Через забвение

– Мистер э… Принц? – холодные серые глаза, казалось бы, небрежно скользнули по моему лицу, явно запоминая каждую черточку. Сделано это было скорее по профессиональной привычке, выработанной годами, чем из необходимости. Он, конечно, понимал, что на мне чужая личина. Одним неуловимым жестом Олдридж предложил мне присесть и тут же навел вокруг нас чары Конфиденциальности. «Рисуется. Пытается показать свою силу. Предупреждает, что прекрасно владеет беспалочковой магией и с ним не стоит связываться», – пронеслось у меня в голове за считанные секунды. – Мистер Ивенс, если вам так удобнее. Вы просили меня о встрече. – Да, разумеется. И, прежде чем мы начнем, я хотел бы озвучить свое условие для сотрудничества: я слышал, вы отличный легилимент. Я, представьте себе, тоже весьма поднаторел в этом искусстве. Поэтому давайте сразу заключим соглашение – никакого насильственного ментального вторжения. Примените ваши умения – и договор между нами будет расторгнут. Я, естественно, со своей стороны обещаю не лезть без спросу к вам в голову. Вас это устраивает? Собственно, без его людей шансов на успех у нас было не так уж и много. Я помедлил и кивнул. – Вот и славно! – улыбнулся он, при этом глаза его оставались такими же холодными. – Снимаю перед вами шляпу. Признаться, я не ожидал, что кто-то отважится на подобные действия. Как представитель власти, могу вам заявить – мадам Министр находится в состоянии легкой паники. На недавнем совещании малого совета она беспрестанно пила успокоительные зелья. Надо сказать, у нее есть все причины для волнения. Режим абсолютно прогнил и держится только на одном честном слове. Достаточно не слишком сильного потрясения – и вся система рухнет, как карточный домик. Дамблдор сообщил, что вам нужны надежные люди внутри правительственного аппарата. Думаю, в этом я смогу вам помочь, далеко не все мои коллеги в восторге от того, что происходит. Мне необходимо несколько недель, чтобы подготовить почву для активных действий. Я передам вам ответ с Альбусом. И еще... Мистер Ивенс, я слышал, что с вами в Лондон вернулся Гарри Поттер... Моя рука под столом непроизвольно сжалась в кулак. – Гарри в этом не участвует, – сквозь зубы процедил я. – Если вы хотите сотрудничать со мной и моей организацией в дальнейшем, я требую не вмешивать его в наши дела. – Жаль, – он снова кинул на меня пронзительный взгляд, – поддержка со стороны Мальчика, который не только выжил, но и победил Волдеморта, могла бы стать нашим козырем и существенно повысить шансы... – Это мое условие, – с нажимом повторил я. – Гарри должен остаться вне игры. – Договорились, – неожиданно согласился он. – В принципе, мы сможем обойтись и без него. Нам сейчас нужны волшебники, владеющие боевыми навыками, а Поттер, как мне донесли, на данный момент магической силой не обладает вовсе. Мысленно я вздохнул с облегчением. При всех неприятных ассоциациях, возникших у меня при виде мистера Олдриджа, в отношении обеспечения безопасности Гарри мы, похоже, оказались по одну сторону баррикад. – Хорошо. Считаю этот вопрос закрытым, – он словно присутствовал на одном из заседаний в Министерстве. – Полагаю, при вашем последовательном расшатывании авторитета режима извне и нашей подрывной деятельности изнутри не пройдет и нескольких месяцев, как Министр Амбридж будет вынуждена уйти в отставку, и тогда начнется дележ пирога. Вы же понимаете – к руководству магическим обществом в этот раз должны прийти достойные люди. На какую должность хотели бы претендовать вы лично? Если говорить откровенно, до его прямого вопроса я ни разу за прошедшее время не задумывался – для чего я влез в это противостояние. Когда-то я мечтал покинуть Хогвартс и возглавить одну из лабораторий при Министерстве, чтобы без помех заниматься научными исследованиями вместо необходимости обучать стадо тупоголовых, большей частью ненавидящих мой предмет баранов. Но это было давно. В другой реальности. До Гарри... А у него-то как раз цель имелась: он жаждал освободить своих друзей. Он не мог жить как ни в чем не бывало, зная, что они в Азкабане. Что же до меня... Я желал только, чтобы Гарри был счастлив. Чтобы его не тревожили призраки прошлого. – Я хочу, – ответ пришел сам собой, – воскреснуть и иметь возможность спокойно жить под своим именем и с избранным мной и Магией партнером. Олдридж внимательно посмотрел мне в глаза. Я даже на всякий случай приготовился к ментальному вторжению, несмотря на наш договор, но ничего не последовало. – Вы не слишком-то амбициозны, мистер Ивенс. – Нет, не слишком. – Я хотел бы предупредить вас. Я читал отчет нашего сотрудника о визите в ваше заведение. Как вы, наверное, знаете, Поттера несколько раз проверили на наличие следов магии и обнаружили лишь странную реакцию на Конфундус и диагностические чары. А вот вы... Нет, в протоколах сказано о полном отсутствии у Себастьяна Ивенса волшебных способностей, но вы вызвали подозрение, так как в ресторане ощущался слабый магический фон. Мой начальник приказал установить за вами круглосуточное наблюдение. У меня нет полномочий отменить это решение, как вы понимаете, я не всесилен. Поэтому находясь рядом с Гарри, вы тем самым невольно ставите его под удар. Так что я настоятельно рекомендую вам перебраться в убежище. *** Предупреждением заместителя начальника Аврората пренебрегать не стоило, но оставить Гарри одного и без прикрытия я был просто не в состоянии. Запершись в подвале и пытаясь без помощи думосбора прокрутить в голове подробности встречи с Олдриджем, я все сильнее злился на самого себя: несмотря на все заявления моего бывшего мучителя из высших эшелонов власти, сбегать в защищенное Фиделиусом укрытие и бросать безоружного Гарри на произвол судьбы я не собирался, а значит, мне предстоял серьезный разговор с моим строптивым мальчишкой. Я знал, каким подлецом буду выглядеть в его глазах, ну и пусть! Лучше увидеть презрение и разочарование в его взгляде, чем подставить Гарри под удар. Все это казалось мне мелким и несущественным по сравнению с тем, что Гарри останется жив. Станок запищал, возвещая о своей полной боевой готовности, и я занялся делом, откладывая выяснение отношений с Поттером на потом. На сегодняшнюю ночь у меня был запланирован выпуск особенно важных листовок. В них мы рассказывали о деяниях самой «мадам Министра» во времена, когда правительством негласно управлял Волдеморт, а Амбридж успешно сотрудничала с его ставленниками, тем самым поощряя травлю и даже убийства магглорожденных волшебников. Отпечатанные листовки я вынес под мантией-невидимкой в двух больших пластиковых мешках и положил в мусорный контейнер в квартале от ресторана. Так мы условились с Дином. *** – Cев, я понимаю твое волнение за меня, но хочу сразу тебе сказать: если этот мужик из Министерства заявил, что тебе нужно спрятаться, значит, необходимо это сделать! – Гарри налил нам по чашке обжигающего чая и сел напротив меня. – Послушай, Гарри. Мне кажется, он явно преувеличивает, и вообще со стороны все это выглядит как попытка оставить тебя совершенно одного, – я пытался достучаться до него, объяснить, что его жизнь для меня дороже всего магического мира вместе взятого, но он не слушал. – Да мне плевать, как это выглядит! – Гарри упрямо сжал губы и стал до смешного напоминать меня самого. – Наши чувства друг к другу, страхи и сомнения не имеют больше никакого значения. Идет война, и у тебя нет права попадать под удар. Ты – лидер. За тобой идут люди. Без тебя они так бы и сидели в дерьме, тыкаясь вслепую и боясь высунуть голову из норы. Олдридж не просто так сказал тебе, что ты находишься под подозрением. Ты нужен ему ничуть не меньше, чем он тебе, и поэтому он делится с тобой секретной информацией. Так используй ее на всю катушку! Ты прекрасно знаешь, что я справлюсь. Нечего дрожать надо мной, как заботливая мамаша, Снейп. Тебе это не к лицу. Если тебя арестуют, – Гарри сглотнул, на мгновение прикрыл глаза и, чтобы немного успокоиться, отхлебнул чая, – все пойдет к чертовой бабушке, – он протянул руку через стол и накрыл ею мою ладонь. – Мы с самого начала были в курсе, что это опасно. А теперь нужно думать только о деле. Уходи, Сев. Иначе я перестану уважать тебя. Я бы мог прислушаться к голосу разума: схватить его в охапку и аппарировать отсюда в убежище, обратно в Фолкерк, Мордред его знает куда, а потом учиться жить в одиночестве, понимая, что он уже никогда не простит меня. Я разрывался на части от страха за его жизнь – при условии, что я всё же соглашусь с планом Олдриджа, и от ужаса потерять его любовь и вновь остаться одному, если решу силой увести Гарри в безопасное место, наплевав на всё и всех... Чертов эгоист! Я выбрал его любовь! *** Люпин, который должен был отвести меня в скрытое Фиделиусом убежище, появился в подвале, как мы и условились, на следующий день в половине второго ночи. Целый час до его прихода мы с Гарри просто молча сидели в нашей гостиной. Я видел, как ему хотелось обнять меня, пусть даже и в облике Себастьяна, но понимал, что стоит нам дотронуться друг до друга – и уйти я уже, наверное, не смогу. Мы договорились встретиться через пять дней на оптовом рыбном рынке, где Гарри будет закупать продукты у поставщиков. Перед тем как спуститься в подвал, я все-таки плюнул на осторожность и рывком прижал его к груди: – Береги себя, слышишь? Не забывай принимать зелье. Помни, ты – все, что у меня есть, – сказал я ему и ушел с Люпином, оставив его одного. *** Дни, проведенные на конспиративной квартире, были не самыми приятными в моей жизни: я мучился от неизвестности, как «мадам Министр» восприняла прокламации, направленные против нее лично, и какие ответные шаги предприняло правительство, а также беспокоился за Гарри. Дамблдор, портрет которого я забрал с собой в убежище в качестве связного, не сообщал мне ничего нового, и отсутствие каких-либо действий со стороны противника уже начинало напрягать. Даже последние номера журналов «Практики зельеварения», которыми снабдил меня сердобольный Люпин, не скрашивали одиночества и не уменьшали моей тревоги. Это был чуть ли не первый раз в моей жизни, когда от волнения я не мог сосредоточиться на чтении. В ночь перед встречей с Гарри я вообще не сомкнул глаз – боялся проспать, так как рынок открывался в четыре утра. В половине пятого я, скрытый от посторонних глаз мантией-невидимкой, вошел на территорию оптового рыбного рынка и, потолкавшись между продавцами живого товара и вдоволь нанюхавшись бьющих в нос запахов рыбы, креветок и моллюсков, вскоре увидел со спины знакомую невысокую мальчишескую фигуру. Нагнав Гарри и поравнявшись с ним, я негромко, чтобы не напугать, шепнул: – Привет. Он вздрогнул, но тут же взял себя в руки и, улыбнувшись, ответил как бы в сторону: – И тебе, – потом вытащил из кармана сотовый телефон и произнес в него: – Пойдем, тут рядом есть переулок, там поговорим. В располагавшемся неподалеку грязном, заваленном мусором проулочке Гарри водрузил один на один несколько ящиков из-под рыбы, сел сам и предложил мне. Я предпочел остаться стоять. Что-то в его лице не давало мне покоя. Оно было бледным и тревожным. – Ты пьешь зелье? – почти сурово спросил я его, боясь услышать отрицательный ответ. – Да, конечно, вчера оно мне здорово помогло. – А что произошло вчера? – Да, собственно, все началось позавчера ночью. Я не мог заснуть, вот представь себе, привык к храпу твоего Себастьяна, – он улыбнулся, и его лицо порозовело от смущения, – и тут мне почудилось, что снизу раздался какой-то шум. Ну, знаешь, пока оделся, пока спустился в подвал... Там, разумеется, никого не было, но я потрогал станок, и он показался мне теплым. Я думаю, может, сам включился? Такое иногда случается с техникой. – Да, случается, – подтвердил я, начиная беспокоиться все сильнее и сильнее. – Ну вот… – Гарри откинулся назад, прислонился спиной к кирпичной стене и закрыл глаза. – А вчера приходил «инспектор из Министерства здравоохранения». Даже документы какие-то мне предъявил. Продвинулись, сволочи! Но, в общем, и так все было понятно и в точности, как ты предсказывал: пришел один, поел, вызвал шефа, полчаса ждал, пока я освобожусь. Потом попросил осмотреть помещение: зал, кухню, хотел спуститься в подвал… – мое сердце пропустило удар. – Но я сказал ему, что ключ ты по рассеянности забрал с собой, когда уехал в Лимерик продавать дом. Похоже, он применял ко мне довольно мощное колдовство. – А ты, что, опять плохо себя почувствовал? – настроенное специально на него Укрепляющее зелье должно было работать, но мало ли... – Нет, только усталость навалилась просто дикая. Если честно, еле дотянул до конца дня, а он, как назло, сразу после открытия явился. До сих пор ее ощущаю. Я подавил желание высунуть из-под мантии-невидимки руку и притянуть его к себе. – Дальше? – А дальше он заявил, что о результатах инспекции нам сообщат в ближайшие дни, но он никаких нарушений санитарных норм не видит, и – по его мнению – все будет в порядке. Похвалил спагетти. И ушел. – Знаешь, я, пожалуй, закрою сегодня подвал защитными чарами. По крайней мере, на период, пока меня нет в доме, чтобы туда никто не смог аппарировать. Что-то не нравятся мне самопроизвольно включающиеся печатные станки. – Нет, Сев, – Гарри даже открыл глаза от волнения, – мне кажется, ты порешь горячку. Он явно ничего не нашел, но вдруг за рестораном слежка? А если ты им попадешься? Я все же не удержался и, оглянувшись, чтобы удостовериться, что поблизости никого нет, потрепал его по голове. – А мантия-невидимка у меня на что? И к тому же я был когда-то неплох в боевой магии. – Мы с тобой оба когда-то неплохо ею владели, – улыбнулся Гарри. – Все даже утверждают, что я убил этого вашего Волдеморта... Только малость навыки подрастеряли, пока занимались обустройством в маггловском мире. Подожди несколько дней. В прошлый же раз пронесло, может, и в этот обойдется... *** Не обошлось! Ночью в магической части Лондона расклеили листовки, с которых смотрело лицо Гарри. Старый снимок, сделанный для его интервью в журнале «Придира» почти семь лет тому назад. Под колдофото был напечатан рассказ о том, как преступный режим Амбридж превратил Избранного в сквиба. Еле сдерживая ярость, я в не самых вежливых выражениях потребовал от Дамблдора сообщить мистеру Олдриджу, что хочу срочно встретиться с ним. Альбус очень внимательно и, как мне показалось, с грустью на меня поглядел, но возражать не стал и спустя некоторое время вернулся в свою раму и продиктовал номер комнаты в «Дырявом котле», где через час будет ждать меня заместитель начальника Аврората. По счастью, у меня остался еще один волосок молодого гея-шатена (чьей личиной я пользовался, возвращаясь из кафе Фортескью), потому что от злости на создавшуюся ситуацию я едва не аппарировал на встречу, не переменив внешность. – Олдридж, как вы это объясните?! – бросив в дверь Заглушающие чары, я вместо приветствия шлепнул на стол листовку, с которой робко ухмылялся пятнадцатилетний Поттер. – Добрый день, мистер Ивенс, – он сидел в кресле и медленно потягивал огневиски. – Я согласился прийти сюда, несмотря на колоссальную загруженность на работе: сами понимаете – времена сейчас неспокойные. Но уверяю, что вам совершенно не о чем волноваться. На данный момент режиму нет дела до Поттера. Вторичная проверка вашего заведения лишь подтвердила, что он – безобидный сквиб. Поверьте, ему ничего не угрожает, тогда как на вас ведется настоящая охота. Огневиски? – Нет, благодарю. Послушайте, Олдридж, я, разумеется, не ставлю под сомнение вашу осведомленность, но и рисковать жизнью Гарри не собираюсь. Я забираю его в убежище. – Сядьте, Снейп! – он стукнул по столу кулаком, расплескав половину содержимого своего стакана. – Прекратите истерику и послушайте меня. Я еще раз повторюсь: на данный момент Гарри НИЧЕГО не угрожает. Я только что с заседания малого совета. Там говорилось напрямую, что Поттер-сквиб, не помнящий о себе ни единого факта дальше последних четырех лет и спокойно работающий в этой вашей пиццерии, для режима не опасен. А вот если он исчезнет, чтобы, по их мнению, вступить в открытое противостояние с Министерством, тут уж они миндальничать не будут. Мы обсуждали ответные меры. Карательные меры... Вы можете уже сесть и выслушать меня? Стараясь не смотреть в его холодные глаза, я сел напротив и одним глотком осушил стакан огневиски. – В случае побега Поттера начнутся казни заключенных, сидящих в Азкабане. И первыми в списке стоят Рон Уизли и оба Малфоя. Полагаете, Гарри простит вам смерть своего лучшего друга лишь потому, что вы поддались «бабским страхам»? Хорошо, вы мне не верите? Убедитесь сами! – сказал он и сделал приглашающий жест. – Легилименс, – подумал я и в тот же миг увидел руку Олдриджа, вкладывающую свиток пергамента в ладонь Амбридж. Та по-хозяйски начала проглядывать перечень планируемых репрессий и вслух перечитывать их. До меня отчетливо донесся ее писклявый девичий голос: – В числе вынужденных ответных мер ввести чрезвычайное положение и вернуть смертную казнь. В качестве репрессивных мер применить «Поцелуй дементора» к Рональду Биллиусу Уизли и Драко Малфою...