Утро вновь началось с обеда. Кота утром не было, поэтому рядом не было никого, кто бы мог продалбывать мозги. Сонно потянувшись, она посмотрела на свои руки, на обработанные порезы и засохшую на костяшках рук кровь, после чего вздохнула. Пальцы по-прежнему было немного больно сгибать, а порезы уже не так сильно пощипывали, как вчера.
Встав с кровати, она окинула свою комнату взглядом, после чего голову освежили вчерашние воспоминания об уборке с Котом. Он помогал, старался поддерживать позитивную атмосферу, даже готовил с ней, но… Это ничем не помогло тому, что таится внутри неё. Все эти переживания, боль, желание поскорее сдохнуть, чтобы повидать родителей и желание найти решение этих проблем до сих пор не ушли. Да и плюс ко всему, Кот же не всегда сможет быть рядом с ней, поглаживая по головке и говоря «всё хорошо», поэтому она чувствовала, что эта ломка внутри неё вот-вот треснет по швам.
Она спустилась на первый этаж и пошла в ванную, хотя ей и не очень-то и хотелось принимать водные процедуры, да и вообще следить за собой. Она считала «Да какой в этом смысл?». И действительно. Какой? Ради кого ей прихорашиваться? Ведь у неё никого нет, да и в её сторону никто даже не посмотрит. Так она думала…
Через двадцать минут она уже шла с кружкой крепкого кофе в руках и держала телефон, направляясь в спальню. Отчасти Маринетт была даже немного рада, что живет подальше от этого Кота, потому что теперь никто под ухо не вякает и кофе не отбирает, а вот если бы жил домом напротив — она бы лучше сразу повесилась, чем терпела потерю родителей и этого придурка одновременно.
Она зашла на сайт, где была написана её любимая книга в электронном виде и вновь принялась писать, чувствуя, что вновь вошла в зону комфорта. Ей очень хотелось посидеть одной, наедине со своими мыслями, наедине с собой. Ей хотелось, чтобы Кот Нуар не приходил сегодня, ей хочется вновь поголодать, так как вчера она съела слишком много, лишь бы усладить желание парня, что чуть ли не заставлял её питаться, а теперь она до сих пор чувствует себя сытой.
Когда она вдоволь начиталась и напилась кофе, то залезла на кровать и распласталась на ней. Среди всего того хлама, что она вчера разгребала, делая уборку, Маринетт нашла старые наушники, которые когда-то родители подарили ей и, поэтому найдя их, нацепила на себя и включила музыку на телефоне.
Весь её плейлист состоял из грустных песен и мелодий. После смерти родителей поменялось абсолютно всё и, как оказалось, даже плейлист. Вся веселая музыка была заменена на медленную и печальную. Как раз под её настроение. Такие плавные, не ритмичные, успокаивающие… И доводящие до слез песни…
Она слушала одну из таких песен и стала вспоминать, о многом думать, ведь музыка — это тот мир, который мы сами выбираем себе по звучанию. Всё зависит от песни: в какой мир попадем, что будем делать — мечтать или грустить. Она также влияет и на настроение, ведь бывает так, что послушал что-нибудь веселенькое — будет распирать от позитива, послушал что-нибудь из раздела грусти — будет терзать изнутри. И так всегда. У всех есть руки. Люди сами себе строят дорожку в жизнь. Этими же руками. Поставил цель — добился — молодец, нет цели — нет смысла — нет жизни. У Маринетт, скорее всего, был второй вариант и она, погрузившись в мир грустных песен, закрыла глаза и оборвала свою дорожку, хотя вот-вот благодаря Коту начала её строить израненными руками.
А ведь у неё когда-то было всё: и счастливая полноценная семья, и друзья, и работа супергероини, и даже любимый человек, в котором она души не чаяла. А после смерти родных она бросила всё. Она бросила друзей, которые и по сей день за неё переживают, она бросила своё альтер-эго, наплевав на судьбу Парижа и на своего напарника, с которым работала рука об руку. И первую любовь. Адриана Агреста. С потерей родителей она потеряла часть себя и, видимо, в ту часть входила любовь, которая на данный момент не оставила даже искры в её сердце. Четыре дня назад, увидев его на пороге своего дома, она не почувствовала ничего. Лишь неприязнь, лишь то, чтобы он поскорее смотался куда подальше; лишь бы он не видел в ней беспомощную идиотку, которая не может взять себя в руки и начать жить. Начать бороться с погибшим внутренним миром. Она хотела. Правда хотела, но что-то не получалось…
Дюпен-Чен внезапно вспомнила, как она и мама последний раз ходили за покупками. Как Сабина весело улыбалась, примеряя новое платье, а Маринетт кивала головой и говорила, что оно на ней очень хорошо сидит.
Вспомнив это, она посмеялась, вытирая выступившие на глазах слезы и продолжила вспоминать с улыбкой на лице. Тот случай, где она и папа остановились в торговом центре в разделе масок. Где они примеряли их друг на друга и весело смеялись, после чего возвращались домой с приподнятым настроением. Возвращались в дом, где по вечерам усаживались на диване у телевизора, согреваясь в семейном очаге и просто радуясь, что всё хорошо.
Мама как всегда готовила различные пироги, которые всегда получали высшую похвалу от отца и дочки, а Томас был оптимистичен и всегда шутил. Порой даже в самые неподходящие моменты.
В коллеже всегда ждали друзья, которые придавали больше красок в её жизнь, заставляя улыбаться; заставляя смеяться, когда грустно; заставляя гореть желанием «жить» всё больше. В том кругу, где все друг друга подкалывают и не обижаются было так уютно и так хорошо.
В работе Кот Нуар как всегда нелепо шутил, впускал в ход каламбуры, но даже после тяжелого учебного дня — она знала, что это явно поднимало ей настроение. Поимка нового злодея, осознание того, что теперь люди в безопасности, и те в благодарность признают её героиней. Это заставляло её хоть немного любить себя. Принимать себя и такой, и той, что живет в кондитерской. Принимать себя неуклюжей, заикающейся девочкой и жить с этим. И последнее, самое запоминающееся в работе — это были кулачки. Когда после сражения и очистки Акум, они опускались на землю и стукались кулачками, плотно прижимая их друг к другу и весело крича «Получилось!».
Да и в любви особых проблем не было. Ну, кроме той, что она так и не призналась ему тогда. Сразу вспоминается, как Алья толкает её в спину, а та держит письмо в руках и стесняется подойди, а если и удавалось, то невнятные труднопроизносимые словечки вылетали беспрерывно, после которых парень, конечно же, смеялся, не успев ничего из сказанного разобрать. Как всегда похлопает по плечу или потрепает по голове, улыбнется и уйдет. И она его любила, в глубине души надеясь, что когда-нибудь он ответит ей взаимностью. И после всего произошедшего — её розовые очки слетели, и она поняла, что живет не в сказке, как принцесса, у которой всё идет хорошо. Она поняла, что Адриан никогда не ответит ей взаимностью, словно какой-нибудь мультяшный принц, влюбляющийся с первого взгляда. Она поняла, что тот не питал к ней чувства, а лишь защищался дружелюбной улыбкой.
«Привет, Мари.»
«Как дела?»
«Что нового расскажешь?»
Это всё лишь для того, чтобы не обидеть. Быть просто другом, с которым она может поговорить практически ни о чем; быть просто человеком, с которым она может просто посмеяться, но никак не открыть совместную книгу о любовной истории. Нет.
Слезы градом сказывались по щекам, достигая подушки, которая сразу же пропиталась ими. Она потеряла всё. Всё и сразу. В одно мгновенье заступила за край пропасти и упала. Туда, где никто не мог её достать, кроме Кота, который до сих пор протягивает ей с вершины руку помощи.
И она не знает. Принимать её или оттолкнуть. Ведь с одной стороны желание выбраться было, а с другой — она не хочет так жить.
— Я такая глупая… — Она засмеялась, но этот смех был таким грустным, особенно когда ещё и слезы вдобавок текут ручьем. Маринетт не успевала утирать их с лица, как появлялись новые.
Ненависть к себе резко вспыхнула в ней, но она чувствовала, что не сможет разнести что-либо. Во-первых, из-за адской боли в руках, а во-вторых…
«Я помогу. Только не губи себя.»
«Мне не всё равно.»
«Когда я увидел тебя такой, то почувствовал, что смогу помочь тебе.»
Ей не хотелось, чтобы все усилия Кота ушли впустую, ведь он действительно тот, кто беспокоиться о ней больше всех. И его слова…
«Не заставляй и меня страдать от этого. Я здесь ради тебя. И ради того, чтобы тебе стало лучше.»
«Ты можешь высказаться мне, ты можешь мне доверять, глупая…»
«Я буду рядом. Ты меня слышишь? Я всегда буду рядом с тобой. Обещаю…»
И какой-то частичкою своей души Маринетт верила ему, но больше всего на свете боялась привязаться к нему, а затем, как и всех остальных, потерять. А потом страдать-страдать-страдать. Страдать от новой потери, страдать без того, кто так бесцеремонно ворвался в её жизнь и заставил поверить себе. Это было бы так жестоко. Так жестоко.
Из-за этих мыслей она уснула, несмотря на то, что недавно выпила целую кружку кофе.
А уже вечером окно постучался Кот Нуар. И Маринетт от этих стуков и проснулась, точно зная, что это он. Тот самый, нарушающий чужое личное пространство, человек. Тот, кто не оставит её в покое.
Она решила притвориться, что спит. Пускай он лучше поскачет на месте, а потом уйдет. И она останется одна. Нальет себе новую кружку кофе, почитает электронную книгу, уйдет в себя; в свой мрачный мирок. И постарается вообще забыть о том, что физически жива и дышит собственными страданиями.
Он самостоятельно открыл окно и проскользнул внутрь.
— Маринетт… — Он оставил пакет с продуктами на полу, а сам залез наверх. И увидел, что она спит. — Давно ли легла спать? — Прошептал он сам себе и всё-таки пододвинулся ближе. Глаза девушки были закрыты. На предкроватной полке он увидел кружку и взял её в руки, а после того, как учуял запах не какао, которое он ей покупал, а вновь той крепкой гадости, то поставил её на место и глубоко вздохнул, прикасаясь рукой к её лбу, медленно убирая челку. — Что мне с тобой делать, дурочка… Я же только помочь пытаюсь, а ты то и делаешь, что «убегаешь» от меня… — Он говорил эти слова шепотом, с грустной улыбкой на лице. Ему было так жаль. Он так хотел помочь, хотел, чтобы она улыбалась и напрочь позабыла обо всех проблемах.
Кот пододвинулся ближе и растянулся рядом с ней на кровати, не сводя взгляда с её лица. Он улыбнулся и придвинулся ещё ближе. Дюпен-Чен это чувствовала и всё равно никак не реагировала на подобное. Пускай пододвигается, но только не трогает её; пускай он убедиться, что она в порядке и уйдет отсюда. Как можно скорее.
Но просидев так ещё около десяти минут, девушка поняла, что он не уйдет. И как долго ей вот так притворяться она не знала.
— Пускай ты и отталкиваешь от себя. — Шептал Нуар, мягко улыбаясь и водя рукой по её голове. — Ты всё равно очень добрая.
Он вспомнил какой она была раньше, как она относилась к его обычному «я», какой добродушной и дружелюбной она являлась.
— Ты такая добрая, Маринетт. — Продолжал он, как будто знал, что она не спит. — И я действительно рад, что у меня есть такая подруга. Теперь… Моя очередь заботиться о тебе.
Он вновь вспомнил кое-что. Да-да. Тот день, когда она связала шарф и подарила его ему.
«Носи его, Адриан! Я старалась! Он очень теплый!»
Та улыбка, которую он увидел в то мгновение, отпечаталась навсегда в его памяти, давая понять, что таких друзей нужно беречь. Маринетт не раз навещала его, когда он болел; она не раз беспокоилась за него зимой, беря с собой запасные перчатки, когда они гуляли всей компанией. И теперь… До него дошло. Что теперь именно он должен заботиться и беречь её. И он не чувствовал, что его якобы кто-то вынуждал это делать. Он будет это делать, потому что сам такого хочет.
Кот ещё раз улыбнулся и, прикрыв зеленые глаза, придвинулся ещё ближе, обертывая руки вокруг неё; притягивая к себе всё ближе.
И когда Маринетт оказалась в упор прижата к нему, утыкаясь носом в его грудь, она открыла глаза, издав сонный стон. И он хмыкнул, лишь крепче обняв её.
Ему было всё равно — проснется она или не проснется на данный момент. Он захотел — он обнял. И даже если Маринетт и захочет выбраться, то определенно не сможет этого сделать, так как физических сил просто-напросто не хватит.
Услышав сонный лепет девушки, он второй рукой подвинул её к себе и уютно пристроился, укладывая подбородок на её голову. Он ещё немного лежал и просто думал. Например о том, что подушка немного влажная, о том, что её глаза вновь немного опухшие. Выходит… Она снова плакала. И он хотел ударить себя за то, что не был в этот момент рядом с ней. Он просто не мог. Он был в коллеже и даже понятия не имел о том, что в этот момент плачет девушка, которая обрела в его жизни очень большое значение.
Затем Кот Нуар закрыл глаза и уснул с ней. В таком безмятежном и уютненьком положении…
