***
Корлагон возненавидел это задание с самого начала. Нет, он хорошо понимал стратегическую необходимость пресечь бунты крестьян вокруг Сорпигала.* Но понимать — не значит получать удовольствие от беготни по полям за взбесившимися как по команде селянами. Хотя почему «как»? Именно по команде они и взбесились, и Корлагон намеревался вырвать бунту настоящее сердце. Но это отнюдь не значило, что ему, полководцу, лорду, правой руке Арчибальда Айронфиста, нравилось ловить по грязным запущенным полям сиволапых доставучих блошек. А ещё меньше ему нравились союзники. Чернокнижников Корлагон, мастер некромантии и настоящий боевой генерал, до глубин души презирал. Напыщенные книгочеи, бородатые и престарелые уже с юности, от всего сердца платили ему той же монетой. Но Арчибальд сказал работать вместе — и Корлагон работал. Самую чуточку радовало, что главным в этой войне с блохами был всё-таки он… Правда, чернокнижники так не думали. — Мне нужны войска, — заявил Корлагон, оглядывая наспех возведённые постройки. — Быстрые и много. — А нам нужна башня, — не остался в долгу главный чернокнижник. — И ресурсы. Будут ресурсы, лорд Корлагон — будет у нас башня. А будет у нас башня — у вас будут войска. Горгульи, грифоны, даже минотавры. Необходимость башни для чернокнижников Корлагон признавал. Правда, на его вкус, эта башня должна была бы запираться снаружи… Впрочем, справедливости ради, чернокнижники и без того не разбегались, сидели кучкой и иногда ходили проверять свои вольеры, или где у них там химеры… нарождались? вылуплялись? строились? Корлагон, плюнув, собрал всех солдат, кого только смог, и не дожидаясь вылупления чернокнижниковых тварей, отправился на разведку сам, во главе маленького отряда. Возвращения в город превратились для него в сущее испытание. Главный чернокнижник — Корлагон принципиально не запоминал его имени — обладал невероятным талантом есть Корлагонов мозг. Маленькой ложечкой. Через ухо. Он требовал денег, ресурсов, внимания, новый этаж в башне, оставлять скелетов подальше от города, уважения, немедленно добыть артефакт, о котором он когда-то что-то слышал… Корлагон во время редких визитов — восстановить силы, взять ещё несколько горгулий, написать Арчибальду — быстро научился выбираться из своей комнаты через окно и прятаться от чернокнижников в таверне. И именно там, в таверне, где Корлагон уже приноровился инкогнито отдыхать в простой и понятной компании авантюристов, искателей приключений и бравых вояк всех мастей — именно там его нашёл самый коварный и подлый из всей коварно-подлой чернокнижниковой гильдии. У нормального чернокнижника должна быть борода, пафосный балахон, в котором на лошадь только с магией и влезешь, и откровенное безумие в глазах. Этот же обходился без бороды — видимо, в силу возраста, и без балахона — наверняка из подлости, чтобы его, Корлагона, обмануть. А безумие в глазах генерал, увы, заметил слишком поздно. — Лорд Корлагон, — тихо, но твёрдо заявил белобрысый паренёк, бесцеремонно усаживаясь рядом. — Вы меня слушаете, а я за это не сообщаю Висперу, где вас искать. — А за шантаж генерала знаешь что бывает? — без особого, впрочем, раздражения откликнулся Корлагон. Ему было даже интересно. — И вообще, шантажист, ты кто такой-то? — Я не шантажист, — искренне обиделся мальчишка. — Я Гарик, чернокнижник. — Врёшь! — Обвинение вырвалось почти непроизвольно. Если этот сопляк безусый лет едва шестнадцати на вид, с тонкой, почти подростковой шеей, с круглыми глазами и с ленточкой в белобрысых нечёсаных патлах — чернокнижник, то он, Корлагон — фея верхом на единороге. Гарик, однако, обвинение во лжи выслушал не моргнув глазом. Видимо, привык. — Принят в гильдию полноправным чернокнижником не за выслугу лет, а за реальные дела, — спокойно пояснил он. — И за Лорендейскую долину.** Корлагон присвистнул уважительно. Так, как этот Гарик говорил — так не врут. Только те, кто был и видел, кто в мясорубке выжил, зубами выгрызал победу — так спокойно, без всякого пафоса говорят. — И как там было? Гарик слегка смутился, и уши у него заалели. — Да я больше в крепости сидел, — признался он. — Хотя пару раз, при осадах, жарко было… Но мои горгульи принесли победу, все так говорили! — Ну и что ты хотел, Гарик, ветеран войны и чернокнижник за реальные дела? — быстро прервал Корлагон, опасаясь, и не без оснований, угодить на трёхчасовую лекцию о достоинствах горгулий. — А? Ой, забыл, — спохватился Гарик. — Лорд Корлагон, там Виспер с остальными у вас просят ресурсы на башню, на исследования… Шлите их на хуй, пердунов старых! — Я не… Что ты сказал? — Они старые дурни, лорд Корлагон, — слегка сбавил обороты Гарик. — И них… ничего не понимают. Они будут требовать башню, потом снова башню, потом ещё, а потом уговорят вас экономить на всём и построить — когда-нибудь, когда мы с вами тоже станем старыми пердунами — драконью башню. Или ещё какую ерунду. Корлагон нахмурился. Драконы — ерунда? Может, этот Гарик обычный псих? — Драконы — это неплохо, — продолжал разглагольствовать Гарик. — Но тогда, в Лорендейской мясорубке, я кое-что понял: нельзя ждать. Надо действовать быстро. Корлагон, мягко говоря, утратил дар речи. — Ты… ты меня собрался учить, как войны вести?! — Что? А, нет, ведите как хотите, — отмахнулся Гарик. — В этом вопросе я вам доверяю. Но вот кем вы будете воевать… — И кем же я буду воевать? — против воли заинтересовался Корлагон. Гарик потянулся к нему, жестом велел склониться тоже. И шепнул в ухо заговорщицким шёпотом: — Я готов вам дать войска невиданной силы, Корлагон! Корлагон окончательно убедился: идиот. В худшем случае — опасный безумец. В лучшем — безобидный дурачок. Гарик, видимо, понял ответ по его лицу. — Жаль, генерал Корлагон, — вздохнул Гарик. — Я-то думал, вы не такой как они. Вы же привезли нам записи того гения, Агара… Я надеялся, вы, в отличие от старого пердуна Виспера, хоть прочитали их. — А ты, значит, прочитал? — переспросил Корлагон. «Генерал» у Гарика звучало примерно как «старый пердун», но как придраться, Корлагон не придумал, и решил сделать вид, что не заметил. — Я прочитал и даже понял, как сделать ещё лучше, — с готовностью отозвался Гарик. — Агар, без сомнения, гений, но ему не хватает свободы в мышлении. Я бы мог… Однажды Корлагон предложил Арчибальду отличный тактический ход: подарить гения Агара врагу. Его величество отказался наотрез, и очень зря, по мнению генерала. Агар был одновременно гениален и разрушителен… гениально-разрушителен. Скрепя сердце приходилось признать, что он всё-таки больше был полезен, чем вредил. Но взрыв, который однажды уничтожит город-другой, Корлагон в карьере Агара предсказывал со стопроцентной уверенностью. И нахального сопляка, который вздумал вносить в Агаровы наработки собственные улучшения, стоило, на Корлагонов взгляд, не медля лишней секунды превратить в скелета с восхитительно пустой черепушкой. Во избежание. — Не смей, — отрезал Корлагон. — Не смей даже повторять Агаровы опыты. Виспер — уважаемый опытный чернокнижник, — тут генерал едва не поперхнулся словами, но взял себя в руки и договорил: — Он мудр и в меру осторожен. Ему всяко виднее, как поступать с записями Агара. Гарик скривился, но промолчал. Встал, отвесил издевательский поклон и вышел из таверны. К удивлению Корлагона, Висперу его тайное убежище Гарик всё-таки не выдал. А уже наутро генерал и думать забыл про сумасшедшего юного чернокнижника. Разведчики вернулись с донесением: на полях видели одного из мятежных лордов, разжигателей восстания. Корлагон, естественно, такой шанс упустить не мог, и следующие три недели носился по всей долине, как в задницу укушенный, но всё-таки загнал засранца в его же замок и ещё две недели выкуривал в изнурительной для обоих осаде. К сожалению, осада, хоть и успешная, измотала и самого Корлагона. Пришлось — старательно расставив ловушки на других засранцев и оставив самых толковых офицеров с войском, — возвращаться в Сорпигал за пополнением. У входа в город его встретил… минотавр. Тварь равнодушно сидела у ворот, и никого, кажется, вид свободно разгуливающего по городу полуразумного монстра не напрягал. Зато Корлагон напрягся по полной, разглядев, во что тварь одета. А одета она, по правде сказать, была много во что: от кружевных панталон до золотого браслета, лихо болтающегося на левом роге. — Что это за хрень? — как мог вежливо поинтересовался генерал у стражника в воротах. — И откуда у него столько вещей? — Это, ваша светлость, минотавр, — отводя глаза, пояснил парнишка. — А вещи… это он в карты выиграл, жулик рогатый! — Минотавр? — ещё раз переспросил Корлагон. — В карты? — Так он мошенничает, ваша светлость, — пояснил уже другой солдат. — Ну точно, чтоб мне провалиться, мошенничает. Только мы его пока за руку… за лапу поймать не можем. Минотавр покосился в их сторону красным бычьим глазом, сплюнул, поднял лапу — и сложил весьма узнаваемый жест из трёх пальцев. Корлагон машинально ответил минотавру тем же приветствием и крепко задумался. Вообще минотавры были животными сообразительными… для животных. Агаровы питомцы были даже поумнее обычных, помассивнее, с улучшенными боевыми качествами, но чтобы в карты?.. мошенничать?.. Следовало немедленно разобраться. На ловца и зверь бежал. — Генерал Корлагон, вы обещали нам ресурсы для третьего этажа башни, — с порога заявил Виспер, зайдя, как обычно, без стука. — Вы обещали месяц назад. Это беспредел, я буду жаловаться его вели… — Заткнись, старый пердун. Эти три простых слова доставили Корлагону едва ли не больше удовольствия, чем давешняя победа над мятежным лордом. А вид вытянувшегося лица Виспера — и того приятнее. И почему он раньше не пробовал? — Я хочу знать, что за херня тут творится с минотаврами, — заявил он, пока чернокнижник не пришёл в себя от шока. — И немедленно. Бородатое сморщенное лицо Виспера вытянулось ещё больше и стало напоминать какой-то сухофрукт, Корлагон название забыл. — А, с минотаврами, — заблеял он. — А что с ними?.. То есть, я хочу сказать, за ними приглядывал Арий, чернокнижник, ну и… он, видимо, что-то напортачил… Совершенно неуправляемые твари получились. Грифонов гоняют как воробьёв. Да эти сволочи и драконов, наверное, гонять будут! И матерятся хлеще, чем вы… чем солдатня. Четыре проклятых буквы просто висели в воздухе перед Корлагоном. Агар. Его стиль, но… Минотавры, гоняющие драконов и жульничающие в карты?.. Арчибальдов любимец мантию свою от зависти сожрёт: на памяти генерала даже Агару такое не удавалось. — Минотавров завтра утром построить у ворот и отправить ко мне для полевых испытаний, — скомандовал Корлагон. — Этого вашего, как бишь, Ария?.. скормить грифонам. Шучу про Ария. Пылинки сдувать и готовить к отбытию в Айронфист, Арчибальд таких любит. И забудьте про третий этаж башни. Выполнять. У Виспера, оказывается, имелось чувство самосохранения. Во всяком случае, сейчас оно точно проклюнулось. Он хотел было что-то сказать, но только понуро кивнул и вышел. А с утра Корлагон, наконец-то выспавшийся и отдохнувший, смотрел на минотавра. Минотавр смотрел на Корлагона. Виспер смотрел в небо и делал вид, что его тут нет. — И где остальные? — тихо спросил Корлагон. Виспер поёжился и пробормотал что-то вроде того, что он, Виспер, вообще мимо проходил и знать ничего не знает. — Они эта, — открыл вдруг пасть минотавр. — Ушли они. Но вернутся. — Охуеть, — сказал Корлагон. — Молчащий чернокнижник и говорящий минотавр. И я даже не знаю, что меня больше удивляет. Минотавр заржал. — Эта нужна, — пояснил минотавр, нахохотавшись в гордом одиночестве. — Жёлтая, вонючая. Сера, бля. И эти, брюлики, тоже нужны. Чтобы ещё вывести умных. — А ты почему не с ними? — Корлагон принципиально решил больше сегодня не удивляться. — А я прямо тут брюлики добываю, — ухмыльнулся минотавр и потеребил браслет на роге. — Эй, Виспер, отыграться, бля, не хочешь? На твой кулон сыграем? Виспер надулся, заявил, что он с жуликами не играет, и ушёл обратно. Наверное, прятаться в башне. — И ничо я не жулик, бля, — обиделся минотавр. — Просто у меня повышенный ка-фи-цент удачи, во. Слышь, генерал, а может, на твою железяку сыграем? Знаешь чо у меня есть, бля? Трусики одной колдуньи, во! Выиграл. Но они без брюликов. Нахуя выигрывал только?.. Корлагон нервно схватился за меч. Ещё чего не хватало! А с другой стороны — неужели он какого-то минотавра не обыграет?.. — Нет, — оборвал его (и себя) Корлагон. — Никаких азартных игр. Куда ушли остальные? — Говорю же, за серой. — Минотавр явно приуныл, но, судя по быстрому взгляду, надежды выиграть Корлагонов меч не терял. — Да ты не ссы, тут два дня пути до шахты. Туда. И два обратно. То есть, — минотавр уставился на свои пальцы, — за четыре дня вернутся. Завтра, во. Если за брюликами не свернут. — Шахта где? — рявкнул Корлагон. И зачем-то добавил: — Бля. — Там, — минотавр махнул рукой на северо-запад. — Но говорю же… — Здесь я говорю, — рявкнул Корлагон. — Собирайся. Пойдёшь с отрядом проводником. Вопрос был принципиальный: кто кого. Корлагон смотрел не мигая и прикидывал на всякий случай свои шансы в рукопашной. Один на один, конечно. Надо раз и навсегда показать этим минотаврам, кто тут альфа-самец. Во. Минотавр таки сдался первым. Мотнул рогатой головой, соглашаясь, и бодро потрусил за ворота. Корлагон велел стражникам, стоящим вокруг с выпученными глазами, собрать дюжину грифонов, горгулий и полсотни кентавров, и пошёл следом. Беглецов они встретили на следующий день. Четыре здоровенных, на голову больше стандартных экземпляров, минотавра топали чётким боевым каре, пятый прикрывал тылы. Корлагон с небольшого холмика наблюдал за этим шествием и понимал, что закипает. В центре минотаврьего строя, им едва до плеч доставая, шагал кто-то лохматый и белобрысый. И Корлагон даже издалека догадывался, кто именно. Отряд у него был надёжный, вышколенный, не вчера вылупившийся из гнёзд. По взмаху руки рассеялись цепью, незаметно обошли приближающихся минотавров, грамотно взяли в кольцо. Минотавры, при всей своей силе и сообразительности, настоящих боёв не видели. Заозирались бестолково, закрутили рогатыми головами. Корлагон вышел вперёд. — Гарик, ты арестован, — сказал он белобрысому. — За самовольный уход с позиций, возможное дезертирство, возможное мародёрство. И за кражу ценного имущества Энрота в количестве… пяти штук. — Эй, генерал, мы так не договаривались, бля! — возмутился минотавр-игрок. — И с какого это хуя мы штуки? Остальные минотавры глухо заворчали. — Генерал Корлагон, это не дезертирство и не кража, — Гарик раздвинул свою свиту, бесстрашно вышел вперёд. — И они — не имущество. Я их попросил сходить со мной за серой. — А я тебе приказал ничего не делать, Гарик, — отозвался Корлагон. Честно говоря, он не помнил, приказывал или нет. Но уж точно подразумевал. И если с минотаврами вопрос об альфа-самцовости он готов был решить в честной драке, то с людьми такой альтернативы не было. Или он генерал, и его приказы исполняются неукоснительно — или можно сразу идти в друиды какие-нибудь. Цветочки собирать. — По законам военного времени, по праву генерала и единственного судьи военного трибунала я, лорд Корлагон, приговариваю чернокнижника Гарика к повешенью. — Корлагон выдержал паузу. — Приговор привести в исполнение немедленно. Гарик такого явно не ожидал. Смотрел растерянно, мигал и, видимо, ждал, когда объявят, что шутка удалась и уже можно посмеяться. — Выполнять, — скомандовал своим солдатам Корлагон. — Или никогда дезертиров не вешали? И отвернулся. Хотел отвернуться. — А вот хуй тебе, — неожиданно сказал минотавр-игрок. — Сперва, сука, нас победи. И раньше, чем Корлагон успел сориентироваться, минотавры — все шестеро — взяли Гарика в плотное кольцо, закрывая своими телами. Экземпляры, конечно, были ценные. Даже более чем. Но, решил Корлагон, придётся Агару довольствоваться трупами, раз такое дело. — Кентавры, приготовиться, — скомандовал он. — Грифоны идут следом. — Корлагон! — отчаянно завопил Гарик из-за спин минотавров. — Давай договоримся! Ты же знаешь, что я не дезертир! Моих положишь, своих положишь — оно тебе надо? Давай ты меня арестуешь, а их не трогай! — Не унижайтесь, господин, — подал голос один из минотавров, что шли с Гариком. Корлагон даже вздрогнул: отчего-то ждал, что они все будут как его быдловатый знакомец. — У него всего десяток грифонов. И кентавры безмозглые. Подождите, господин Арий, ещё не ясно, кому удача улыбнётся. Корлагон поднял руку, чтобы дать стрелкам отмашку — да так и замер с поднятой рукой. — Арий? — переспросил он. — Ты же Гарик! — Арий, Гарик, какая теперь разница? — фыркнул белобрысый. — Или ты Ариев принципиально не вешаешь? Корлагон медленно, очень медленно — стрелки и правда были туповаты, — опустил руку. — Чернокнижника Ария я вчера назвал особо важной для государства персоной, — сказал он. — За выдающееся, и только теперь я вижу, насколько выдающееся, улучшение породы минотавров. Гарика я сегодня приговорил к повешенью за кучу военных преступлений. Как видишь, разница всё-таки есть. Так кто ты? Арий-Гарик вытаращил глаза, и они на бледном мальчишеском лице стали круглыми и огромными, как блюдца. — О… Оба, — признался он. — Вообще-то я Гарик. Но старым пердунам из гильдии это имя показалось глупым. Не подходящим для чернокнижника. Вот они и зовут меня Арием. — Да чтоб вам всем провалиться, — от души пожелал Корлагон. — Тупым чернокнижникам, умным минотаврам, тебе, ушлёпок белобрысый… Мне-то что теперь делать? Приговор вынесен. — Ты вынес — ты и отмени. — Арий-Гарик быстро понял, откуда ветер дует, и снова начал наглеть. Буквально на глазах. — Отменить военный приговор нельзя, — признался Корлагон. — Честь мундира, все дела. Можно отложить. На неопределённый срок. Или… до следующей провинности. — Понял, — вздохнул Гарик. — Не дурак. И дальше что? Корлагон посмотрел на него, на плотной стеной стоящих вокруг дохуя умных минотавров, которым явно жали их рогатые черепа, на своих солдат, наслаждающихся представлением… — В Айронфист тебя отправлю, — решил он. — Пусть Арчи… Его величество сам решает. И Агар пусть тоже посмотрит, что ты там намудрил. Гарик-Арий моргнул, потряс головой… и вдруг завопил. Он орал что-то неразборчивое, обнимал своих минотавров, приплясывал на месте и вообще выглядел полным и абсолютным психом. — Эй, ты там не спятил? — осторожно окликнул Корлагон. Он догадывался, что эти гении — все на голову двинутые как следует, но за Агаром, например, такого не водилось… вроде бы. — Почти спятил, — признался Гарик. — Ты не шутишь? Меня — в Айронфист? К самому Мастеру? И к Агару? — На суд, — одёрнул его Корлагон. — На суд, Гарик. — Ага, — легко согласился тот. — В цепях повезёшь? Если надо, я готов. Только прямо сейчас поехали, нахрена в Сорпигал возвращаться? Корлагон вздохнул. Искушение было велико: отправить его на суд одного. Ну, а что, пусть себе идёт, явно же — сбегать не собирается. Тут удержать бы преступника от немедленной явки под карающую длань закона… Но, с другой стороны, ценный экземпляр… и ещё шесть ценных экземпляров. — До конца этой кампании со мной будете, в моём отряде, — сдался Корлагон. — И ты, и минотавры. Вы вроде как арестованы, все. Он дал время и Гарику, и его питомцам осмыслить сказанное. Арестовать можно только полноправного разумного. Не вещь. Не экземпляр. Неожиданно, но первыми поняли минотавры. А Корлагон, конечно, в оставшиеся полтора месяца военной кампании проклял всё на свете, захотел себе в армию штук сто дохуя умных минотавров, узнал всё, что хотел и не хотел, о чернокнижнических экспериментах… И проиграл два браслета, кинжал и шлем.***
— Доброе утро, чернокнижник Арий. — Агар, слегка пьяный и более чем слегка весёлый, ткнул Гарика в бок. — Как спится военным преступникам? Совесть не мучает, дезертир? Гарик несколько секунд смотрел на Агара, не понимая, а потом уткнулся лицом в подушку и застонал. — Сука Корлагон, — пожаловался он. Видимо, подушке, потому что от Агара слишком очевидно сочувствия ждать не стоило. — Всё рассказал, да? — Подозреваю, что не всё. — Агар отпихнул Гарика и улёгся рядом. Бессонная ночь давала о себе знать. И две бутылки эрафийского белого. — Момент, где ты восхищаешься гениальным мной, он рассказал очень поверхностно. Я бы послушал подробнее. — Суки, — Гарик продолжал жаловаться подушке. — Поржали, гады, да? — Так, слегка, — признался Агар. — Но вообще-то я не знал, что ты у нас герой аж двух военных кампаний. А что, кстати, с минотаврами твоими стало? Гарик наконец оттаял и даже улыбнулся. — А ничего не стало. Обжились на ферме недалеко от Сорпигаля, морковку растят. Пишут мне иногда. — А почему я даже не знал об этом? Гарик засопел и снова уткнулся в подушку лицом. Агар ждал. — У меня ошибка там вышла с ними, — признался он наконец. — Ты должен понимать. Они же наполовину быки. А быки — они не хищники, у них инстинкты травоядных. Ну и… В общем, когда они начали мыслить, как следует мыслить, по-человечески… — У тебя получились убеждённые пацифисты, — сообразил Агар. — Подкрепляющие инстинкты травоядных человеческой логикой. — Вроде того, — кивнул Гарик. — Но я ж не биоинженер, откуда мне знать было? Это же ты у нас тот-самый-гениальный-Агар, не я. — Точно, — довольно согласился Агар. О том, что он понял ошибку Гарика только что, сообщать почему-то не хотелось. Он и не стал. — А теперь, чернокнижник Арий, выметайся из моей кровати и дуй в лабораторию исследовать Корлагоновы бластеры. А то… ну не повесит, конечно, но историю сорпигальских минотавров всем расскажет. — Уже, — вздохнул Гарик. — Агар, я уже вторую неделю ковыряю эти сраные бластеры. Потому и отослал всех своих на испытания, чтобы под ногами не путались. Агар открыл глаза. Помолчал. Подумал. — А какого хрена ты его дразнил? — осторожно поинтересовался он. — Потому что Корлагон сука, — загадочно ответил Гарик. — И трепло. И потому что это весело. — Знаешь, — Агар прищурился, глядя, как Гарик, насвистывая что-то жизнерадостное, одевается. — Если он тебя всё-таки повесит, я, пожалуй, не буду вмешиваться. Гарик хмыкнул. — Ну что же, справедливо, — признал он легкомысленно. — На войне как на войне, Агар.