Геофронт, ритуальный зал Верхней Догмы
Икари Гендо наверняка не ожидал моего появления перед своими глазами. Как и того, что я ему скажу. — Ты говоришь, что знаешь о Комплементации всё? — маска безразличия треснула, разлетевшись осколками удивления и страха. Подозреваю, что мои слова стали для него страшным ударом, самым страшным из всех. — Я помню её, с самого начала и до последних секунд ритуала, отец. Мне незачем тебе лгать: единственное, чего я желаю, это счастья для Аянами Рей. У тебя ведь тоже был такой человек, да? Она, кстати, передавала тебе привет. — очки упали на стол, негромко звякнув стёклами по столешнице. — Зачем ты пришёл и чего ты от меня хочешь? — чего я хочу? Да ничего я уже не хочу, надоело всё… — Я устал постоянно перерождаться и терять себя, собирая личность из обломков воспоминаний. Устал видеть, как Аянами умирает на моих руках, устал убивать тебя, устал слушать мерзкие речи Каору, устал видеть, как планета превращается в безжизненный шар, покрытый первичным бульоном. Я хочу прекратить всё это, и ты мне в этом поможешь, или умрёшь. Снова. В прошлый раз мне пришлось вырезать всех отсюда и до госпитального уровня, чтобы поговорить, надеюсь, в этот раз будет проще. — Кто ты вообще такой, чтобы мне угрожать! — боже, как это глупо… Почему фанатики такие тупые? Рука Икари-старшего замерла, не долетев до тревожной кнопки, а начавшее разворачиваться подавление было разорвано в клочья. Удар сердца разносит по венам жидкий огонь, выжигая из мира все цвета и всякую жизнь. Выбитый из кресла человек изломанной куклой замирает в воздухе, нелепо разевая рот, а из боковых панелей медленно выпадают два тела личных охранников, лишившиеся голов. Следующий удар сердца восстанавливает нормальное течение времени, и Гендо катится по полу хватая ртом воздух, а два обезглавленных тела, грохоча обвесом, падают следом. — Кажется, я что-то говорил о твоей смерти, но ты прослушал. Давай попробуем начать разговор сначала: мне мешают старики из Тринадцати Душ. Я хочу их убрать, но есть одна ма-аленькая проблемка: они не собираются давать мне свои домашние адреса. Однако они есть у тебя, а ещё ты можешь быть мне полезен. Так что я предлагаю тебе возможность избавиться от поводка, а взамен требую лишь содействия. — Тк-хы пк-вравда х-хочешь их убить? — блядь, он и правда такой идиот? Хотя, это и так очевидно… — Нет, мы будем там чайные церемонии устраивать! Отец, приведи уже свои мозги в порядок, а то мне надоело наблюдать за тем, как ты тупишь. Уберём одну проблему, а потом делай, что хочешь, только не впутывай в свои дела меня с Рей. Убедишь её помочь в твоих планах — окей, нет — ну не сложилось. Тебя ведь тоже достало всё время думать о том, как прикрыть себя от Комитета, так почему бы не прикрыть сам Комитет? — Прикрыть Комитет? Ты вообще понимаешь, что несёшь? Они единственная сила в этом разрушенном мире! — откашлявшийся отец смотрел на меня шокированными глазами. — А еще — это неповоротливый бюрократический монстр, во главе которого стоят тринадцать престарелых самоубийц, пытающихся слиться друг с другом в противоестественном экстазе, и каждый из них вынашивает планы о том, как бы задавать ритм этой оргии. По крайней мере, так было в прошлый раз, сейчас это вряд ли поменялось, разве не так? — Сказать по правде, всё ещё хуже, но в общих чертах ты прав. Знаешь, сын, я думал, что никогда этого не скажу, но я горжусь тобой! Не таким ты должен был вырасти, но так даже лучше: через неделю, если не будет Ангела, мы начнём. — зажав кнопку селектора, Гендо принялся отчитывать кого-то, — Тоширо, скажи своим имбецилам, чтобы оттащили трупы и набери в конце концов нормальных людей в охрану, я тебе не за кретинов из якудзы деньги плачу! — я рассчитывал на меньшее. Уходя из ритуального зала, я чувствовал спиной взгляд, но в нём не было ненависти, лишь страх и надежда. Возможно, у меня появится шанс победить. Понятно, что для этого придётся попотеть, но когда я боялся работы? Через пять дней Гендо лично выдернул меня из постели, так и не дав нормально отдохнуть. Стук в дверь в три часа ночи никогда не предвещал ничего хорошего, но в этот раз всё было иначе. — Сын, просыпайся, мы сегодня в четыре утра вылетаем на доклад в Комитет. Это лучшее, что я смог организовать в столь короткий срок. － выспавшийся и собранный Командующий, стоящий за моей дверью, был для меня большой приятной неожиданностью. — Дай мне ещё пару минут, хорошо？- нужно хоть парадную форму надеть. — Давай быстрее, рейс ждать не будет. － Гендо нервничал не меньше, чем я, позволяя обрывкам эмоций просачиваться наружу, доламывая и без того треснувшую маску. Через полторы минуты мы уже спускались по лестнице вниз: я только и успел, что напялить мундир и поцеловать Рей, проснувшуюся от стука в дверь. План Гендо был прост и по-своему гениален: зачем ломиться в лоб и рисковать своими жизнями, если можно с помощью MAGI просто взломать к чертям сеть бункера и отдать приказ на самоуничтожение? В оригинале нечто подобное пытались провернуть против Геофронта перед Комплементацией, но Рицуко успешно отбилась. Однако столь ценные мозги в данном конкретном случае играли на руку уже нам, как и несовершенство остальных вычислителей, которые были лишены личностных матриц и имели лишь один стандартный вычислительный блок вместо трёх. Фактически, пока мы сейчас добирались до места собрания, Акаги ломала сервера остальных филиалов NERV один за другим, наращивая вычислительные мощности МАГИ и изолируя Тринадцать от остального человечества. Когда мы прибудем, нам останется только вставить носитель с докладом, содержащий в себе троянскую программу и наслаждаться шоу. Проблема состояла в том, что пути назад в случае чего просто не было, и все мы это прекрасно осознавали. Челнок медленно разгонялся в стратосфере, выходя на суборбитальную траекторию. Наш путь лежал в эпицентр Второго Удара, бывший островком стабильности среди лавовых сгустков, носящихся по непредвиденным траекториям под действием остаточного АТ-поля Адама. Милое местечко старики выбрали для жизни, ничего не скажешь. — Командующий, через три минуты ожидается пролет линии Кармана* для зоны инвертированной гравитации, пожалуйста, пристегнитесь — доклад пилота вырвал меня из болезненной медитации. Вокруг творилось форменное безумие: изорванная ткань реальности дрожала, пытаясь затянуть прореху, оставшуюся на теле планеты от чудовищного ритуала, превратившего десятки временных линий в искажённый клубок, в самый центр которого каким-то чудом затянуло мой умирающий разум. Хотел ли я вернуться туда, откуда все началось? Наверное, да. Доставило ли мне это удовлетворение? Определённо нет: слишком уж странной и пугающей была конечная цель перелёта. Эту неправильность было невозможно увидеть, пощупать или вдохнуть, я просто её ощущал. Каждая клетка моего организма хотела оказаться как можно дальше от этого места, бежать, бежать без оглядки, чтобы и секунды лишней не находиться в столь ужасном месте. Вдруг голос отца разорвал тишину: — Скоро ты увидишь гробницу, в которой покоятся все надежды современного человечества. Место, где похоронены мечты о прекрасном будущем и таятся кошмары прошлого. Нос корабля резко пошел вверх, свет в салоне погас, сменившись истеричным миганием аварийных ламп, а за толстым стеклом иллюминатора вспыхнул раскалённый трением воздух. Пилот тормозил агрессивно, стараясь не вылететь за пределы безопасной зоны, через всполохи огня в иллюминаторе угадывались очертания гротескных каменных фигур, застывших вокруг изломанной сюрреалистичной конструкции, в которой смутно угадывались контуры контактной капсулы. Надеюсь, что этот кошмар больше никогда не повторится.***
Орбитальный самолет приземлился на посадочной полосе, обдав вышедших ему навстречу людей приторным запахом горелого пластика. Расплавившийся слой абляционной термозащиты стекал с корпуса аппарата ручейками раскалённых полиэфирных смол, обнажая пористую керамическую подложку. Марево обжигающего воздуха поднималось от обшивки вверх, причудливо искажая чёткие контуры зияющей раны планеты, из тела которой и была вырвана эта скала. Двенадцать пожилых людей стояли полукругом, ещё один сидел в инвалидном кресле, на спинку которого опирался пепельноволосый красноглазый юноша, с ненавистью и любопытством взирающий на медленно остывающий космолёт. Лишь через долгих две минуты автоматика корабля разрешила пассажирам выйти, опустив трап. — Икари Синдзи, добро пожаловать! Снова. — не успел я выйти из салона, как голос Последнего Вестника развеял неловкое молчание, — Вы ведь пришли, чтобы убить нас？ — Каору, о чём ты говоришь？ — приторный тон Гендо вряд ли мог обмануть существо, помнящее десятки предыдущих вселенных. Тринадцать пар глаз с грустью смотрели на своего ангела во плоти, понимая, что судьба этого мира решается прямо сейчас. — Рицуко только что взломала последний из вычислительных кластеров Берлинского отделения NERV, подписав Лилим смертный приговор: отныне всё, что случится здесь, здесь и останется. — шокированный Командующий лишь открывал и закрывал рот, едва способный осознавать реальность, — Человечество предало само себя, направив оружие против тех, кто стоял на его страже долгие годы, не давая нам воплотить свои тела в этот мир. Дети Лилит сказали своё слово, теперь пришло время детям Адама сказать сво…－ двенадцать сияющих столбов синего света сбили ангела с ног, буквально вплавляя его тело в бетон ВПП. Колясочник грустно усмехнулся и медленно подкатился к Икари-старшему, поражённо смотрящему на то, как группка стариков с лёгкостью удерживает рвущегося на свободу сильнейшего Вестника. В ту самую секунду я понял одно: мне никогда не достигнуть и десятой доли того могущества, что сейчас демонстрировали эти существа. — Гендо, у нас мало времени: ученики не смогут сдерживать его долго. Я сожалею, что никогда не говорил тебе о своих истинных целях, но сейчас не время для жалости. Всё имеет свою цену, и сейчас она гораздо больше, чем тридцать кусков плохо отчеканенного серебра: летите отсюда, чем быстрее, тем лучше！Успеете начать ваш ритуал раньше, чем мы погибнем, тогда всё, что случилось, случилось не зря. — лишённое конечностей туловище легко встало на соткавшихся из огня ногах и развернулось к оранжевому кокону АТ-поля, окруженному голубым вихрем, добавляя свой аккорд в симфонию безумия. Тусклая сфера моего щита, бывшая предметом моей личной гордости, была не более чем насмешкой над магией. Тряхнув головой, я погасил защиту и понуро побрёл к трапу следом за отцом. Мама, я ведь всё сделал верно, да?.. Когда едва держащийся вместе от перегрева космоплан сел на ВПП Геофронта, всё уже давно было в состоянии боевой тревоги: здания уши под землю, сменившись артиллерийскими фортами и бронеплитами. Все вокруг были заняты своим делом, лишь я, напялив дурацкий контактный комбинезон, стоял возле своей Евы, пытаясь собрать свои мысли в кучу. От беспорядочных метаний меня отвлёк тихий голос Рей и нежные прикосновения её пальцев: — Синдзи, нам нужно идти, иначе мы не успеем пробудить наши Евангелионы. — неужели это действительно конец? — Почему тебе не страшно, Аянами? Скорее всего мы оба, как разумные мыслящие существа, будем навеки стёрты из мироздания! — лёгкая улыбка легла на лицо той, ради кого я и затеял всё это безумие, — Та, что во мне, знает, что всё идет так, как должно быть. В следующую секунду покрытая бакелитовыми наплывами рука Евы-00 схватила тонкое обнажённое тело Рей и с животным рёвом отправила туда, куда должна вводиться контактная капсула. Нырнув в привычное бронированное нутро Евы-01, я запустил рутинную предстартовую подготовку. С каждой синхронизированной гармоникой я чувствовал, как растворяюсь, сливаясь с телом своего Евангелиона. Перед глазами мелькали бессмысленные цифры синхронизации: 96.4，98.2，99.8，122.3… К концу второй сотни я перестал их различать, а потом тело Евы медленно потекло, превращаясь в огромную копию моего. Вокруг кричали и копошились люди, Акаги пыталась достучаться до меня через нейроинтерфейс, плавающий в первичном бульоне внутри пустого контактного комбинезона, но это всё не имело никакого значения: рядом куски бесполезной ныне брони осыпались с тела моей любимой. Жаль, что у нас есть всего лишь раз, чтобы насладиться нашей близостью…***
Стены Штаб-квартиры уже давно превратились в обломки, погребённые под переплетёнными в порыве страсти телами. Два новорожденных божества наслаждались собой и друг-другом, открывая для себя неизведанные ранее чувства, все выше и выше поднимаясь на новообретённых крыльях над горящей и сотрясающейся в агонии перерождения планеты. Всё живое распадалось на первичный бульон, принося себя в жертву во имя нового мира. В конце концов, остались лишь брат и сестра, познающие друг-друга, и некто третий, прячущийся в тенях…***
Я ещё никогда в своей жизни не ощущал себя так великолепно: моё тело буквально пело от прикосновений Аянами. Ощущение её обнажённой кожи было почти невыносимым, я тонул в ней, её запахе, её нежности, её любви. Раз за разом волны удовольствия пронзали нас, порождая лёгкие всполохи света в окружающей нас тьме и каждое моё движение приближало нас к чему-то прекрасному. Я уже сдался наслаждению, умоляя своё тело дать мне ещё несколько мгновений близости, как вычурное красное копьё с раздвоенным лезвием пробило наши с Рей тела. Боль, смешанная с удовольствием затопила сознание, а потом пришла тьма…