Осень в Кирате

Этого Аджай почти не надеялся увидеть. Свет солнца ударил в глаза; изнурённое лицо, на котором сама собой возникла улыбка, пришлось закрыть руками. Аджай сделал ещё несколько шагов, прежде чем понял: Решми стоит на месте как вкопанная. — Что такое? — повернулся к ней Гейл. И тут же увидел стоящую с широко распахнутыми глазами девушку, которая тяжело и нервно дышала, как будто была чем-то напугана. — Это... — только и прохрипела она осипшим голосом. И глухо засмеялась. Аджай стоял и смотрел, как Решми смеялась и плакала одновременно, и пританцовывала на месте, и заламывала руки. Наверное, парню тоже следовало порадоваться возвращению в свою маленькую страну, но какое-то нехорошее предчувствие терзало душу. — Э-э, ну, пошли? — неуверенно предложил Аджай, и только тогда Решми опомнилась и вытерла слёзы. Опустевший рюкзак Решми нисколько не тяготил, ступать по не замёрзшей земле было непривычно и легко. Гейл с упоением наблюдал за тёмно-зелёными деревьями и холмами, поросшими полусухой травой. Нежный, прохладный ветер прошёлся по волосам, растрепал их и затих. В небольших рощах щебетали птицы, отовсюду доносились голоса диких зверей. Кират ощущался каждой клеткой тела, проникал под кожу и растапливал уже поникшее сердце. Спутница шла неровными шагами, её ноги переплетались, как будто она спотыкается ежесекундно. На самом деле девушка так танцевала от счастья. — Мы выбрались, мы выбрались, мы выбрались, — бормотала она не переставая. — Реш — молодец. Реш — умница. — Иногда её бормотания прерывались фальшивыми песенками, и Аджаю хотелось заткнуть девушку, которая будто сошла с ума, но благодарность за спасение не позволяла сделать этого. Сойдя с холма, на котором находился выход из туннеля, Аджай обернулся, всё ещё щурясь от яркости киратского солнца. — Серьёзно? Шахта Кео Сваргия? — пробормотал парень удивлённо. Решми перестала напевать и закусила губу. — Значит, через неё солдаты Юмы пришли в долину, — заключил Аджай и тут же вспомнил про цель экспедиций в злосчастное место, кишащее йети: — Святыня у тебя? В ответ девушка ткнула тощим пальцем в рюкзак на спине Гейла. Парень успокоенно вздохнул и пошёл дальше, размышляя о местонахождении Сабала, который уже, наверное, счёл сына Мохана мёртвым. — Решми? — обратился парень к спутнице, и та мгновенно откликнулась: — Реш. Можно звать меня Реш. — Ладно, Реш. Сколько времени прошло с тех пор, как я стал, ну, йети? Знаешь? — Года два, наверное, — произнесла девушка спустя некоторое время. — Или чуть больше. — В ответ Аджай промолчал, но внутри разошёлся руганью. Впрочем, так он и предполагал. Чёртова экспедиция! Парень уже представлял, как швырнёт это яблоко в лицо Сабалу и выскажет всё, что думает о его религиозных штучках. Теперь ещё спокойствию Кирата угрожали служители Ялунга, которые были повёрнуты на ритуалах и богослужениях даже больше, чем Сабал. — А раньше ты не могла это своё зелье принести? — спокойно, но слегка раздражённо спросил Гейл у Решми. Всё-таки ему было обидно за потраченные два года. Глаза девушки на миг приобрели оранжевый отблеск, а лицо приняло то безумное выражение, которое иногда мелькало при взгляде Аджая. Такой Реш выглядела, когда убивала своих «соплеменников», если можно так сказать. — Ялунг... — Решми облизала пересохшие губы, — не позволял. А потом согласился. — Девушка широко улыбнулась. — Твою ж мать, — рыкнул Аджай. «И эта тоже фанатичка», — подумал он раздосадованно. Иногда ему казалось, что он единственный был в здравом уме среди киратцев. Здесь все были охвачены идеями, поглощены в них с головой и не были способны принимать чужие точки зрения. Весь Кират тонул в безумии: религия, деньги, власть. Можно было бы искоренить это сумасшествие! Но, видимо, такой местный менталитет... — Он правда сидит внутри меня, — прошипела Решми, уставившись в пустоту широко раскрытыми глазами и вцепившись рукой в горло. Несколько секунд она простояла на одном на месте, как будто увидела медузу Горгону: ни одно движение не выдавало того, что Решми — живая. В её глазах мельтешили огненные искры; от взгляда на её бледное, худое и безумное лицо становилось не по себе даже Аджаю с его стальными нервами. Наконец девушка расслабилась, и её глаза снова стали ясно-зелёными, спокойными. — Извини. Я правда не знаю, что это. В долине говорили, что это дар, — дрожащим голосом проговорила она. — Ничего, — сухо буркнул Аджай и, поправив широкие лямки рюкзака, пошагал дальше. Единственное, что тревожило Аджая — это отсутствие оружия у обоих путников. Дикие озлобленные звери не были редкостью для такой же дикой страны, как Кират. На всякий случай стоило бы осматривать окрестности, дабы не наткнуться на кабанов или, ещё хуже, стаю бешеных псов. Переживания о насущном отодвинули на второй план смутные догадки о том, что что-то в стране не чисто. Может, это просто больной от долгого заточения в теле йети мозг придумал способ продолжать беспокойство — Аджаю уже не верилось, что его жизнь в коем-то веке будет спокойной, и эта иллюзия постоянной угрозы постоянно жила в сердце парня. А может, и не иллюзия. Зверей поблизости не было, так что Аджай уже надеялся поскорее дойти до ближайшего населённого пункта и там разузнать, где находится Сабал. А потом... потом начиналась мирная жизнь на истинной родине, в доме его семьи. Просто не верилось. Мечтания и надежды оборвались вместе со звуками выстрелов — сердце замерло и упало. Аджай прислушивался к звукам перестрелки. Значит, не дикие звери. Значит, не мирное время. Но что за чертовщина? Неужели люди Пэйгана до сих пор никак не успокоятся?! Гейл встал на холме, откуда открывался вид на дорогу, с одной стороны окаймлённую небольшим лесом. Прямо среди деревьев кипел ожесточённый бой нескольких людей. Стороны конфликта можно было различить по камуфляжной и небесно-синей — Золотого пути — одежде. — Что это такое? — тихо спросила Решми, будто боялась, что её услышат и тоже пристрелят. Одетых в цвета хаки людей становилось всё меньше, и победные кличи оглушали, прорезая торжественную тишину киратского полдня. — Чёрт его знает. — Аджай нахмурился и выпрямился в полный рост, сплюнув. — Но ты же рассказывал, что в этой стране мирно, — полушёпотом всхлипнула Решми, провожая взглядами победивших людей, укатывающих в синей, с ярко-жёлтым знаком на капоте, машине. — Меня два года не было, — сокрушённо произнёс парень. — Кто же знал, что у Золотого пути появился новый враг. Парень постоял немного у крутого склона холма, глядя на пыльную дорогу внизу и шепчущиеся деревья, под кронами которых валялись остывающие тела. Подул ветер, ставший более резким и морозным, и солнце скрылось за грядой свинцовых облаков. Лес зашумел громче, и Гейл на минуту прикрыл глаза, вслушиваясь. — Пошли, — наконец сказал он. Теперь Решми следовала за ним, как за проводником, вглубь страны.

***

— Что значит — «война с Амитой»? — вскрикнул Аджай и громко выдохнул. — Это значит, что ты, — Сабал блеснул глазами, — оставил в живых мерзкую безбожницу, которая теперь считает меня тираном и пытается присвоить себе Кират! — рявкнул он. — Насчёт тирана Амита права, — процедил Аджай и молча достал золотой шар, таинственно мерцающий при свете многочисленных свечей, стоявших рядом со статуями Киры. Сабал изменился в лице и протянул руку, но Гейл убрал из-под неё святыню. Нового правителя Кирата и Аджая разделял лишь стол и целая пропасть непонимания, поэтому сын Мохана отступил на несколько шагов от исступлённого Сабала и произнёс: — Сначала объясни, зачем так рисковать из-за пустой позолоченной безделушки. — Хотя этот вопрос был лишним, потому как за свою богиню Киру этот фанатик мог убивать людей пачками и забывать о том, что ни за что ни про что вырезал сотни сограждан — «неверных». Неудивительно, что ради блестящего шарика Сабал жертвовал лучшим воином Кирата и (это уже в прошлом) своим другом. — Она пустая?! — завопил Сабал и ударил обоими кулаками по столу. Затем прошёлся по помещению, чем изрядно напряг Аджая — Сабал в ярости мог убить и его, поэтому Гейл всё дальше отступал к двери. — Слушай, — начал мужчина более спокойно, — ты должен достать сердцевину святыни. — Выдержав паузу, во время которой Аджай не смог ничего сказать от такой наглости, Сабал продолжил, сложив руки замком и подойдя почти вплотную к Гейлу: — По легенде золотое яблоко искоренит дух войны и страданий и вновь сделает Кират великим, а того, кто вернул его на алтарь в храме Джаленду — милосердным правителем. Мохан Гейл искал эту святыню, но отчаялся. И теперь она так близко! Осталось только найти её сердце. В Кирате настанут счастливые времена, и Кира будет оберегать эту страну, как встарь! — Сабал вскинул руки в потолку и упал на колени. «У мужика явно мозги набекрень поехали», — усмехнулся про себя Аджай. — Я обязательно узнаю, где находится сердцевина. И скажу тебе. Иди, сын Мохана. И помоги нам в борьбе с безбожниками, которые рушат статуи богов и оскверняют храмы. — Правитель Кирата гордо вскинул голову, а Аджай подумал, что Сабалу можно было хотя бы сменить одежду за два года. Об изменениях в Кирате и речи не было. Только теперь казнили не за религиозность, а за отсутствие таковой. — Знаешь, что? — отчеканил Гейл после долгой паузы, решившись. — А идите вы все нахер! Я отправляюсь домой. В Штаты. — Кто тебя отпустит? — добродушно улыбнулся Сабал. — Аэропорт закрыт, въезд и выезд запрещены. Либо ты помогаешь нам, либо... — Рука фанатика достала из кармана потёртых брюк блестящий кинжал. Аджай вышел из храма Джаленду, гневно хлопнув дверью. Снаружи ждала Решми, жалобно глядя на парня. — Ты всё равно достанешь мне сердцевину, ты! Человек, который не заслужил зваться сыном Мохана! — донёсся неистовый крик из-за закрытой двери. Аджай только внутренне усмехнулся, но ни тени улыбки не промелькнуло на его холодно-спокойном лице. Он привык прятать эмоции. — Если хочешь, можешь поехать со мной. Я сгоняю в аэропорт, — предложил Аджай девушке, и она, явно не поняв, о чём речь, интенсивно закивала. Тогда Гейл пошёл к берегу мимо вооружённых солдат, отдыхающих в тени массивных старых деревьев. Вообще-то храмом Джаленду можно было бы долго любоваться: высокое, отреставрированное (спасибо хоть за это новому королю) здание на небольшом островке посреди кристально-синего озера, обрамлённое деревцами и кустарниками, с повсюду расставленными аккуратными статуями богини. Озарённое мягким вечерним солнцем, это место и впрямь подходило для уединённой молитвы. Но Аджай знал, сколько трупов сгнило в этой земле и сколько невинных людей было скормлено аллигаторам. Поэтому ему хотелось как можно быстрее дойти до ближайшей моторной лодки и свалить с острова. Решми действительно следовала за Аджаем, молча и не доставая вопросами, пусть и глядела на окружающий её мир широко распахнутыми изумрудными глазами — как ребёнок. Гейл знал, что она в случае чего может быстро сообразить и разобраться в ситуации, и вообще она девушка выносливая, но иногда в ней просыпалось что-то, что не было похоже на храбрый дух Решми. Может, за годы жизни среди фанатиков она действительно сошла с ума? Аджаю удалось без происшествий добраться до аэропорта — только машина сломалась по пути и пришлось идти пешком, но парень чувствовал себя гораздо лучше, да и начищенный до блеска АК-47 был гарантией безопасности его и спутницы. Аэропорт — единственный путь к цивилизации с несколькими приличными аэропланами — был впереди, оставалось только пройти с несколько десятков метров по грунтовой дороге, чтобы увидеть его. — Кто там?.. — Решми метнулась к Аджаю и вцепилась в его руку. — Солдаты? — Возможно, — согласился тот, прислушиваясь к громким голосам, доносящимся из аэропорта. Уже показались несколько вышек, по которым расхаживали люди в зелёном. Как же Аджаю не хотелось убивать снова! Его вообще никто с самого начала не спрашивал — хочет парень воевать или нет. Сокрушаясь, что когда-то остался в Кирате, Аджай подошёл к металлической сетке, ограждающей аэропорт, и пригляделся к людям. Они явно обороняли эту территорию, высматривая поблизости врага. Несколько снайперов держали наготове свои винтовки, и пару раз Аджаю показалось, что его и Решми засекли. Парень пригляделся к главному зданию аэропорта и увидел там сборище народа, а перед ними, на крыше — знакомый силуэт с мегафоном в руке. — Пока есть патроны, вы будете защищать Кират! Мы не допустим убийств и тирании! Долой Сабала! — В ответ на властный женский голос донёсся недружный хор голосов. — Пока есть ружья, в Кирате будет война! — Аджай на этот раз мрачно улыбнулся: «Вот и весь девиз этой страны» — Мы — за развитие и прогресс! Бессмысленные жертвы несуществующим богам должны быть прекращены! — Во второй раз толпа ликовала. Теперь, видимо, Амиту считали доброй спасительницей, а Сабала, некогда милого религиозного правителя — подлым тираном. Погодите-ка, никого не напоминает? Во-от. Люди Кирата... глупые, глупые люди, которые, пока есть ружья, будут стлаться под вражеский огонь, отстаивая идеи своих предводителей. Самым ужасным оказалось то, что ни одного летательного аппарата на территории аэропорта Аджай не обнаружил. Только ошмётки металла, которые, видимо, никто не собирался убирать. Значит, теперь это был лагерь людей Амиты. Аджай молча развернулся и пошёл прочь от аэропорта. Решми воскликнула: — И куда теперь? — Понятия не имею, — грустно отозвался Аджай. — Может, если я преподнесу часть святыни Сабалу — чёрт его отдери! — народ Кирата успокоится и примет за истинного короля. Или... — Аджай помотал головой. Нет, идея о том, чтобы самому править Киратом, казалась абсурдной. Хотя он-то уж сберёг бы страну от всего хаоса, который творится в ней сейчас. Но пока что об этом рано было думать. Слишком рискованно. — Киратцы наивны как дети, и если им скажешь, что святыня определила истинного короля, то они и этому поверят и слепо будут следовать за тем, кто эту «великую» пластмассовую безделушку доставит в храм. — Аджай посмотрел на девушку, и она приветливо улыбнулась в ответ. Но потом уголки её губ растянулись в оскале и она произнесла словно чужим, металлическим голосом: — Сила этой святыни гораздо больше, чем ты думаешь. — Аджай отпрянул и недоумевающе поглядел на девушку, которая снова смотрела сквозь него и хищно скалилась. — Подумай, кому её отдать. — После этих слов она злобно засмеялась, а потом резко закашлялась. — Извини, — бросила она и, потупив взгляд и заведя руку за спину, пошла дальше. Аджай вытер пот и сел на мягкую траву, стелившуюся ковром около берега неширокой реки. Журчание воды успокаивало нервы и приводило в порядок мысли, а шелест трав одурманивал. Вдали на разукрашенном в синий чортене позвякивали колокольчики. Небеса были озарены багрово-золотым солнцем, и облака в вечернем свете на западе казались дымком, растекавшимся оттенками оранжевого. Густая листва вокруг и мощные стволы деревьев отбрасывали приятно-холодную тень — в ней и устроился Аджай с девушкой, которая прямо там же и задремала, вдоволь насмотревшись на непривычно зелёную картину природы. «Кажется, это середина июля?», — подумал Гейл, глядя на окружающий нефритовый мир и решил, что неплохо было бы разузнать, какая сегодня дата и месяц. Для начала. Где-то в гуще леса заливисто голосила незнакомая птица, а в остальном было тихо. Если бы не война, то... Это слово отравляло происходящее. Аджай устал воевать. Хоть убей — он не мог больше отстаивать чьи-то принципы, чью-то власть. Он хотел спокойно пожить на родине. Знал бы, что всё так будет — с удовольствием остался бы с Пэйганом, который был даже меньшим тираном, чем нынешний правитель, убивавший налево и направо и прикрывавшийся верой. От странного чувства скуки по королю Мину парень содрогнулся и перевёл взгляд с неба на спящую девушку. Она свернулась клубочком рядом с парнем и улыбалась во сне, иногда хмыкая и бормоча что-то. Аджаю нравился этот вечер, и он хотел бы его продлить, но понимал, что теперь ему придётся выбирать, на чьей стороне быть, и убивать тех, с кем когда-то воевал спина к спине. Война никому не даст покоя. «Пока есть ружья...» — вспомнил Гейл отрывок фразы и горестно вздохнул.