Обо всём понемногу

Америка стоя слушал свой гимн в исполнении советского детского хора и в его глазах стояли слёзы восхищения. У американского посла тоже, и они оба сейчас жалели, что их президент сейчас не с ними, и что он не может прочувствовать всю торжественность момента дружественного единения победителей Второй Мировой. А Арти – дурак, если не захотел приехать на такое важное мероприятие, как открытие пионерского лагеря. Ну как можно не отозваться на приглашение детей? Альфред стоял, слушал мелодичные переливы английских слов с забавным акцентом и не понимал. Особенно, когда рядом стоял носивший под одеждой и бинтами рубцы едва заживших ран Брагинский, и – надо же! – он был признателен Джонсу. Политика, Америка был уверен, это жестокий бизнес, но признательность, дети, комплименты, всё же, очень мило. Наивно, но всё равно трогательно. – Вы… вы серьёзно? – то, что только что увидел американец… Ему было трудно поверить своим глазам. – Ты мне действительно очень помог добиться победы,– от открытого благодарного взгляда становилось столько же приятно, сколько неловко. – …Твои люди, оказывается, очень умелы. Посол рад подарку, по нему видно, – американский гербовый орёл зачаровывал. Он как будто весь блестел и сверкал в свете ламп. Под бурные аплодисменты и звуки гимна посол Аверел Герриман принял врученный ему знаковый подарок и заверил, что обязательно повесит его в своём кабинете. – Точно подмечено, британцы умрут от зависти, – Россия улыбался и заглядывал в глаза, и было ясно: имеет ввиду он вовсе не деревянный герб США, а нечто большее… Оба сверхигрока мира считали, что их стратегический друг у них в руках. Весь, с потрохами. Но ошибался только один. Иван уже предчувствовал, как Саша его похвалит за актёрский гений, от души хохотнёт и хлопнет по плечу. Права старая басня, лесть гнусна, вредна, но ведь работает же! Ещё как. С ней никакие ухищрения с пожаром и агентами в пожарных костюмах рядом не стояли. Со всем справился деревянный орёл, пронёсший в своём клюве ещё один крошечный подарок капиталистическим друзьям. И теперь у них от красных товарищей не будет никаких секретов. Альфред об этом узнает только лет через восемь. И ещё семь ни с кем не поделится горьким опытом. Джонс навсегда запомнит, что даже самым искренним улыбкам Брагинского нельзя верить. По любому ведь этот комми лыбится только тому, что ухитрился выставить Америку идиотом. Но ничего, русский ещё за всё заплатит. А советский жучок из клюва деревянного гербового орла до сих пор хранится в музее ЦРУ в память о бессонных ночах и тщетных попыток вместе с Арти понять, как эта чёртова штука работает.