Через забвение

Вернувшись из «Дырявого котла», я принялся мерить шагами комнату в заброшенном доме, в котором Люпин устроил мне убежище, защитив его заклятием Фиделиус. Я предполагал, что он мечтал стать Хранителем тайны еще с той поры, когда Поттеры скрывались от Волдеморта, только тогда ему это, к сожалению, не доверили. Сказалось элементарное предубеждение против оборотней. В Ордене Феникса завелся предатель, и все, естественно, подозревали Люпина... Но у меня не было выбора, кроме как вручить собственную жизнь в руки давнего врага. И вот теперь я метался по своему временному жилищу, не зная, что предпринять. С одной стороны, слова Олдриджа немного успокоили меня, ведь кому, как не ему, быть в курсе всех планов правительства. И если он утверждал, что Гарри пока ничего не грозит... А с другой – кто-то ведь напечатал эти треклятые листовки! Гарри показалось, что печатный станок нагрелся, он слышал шум... И потом, хоть я и обезопасил его от физических страданий, причиняемых направленной на него магией, реши «инспектор» применить легилименцию – и связь Гарри с руководителем Ордена и заговорщиками будет доказана... Но стирать себя из его памяти... А вдруг он никогда больше не вспомнит меня? И я, Северус Снейп, останусь для него навсегда чужим, незнакомым человеком... И наша любовь тоже перестанет существовать для него... И это еще в лучшем случае. Неизвестно, как дополнительный Обливиэйт повлияет на разум Гарри. Стоп! Можно же просто поставить ментальный блок. Я объясню Гарри, что так нужно для его же безопасности. И тогда легилименция ему не страшна... – Мальчик мой, вы взволнованы... – констатировал очевидное портрет. – Да, Альбус, будьте так любезны, оставьте меня в покое, – я сел в продавленное кресло и сжал голову руками. Бездействие прямо-таки убивало. Я вскочил и накинул мантию-невидимку. – Северус, вы не должны подвергать себя опасности... – последние слова Дамблдора я расслышал, уже готовясь к аппарации. *** Оказавшись в подвале, я сразу же уменьшил печатный станок и скрыл его Дезилюминационными чарами. Несмотря на то, что, по сообщению Гарри, неизвестные саботажники из числа орденцев пользовались им дня три тому назад, я все еще ощущал слабый магический фон, а значит, и аврор, пришедший на следующее утро, не мог его не почувствовать. Мысленно пообещав хорошую порцию Круцио идиотам, не потрудившимся «убрать за собой», я прикрыл массивную внутреннюю дверь и наложил на нее сигнальные и охранные чары. Теперь никто, кроме меня, не сумел бы сюда войти. Покончив с наиболее легкой частью, я поднялся в нашу квартиру. Она встретила меня тишиной, нарушаемой только мерным дыханием спящего на моей постели Гарри. Прежде чем сесть, я привычно пошарил рукой по одеялу, но, как ни странно, очки он положил на тумбочку возле кровати. – Гарри, – я осторожно коснулся его щеки. – Сев... – пробормотал он сквозь сон, но практически сразу же открыл глаза. – Северус, что ты тут делаешь? – Я соскучился, – почти не соврал я. Он моментально потянул меня к себе. – Ты сумасшедший, тебе нельзя здесь оставаться, да еще в таком виде, – при этом его проворные пальцы занялись пуговицами на моей рубашке. – Хочешь, чтобы я ушел? – усмехнулся я, развязывая пояс моего любимого халата, в котором спал Гарри, и убеждаясь, что под ним ничего не надето. – Нет, – он вцепился в полы уже расстегнутой рубашки и принялся неистово целовать меня. – Можно сегодня будет по-другому? – спросил я, разрывая поцелуй и переводя дух. Мановением палочки я отправил наши вещи на спинку кресла, прошептал Очищающее и притянул его к себе. Я провел носом по нежной коже в яремной впадинке, вбирая его неповторимый запах. Покрыл невесомыми поцелуями выпирающие косточки ключиц. Обведя языком сосок, я слегка прихватил его зубами, и Гарри тихо застонал, а я продолжил свое путешествие по его телу, пока, наконец, мои губы не сомкнулись на горячем возбужденном члене. Гарри охнул, но не стал меня останавливать. Я вспомнил слова, сказанные при совсем других обстоятельствах и даже как будто в другой жизни: «Я не люблю минетов. Ни получать, ни делать...» А вот я любил... Особенно получать, но оказалось, что и делать самому – это сказочное удовольствие. Его член был бархатистым на ощупь и ни с чем не сравнимым на вкус, когда я сцеловывал капельки выделявшегося предсемени. Я боялся, что Гарри не сможет расслабиться, но его уже несло (так же, как, впрочем, и меня), он согнул ноги в коленях и развел их, чтобы мне было удобнее. А я осмелел и буквально набросился на него: мой вконец обнаглевший язык круговыми движениями ласкал головку члена, спускался к основанию и уделял внимание поджимающимся от прикосновений яичкам, гулял вдоль промежности и несколько раз, как бы дразня, сунулся в дырочку ануса, заставив Гарри вскрикнуть. Наконец, взяв в рот это недоступное ранее таким ласкам сокровище, я принялся сосать его, заглатывая как можно глубже и сильнее. Хорошо, что в квартире мы были одни. Еще никогда за все годы нашей совместной жизни я не слышал, чтобы Гарри так кричал. Вцепившись в простыни, он вскидывал бедра мне навстречу так, что становилось даже трудно дышать. В какой-то момент его член запульсировал во рту, и я впервые ощутил на языке солоноватый вкус его спермы. – Боже... – только и смог сказать Гарри. – Вот именно, – подтвердил я, вытирая рот уголком простыни. Мне хотелось большего. Я вытянулся на постели рядом с ним и, не переставая гладить желанное до боли тело, развернул Гарри спиной к себе. Казалось, он возбуждался от легчайшего прикосновения. Он согнул ногу в колене, а через минуту уже насаживался на мои смазанные наколдованным лубрикантом пальцы. Я не стал мучить его слишком долгой подготовкой и вошел, вызвав у него дрожь во всем теле. Я вбивался в него, одновременно лаская уже снова эрегированный член и целуя до засосов нежную кожу на шее. В глазах темнело от приближающейся разрядки, его стоны звучали в ушах сладкой музыкой. Уже чувствуя, что кончаю, я начал быстрее двигать рукой по стволу Гарри. Он закричал и забился в моих объятьях, а пальцы стали липкими от его спермы в тот же самый миг, как оргазм накрыл с головой и меня. Нужно было встать и решить вторую, наиболее сложную на сегодня задачу, но у меня не хватало ни сил, ни желания оторваться от него, и мы еще какое-то время так и лежали, слившись телами. Я ощутил, как он замер, боясь потревожить это единение. Под моей ладонью постепенно успокаивалось бешеное биение его сердца. Я поцеловал его в шею, на которой в неверном свете Люмоса отчетливо виднелось несколько засосов. – Мне надо идти, – тихо сказал я. – Я тебя провожу. Глубоко вздохнув, я разорвал магию связи, вышел из него, применил Очищающие чары и призвал нашу одежду. От перевозбуждения он не справлялся с рукавами халата, и я немного помог ему. Сердце у меня болезненно сжалось – мне не хотелось лишать его воспоминаний об этой ночи, так же как и уходить от него. – Погоди минутку, – я достал из тумбочки заживляющую мазь и покрыл ею красные пятна у него на шее и плече. – Вот, завтра утром все пройдет. – Ты бы сначала меня спросил, – в свете палочки я увидел его печальную полуулыбку. – Ты в следующий раз непонятно когда появишься, а у меня теперь и вещественных доказательств о сегодняшней ночи не останется. Мысленно меня всего передернуло, я никак не мог набраться смелости, чтобы сообщить ему о принятом мной решении. Мы спустились в ресторан. – Гарри, – повернулся я к нему, – я должен сделать еще кое-что: Олдридж утверждает, что опасность тебе не угрожает, но это до тех пор, пока они не использовали легилименцию. Я и так считаю, что нам несказанно повезло, и не понимаю, почему Аврорат до сих пор не прислал менталиста. На мой взгляд – это просто вопрос времени, и тогда ты окажешься под ударом. – И что ты предлагаешь? – Я хочу – только выслушай меня спокойно – заблокировать у тебя в голове все, что связано с последними годами нашей совместной жизни, вплоть до сего момента. В этом случае даже если тебя проверит легилимент, он увидит рядом с тобой лишь маггла Себастьяна – твоего гражданского опекуна и партнера по бизнесу. – Нет! – глаза Гарри полыхнули таким отчаянием, что придуманный мной разумный и надежный план показался мне немыслимой жестокостью. – Я не согласен! Сев, умоляю, не надо этого делать! Я не хочу забывать тебя. Я и так... – он не смог договорить. Я прижал его к себе, но он вырвался из моих объятий. В его глазах блестели слезы, он кусал губы, чтобы не разрыдаться. – Успокойся, Гарри. Это же не Обливиэйт! Ты меня не забудешь. Я всего-навсего поставлю ментальный блок, а когда все будет позади, сам сниму его. Обещаю! Наколдовав воды, я протянул стакан Поттеру и усадил его на стул. Вид у него был совершенно потерянный. – Гарри, – я присел возле него на корточки и посмотрел ему в глаза, – это временная мера для твоей же безопасности. Мне придется принять облик Себастьяна, а потом я поставлю блок. Хорошо? – он обреченно кивнул. Я выпил Оборотное, подождал, пока процесс трансформации завершится, взял стул и устроился напротив него. – Когда я закончу, ты некоторое время будешь немного дезориентирован, как после Конфундуса, могут появиться легкое головокружение и головная боль. И еще... Конечно, менталистов моего уровня в Аврорате нет, поэтому бояться нам нечего, но все же... Старайся не смотреть «гостям» в глаза. Расслабься. Я начну на счет три... Заперев в сознании Гарри все воспоминания о последних годах жизни Северуса Снейпа и, разумеется, об Ордене Принца и вложив парочку ложных о его пребывании в Лимерике под опекой Себастьяна Ивенса, я встал, улыбнулся ему и отечески похлопал по плечу, превратившись в одно мгновение в некое подобие заботливого папаши. – Следи тут за всем. Меня еще недели две не будет. Помнишь, дела в Лимерике... – Ага... дом, – медленно, как во сне, произнес Гарри. – Вот, вот, – подтвердил я. – Не скучай. Запри за мной, – он, казалось, воспринял совершенно естественно, что опекун уезжает в Ирландию посреди ночи, даже не заказав такси до вокзала. Сказывалось состояние дезориентации, вызванное ментальным вмешательством. Я ушел через кухню и очутился в переулке, куда выходила задняя дверь ресторана. Накинув мантию-невидимку, я свернул в перпендикулярную улочку, освещенную только одним фонарем, и обернулся, привлеченный знакомыми хлопками аппарации. Из моего укрытия прекрасно просматривался черный ход в ресторан, и сейчас рядом с ним прямо из воздуха возникали люди в униформе авроров. Я рванул обратно, но наткнулся на невидимый барьер антиаппарационного купола, который отсекал меня от возможности вернуться за Гарри. Забыв о том, что я волшебник, я бился об него всем телом, но, разумеется, ничего не происходило. Между тем авроры зашли в дом, и последний аккуратно притворил за собой дверь. У меня внутри все похолодело. Я примерно представлял себе разыгравшуюся в ресторане сцену: Гарри, заторможенный после ментального вмешательства, наверняка еще не успел подняться наверх, и они окружают его, сообщают об аресте по обвинению в укрывательстве и пособничестве, требуют переодеться, рассматривают, глумливо обсуждая, засосы на шее... Время словно остановилось. Наконец его вывели наружу. И тогда в отчаянной попытке сделать хоть что-нибудь, я начал бросать в купол заклятие за заклятием в надежде пробить его. Тщетно! Они лишь чиркали по прозрачной поверхности, не причиняя ей никакого вреда. Зато их вспышки были хорошо видны аврорам, железной хваткой вцепившимся в плечи Гарри, и ему самому, все еще не пришедшему в себя после поставленного мной ментального блока и почти моментально последовавшего вслед за этим ареста. Сквозь непреодолимую преграду купола я смотрел на его бледное лицо и испуганные, как у затравленного зверя, глаза. «Представители правопорядка» явно разрывались между желанием ринуться ко мне, чтобы убить, а еще предпочтительнее взять живьем, или же увести отсюда Гарри как можно быстрее, но, вероятно, понимали, что стоит им приблизиться и снять защиту – многие из них останутся лежать на этой безлюдной улице. Секунду или две они пребывали в замешательстве. А потом практически одновременно антиаппарационный барьер исчез, раздался легкий хлопок, и улица перед рестораном опустела.