Сказки тёмного Энрота

      Откат от работы с Тьмой — то еще удовольствие, честное слово.       Слава Терраксу, теперь все не так уж и плохо, не то что в войну — не нужны Армагеддоны, не шершавится каменной чешуей спина черного дракона, на котором прилетаешь обратно в ставку, и только Корлагон знает, насколько ни жив ни мертв. Можно обойтись спокойно без расчетов энтропии, можно не беспокоиться о резерве и внутреннем состоянии, нет кошмаров о тысячах смертей, мертвых планетах и холодных звездах — только ебучая апатия и легкая усталость.       Для него это, на самом деле, не так уж и страшно. По крайней мере было в походах. Потому что рядом всегда был Корлагон, который на кого хочешь, хоть на того же драконьего прародителя матом наорет, только бы дали Арчибальду поспать. Матом наорет, проводит до самой палатки (иногда — донесет) и останется недреманым сфинксом на целую ночь — или день, или как повезет вообще, — чтобы пресекать любые поползновения в сторону Арчибальда что снаружи, что из черепушки, иногда касаясь горячей рукой.       Хорошо с Корлагоном.       А без Корлагона не очень. Придурок бессовестный: да — Аламос, да — воды, кишащие гигантскими угрями — но приручать их на кой? Драконов не хватает как будто. Хватает, он Армагеддонами может поклясться: с драконами все хорошо. Но Корлагон ни в какую, конечно: Аламос — исследовательский институт государственного значения, а ты чернокнижников своих как будто не бережешь (и на замечание о том, что до Аламоса добираются только достойные, не отреагировал, ну каков нахал!). Да и прибавил: угри в борьбе с эрафийскими судами помогут, если Николас не понимает дружеского «отъебитесь» в виде союза с пиратами Регны. Да и против пиратов Регны, если вдруг эти мудаки от рук совсем отобьются, поможет.       И теперь вот ищет чисто гипотетически существующего прародителя гигантских угрей, чтобы его плени… приручить — и остальные сами в союз запросились. И Корлагон поумнел, конечно, за время кампании — но такие гипотезы не от него обычно идут. А тот, от кого они обычно идут, еще в день, когда Этрик сказал, что десяток скелетов драконов-преступников у прародителя все-таки выпросили, вероломно сбежал в свой Кригспайр от его откатов. Подлый бородатый трус.       А Гарик на Аламосе уже восьмой месяц сидит… Видимо, это такая Агарова месть. Холодная.       Очень холодная, знобит. Наверное, надо было все-таки рассчитать энтропию: каждый скелет просто поднять — это даже с его-то знаниями две-три «реанимации», в зависимости от силы исходного носителя — так они потом еще и эксперименты, чтобы догнать и перегнать коллег из Дейи, ставили, и получился даже стабильный призрачный дракон из скелетного…       Сколько это в энергии? Двадцать на два с половиной на натуральный логарифм от пяти на интеграл от…       А сегодня же, как назло, припрется кто-то из Совета с прошением. И Этрик обещал до завтра еще с полдюжины скелетов помощнее у прародителя выпросить…       Хорошо с Корлагоном — а без Корлагона, да еще и с короной на голове и любовью к экспериментам в мозгах — хреново.       А с открывающейся дверью покоев — еще хреновее. Но не страшно, на самом деле: убийцы об него зубы сломают, конечно: «день защиты» каждое утро обновляется, амулеты на защиту от окаменений и прочей гадости всегда при нем — а чем незваный гость будет встречен, «имплозией» или «шрапнелью», даже Мелиан не подскажет.       …да только этот не незваный. Этот лохматый, чуть сонный, как будто бы еще больше загоревший — и с чем-то большим в руках. Пофиг вообще-то, с чем — он важнее.       — Корлагон… Ты же угрей ловил.       Он головой мотает — пахнет солью, рыбой и цветами немного. Странное сочетание, но не раздражающее.       — Ловил. А потом ко мне в самые Серебряные Шахты, прямо на корабль приперся Агар — и заявил, что ты у нас опять решил себя в откатах утопить. И что лорды к тебе из-за изменения налоговой политики задумали лезть, как грибы после дождя. Под самые откаты подставляются. И что в моих интересах, чтобы никого из моих коллег не зашибло твоей апатией и не пошли по Энроту бунты. Придурок.       И… в общем, Агар молодец и прав.       А Корлагон нет.       — Сам придурок.       В нормальном состоянии тут же себя одернул бы: как маленький, как Гарик. А сейчас не одергивается. Наверное, энтропийные потери еще значительнее, чем казалось вначале, и точно надо было рассчитывать, и сегодня перед завтра обязательно надо будет рассчитать — но, Терракс, для этого сначала надо выбраться…       — На. Ешь.       На подносе — не то что в трапезной. Не дичь, кабаны, от которых и без откатов понемногу плеваться хочется — фрукты и зелень, чтобы энергию хотя бы по друидским методикам восстанавливать (сам бы в таком состоянии не додумался). И яблочный сок. И медовые крендельки. Любимые.       Так он еще, поганец, и улыбается. Счастливо щурит глаза свои в зеленые щели. Руку тянет и волосы лохматит — каков наглец!       — Ешь. И никакой беготни до Темпера: я со всеми делами негосударственной важности разберусь. А ты за это сопляка не казнить постарайся.       Стараться не хочется дико… Но если с медовыми крендельками — как же тут отказать?       Молодец, в общем, Агар.       И даже если он сейчас вместо Кригспайра в Аламос плывет — Арчи его, пожалуй, милостиво не уроет.