***
Под подъездом меня уже ждала машина из NERV. Поздоровавшись с охраной, я залез на заднее сиденье и сам не заметил, как уснул. Проснулся уже в Геофронте, от бесцеремонного пинка одного из охранников: — Давай пропуск, парень. — пробасил тот с акцентом. — Вот, возьмите. — протягиваю вышеназванный предмет, и спрашиваю: — А в 104 лабораторию на уровне 27-С как пройти? Получив в ответ план с начерченным на нём маршрутом, я выгрузился из "Хамви", получил свой пропуск назад и почапал к лифтам. Спасибо охране, маршрут был предельно подробным и точным, так что блуждал я в мешанине коридоров совсем немного. Научный отдел был пуст: оно и неудивительно, в субботу даже трудолюбивые японцы предпочитают отдыхать, чего не скажешь о моей опекунше. Дверь в лабораторию была закрыта, но не замкнута, как все остальные на этаже. Зайдя внутрь, я обомлел: такого количества высокоточного оборудования и приборов я не встречал за свою жизнь ещё нигде. Лаборатория была немаленькой, но в ней было тесно от устройств, назначение которых я определить не мог. В большинстве своём все эти электронные приборы были отключены, а некоторые даже разобраны. Только из дальнего угла был слышен звук систем охлаждения и периодическое попискивание, свидетельствующее о том, что там есть какая-то активность, однако, забегая наперёд, скажу вам, что я ошибся. Ускорив шаг, я с предвкушением двинулся на звук, но увиденная картина кардинально отличалась от воображаемой: женщина спала, уронив голову на клавиатуру и блаженно улыбаясь. Включенный комп периодически недовольно пищал, но учёную это нисколько не тревожило — девушка спала сном праведника. Попытавшись её разбудить, успеха не достиг, лишь вызвал недовольное и крайне неразборчивое бурчание. Лёгкие хлопки по щекам и растирание мочек ушей были безрезультатны, как и попытки сымитировать подъем по тревоге. Я уж было подумал, что бедная Акаги потеряла сознание, или не дай бог впала в кому, но пульс был ровный, а дыхание стабильным и глубоким. Это всё значило, что организм просто не выдержал нагрузок и отрубился, наплевав на все стимуляторы. Решив, что я от неё сейчас ничего не добьюсь, я аккуратно поднял её и отнёс на диван. Подушки не было, так что надеюсь, мои колени её устроят. Раз уж делать нечего, Акаги я не разбудил, да и у самого сонливость жуткая, то нужно пару часиков поспать. Маленький уголок для отдыха, затерянный в дебрях лаборатории, оказался очень милым местом: кожа дивана приятно холодила тело через рубашку, запах табака смешивался с ароматом пролитого кофе и реактивов, создавая странное ощущение уюта. Девушка на моих коленях сосредоточенно сопела и я сам не заметил, как вырубился. Акаги Рицуко сонно потянулась и покрепче обняла подушку. Женщина ненавидела пробуждения, осознавая, что вернётся домой не раньше, чем через сутки. "Странный сон, — пробормотала она, — будто бы новый пилот голышом перевязывал Рей, а я подглядывала за ними через камеру видео наблюдения. Удивительные вещи, бывает, привидятся. Хотя, если он хоть в половину неплох и в реальности, то с ним определённо стоит познакомится поближе". Перевернувшись на спину, и подумав, что подушка слишком жёсткая, и её надо бы поменять, девушка открыла глаза. Но вместо дома она оказалась в своей лаборатории: светодиодная панель освещения, установленная на минимум, до боли знакомый белый потолок, и ошарашенное лицо своего нового подопечного, на чьих коленях девушка и провела последние пару часов. Я проснулся от того, что меня очень сильно обняли за талию и что-то тёплое, мягкое и смутно знакомое прижалось к моему бедру. Я открыл глаза, и сориентировавшись в пространстве, сладко потянулся. Акаги ворочалась на импровизированной подушке, просыпаясь. Надеюсь, что вся эта возня закончится побыстрее, у меня не железные рёбра. Решив было уже вставать и идти искать что бы похавать спросонья, как вдруг среди неразборчивого бормотания я смог расслышать конец фразы, который меня крайне удивил. "Да нет, это бред" — успел подумать я, прежде чем Рицуко открыла глаза и скатилась с дивана испуганной кошкой. Уставившись на меня, девушка сделала глубокий вдох и механическим голосом произнесла: "Ничего не было, ты ничего не слышал. Надеюсь, за пределами этой лаборатории никто об этом не узнает", после чего рухнула в кресло. Я шокировано смотрел на её действия, медленно осознавая, что её слова были правдой. Учёная тем временем рассеянно покрутила в руках сигарету, затянулась и чертыхнувшись, похоже, вспомнила, что её нужно ещё зажечь. Затянувшись уже зажжённой сигаретой, женщина расслабленно откинулась на спинку кресла и о чем-то задумалась. Докурив сигарету, она встала, и взяв меня за руку, потащила за собой из лаборатории.***
Командующий и его заместитель сидели в ритуальном зале Верхней Догмы и играли в шоги: старый полковник любил эту игру и пристрастил к ней своего ученика. Однако, если в партии обычно доминировал Козо, то разговор целиком принадлежал более молодому и агрессивному собеседнику. Старый профессор сделал последний ход, и Икари раздраженно дёрнул щекой: он ненавидел проигрывать, даже если это дружеская партия в шоги. — Скажи, Козо, твоя интуиция ничего тебе не говорит? Мне кажется, что мы что-то упускаем. — Мы постоянно что-то упускаем, но пока я вижу только одну проблему: твоего сына. Либо признай, что он часть твоей семьи, либо относись как к солдату, но не игнорируй. Акаги умная девочка, но она слишком молода и занята на работе. Отнесись серьёзнее к его воспитанию. — пожилой человек слегка расслабился в кресле, пристально смотря на собеседника. — Его воспитание — не моя забота. Главное, чтобы он не создавал мне проблем. — То, что он сделал в ангаре — уже проблема. — Пока меня это не тревожит. Приборы зафиксировали контакт между Евой-01 и разумом пилота. А уж ей-то точно по силам выжечь мозг парочке морд из охранки. — Ева слишком сильна, Икари. Пробуждение произошло, но Берсерка мы, похоже, не увидим — твой сын крепко держит её в руках. — В свитках сказано лишь о том, что ярость Вестника Человечества сокрушит Вестника Воды, так что пока всё верно. — Пророчества туманны, Гендо. Хотя, пока придраться не к чему, ты прав в одном: Третье Дитя превзошло первых двух. Следи за сыном, если кто и может изменить наше будущее, то только он. — Третье Дитя уже сблизился с Рей. Ловушка захлопнулась, осталось только ждать... — Что с SEELE? Как ты планируешь объяснить Лоренцу и остальным поведение Евы-01? — Берсерк. Иуда не должен знать правду: предавший Бога, предаст и нас. — Ты прав, как всегда. Мне всё же сложно поверить, что Они существуют. Это... — Это лишь стимул работать лучше для нас. Показатель того, что наше знание неполно, а трактовка текстов искажена. — Я откланяюсь, Гендо, у меня через час встреча с премьером. — Помню, идите, учитель. — Никогда бы не подумал, что ты всё ещё помнишь, кто привёл тебя в большой мир. — С лёгким сарказмом пробурчал Фуюцуки, спускаясь из Верхней догмы в приёмную. Гендо лишь усмехнулся в сложенные замком руки.***
Разнообразные обследования и тесты продолжались почти до самого вечера. Рицуко оказалась отмороженным маньяком от науки: меня почти разобрали по клеточкам, но к счастью, собрали обратно. Даже не смотря на все эти неприятные процедуры, к концу дня мы даже перешли на ты, периодически подкалывая друг друга. Она очень сильно дулась на меня за Мисато, но обещала подумать, как нас помирить. Мои фокусы Акаги изучала минут двадцать, поразившись такому странному, по её мнению, феномену контроля АТ-поля. Не знаю, что в этом странного? Она ведь сама говорила, что это поле и есть основа жизни, то, что отличает живое от неживого, и имеется даже у бактерий. Так чему тогда удивляться? Если бы не многочисленные анализы крови, от которых мои руки стали походить на конечности наркомана со стажем, заборы мочи и весьма болезненные для меня УЗИ, от которых у меня болела голова, можно было бы считать, что я отлично провёл время. Своеобразное чувство юмора моей новой знакомой, подкреплённое недюжинным интеллектом и живым разумом, порождало порой крайне смешные и абсурдные вещи. А ещё Рицуко оказалась большой любительницей кошек, но как её котэ не помер от голода с таким режимом работы его хозяйки, я не понимаю.***
Предаваясь воспоминаниям, я неспешно брёл среди заброшенных и недостроенных высоток к себе в квартиру. Плановое обследование я прошёл, следующее только через месяц, так что можно расслабиться. Перед тем, как ехать домой, я решил заглянуть в магазин, так что рюкзак с продуктами оттягивал плечо, а в другой руке я нёс коробку с набором посуды и сковородой. Плеер висел на поясе, а новые наушники, купленные по дороге домой, звучали просто великолепно: я смог поймать Аобу и одолжить у него несколько кассет с нормальной музыкой, вместо унылого нытья, которое обычно крутил Синдзи. Бодрые гитарные аккорды с жёсткими барабанами оттеняли голос очередной восходящей звезды японского рока неопределённого пола, поющей об ужасах Второго удара. Закатное солнце чертило гротескные длинные тени от моей фигуры на розовом асфальте, заставляя жмуриться от бьющего в лицо света. Зайдя в чёрный проём подъезда и поднявшись на четыре этажа по лестнице, я зашёл в свою квартиру. Аянами в ней не было, а коробка с книгами, лежащая возле комода тоже исчезла. Холодильник был опустошён, а кусочки мяса и помидоров, педантично извлечённые из пиццы, лежали в пустой коробке. Разобрав сумки и разложив по местам продукты, я заглянул в соседнюю квартиру и увидел Рей, увлечённо читающую какую-то книгу. Всю кровать вокруг девушки занимали открытые учебники и кучки тетрадей. Решив не отвлекать Аянами от столь увлекательного занятия, я вернулся к себе домой, а чтобы не маяться бездельем, начал жарить картошку. Вдруг дверь открылась, и в квартиру зашла Рей, с крайне странным выражением лица, если это определение вообще применимо к её мимике. — Рей, привет! Что-то случилось, я могу помочь? — спрашиваю, сбрасывая очищенную от кожуры картофелину в миску с водой — Я пришла поблагодарить тебя за предоставленную информацию, но у меня всё ещё недостаточно данных. — она очень быстро учится. — Да ладно, мне не сложно, я слушаю. — во взгляде моей собеседницы что-то изменилось, и у меня появилось смутное ощущение, что я что-то упускаю. — Инцест является стандартной практикой в семьях, или есть исключения? Так вот откуда моё предчувствие: я забыл про то, что в этой коробке кроме нот, художественной литературы, учебников и конспектов, был хентай! Много, томиков этак десять откровенного порева и брошюрка сексуального просвещения, выданная в школе всем, кто старше тринадцати. Я даже боюсь прогнозировать, в какую безумную смесь это может вылиться для Рей, принципиально лишённая морали и знаний о человеческом обществе и откровенных извращениях вроде "Моих Развратных Сестричек" или чего-то в этом роде. Я надеялся, что проблема решится сама собой, но, похоже, только усугубил её течение. — Нет, большинством это порицается, но при этом является самой распространенной сексуальной девиацией. — всё не так плохо, как я думал... — Почему? — Я не знаю, это слишком сложный вопрос... Люди боятся своих желаний, потому что они показывают их истинную суть. А их пугает то, чем они являются... — Ты боишься меня? — Аянами просто мастер неудобных вопросов. — Немного: себя я боюсь гораздо больше. Мне приятно, когда ты рядом. — мы в ответе за тех, кого приручили. Так уж вышло, что я своим интересом приручил Рей и мне действительно хорошо рядом с ней. Собеседница замерла, сосредоточенно наблюдая за малейшими изменениями во мне, пристально глядя на меня. Ненавижу, когда меня так изучают — мне начинает казаться, что меня хотят в чём-то обвинить. Проходит минута, и я уже едва сдерживаюсь, чтобы не ударить по её открытому разуму, ведь мне почти физически больно от её взгляда. — Рей, что такое? — подхожу ближе, стараясь разорвать столь мучительный для меня зрительный контакт и сгладить неловкость ситуации. Вдруг Аянами буквально бросается вперёд и её тоненькая ручка с нечеловеческой силой обнимает меня. Мягкие, сухие и тонкие губы находят мои в неловкой попытке поцеловать. Нежно целую их, переставая сдерживать себя и сомневаться. Огромный рубиновый глаз смотрит в упор расширенным от страсти зрачком, полным безумного желания и страха. Она такая робкая: неуверенность сквозит в каждом движении, только придавая очарования. Наши с ней отношения вряд-ли будут долгими: она изменится, и костыль в моём лице потеряет для неё смысл, но эти месяцы будут крайне занятными. Рей так увлеклась, что уже вторую минуту не дышит, потеряв себя в водовороте чувств. Пытаюсь вырваться из её объятий, но моих сил не хватает даже чтобы отстранится: в бытие сверхчеловеком есть и определённые плюсы. Выдыхаю ей в рот и девочка конвульсивно вдыхает, после чего слегка отстраняется и начинает дышать. Посылаю мысль: "Дыши носом, или отпусти меня. Я не получу удовольствия, если ты умрешь в моих объятьях!". Мои руки блуждают по её бедрам, животу, груди, массируя, возбуждая и даря наслаждение: я не скуплюсь, стараясь по максимум использовать свой дар. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем Рей отстранилась от меня и вскрикнула, выгибаясь в оргазме. От переизбытка ощущений Аянами даже потеряла сознание и пришлось нести её к кровати. Придя в себя через минуту, девушка решила продолжить. Дальнейшее я помню слегка смутно: мы как-то перебрались в соседнюю квартиру и оказались уже в её кровати. Повсюду был запах девушки: терпкий, с привкусом крови, лекарств и желания. Сколько продолжались наши безумные ласки, поцелуи и прикосновения, я не могу сказать, но Рей постепенно затихла и, не выпуская меня из объятий, уснула. Осознание того, что произошло, пришло после: Гендо этого просто так на тормозах не спустит, так что у меня намечаются большие проблемы. Не знаю, что будет дальше, не знаю, куда и к чему всё это приведет, ясно одно — намечается очень большой переполох. Рицуко тупо смотрела на экран, транслирующий картинку из квартиры Первого Дитя. То, что она увидела, просто не могло происходить, потому что не могло происходить никогда. Это ведь невозможно, невозможно, что Рей сама проявляла инициативу, а не исполняла приказ, тем более в такой пикантной и неизвестной для нее теме, как близкие отношения! Но реальности, похоже, было плевать на все теории и предположения. Выронив сигарету, учёная решила просто плюнуть на этих Икари, клонов, призраков прошлого, поехать домой и немного развлечься, благо всё необходимое для этого у неё было. Но червячок внутри не давал ей покоя: как и любой девушке, ей было неприятно, что опять выбирают не её. Набрав номер такси, Акаги заказала машину к лифтам на поверхности и отправилась переодеваться. Сегодня впервые за очень долгое время у неё будет действительно хороший вечер. Командующий сидел в своём рабочем кабинете в Верхней Догме и просматривал отчёт о состоянии Первого Евангелиона, как вдруг лифт загудел, и из стены вышел невзрачный человек, одетый в повседневную форму НЕРВа. Положив на стол флеш-карту, человек сказал: "Это срочно." После чего, не сказав больше ни слова, снова буквально растворился в интерьере. Аккуратно подцепив белоснежной перчаткой маленький кусочек кремния, Гендо вставил его в гнездо считывателя. Над столом развернулся голографический экран, показывая двух молодых людей, наслаждающихся друг другом. Сцепив зубы, мужчина досмотрел запись до конца, после чего лёгким движением руки свернул экран. "Юй, как ты могла? Ты второй раз выбираешь сына!" — тяжёлый голос эхом отразился от стен огромного пустого помещения. — "Жаль, но мне придётся действовать жестко. Цель слишком важна". Главным оружием Икари Гендо был его мозг, и его лезвие всегда было острым. Нажав кнопку коммуникатора, он сказал в микрофон: "Вызовите ко мне полковника Фуюцуки и начальника четвертого отдела, капитана Тоширо. Да, это срочно. Они уже спят? Так поднимите их из кроватей!" Отпустив кнопку, Главнокомандующий лишь зло усмехнулся в сложенные замком руки и пробормотал: "Всё только начинается..."