Один момент меняет всё

— А что? — спросила Доминика, сложив руки на груди. — Как это что? Ника, ты что, правда, не понимаешь? Зачем ты делаешь из себя дуру? — спросил Николас, подойдя к Доминике и смотря ей прямо в глаза. — Я не Ника, а Доминика! И дуру из себя не делаю! Я вообще не понимаю, что ты от меня хочешь! — стараясь отвести взгляд, но не вышло, ведь Николас взял ее за подбородок и уже заставлял смотреть ему в глаза. — Для меня ты всегда была, и будешь Никой. А хочу знать правду. Ты же тоже еще ничего не забыла и по тебе видно, что ты любишь меня. Даже не смей отнекиваться. И я уверен в том, что Лора моя дочь — с нежностью сказал Николас, заправив ей выбившуюся прядь за ухо. — Нет. — Я умею считать, Ника — сказал Николас, после чего наклонил голову и оставил поцелуй на шее, а после, обжигая шею горячим дыханием продолжил, — Малышке где-то полтора года, плюс девять месяцев и ты не поверишь, но как раз выходит время, когда мы с тобой были вместе. Так что теперь? Скажешь правду? — Она… не твоя — тяжело дыша, сказала Доминика. — Не верю. Ладно, заставлю сказать тебя правду по-другому — сказал Николас, настойчиво начиная целовать шею Доминики, оставляя засосы. Доминика ничего не могла сказать, из её рта вылетали только тихие постанывания. Когда Николас, подхватив ее на руки, вынес из детской и направился в ее спальню, в ее голове проскочило несколько мыслей: «Это всё нужно прекратить — думала она до того момента, как Николас ее поцеловал, а после появились другие — «Да, к чёрту всё!». Положив Доминику на кровать, Николас навис над нею, не разрывая поцелуй. Проведя рукой по ее телу, он нашел низ кофты и стянул ее, на пару минут оторвавшись от столь желанных губ. Сейчас слова были лишними. Этой ночью для них не существует никаких правил, ограничений, только они. Когда Николас спустился к шее женщины, оставляя на ней поцелуи, Доминика слегка трясущимися руками потянулась к пуговицам его рубашки. Из-за нахлынувших эмоций, они не поддавались ей. Не выдержав, Николас решил помочь ей в этом «нелегком» деле. В комнате раздался треск отрывающихся пуговиц, которые в скором времени как капли дождя посыпались на пол. — Пришьёшь потом — сказал Николас удивленной Доминике. Создавая некую дорожку поцелуев Николас спустился к ключицам, а после верхней части груди. Дальше продвинуться ему помешал бюстгальтер, который он быстро снял и отбросил куда подальше, эту ненужную вещь, которая только мешала ему. Громкие стоны наполнили комнату, а может и не только, когда Николас продвинулся дальше. Совсем вскоре они полностью остались без одежды. Но Николас медлил, отчего Доминика была очень недовольна. — Лора моя дочь? — между поцелуями спросил Николас. — Н… нет — с трудом сказала Доминика. — Хорошо — сказал Николас и одарил Доминику страстным и долгим поцелуем, который только больше разжигал желание, оторвавшись и посмотрев в затуманенные страстью глаза снова спросил — Лора моя дочь? На этот раз ответом последовал отрицательный моток головы. Следующей манипуляцией со стороны Николаса стало, то, что он придвинулся на столько близко, что совсем еще немного, и он уже войдет, но как бы ему и ей не хотелось этого, нужно получить ответ на вопрос. — Лора моя дочь? — спросил Николас снова, упрямый, как баран, который собирался услышать лишь то, что хотел, ничего другого не подойдет. — Да! — выкрикнула Доминика, а Николас после ее слов сразу же вошел в нее. Стоны и крики чудом не разбудили малышку. А когда всё уже закончилось, оба свалились на кровать. Николас укрыл их обоих одеялом, которое в порыве их страсти оказалось на полу, и крепко прижал к себе Доминику. Теперь он ее уж точно никуда не отпустит. — А как же Мира? — неожиданно спросила Доминика, удобно устроившись на груди Николаса. — А что Мира? — спокойно спросил Николас, перебирая волосы Доминики. — Мне показалось, что ты что-то к ней чувствуешь — спросила Доминика спокойным голосом, но внутри все бушевало. — Доминика, дверь была открыта, вот я и вошёл. Мне нужно с тобой поговор…