно подходят друг другу. Но, кажется, так считают только Тэхён и Хирото. Этим двоим в голову ничего не вдолбишь, каким бы мозгоклюем ты ни был.***
Сдача проекта уже не за горами и Чимин бесится, идя уже по знакомому маршруту. Тэхён, конечно, его друг, со всеми вытекающими последствиями, но просить переночевать его в другом месте — это уже слишком. Сначала выбор пал на комнату Хосока, но сосед парня вернулся неожиданно. По крайней мере, так сказал ему Тэ. А Хирото, на радостях, сказал, что уже договорился с братом и Чим может переночевать у них дома. У Пака возникла другая идея, но и та не казалась ему хорошей. В любом случае получалось так, что они должны ночевать вместе. И общаге, с общим душем, Чимин предпочел дом Чонов, с отдельной комнатой и ванной. Надо говорить, что такое уже не первый раз? Думаю, смысла нет. Только тогда Чимин не оставался ночевать. А сейчас... Он звонит в дверь и та открывается через пару секунд, будто старший поджидал его, выслеживал, чтобы моментально распахнуть дверь перед ним. Пак бросает сухое «привет» и заходит в дом. Чистый, как всегда, будто братья вылизывают каждый уголок сами, учитывая то, что прислуги в доме нет. Чонгук проводит младшего в его комнату и что-то неразборчиво бурчит, хотя Чим примерно улавливает суть его монолога, который адресовался засранцу Хирото, и улыбается, потому что подобный он уже проговорил у себя в голове в адрес друга. — Комната в твоем распоряжении, — холодно раздается за спиной Чимина, и он даже ежится от неприятных мурашек. — Повежливее нельзя? — фыркает Чимин, скидывая рюкзак и поворачиваясь к старшему. — Все-таки я твой гость, мог бы быть чуть гостеприимнее! — Не велика персона, — хмыкает Чон. — Ва... — Чимин уже хочет сморозить свое коронное «Ваше Величество», но вовремя останавливает себя. — В этом доме принято ужинать? — вместо этого, интересуется Пак. — Кухня внизу, продукты в холодильнике, — отвечает Чонгук. — Руки есть — сам сварганишь. Чим лишь фыркает, провожая старшего взглядом. Чудесное гостеприимство Чон Чонгука. На большее Пак, в принципе, и не рассчитывал. Он быстро переодевается, натягивая шорты и длинную майку, скрывающая те самые красные шорты, отчего Чонгук, когда младший спускается по лестнице, замирает с открытым ртом, внимательно прослеживая взглядом красивую фигуру. — Хоть бы постеснялся, — придя в себя, говорит Чонгук, отводя взгляд. — Все в пределах разумного, — отвечает Пак, приподнимая майку. — Если Вы, барин, захотите поесть, ужин будет готов через полчаса. — Ты умеешь готовить? — удивляется Чон еще больше, возвращая взгляд на младшего. — Тебя это удивляет? — Есть немного, — признается Чонгук, но Пак лишь усмехается и отправляется в кухню. Казалось бы, чужой дом, но Чимин находит все необходимое весьма быстро. Холодильник забит до отвала, поэтому младшему не составляет труда найти все нужные ему продукты. Уже минут через десять из кухни доносятся прекрасные запахи, от которых живот у Чонгука урчит и подает панические признаки голодания. Старший откладывает приставку и топает по зову желудка в кухню, где Чим ведет себя как хозяюшка, успевая и готовить, и напевать какую-то девчачью песню, и пританцовывать. Кажется, ему нравится это дело, но Гука эта мало касается. А если подумать, то не касается и вовсе. Пак просто ночует здесь, да. — Я так и думал, — ухмыляется Чимин, перемешивая овощи в салатнице. — Что именно? — хмурится Чонгук, присаживаясь за стойку. — Что ты придешь, — отвечает младший, вытирая руки о полотенце, и продолжает свои попытки открыть баночку со специями. Пак не слабак, просто заводская закрутка, конечно же, штука неповторимая, и уж быстрее сломаешь руки, чем откроешь. Если... Под рукой не окажется Чон Чонгук. Старший забирает у парня баночку и с легкостью открывает ее, отдав обратно. На лице Пака читается удивление, поэтому он застывает в таком положении на пару секунд. — Ну, конечно, я почти справился сам, — хмыкает Чим, не поворачиваясь к парню. Он прекрасно знает, как сейчас выглядит лицо Чонгука — надменно и высокомерно. Но как-то видеть это воочию не хочется, поэтому он не поворачивается, проигнорировав легкий смешок старшего. Чимин быстро справляется со всем остальным сам, пока Гук просто сидит и наблюдает, периодически воруя овощи со стола. Пак злится и один раз уже почти заехал по наглым ручонкам, но старший слишком увертлив, поэтому он просто улыбается, продолжая грешить. — Чон, мать твою, Чонгук! — бесится Пак, угрожающе глядя на парня. — Еще раз что-нибудь стащишь, я пришью тебя на месте. — Страшно-то как, — наигранно произносит Чон, улыбаясь еще шире. — Мы есть сегодня будем? Чим укоризненно смотрит на оболтуса и выключает плиту. Он раскладывает ужин по тарелкам и ставит перед старшим на стол, усаживаясь напротив. — А мне палочки? — удивляется Чонгук, наблюдая за тем, как младший уже начал уплетать за обе щеки. — Подними жопу и сходи сам, я тебе не прислуга, — бурчит Чим, и старшему ничего другого не остается, как сделать то, что сейчас озвучил Пак. Молча есть не получается, потому что Чонгук какой-то криворукий. Он опрокидывает стакан с соком и содержимое расплывается по столу, а после и лавирует на Чимина, который даже не успевает среагировать. Пак шипит и косится на старшего, оттягивая майку, чтобы та не липла к телу, обещает себе больше никогда не есть рядом с этой катастрофой и убегает наверх, оставляя огромную лужу на плечах Чона. — Ты там умер что ли? — стучится старший в комнату Пака и та резко распахивается. Чимин почти натянул майку, но Чону удалось уловить краем глаза подтянутое тело младшего, которое он всячески прячет. — Не дождешься, — фыркает Чимин. — Посуда на тебе. Надеюсь, с этим ты справишься? — Я не безрукий, хоть что-то да умею. — А я-то думал, что ты только на доске кататься умеешь. Как приятно слышать, что ты еще не деградировал, — щурится Чим, возвращаясь к столу. На удивление, все убрано и сок даже налит заново в стакан. Едят они молча, лишь изредка поглядывая друг на друга. Закончив с ужином, Чон покорно отправляется мыть посуду. Работенка не самая приятная, но вполне выполнимая, не считая двух чудом разбитых тарелок и стакана. Руки, все-таки, у Чонгука, не из того места, а вот ноги очень даже по адресу прописались, здесь не поспоришь. — Знаешь, посуда, конечно, не моя, но мне ее почему-то жалко, — говорит Чим, стоя рядом и наблюдая. — Не говори под руку, — хмурится Чонгук, продолжая намыливать тарелку. — Вот, значит, как можно обезоружить Чон Чонгука, — ухмыляется Пак, опираясь о столешницу. — Работа по дому, кажется, выполняется явно не тобой. Твой младший брат лучше, наверное, будет. — Не сравнивай меня с ним, — бурчит Чонгук, недовольно взглянув на младшего. Чона злит не брат, а то, что их постоянно сравнивают. Тэхён, Чимин, Призрак, точнее снова Чимин, знакомые, которые с улыбкой что-то подмечают, а в этот момент Чонгуку хочется заехать кому-нибудь хорошенько. Да, черт возьми, это нормально, что близнецы разные. Характер, взгляды, вкусы — абсолютно разные, а внешность — одна на двоих. Гук любит брата, не имеет ничего против. Но это постоянное сравнение. Боже, Чимин, и ты туда же. Пака настораживает подобная реакция. И если Чим всегда выступал в роли обиженной (не совсем, конечно) стороны, то сейчас они поменялись ролями. Младший видит это по лицу, по меняющейся мимике, по дрогнувшим скулам и сжатым зубам. — У меня есть старший брат, — говорит Чимин. И только Чонгук хочет спросить, нафига ему это знать, младший продолжает. — Родители всегда были в восторге от того, кем он стал и чего добился. Всегда ставили мне его в пример и мечтали, чтобы я пошел по его стопам. Он — хирург. Только я выбрал дизайн, а родители до сих пор косо смотрят. Извини, за сравнение тебя и Хирото. Вы разные, но, кажется, не стоит повторять это каждый раз, — опуская взгляд, добавляет Пак. Чонгук думает, что впервые за долгие годы, кто-то действительно понимает, каково это. Вечное сравнение, даже в мелочах — жутко раздражает. А Пак еще и прощение просит, хотя и не за что, не должен. Старший и не замечает, как последняя тарелка оказывается вымытой и поставленной в шкафчик. Он вытирает руки о полотенце и разворачивается всем корпусом к Паку. — Не знаю, какой из тебя был бы врач, но дизайнер ты хороший, — искренне говорит Чонгук. Насчет того, с чем связана его жизнь, он никогда не врет и вообще редко делает кому-то комплименты. Чимин неплохо рисует, можно даже сказать, что он первый конкурент за те годы, которые Чонгук проучился в университете. Кажется, у Пака получается абсолютно все: готовка, рисование, покорение мира на роликах и излучение обаяние, которого на всех с лихвой хватит. — И не думай, что я это сейчас говорю, чтобы поддержать тебя. Я действительно так думаю. — А еще ты думаешь, что я тот самый Призрак, — добавляет Чимин, подняв глаза на старшего. — Вот, чисто из любопытства, что, если это действительно я? Твое отношение ко мне как-то изменится? — Не думаю, — задумывается на секунду Чонгук. — Тогда зачем тебе гоняться за ним? В итоге ничего не изменится, ты просто удовлетворишь свой интерес. — Мне не нужно гоняться за тем, кто рядом, — усмехается Чонгук, поражаясь выдержке младшего. Он до сих пор настаивает на том, что не он Призрак, хотя это так очевидно. — И чтобы ты ни сказал, я останусь при своем мнении. Но не стану относиться к тебе так, будто ты принц. Ты, конечно, хорош, но я все равно круче! И, да, ты был прав, тебе нужно лучше поработать над элементами и связками, а то как-то сухо получается. — Вот же язва, — фыркает Чимин, толкая старшего в плечо. — Между прочим, я тренировался день и ночь, чтобы усложнить программу и... — Что и требовалось доказать, — улыбается Чонгук, разводя руками. Чону ничего не стоило разговорить младшего, ведь каждый роллер, каждый скейтбордист будет защищать свою программу, если считает ее весьма хорошей. Гук прекрасно это знает, поэтому и воспользовался этой уловкой. — Ух, теперь я знаю, кто прятался под маской. — Не смей никому говорить! — грозно произносит Пак. — Пытаешься выглядеть грозным, а похож на насупившегося хомячка, — издевается над парнем Чонгук. Пак срывается с места, потому что не может подобрать нужных слов, чтобы скинуть с головы этого любознательного засранца корону. Чонгук ловит его возле лестницы, хватая за запястье. — Я никому не скажу, — обещает Чонгук, удерживая младшего. — Спасибо, — тихо говорит Чимин, опуская взгляд на руку старшего. Тот отпускает его, смотрит вслед, когда парень поднимается по лестнице, и невольно улыбается. Призрак не такой уж и раздражающий, как оказалось... И его «спасибо» звучит как-то по-особенному.