Через забвение

Люди все прибывали и прибывали. В какой-то момент пришлось даже наложить на подвал чары невидимого расширения. Глядя краем глаза на портрет Дамблдора, я уловил довольную улыбку, которую Альбус безуспешно пытался скрыть, делая вид, что поглаживает рукой бороду. Из молодого поколения явились, разумеется, Невилл с Полумной, Колин Криви с младшим братом, кажется, Деннисом, беременная Джинни с Дином Томасом (безымянные пальцы обоих украшали тоненькие ободки обручальных колец), Джордж Уизли с Анжелиной... видимо, тоже Уизли, Чжоу Чанг, обе близняшки Патил, Лаванда Браун, Симус Финниган, Ли Джордан, Алисия Спиннет, а еще, к моему величайшему изумлению... Грегори Гойл. Больше всего меня поразило даже не его появление вместе с членами бывшего Отряда Дамблдора, а то, как свободно они общались между собой. «Ну конечно же, – мысленно стукнул я себя кулаком по лбу, – он же был лучшим другом Драко и, наверное, не смог простить правительству его ареста!» Оставалось только выяснить, откуда он узнал о собрании, но и этот вопрос разрешился в то мгновение, когда Лаванда бросилась к нему на шею и, абсолютно никого не стесняясь, поцеловала в губы. «Грегори Гойл и бывшая девушка Рона Уизли! Мир сошел с ума!» – подумалось мне. Кроме того, среди молодежи я заметил Асторию Гринграсс. Однако здесь как раз удивляться было нечему. Астория еще в Хогвартсе считалась чуть ли не невестой Драко. Из взрослых магов наш «подвал заговорщиков» своим присутствием почтили: Люпин, гипнотизировавший Нимфадору Тонкс сумасшедше-влюбленным взглядом («Скорее всего, пользы от него сегодня не будет!»), МакГонагалл, появившаяся вместе с Флитвиком и Спраут («Так, а коридоры нынче, видимо, патрулирует миссис Норрис!»), Кингсли Шеклболт, Артур Уизли, Билл и Флер, Перси Уизли, Оливер Вуд, пожилая миссис Августа Лонгботтом и даже один из ведущих колдомедиков больницы Святого Мунго – Гиппократ Сметвик. Женщин рассадили на имевшиеся стулья (все-таки неплохо, что я внял советам Дамблдора и наколдовал на них подушки), для остальных были трансфигурированы простые длинные скамьи. Когда все наконец разместились, я вышел на середину подвала и, поведя вокруг волшебной палочкой, наложил защитные заклинания. – Простите, а вы кто? – спросил со своего места Грегори Гойл. Все-таки сказывалась его некоторая оторванность от повзрослевших членов ОД, которых, похоже, внешность Себастьяна нисколько не обманывала. – Ваш бывший декан, – нимало не смутившись, ответил я. Услышав фирменный сарказм в моем голосе, Гойл от удивления открыл рот. – Подождите еще пару минут, действие Оборотного зелья вот-вот закончится. Для тех, кто, так же как и мистер Гойл, не в курсе, разрешите представиться – маггл Себастьян Ивенс, владелец этого заведения, партнер и опекун мистера Гарри Поттера, – я театрально поклонился. По рядам собравшихся прокатился ропот. – С каких это пор Гарри требуется опекун?! – воскликнул Артур Уизли. – Артур, – привстав, сказал Гарри, – поверьте, я все вам объясню, но сначала, как мне кажется, всем необходимо послушать профессора Дамблдора. Взоры обратились на магический портрет. – Добрый вечер, друзья мои! – начал Альбус, обводя сидящих пристальным взглядом через свои очки-половинки. – Признаться, я удивлен и, не скрою, обрадован тем, что так много преданных нашему делу людей не побоялись явиться сегодня на зов. Особенно приятно видеть здесь новые лица, – он улыбнулся Грегори и Астории и почтительно кивнул Сметвику. – Думаю, нет смысла еще раз напоминать присутствующим, на какой опасный путь вы вступаете, и именно поэтому я настаиваю, чтобы миссис Лонгботтом и миссис Томас, как я понимаю, – Джинни покраснела, – не посещали больше этих собраний. Нынешний режим не менее жесток, чем наш прежний противник. Амбридж, безусловно, несравнима с Волдемортом в темном колдовстве, но за ней стоит Аврорат. Заместитель начальника Аврората сообщил мне... Да, да, он на нашей стороне, ведь как раз из-за директив, изданных правительством, ему пришлось расторгнуть двадцатилетний счастливый брак, и сейчас он, по сути, живет двойной жизнью, разрываясь между любимой бывшей женой-магглой, спрятанной в деревне, и теперешней – молодой и не заслуживающей насильного супружества волшебницей, которая уже успела родить ему близнецов... Так вот, – Альбус откашлялся, и я с трудом подавил в себе порыв налить старику стакан воды, вовремя вспомнив, что он нарисован, – заместитель начальника Аврората, явившись в Хогвартс под предлогом проверки личных дел нескольких старшекурсников, уличенных в запрещенных правящим режимом однополых связях, поведал мне о новых наборах в Академию авроров и о требованиях, предъявляемых к курсантам. В первую очередь это жестокость, безраздельная преданность Министру Амбридж и готовность совершать любые зверства во благо правительства. Именно поэтому я призываю – нет, настаиваю! – прежде всего тебя, Северус, проявить ответственность и удалить с «линии фронта» наших очаровательных будущих мам. В свое время Рон с Гермионой поступили неосмотрительно, уж не обижайся, Артур, и это привело к трагедии. Но есть и хорошие новости: судя по тому впечатлению, которое молодые рекруты произвели на нашего друга из Аврората, почти все они – неважные волшебники. Я советую тебе, Северус, связаться с ним, там еще осталась старая гвардия, не слишком-то довольная правлением Амбридж, так же как и в самом Министерстве. Думаю, с этим тебе может помочь Перси. Как раз на последних его словах действие Оборотного зелья закончилось, и я наконец стал самим собой. – Простите, Альбус, – запальчиво воскликнул Артур Уизли, вскакивая со скамьи, – вы инструктируете Снейпа так, как будто мы уже избрали его лидером, а между тем, наше доверие к ЭТОМУ... – Должно быть безраздельным! – железным тоном отчеканил Дамблдор. – Северус, вы позволите отнять у наших гостей четверть часа, чтобы потом НИКТО не смог сомневаться в ваших лояльности и преданности? Пока он рассказывал, я отошел в тень, подальше от обращенных ко мне взглядов, горевших то восхищением, то удивлением. В глазах некоторых (среди них был и Гарри) я заметил слезы. Альбус говорил бесконечно долго, но когда он завершил свою речь, Кингсли поднялся со своего места, подошел ко мне и протянул руку. – Я полностью удовлетворен словами Альбуса. Вот уже почти четыре года мы тайно встречаемся, жалуемся на несправедливость, на фортуну, повернувшуюся к нам спиной, на жестокости нынешнего режима. Мы отдали ИМ Рона и Гермиону, оплакиваем горькую участь Драко и Люциуса, но НИЧЕГО не предпринимаем, чтобы прекратить все это. А теперь, когда неожиданно нашелся человек, готовый объединить нас для борьбы – мы отталкиваем его. Северус, я прошу прощения за предубеждение, которое годами питал к вам, и принимаю ваше лидерство. Надеюсь, что меня поддержат все присутствующие. – И все-таки я хотел бы услышать от Северуса и Гарри, где они пропадали так долго и почему присоединились к нам только сейчас? – подал голос Артур. – Возможно, если бы победитель Волдеморта не предпочел отсиживаться в безопасном месте, тогда как мои дети... – Артур, я разделяю ваше горе, – Гарри встал и подошел ко мне. – Ремус рассказал мне и про гибель Фреда, и про арест Рона с Гермионой, и про запрет на въезд в страну для Чарли. То, что с нами произошло – я имею в виду со мной и с Северусом – почти нереально вообразить, но вы все-таки попытайтесь... Вдумайтесь, что может чувствовать маг, оказавшийся в мире магглов без документов, денег и магии, а в моем случае – еще и без малейшего представления, кто я такой. Не делайте удивленное лицо. Вы же беседовали с Ремусом. Вы в курсе, что авроры намеренно стерли мне память. Мы не отсиживались, как вы выразились, мы вылезали из дерьма. Едва лишь судьба свела нас с Люпином, мы предприняли все, чтобы вернуться и помочь, так что я считаю ваши обвинения беспочвенными. Я не буду утомлять вас подробностями, скажу только одно: этот человек, – он взял меня за руку и переплел свои пальцы с моими, – спас меня во всех возможных, да, пожалуй, и невозможных смыслах. Полагаю, многие присутствующие знают – я потерял магию, и, скорее всего, здесь найдется немало свидетелей тому, как это случилось. Тем не менее мы состоим в пока неподтвержденном клятвами магическом браке, и я безоговорочно вручаю Северусу свою жизнь. Надеюсь, это вас успокоит и убедит. Я смотрел на Гарри и не мог понять, откуда в нем взялось столько страстных слов. Сердце сладко ныло, когда он, практически не стесняясь, заявлял о нашей любви. Артур молчал. Видимо, последний аргумент крыть ему было нечем. – Хорошо, теперь, когда вопрос доверия наконец решен, предлагаю разработать план действий, – произнес я, выходя на свет. – На мой взгляд, начать надо с подрыва авторитета нынешнего режима. Если бы у нас имелся печатный станок... – У моего папы есть два! – раздался звонкий голосок Полумны. – На одном он продолжит печатать «Придиру», а другой мы уменьшим и перенесем сюда. – Прекрасно, миссис Лонгботтом! Я бы хотел получить его в наше распоряжение как можно скорее. Думаю, неплохо было бы напечатать листовки с воззванием к волшебному сообществу и перечислением известных магов и колдуний из репрессируемых групп населения: магглорожденных, полулюдей, геев и так далее. Внести, так сказать, смятение в ряды противника и заодно продемонстрировать новую силу, вступившую в борьбу. Кроме того, необходимо выявить пострадавших от Амбридж среди министерских работников и в Аврорате и попробовать дипломатично склонить их на нашу сторону. А через некоторое время мы перейдем и к более активным действиям. – Я не понимаю: вы намерены свалить правительство, размахивая лозунгами? Мы не станем терроризировать правительственных чиновников? Брать в заложники их семьи? Вы что же – ничему не научились у Волдеморта? – подал голос Ли Джордан. – Поверьте, мистер Джордан, работая на Темного Лорда, я насмотрелся предостаточно и использовать его методы не собираюсь точно, – спокойно ответил я. – На мой взгляд, в той войне и так полегло немало народа, так что предлагаю начать именно с расшатывания системы изнутри. – А когда мы сможем вытащить из Азкабана моего сына? – Артур, – Кингсли повернулся к Уизли, – если нас всех переловят и пересажают в Азкабан, спасать Рона будет попросту некому. План Северуса дельный и вполне выполнимый. Его и нужно придерживаться. – А почему не напечатать листовки с колдофото Гарри и его рассказом о преступлениях нового режима лично против Избранного? – не унимался Артур. Мне захотелось приложить его чем-нибудь покрепче Ступефая, но послабее Авады, конечно же. – Гарри – сквиб, Артур. Если на него нападут, он не сумеет себя защитить. Используя его имя, мы подставим его под удар. – Значит, пока мой мальчик страдает в Азкабане, твой любовник... Чувствуя, как кровь приливает к лицу, я сделал над собой немыслимое усилие, чтобы не подскочить к нему и не ударить, но, видимо, сказалась хваленая шпионская выдержка, потому что я лишь очень тихо, но так, чтобы в голосе явно расслышали угрозу, процедил: – Если ты еще раз оскорбишь меня или Гарри, ноги твоей больше тут не будет, Уизли! Это понятно? Он молча кивнул и отвернулся от меня. – Предлагаю назвать нашу организацию «Орден Принца», – подняла руку Джинни, наверное, таким образом она пыталась отвлечь внимание собравшихся от безобразной сцены, разыгравшейся только что по вине ее отца. – Почему Принца? – удивился я, вспомнив лужи крови на полу в мужском туалете, бледного до синевы Малфоя, дрожащего, едва не совершившего убийство, Поттера и старый потрепанный учебник... «Собственность Принца-полукровки». Видимо, миссис Томас тоже попадалась на глаза эта книга. – Так они дольше не догадаются. И еще... Гермиона в свое время защитила список участников заклятием «от ябед». Я придумала более продвинутый вариант «заклятия от стукачей», – при этом она почему-то сердито посмотрела на слизеринцев, – немота и болевой шок, вплоть до потери сознания, а при рецидиве – смерть. Кто-то из присутствующих присвистнул, кто-то захлопал, а сидящий рядом с четой Томасов Гойл хлопнул Дина по плечу и восторженно воскликнул: – А она крута, твоя маленькая беременная женушка! *** Собрание закончилось около трех ночи. Луна в какой-то момент уснула, положив голову на плечо Невиллу, а братья Криви зевали так, что рисковали вывихнуть себе челюсти. Пора было расходиться. Лонгботтом пообещал на днях прислать с Люпином печатный станок. – Профессор Дамблдор, простите нас, нам с Северусом надо срочно обсудить одно важное дело, – севшим от желания голосом сказал Гарри. Зрачки его глаз потемнели, на щеках выступил румянец, и, наверное, исключительно слепец не догадаться бы, что за дела он собирался обсуждать со мной. – Идите, молодые люди, идите, я бы только на вашем месте погасил свечи, а то мало ли, вдруг потом забудете вернуться, – посмеиваясь в бороду, напутствовал нас Дамблдор. – Нокс, – пробормотал я в смущении, делая Гарри страшные глаза, на что паршивец ответил невинной улыбкой. Лестница в подвал была крутой, узкой и состояла из двух коротких маршей, между которыми располагалась малюсенькая площадка. Гарри добрался до нее быстрее меня и, к моему изумлению, моментально скинул кроссовки и начал расстегивать джинсы. – Ты что творишь? – задал я самый идиотский вопрос в своей жизни, изнывая от соблазна последовать его примеру и призывая на помощь последние остатки здравого смысла. – Тут ни смазки, ни условий, мы с тобой недели три вместе не были... Тебе будет неприятно. – К черту смазку, к черту условия! – он схватил меня за руку и притянул к себе. – Или ты возьмешь меня сейчас же, или я сдохну. – Ну, насчет «сдохну» ты несколько преувеличиваешь, – проворчал я, разрешив ему самому расправиться с ремнем и молнией на моих брюках, – а смазку я уж как-нибудь наколдую. Он уже стащил майку, и я притиснул его к стене, целуя, кусая и посасывая его губы, а потом спускаясь к шее. – Ничего не надо, просто возьми меня, – простонал Гарри, крепче прижимаясь ко мне. Он был намного ниже и легче меня, и это позволило приподнять его под ягодицы, так что его ноги обвились вокруг моей талии. Вполголоса прошептав Любрикус, а затем Очищающее, я размазал одной рукой смазку по члену и сразу быстро вошел в него. Гарри громко застонал, и я заткнул ему рот поцелуем. Все-таки внизу в подвале, пусть и за массивной деревянной дверью, остался Дамблдор... Мы еще ни разу не занимались любовью стоя, и ощущения сводили меня с ума, заставляя вбиваться в него все сильнее и сильнее и прекращая целовать, лишь когда нам обоим уже не хватало воздуха. В конце концов я завелся настолько, что, совершенно наплевав на портрет директора, начал и сам кричать в такт своим все ускоряющимся движениям. Гарри просунул руку между нашими телами и, несколько раз проведя ладонью по члену, кончил, забившись в моих объятиях и зарывшись лицом мне в шею. Оргазм в этот раз был таким бурным, что я едва не осел на пол, ноги предательски дрожали, а удерживать Гарри стало совсем тяжело. Он, видимо, это почувствовал и, ловко соскользнув с моего члена, сполз по стене, прерывисто дыша и закрыв глаза. Только тут я сообразил, что на лестнице ужасно холодно. Я наложил Очищающее на перемазанного спермой Гарри, наколдовал плед и накрыл его, а потом привел в порядок свою одежду. – Я спущусь попрощаться. Иди наверх, а то простудишься, – сказал я, пытаясь перевести дух. – Ляжешь у себя? – спросил он, явно надеясь получить отрицательный ответ. – Ну ты наглец, Гарри, не зря у меня из отработок шесть лет не вылезал, – усмехнулся я. – Нет, Поттер, сегодня ТЫ ляжешь у меня.