Эдельвейс

Начало дня в Скайхолде каждый раз обозначается по-разному. Иногда поводом начать работу становится отличная погода, иногда всеобщий трудовой настрой, иногда всех созывают послушать леди Тревелиан или одного из ее советников. Несмотря на множество вариантов, день рабочих Инквизиции чаще всего начинается с Кассандры Пентагаст. Леди Искательница умеет убеждать парой слов; любой, имеющий уши и глаза, быстро понимает, что она не любит повторять дважды. Кузнецам выпала доля вставать раньше всех, но к ним, поговаривают, более снисходительное обращение. После завтрака все спешно расходятся по рабочим местам. Ремонт эльфийского замка — дело нешуточное; большинство людей горят желанием скоротать время, так как леди Искательница объявила сегодняшний день особенным. А особенный — значит праздник, это знает даже ребенок. Кассандра отвлекается от беседы, повернув голову в сторону звонкого и немного громкого «здравствуйте» из-за спины. Приветствие не для нее, но она узнала голос. Вот знакомое тонкое тело, облаченное в тусклую бежевую форму, мерцающий на солнце сплав серебра и платины — коса до поясницы. Движения резкие, немного нервные, часто ненужные. Такие движения бывают у глухих, хотя слышит Тревелиан даже больше, чем надо. Дело в том, что в ней звучат и внутренний, и внешний мир одновременно — она однажды сама призналась, краснея: «Меня растили, приучая к общению с собой». Искательница до сих пор смутно представляет себе, как такое работает, но работает, видимо. Ника здоровается с матерью Жизель, кланяется быстро, не отводя взгляд, складывает ладони перед грудью и начинает о чем-то говорить; как всегда по-детски — с волнением и улыбкой между предложениями. Лелиана притрагивается к плечу; шепчет, что оставляет все на Кассандру, что будет ждать на лестнице к тронному залу, что все остальное — как договаривались. Она кивает на слова Соловья и смотрит прямо в голубые глаза с отражением неба, оправившиеся от глухой, томной скорби. Лелиана часто моргает и ласково улыбается, заметив тень улыбки на лице воительницы. Схватив Жозефину за рукав, она уводит ее к главному входу; Каллен ушел многим раньше — к рабочим, задавать вопросы по продвижению процесса. Обернувшись снова, Кассандра не находит Нику взглядом. Быстро пробежав взглядом по людям, она замечает красное церковное одеяние матери Жизель — она неспешно идет за обогнавшими ее канцлером и послом, уже заговорив с каким-то человеком. Значит, шедшая ей навстречу Тревелиан направилась к конюшням — там Искательница ее и поймает. Кассандра быстро спускается по лестнице. Она уже видит, как Ника стучит по деревянной опоре, заглядывая вовнутрь — коса скользит по спине, буквально оставляя за собой белые искры. К Блэкволлу? Не ошиблась — взъерошенный Страж выбегает из-под свода, весь красный; не успел подойти, а уже говорит, говорит, разводит руками и шевелит пальцами. Ника терпеливо слушает, кивая головой; вдруг Блэкволл хватает ее за руки, держит в своих. Кассандра поднимает брови и улыбается — совсем не похоже на него; он бы устраивал вечера под луной, поил дорогим вином и дарил розы цвета крови, но за руки бы взял в самом крайнем случае — благородный рыцарь, прекрасный типаж… Сквозь шум и громкие разговоры слышен ее блестящий смех, она легко высвобождается. Блэкволл испуганно, по-мальчишечьи озирается по сторонам — услышал главное; заметив воительницу у стены неподалеку, Страж снова что-то говорит Нике. Она немедля оглядывается через плечо и ясно улыбается. Указывает пальцем себе в грудь: «Меня?». На кивок Искательницы она быстро прощается со Блэкволлом и подходит ближе. Кассандра одним движением становится ровно, подавляя улыбку. —С добрым утром, Кассандра! Я видела тебя с советниками, — заметно, что Ника не выспалась — светлые глаза немножко опухли, скулы острее обычного. — Как дела? —Доброго. Все прекрасно. Я тебя тоже не пропустила — ты говорила с матерью Жизель. —Да-да, именно тогда… Искательнице нравится рассматривать лица людей. Учитывая это маленькое увлечение, ей особенно приятно лицо Ники — не трагическое, не резкое, а живое, немного нервное. Под его покровом видны эти бесчисленные мысли и движения в единую секунду; Кассандра ничего не отвечает, уводя будущего Инквизитора вглубь площадей Скайхолда. Она старается не показать поднявшиеся уголки губ — да, решает она, — это лицо ничто иное, как игра света на воде. —А ты случайно не забыла про наш уговор? — весело спрашивает Ника, догнав воительницу на ступенях. —Не забыла. Подарок ждет тебя в кузнице. Только придется подождать до вечера — сейчас нам нужно серьезно поговорить. —А почему до вечера? Настолько серьезно? — смеется Ника, снова отставая от Искательницы. —Точно не скажу, но запомнишь ты его надолго. Кассандра не придала значения иронии, но, кажется, говорит легко — значит, ничего страшного. Тревелиан быстро вышагивает по когда-то буйной траве Скайхолда, раздавая приветствия мимо проходящим людям; ее улыбка становится хитрее, когда она проходит мимо Железного Быка и его компании. Завидев магессу, кунари поднимает большой палец вверх, тоже улыбаясь — они не забыли тот вечер, когда половина Инквизиции не узнала Вестницу в мужской одежде. Магесса переводит взгляд на впереди идущую Искательницу. Солнце мягко освещает ее иссиня черные волосы, грубый воротник, затертые ремни и потускневшее железо брони. Легенда детства, герой невероятных рассказов и историй, великая воительница и Искательница — сражается рядом. В это до сих пор трудно верится, но Кассандра действительно доверяет Нике, считается с ее мнением; сложно было привыкнуть к самому настоящему воину Света с ее восприятием действительности, сложным характером, привычками, стилем жизни. Но магессе радостно, что этот сложный человек не отверг ее, что позволил золотым нитям доверия и уважения протянуться в их взаимоотношениях — потому что второй такой Искательницы нет нигде. —Что ты видишь? — из мыслей Нику выдергивает ни с чем не сравнимый голос. —А! — оживает Тревелиан. — Я вижу… отдыхающих людей. Я слышу музыку, цветущую и теплую… Чувствую сильную магию и спокойствие. Где-то там… — она прижимает руку к груди, поднимая взгляд на воительницу. —Верно. Эти люди приходят сюда со всего Тедаса, желая помочь. Принять участие в великом, — Кассандра уже перешла на серьезный тон, но улыбки сдержать не может. — И, возможно, найти это «где-то». Она складывает руки за спиной и идет дальше. Неторопливо поднимаясь по исполинской лестнице, пахнущей древностью, она тихим голосом здоровается с прохожими. —Люди знают, куда они пришли. Что мы такое. И, без сомнений, Старший тоже знает. А он этого так не оставит. Особенно теперь, когда мы бросаем ему вызов. Стоит признать — наши ряды многочисленны, но даже этого недостаточно, чтобы сразить врага. Некоторое время Кассандра молчит, пока не останавливается у ступеней, ведущих в тронный зал. —Но теперь мы знаем, почему ты здесь, зачем ты нужна Корифею и по какой причине он так яростно охотится за тобой. Людей и шума становится все меньше и меньше, скромное, усталое пение птиц ласкает слух. Кассандра ободряюще улыбается, становится ближе, — тяжелые руки ложатся на вербовые плечи магессы. Нечеловеческая у нее красота — бело-черная, острая, закаленная сражениями и особенными условиями жизни. Ника боится лишний раз прикасаться к ней, к яркой, осязаемой, парадоксально тактильной — от этой красоты становится плотнее воздух, она ощущается физически, горячо. А глаза, — глаза, за полгода ни капли не изменившиеся — серо-огненные на фоне бледного лица, смотрящие всегда испытующе, в упор; Ника чувствует, что близка к тому, чтобы начать страдать из-за этих глаз и черт лица. Она знает о происхождении Кассандры, о ее знатном роде. И однажды она представила себе, как если бы не оказалась магом, отец в один день повез бы ее на какой-нибудь бал в Антиву или Неварру — найти жениха. Именно тогда жизнь Кассандры сложилась бы иначе, она тоже присутствовала на том балу и точно была бы в платье, сотканного из полуночной морской глубины, неба после шторма и кружева облаков. Несчастная Ника увидела бы ее в одном из залов, полных людей, смотрела бы будто на чью-то смерть или магию в неположенном месте — с испугом и скользящим по спине ужасом. И точно влюбилась бы без памяти, потеряла сон и аппетит, желание жить и учиться, думала бы только о бесконечном подоле, высокой груди без корсета и невероятном взгляде сквозь людей, — и Ника была бы уверена, что незнакомка заметила ее, все поняла и сейчас улыбалась где-нибудь у себя во дворце, зная, что убивает уже не первого человека, не запачкав рук. —Как ты думаешь? — Искательница убирает руки за спину, поднимая брови и чуточку прищуриваясь. — Зачем ты Корифею? —Якорь… — Тревелиан несмело поднимает левую руку ладонью к Кассандре, не сводя взгляда с неяркого зеленого свечения. — Метка. Вот то, что он хотел забрать, у него не вышло и теперь он ужасно хочет моей смерти. Все. —В Якоре, видит Создатель, действительно заключена великая сила. Но он не причина, почему ты до сих пор стоишь здесь. «Ты — причина, почему я до сих пор стою здесь», — хочет сказать Ника, но не успевает — Кассандра резко разворачивается и ступает на лестницу к тронному залу. Магесса следует за ней и хмурит брови — что-то здесь не так, это не те слова, которые Искательница говорила бы. Они останавливаются на лестничном проеме, где стоит сестра Соловей. По обыкновению она по-птичьи держит руки за спиной и ястребиным взглядом следит за каждым движением вокруг нее. Выглядывающая из-под капюшона прядь волос обманчиво искрится солнцем. Тревелиан позволяет себе кивнуть в знак приветствия — она знает множество историй про Героиню наизусть и понимает, с кем имеет дело. —Твои решения позволили нам увидеть свет во тьме, — громогласно продолжает Искательница, — твоя целеустремленность привела нас в Скайхолд. Она снова не успевает возразить. Нехорошее предчувствие бежит по спине, Нику передергивает. —Ты враг Корифея не потому что носишь Метку, а потому что ты много сделала ради мира. И мы это знаем! Все мы! Крики рвут воздух, как в сегодняшнем сне. Ника в секунду разворачивается, распахнув глаза; длинная коса, изогнувшись, перепрыгивает через плечо. Ей очень страшно, знакомый звук напугал ее до боли в груди. Кассандра не унимается. —Инквизиция нуждается в лидере! В том, кто уже давно лидер! Инквизиция нуждается в тебе, Ника Тревелиан! Ноги не держат, толпа заходится бурными аплодисментами. Она пальцами хватается за лоб, глупо улыбается сама себе, смотрит, будто перед ней окно; левую руку колет пробирающей болью и приходится ухватится за нее, чтобы не зашипеть перед таким количеством людей. Ника понимает, что происходит — ее хотят сделать Инквизитором. Соловей делает шаг вперед, кланяется. На обеих руках протягивает меч из ясного неба; рукоять в виде дракона, дорогой металл. Ника начинает стихийно соображать. Обесцветившимися от отчаяния глазами осматривает людей — солдаты, новопришедшие в лохмотьях, разведчики… Лица счастливые, живые, радостные; машут руками, выкрикивают ее имя, надеются. Перед ними — новый герой века, лидер, Вестница. В первых рядах она видит знакомые лица: Жозефина, Каллен, Варрик, Дориан, даже Сэра стоит у зеленой от мха стены, ковыряясь в зубах. Тоже пришли, значит знали, все знали; становится не то тошно, не то стыдно. Она надеялась, что Кассандра возьмет должность Инквизитора на себя… Но слова произнесены, обратно не возьмешь; тяжелой грудью делает глубокий вдох, совсем без кислорода, но с усилием. Смелый шаг — ставить во главе спасения мира мага, тринадцать лет прожившего в Круге на окраине Тедаса. Последние два года, конечно, жила не в Круге, но и не в городе… И читала мало, больше по сторонам смотрела. Маг все равно был никудышным — познал мир через книги, через слова, боялся убить человека, дергаясь от малейшего вида страданий разумного существа. Целитель… Она не разбирается в практической части политики, в Игре, в родословных и деньгах. Быть посланницей Андрасте — одно, а руководить множеством людей — другое… Внутренности выворачиваются, кровь обжигает тело изнутри. Ника кашляет, сильнее сжимая кисть левой руки. —Вы знаете, что делаете? В ответ в уши затекает каша из голосов. Хорошо, она может согласиться, нужно придумать слова. —Я готова, — все же не может смотреть на людей, обращается к облакам; улыбается несмело, поднимает голову. Толпа тут же замолкает, будто этого и ожидала. —Я готова вести вас, друзья. Кассандра, все согласны с этим решением? Искательница одобряюще улыбается — в шраме играет солнце. С края платформы она обращается к Жозефине: —Наши люди хотят этого, леди Монтилье? Наши люди знают, за кем пойдут? Ответ взволнованной Жози глушат одобряющие крики, невозможно разобрать ни слова. —Командор Каллен, наши люди пойдут за Инквизитором? Командор выглядит хуже обычного — свет ему не к лицу. Тянет улыбку, разворачивается к народу, поднимая руки. —Вы пойдете? Вы будете сражаться? —За Вестницу! —За Тедас! —За мир! —Ваша Вестница! Ваш лидер! Достав меч из ножен, вскидывает его над собой. —Ваш Инквизитор! Толпа бушует. Ника с содроганием и испугом подходит за символом власти. Лелиана снисходительно улыбается — то ли закрепляя их новые отношения, то ли оценив внешний вид Тревелиан; магесса может поклясться, что все ее мысли написаны яркими чернилами на лице. Меч тяжелый, лезвие начищено до бликов. Ника хочет повернуться в сторону Кассандры, но уже спиной чувствует, что та совсем рядом. —Инквизиция теперь твое дитя, Ника. Куда бы ты не повела ее, я всегда на твоей стороне, — шепотом, почти на ухо. — Теперь ответь им. Все чувства болезненно тлеют в груди. Это последний шаг, последний рывок — магесса молит Андрасте дать ей сил и веры. —Друзья, прислушайтесь! Вместе мы сила, способная свергнуть Корифея. Да придет тот час, когда мы отомстим за наши жизни и жизни наших братьев! За нас будут стоять и звезды, и солнце, и луна! С нами прибудет Андрасте и ее благословенный супруг — я верю! Не позволим голосу кошмара звучать! Наше… Слова воспринимаются как нельзя хорошо — шум, хлопки и свист становятся невыносимыми. Ника сводит брови — в голове речь намного длиннее; замолкнув, наводит острие меча на стену напротив. Искательница аплодирует по правое плечо, гулкий звук перчаток эхом отзывается в ушах. Это особенные руки, без которых Ника бы здесь не стояла — мертвые не вдохновляют людей. —Поздравляю, Инквизитор, — совсем рядом, слева, голос-песня; Инквизитор — какое имя… Все так и должно быть, верно?